Hапалъ на слѣдъ.
Быль воскресный день и Каффинъ сидѣть за завтракомъ къ своей новой квартирѣ въ Безуотеръ. Онъ былъ мраченъ. Ему не везло послѣднее время. Его великолѣпные коммерческіе прожекты лопнули, какъ мыльный пузырь, потому что его довѣренный другъ и предполагаемый партнеръ выказалъ признаки помѣшательства и былъ отданъ на попеченіе врачей. Самъ Каффинь надѣлалъ пропасть долговъ, а отецъ его на-отрѣзъ отказался ихъ уплатить. Каффинь долженъ былъ снова обратиться къ театральному агенту, но до сихъ поръ не получилъ еще выгоднаго для себя ангажемента.
Мабель не простила ему. Онъ встрѣчался съ ней нѣсколько разъ у Физерстоновъ,-- и хотя она не выказывала ему наружной холодности, но онъ чувствовалъ, что между ними образовалась пропасть, которую нельзя перешагнуть. И этимъ онъ былъ обязанъ Марку Ашбёрну. Каффинъ былъ не такого рода человѣкъ, чтобы забыть это.
Маркъ совсѣмъ перестань его теперь опасаться; потому то Каффинъ съумѣлъ усыпить его тревогу и вкрался въ его довѣренность. Мысль о томъ, что Маркъ скрываетъ какую-то тайну, по всей вѣроятности, не совсѣмъ для него почетную, не давала ему покоя. Онъ рѣшилъ проникнуть эту тайну и случай ему помогъ.
Хозяйка меблированныхъ комнатъ, которыя онъ занималъ и въ которыхъ до него жилъ Гольройдъ, объявила ему, что "утонувшій джентльменъ" оставилъ ей на сохраненіе кучу разныхъ бумагъ и что она не знаетъ теперь, что ей съ ними дѣлать. Она попросила Каффина разобрать эти бумаги.
Каффинъ согласился, хотя и не особенно надѣялся найти что-либо подходящее. Однако, разбирая груду бумагъ, въ которой оказались латинскія и греческія стихотворенія, черновые наброски различныхъ статей, старые университетскіе лекціи и юридическія брошюры, памятники былой студенческой и адвокатской жизни Гольройда,-- онъ нашелъ нѣсколько рукописныхъ тетрадей, скрепленныхъ металлическими гвоздиками.
-- Это что-то не похоже на юридическую матерію,-- сказалъ онъ самому себѣ. "Волшебныя чары", романъ Винцента Бошана. Бошанъ, кажется, его второе имя. Такъ, онъ писалъ романы, бѣдняга!
Онъ сталъ перелистывать найденный романъ: -- Бошель Марстонъ... гдѣ это я читалъ недавно это имя? Дункембъ... тоже извѣстное мнѣ имя. Вотъ штука. Неужели онъ былъ изданъ?
Каффинъ внимательно прочиталъ найденный романъ, затѣмъ взялъ съ полки "Иллюзію" Кирилла Эрнстона. Сличивъ оба произведенія, онъ всталъ и въ волненіи прошелся взадъ и впередъ по комнатѣ.
-- Такъ вотъ въ чемъ секретъ?-- проговорилъ онъ самому себѣ.-- Еслибы я былъ только въ этомъ увѣренъ? Это до того хорошо, что даже невѣроятно! Можетъ быть, они вмѣстѣ сотрудничали? Но почему бы, въ такомъ случаѣ, ему такъ пугаться одного имени Гольройда? Почему онъ переписалъ рукопись? Изъ скромности или почему-нибудь другому? И почему въ такомъ случаѣ на оберткѣ красуется одно только имя и нашъ другъ присвоилъ себѣ всю честь сочиненія? Дядюшка правъ, тутъ что-то нечисто! Любезный м-ръ Маркъ Ашбёрнъ, мнѣ надо по душѣ то вами побесѣдовать и вытянуть изъ васъ всю правду.
Онъ сѣлъ и написалъ радушнѣйшую записку Марку, прося его, если онъ свободенъ, пріѣхать отобѣдать къ нему сегодня и терпѣливо сталъ ждать отвѣта. Получивъ согласіе, на свое приглашеніе, онъ предупредилъ хозяйку, что у него обѣдаетъ пріятель, котораго онъ хочетъ хорошенько угостить, а потому, чтобъ она изготовила обѣдъ на славу.