Маркъ узнаетъ худшее.
Уклониться отъ Каффина нечего было и думать, а потому Маркъ пошелъ ему на-встрѣчу, стараясь казаться какъ можно спокойнѣе. Но отъ зоркихъ глазъ Каффина не могло укрыться, что Маркъ -- самъ не свой. Каффинъ догадался, то то-то случилось и рѣшилъ допытаться, въ чемъ дѣло. Маркъ скоро увидѣлъ, что ему не отдѣлаться отъ пріятеля, и проговорился, что получилъ важное письмо, которое желалъ бы прочитать на свободѣ.
-- Боже мой, отчего вы давно не сказали мнѣ этого,-- закричалъ Каффинъ,-- конечно, я не буду вамъ мѣшать, дружище. Читайте свое письмо, а я пока погуляю не вдалекѣ и подожду, пока вы кончите.
Послѣ этого Марку ничего не оставалось, какъ вынуть письмо изъ кармана и распечатать его дрожащими руками. Каффинъ, отходя отъ Марка, успѣлъ, однако, замѣтить и почтовую марку, и почеркъ адреса, и сейчасъ же догадался откуда письмо.
"Понимаю, въ чемъ дѣло,-- подумалъ онъ.-- Какъ-то онъ теперь выпутается? Желалъ бы я знать, признается онъ мнѣ или нѣтъ".
Маркъ тѣмъ временемъ читалъ письмо. Гольройдъ писалъ ему о своемъ чудесномъ избавленіи отъ смерти, о томъ, что его отецъ умеръ, что онъ самъ было вздумалъ управлять своими плантаціями, но убѣдился, что игра не стоитъ свѣчъ и продалъ свое помѣстье, хотя и не особенно выгодно, но все же за такую сумму, которая обезпечиваетъ ему безбѣдное существованіе. Письмо кончалось извѣщеніемъ о скоромъ его прибытіи въ Англію на пароходѣ "Коромандель" и просьбой выѣхать ему на встрѣчу въ Плимутъ.
Маркъ, дочитавъ письмо, вздохнулъ нѣсколько свободнѣе. Конечно, ужасно было думать, что человѣкъ, съ которымъ онъ поступилъ такъ гнусно, живъ, но все же утѣшительно то, что онъ ничего не знаетъ. Кромѣ того, если даже онъ выѣхалъ изъ Остъ-Индіи вмѣстѣ за письмомъ, то прибудетъ въ Англію не раньше, какъ черезъ двѣ недѣли, а тогда онъ уже будетъ женатъ на Мабель. А затѣмъ будь, что будетъ, хотя бы свѣтопреставленіе.
Онъ былъ почти спокоенъ, когда всталъ и пошелъ на встрѣчу Каффину. Только руки его все еще дрожали и онъ уронилъ конвертъ, въ который хотѣлъ положить обратно письмо. Каффинъ обязательно поднялъ конвертъ и подалъ ему.
-- Ашбёрнъ, дружище,-- сказалъ онъ, идя рядомъ съ нимъ,-- надѣюсь, что вы не сочтете нахальствомъ съ моей стороны, если я вамъ скажу, что кажется узналъ почеркъ этого письма и... отчего вы не хотите мнѣ сказать, отъ кого оно?
Маркъ предпочелъ бы ничего пока не говорить, по теперь нашелъ, что лучше уже сказать, чтобы не возбудить никакихъ подозрѣній. Спутникъ его обрадовался и очень громко выразилъ это.
-- Какое счастіе! кто могъ бы этого ожидать, когда, помните, мы говорили о томъ, что мертвые никогда не возвращаются. Милый добрякъ Винцентъ! И вы говорите, что онъ скоро будетъ въ Англіи?
-- Недѣли черезъ двѣ,-- отвѣчалъ Маркъ,-- онъ хочетъ, чтобы я его встрѣтилъ въ Плимутѣ.
-- Отлично! но почему вы думаете, что онъ пріѣдетъ именно черезъ двѣ недѣли, вы смотрѣли на число, выставленное на письмѣ? нѣтъ! дайте-ка сюда. Вотъ поглядите, письмо-то вѣдь было пять недѣль въ дорогѣ; да, что! оно уже двѣ недѣли какъ пришло въ Англію!
-- Оно залежалось у моихъ родныхъ,-- сказалъ Маркъ, въ первую минуту не сообразивъ всей важности этого открытія.
