На террассѣ.
Винцентъ вышелъ изъ Gasthaus zur Post,-- старомодной гостинницы на окраинѣ Малаго Лауфингена, въ которой остановился на ночь,-- за нѣсколько минуть до девяти часовъ, и пошелъ по улицѣ, окончательно рѣшивъ, какъ ему слѣдуетъ поступить, хотя ему такъ же непріятно было идти на это свиданіе, какъ и самому Марку. Онъ увидѣлъ Марка издали, какъ тотъ оглядывался кругомъ, точно затѣмъ, чтобы видѣть, не слѣдитъ ли кто за нимъ, затѣмъ сбросилъ шляпу, словно къ чему-то приготовлялся. Винцентъ сейчасъ догадался въ чемъ дѣло, и ему пришло даже въ голову: не будетъ ли это наилучшимъ выходомъ изъ затрудненія. Ему стоитъ только помолчать нѣсколько секундъ. Но такое безчеловѣчіе было для него невозможно. Инстинктивно ринулся онъ впередъ, и охвативъ Марка руками въ ту минуту, какъ тотъ вскочилъ на парапетъ, стащилъ его назадъ.
-- Трусъ!-- закричалъ онъ:-- безумецъ. Такъ-то ты приходишь на свиданіе? Послѣ можешь поступить какъ тебѣ угодно, а теперь пойдемъ со мной.
Насколько трагиченъ бываетъ такой поступокъ, какъ -- Марка, когда удается, настолько онъ ставитъ въ нелѣпое положеніе человѣка, которому помѣшали. Маркъ въ первую минуту подумалъ, что его удерживаетъ нѣмецкій полисменъ, и какъ ни былъ онъ готовъ къ смерти, онъ съ ужасомъ подумалъ объ унизительной и сложной полицейской процедурѣ, ожидающей его. Для него было почти облегченіемъ увидѣть, что онъ въ рукахъ своего злѣйшаго врага!
Онъ не пытался сопротивляться или бѣжать. Быть можетъ, жизнь показалась сноснѣе теперь, когда онъ только-что было съ ней разстался. Онъ покорно пошелъ за Винцентомъ, который все еще крѣпко держалъ его за руку, и они дошли до террассы, не проронивъ ни слова.
-- Полагаю, что мнѣ нечего говорить вамъ, зачѣмъ я желалъ васъ видѣть?-- началъ Винцентъ.
-- Нѣтъ,-- отвѣчалъ Маркъ: -- я знаю.
-- Судя по вашимъ дѣйствіямъ на мосту можно было бы подумать, что вы желаете уклоняться отъ свиданія... но почему же? Я вѣдь говорилъ вамъ, что желаю сохранить въ тайнѣ свое авторство, и вы были такъ добры, что прикрыли его своимъ именемъ. Немногіе пріятели были бы такъ услужливы.
-- Вы имѣете право трунить надо мной,-- сказалъ пытаемый Маркъ,-- но я прошу васъ... будьте добрѣе, если можете. Оставьте насмѣшки и попреки и убейте меня сразу наповалъ. Неужели вы думаете я не знаю, что я такое?
-- Попреки не великодушны, я знаю,-- возразилъ Винценты -- что касается того, чтобы "убить васъ наповалъ", какъ вы выражаетесь, то я это сдѣлаю въ свое время. А теперь желаю узнать, какъ это все случилось. Вамъ тяжело объ этомъ говорить... мнѣ очень жаль... но вы врядъ ли имѣете право быть столь чувствительнымъ.
-- О! я никакихъ правъ не имѣю,-- горько отвѣтилъ Маркъ.
-- Я постараюсь не злоупотреблять своими,-- болѣе спокойно произнесъ Винцентъ:-- но я не понимаю, къ чему вы это сдѣлали... вы могли сами писать книги, зачѣмъ вамъ понадобилась моя.
-- Сейчасъ я вамъ все разскажу,-- сказалъ Маркъ:-- я совсѣмъ не хотѣлъ присвоивать себѣ вашей книги; мои собственные романы были мнѣ возвращены. Я зналъ, что нѣтъ никакихъ шансовъ, чтобы они были приняты или чтобы нашелся издатель, который бы согласился ихъ прочитать. Я чувствовалъ, что мнѣ нуженъ только толчекъ. И вотъ тутъ какъ разъ Фладгетъ забралъ себѣ въ голову, что я авторъ вашей рукописи. Я говорилъ ему, что нѣтъ, но онъ не захотѣлъ мнѣ повѣрить, а тутъ... клянусь вамъ Гольройдъ, я думалъ, что васъ нѣтъ болѣе въ живыхъ.
-- Однако я писалъ Мабель... теперь я знаю, что она не получила моего письма... почему?
-- Я не знаю,-- отвѣчалъ Маркъ.-- Боже мой, Гольройдъ! неужели вы подозрѣваете меня и в_ъ э_т_о_м_ъ?
-- Неужели вы выше такихъ подозрѣній?-- спросилъ Винцентъ:-- это было бы въ порядкѣ вещей.
-- Хорошо, я заслуживаю этого, но вѣрьте или не вѣрьте, а я въ глаза не видѣлъ никакого письма отъ васъ, кромѣ того, что вы мнѣ написали.
-- Какой это былъ, должно былъ, пріятный сюрпризъ для васъ? И однако вы не потерялись... вы довели свое дѣло до конца... вы женились на ней... вы, именно вы! теперь уже этого не перемѣнишь.