-- Да, но развѣ вы не понимаете, что Гольройдъ можетъ прибыть на дняхъ, можетъ быть, уже находится теперь въ Плимутѣ!
-- Боже мой!-- застоналъ Маркъ, забывъ всякое самообладаніе и чувствуя, что земля колеблется у него подъ ногами.
Каффинъ съ любопытствомъ наблюдалъ за нимъ, и это зрѣлище его очень забавляло.
-- Отлично, неправда ли, вы не ожидали этого?
-- Отлично!-- пролепеталъ Маркъ.
-- Что же вы намѣрены предпринять?
-- Ничего, я буду ждать его прибытія.
-- Однако, вы довольно хладнокровно относитесь къ нечаянно обрѣтенному другу, котораго всѣ считали умершимъ и который вдругъ оказался живъ.
-- Неужели вы не понимаете, что именно въ настоящую минуту... нь виду того, что я... словомъ, даже самый дорогой другъ можетъ...
-- Можетъ помѣшать! Ахъ, да! какой я недогадливый. Правда, онъ очень можетъ помѣшать, но какъ же быть! Потолкуемъ.
-- Къ чему толковать?-- безнадежно заявилъ Маркъ.
-- Не лучше ли вамъ ѣхать въ Плимутъ?
-- Нѣтъ, я не поѣду, какъ могу я теперь ѣхать?
-- Ну да, я знаю, свадьба и все такое. Но вѣдь вы могли бы объяснить, что вынуждены отлучиться по дѣламъ на одинъ-то день.
-- Къ чему? онъ явится ко мнѣ немедленно, какъ пріѣдетъ въ Лондонъ.
-- Ну, нѣтъ, дружище,-- сказалъ Каффинъ,-- онъ прежде всего отправится къ Лангтонамъ. Развѣ вы не знаете, что онъ тамъ свой человѣкъ?
-- Я слыхалъ отъ него, что онъ съ ними знакомъ,-- сказалъ несчастный Маркъ, въ умѣ котораго пронеслась страшная мысль, что Гольройдъ узнаетъ все, благодаря какому-нибудь невинному замѣчанію Мабель.-- Я не зналъ, что они такъ коротки.
-- Пустите меня вмѣсто себя въ Плимутъ. Я встрѣчу Гольройда.
-- Нѣтъ, ужъ лучше я самъ поѣду,-- отвѣчалъ Маркъ.-- Я долженъ первый увидѣть его.
-- Но что же вы ему скажете?
-- Ужъ это мое дѣло,-- отрѣзалъ Маркъ.
-- О! извините, я хотѣлъ только сказать, что если вы желаете безъ помѣхи жениться, то можете заразъ отдѣлаться на время отъ Гольройда,-- а вѣдь вы хотите отъ него отдѣлаться, вамъ нечего стыдиться этого, я бы самъ этого хотѣлъ на вашемъ мѣстѣ,-- и оказать мнѣ услугу. Скажите ему, что вы ѣдете заграницу черезъ день или два -- вѣдь это правда, вы поѣдете провести медовый мѣсяцъ въ Швейцарію -- и намекните ему, что Лангтоны тоже путешествуютъ на континентѣ. Тогда онъ согласится сопутствовать мнѣ на озера, куда меня посылаютъ доктора, и куда мнѣ страшно не хочется ѣхать одному. И ему будетъ полезенъ горный воздухъ и такой веселый спутникъ, какъ я. А потомъ онъ и самъ посмѣется надъ такимъ невиннымъ обманомъ.
Но Маркъ покончилъ съ обманами, какъ увѣрялъ себя.
-- Я знаю самъ, что скажу ему,-- съ твердостью произнесъ онъ, намѣреваясь покаяться во всемъ передъ Гольройдомъ. Но Каффинъ, при всей своей проницательности, не понялъ его.
-- Хорошо, я принимаю это за согласіе и завтра пробуду еще въ городѣ на всякій случай.
На этомъ они и разстались.
"Не лучше ли было бы сказать ему, что я все знаю?-- подумалъ Каффинъ, оставшись одинъ.-- Впрочемъ, нѣтъ; не надо запугивать. Онъ и безъ того сдѣлаетъ такъ, какъ я хочу".