-- Я женился на ней, да! Но до крайней мѣрѣ она любитъ меня, одного меня, Гольройдъ! Каковъ я ни есть, она любитъ меня!
-- Вамъ незачѣмъ мнѣ это говорить,-- перебилъ Гольройдъ: -- я самъ это вижу, вы и тутъ оказались умнѣе меня.
-- Что вы хотите сказать?-- спросилъ Маркъ.
-- Знаете ли вы, что такое была эта книга для меня?-- продолжалъ Гольройдъ, не удостоивая его отвѣтомъ.-- Я вложилъ въ нее все лучшее, что во мнѣ было, я думалъ, что быть можетъ современемъ черезъ ея посредство я найду доступъ въ сердцу, которое надѣялся тронуть: и вотъ возвратившись, я нахожу, что вы не только завоевали сердце, но даже захватили и книгу.
-- Что касается книги, то она будетъ вамъ возвращена.
-- Я думалъ это сдѣлать, когда пріѣхалъ сюда, я думалъ заставить васъ признать свои права, чего бы вамъ ни стоило такое признаніе... Но теперь я знаю, что долженъ отказаться отъ этого... Я отказываюсь отъ всѣхъ правъ на эту книгу, вы присвоили ихъ себѣ, пусть такъ и остается. Я ни словомъ не обмолвлюсь на счетъ ее. Вы можете быть спокойны, потому что вы мужъ Мабель.
Маркъ не въ силахъ былъ принять такого рода прощенія; вся его гордость возмутилась.
-- Неужели вы думаете, что я соглашусь принять ваше прощеніе,-- закричалъ онъ.-- Мнѣ оно не нужно. Если вы будете молчать, то я заговорю.
Винцентъ не ожидалъ такого сопротивленія со стороны Марка, и этотъ взрывъ, очевидно искренній, показывалъ, что онъ не столь презрѣненъ, какъ онъ думалъ.
Голосъ и манеры Гольройда были менѣе презрительны, когда онъ опять заговорилъ.
-- Безполезно возставать противъ этого, Ашбёрнъ, слишкомъ поздно измѣнять что либо въ этомъ дѣлѣ. Вы д_о_л_ж_н_ы согласиться.
-- Неужели я долженъ еще дольше обманывать ее,-- простоналъ Маркъ:-- я съ ума сойду.
-- И не подумаете,-- отвѣтилъ Винцентъ, снова разсердившись:-- я лучше васъ знаю; дня черезъ два вы и думать объ этомъ забудете; вѣдь собирались же вы обманывать ее и дольше, когда надѣялись, что я уѣду обратно въ Индію.
Маркъ почувствовалъ, что Гольройдъ говоритъ правду и прикусилъ языкъ.
-- Еще одно только,-- пролепеталъ онъ:-- я долженъ это сдѣлать... когда они... когда они напечатали вашу книгу, они заплатили мнѣ... я не трогалъ этихъ денегъ и принесъ ихъ сегодня вамъ... возьмите ихъ!
И онъ протянулъ пачку билетовъ.
Винцентъ надменно оттолкнулъ ихъ.
-- Извините,-- сказалъ онъ: -- они не мои, вы не можете думать, что я соглашусь ихъ принять при существующихъ обстоятельствахъ. Дѣлайте съ ними, что хотите.
-- Такъ вотъ же, что я съ ними сдѣлаю,-- запальчиво отвѣчалъ Маркъ, и разорвавъ билеты, бросилъ ихъ въ рѣку.
-- Напрасно,-- холодно замѣтилъ Гольройдъ:-- лучше было отдать бѣднымъ, а впрочемъ, какъ знаете.
Онъ собрался уходить, но Маркъ остановилъ его жестомъ:
-- Неужели вы такъ уйдете, и голосъ его задрожалъ. Еслибы вы знали, что я испытываю, быть можетъ вы бы меня пожалѣли. Простите меня!
-- Нѣтъ, не могу,-- отвѣчалъ Гольройдъ.
-- Значитъ, мы должны отнынѣ встрѣчаться, какъ чужіе.
-- Нѣтъ, если мы встрѣтимся, то какъ простые знакомые, ради Мабель. Но это будетъ только декорація. Неужели вы не видите, что я желаю остаться одинъ,-- прибавилъ онъ съ внезапнымъ раздраженіемъ.
-- Будь по вашему,-- сказалъ Маркъ и ушелъ.
-- Какъ ты долго пробылъ съ Гольройдомъ,-- сказала Мабель, когда онъ вернулся къ женѣ.-- Я знаю впрочемъ, что Винцентъ можетъ быть очень интересенъ, когда захочетъ.
-- Очень,-- согласился Маркъ и подалъ ей записку отъ Гольройда:
"Я уѣзжаю въ Италію завтра рано по утру,-- читала она,-- и быть можетъ долго еще не увижусь съ вами. Я разсказалъ вашему мужу мою исторію, но взвѣсивъ всѣ обстоятельства, нашелъ, что лучше сохранить это между нами, и просилъ его даже вамъ ничего, не говорить. Но человѣкъ, обидѣвшій меня, не будетъ наказанъ, ради васъ".
-- Ты значитъ убѣдилъ его,-- сказала она, благодарно взглядывая на Марка:-- ахъ! какъ я рада! какъ ты добръ и какъ должно быть былъ краснорѣчивъ, что заставилъ его отказаться отъ преслѣдованія этого человѣка! Итакъ, Винцентъ уѣзжаетъ... знаешь, я боюсь, что я этому рада!
Маркъ ничего не отвѣчалъ, да и что бы онъ сказалъ?