Маркъ отправился къ Лангтонамь обѣдать. Послѣ обѣда онъ сказалъ Мабель по секрету, что вынужденъ уѣхать изъ Лондона на день или два по очень важному дѣлу. Что ему очень не хотѣлось ѣхать -- было такъ очевидно, что она поняла, что только крайняя необходимость могла заставить его уѣхать въ такое время и не стала допрашивать его о причинахъ. Она слишкомъ въ него вѣрила.
Но, прощаясь съ нимъ, проговорила.
-- Вѣдь только на два дня, Маркъ, неправда ли?
-- Только на два дня,-- отвѣчалъ онъ.
-- И скоро мы съ тобой соединимся на вѣки,-- тихо сказала она съ счастливой ноткой въ голосѣ.-- Такъ и быть, отпускаю тебя на два дня, Маркъ!
"Но до истеченія этихъ двухъ дней, она, можетъ быть, совсѣмъ отречется отъ него", подумалъ онъ и мысль эта сдѣлала для него особенно тягостной предстоящую разлуку. Онъ ушелъ и провелъ безсонную ночь, думалъ объ унизительномъ дѣлѣ, которое ему предстояло. Его единственный шансъ теперь не лишиться Мабель, это -- признаться Гольройду въ своемъ вѣроломствѣ; онъ предложитъ ему своевременное возстановленіе всѣхъ его литературныхъ правъ. Онъ будетъ такъ горячо умолять его о прощеніи, что пріятель долженъ будетъ простить или, по крайней мѣрѣ, на время пощадить его. Онъ выпьетъ всю чашу униженія, если только это поможетъ ему сохранить Мабель. Онъ готовъ на все, только бы не лишиться ея. Еслибы онъ теперь лишился ея, когда счастіе было такъ близко, то навѣрное съума бы сошелъ.
Былъ холодный, туманный день, когда онъ выѣхалъ изъ Паддингтона, и онъ дрожалъ подъ плэдомъ, сидя въ вагонѣ; ему казались просто нестерпимыми встрѣчи и разставанья пассажировъ на различныхъ станціяхъ и ихъ веселая болтовня. Онъ радъ былъ бы столкновенію поѣздовъ, которое положило бы внезапный конецъ его мукамъ. Онъ радъ былъ бы всякой катастрофѣ, которая стерла бы его съ лица земли и вмѣстѣ съ его виной. Но никакого столкновенія не произошло и (хотя объ этомъ, пожалуй, и безполезно упоминать) земля не соскочила съ своей орбиты для его удовольствія. Поѣздъ благополучно доставилъ Марка на плимутскую платформу, и онъ долженъ былъ выпутываться изъ бѣды, какъ знаетъ. Наведя справки, Маркъ узналъ, что "Коромандель" не прибылъ еще, но что его ожидаютъ сегодня вечеромъ. Послѣ этого Маркъ вернулся въ гостинницу, гдѣ остановился и пообѣдалъ или, вѣрнѣе сказать, пытался обѣдать въ большомъ кафе у ярко пылавшаго камина, пламя котораго не могло согрѣть его сердце, и затѣмъ пошелъ курить въ курительную комнату, гдѣ никого не было, кромѣ него и гдѣ онъ могъ сколько душѣ угодно глядѣть на кожаныя скамейки и мраморные столы, окружавшіе его, въ то время какъ до слуха его глухо долетали звуки музыки и апплодисментовъ изъ театра, помѣщавшагося рядомъ, и эти звуки разнообразились стукомъ шаровъ въ билліардной залѣ, находившейся въ концѣ корридора. Вошелъ слуга и объявилъ, что его спрашиваютъ, и выйдя въ сѣни, Маркъ увидѣлъ человѣка, съ виду похожаго на матроса, который подалъ ему карточку, а на ней значилось, что пароходъ отходить въ шесть часовъ утра отъ Мильбейской пристани и что къ этому времени "Коромандель" навѣрное уже прибудетъ въ гавань Плимута. Маркъ легъ спать въ своемъ нумерѣ съ такимъ чувствомъ, съ какимъ приговоренный къ смерти ложится въ своей кельѣ. Онъ боялся, что опять не будетъ спать всю ночь. Однако, сонъ посѣтилъ его на этотъ разъ, благодатный и безъ всякихъ видѣній, какъ это иногда бываетъ въ такихъ отчаянныхъ случаяхъ. Но, засыпая, онъ съ ужасомъ думалъ, что сонъ только быстрѣе перенесетъ его къ завтрашнему дню.