Въ галлереѣ, около лавчонки старика Михѣича, Максимъ Григорьевичъ встрѣтилъ Вохину. Разложивъ на широко разставленныхъ колѣнахъ листъ оберточной бумаги, вмѣсто салфетки, она уписывала за обѣ щеки горячіе пирожки и въ промежуткахъ вела громкій разговоръ съ Михѣичемъ.
-- Ну, что, старина? Какъ?... Торгуете?... Хорошо торгуете?... У васъ есть дѣти?... Вы сами, или отъ хозяина?-- вопрошала она, поспѣшно вытирая масляныя губы и выбирая новый пирожокъ.
-- Вы ужь, сударыня, пожалуйте съ яблоками... Ужь пожалуйте... безъ обмана!-- обстоятельно убѣждалъ Михѣичъ, ловимъ движеніемъ пододвигая вчерашніе пирожки, и съ тою же обстоятельностью повѣствовалъ ей о семейныхъ своихъ дѣлахъ, о томъ, что онъ родомъ изъ Курска, что торговлю ведетъ отъ хозяина, что жалованья получаетъ.
-- Шигаевъ!-- прерывая его, закричала Марѳа Петровна,-- идите сюда, Шигаевъ! Здравствуйте, дружище! Ну, что? Какъ? Хотите пирожковъ? Ѣшьте вотъ эти... нѣтъ, нѣтъ, не берите съ того листа, эти ѣшьте!... Ну, что, ванну брали? Вы куда... обѣдать? Ну, полноте, что теперь за обѣдъ... пойдемте къ Казариновымъ.
-- Но, вѣдь, я едва знакомъ...
-- Э!... Пойдейте-ка. Тамъ и Юлія теперь. Она все читаетъ Валерьяну. Пойдемте. Ну, съѣли? Погодите, я заплачу... Но, но, но, Шигаевъ, не умничать! Михѣичъ, вотъ деньги, видите?... Такъ вы отъ хозяина торгуете? А кто же вашъ хозяинъ? А много вы жалованья получаете?... Дайте мнѣ еще два пирожка, съ абрикосами... заверните въ бумагу. Ну, пойдемте, Шигаевъ.... Вы знаете, мы завтра на Бермамутъ... капитанъ ужь бѣгаетъ... ныньче вечеромъ будемъ припасы закупать.
-- Не знаю... я наврядъ ли поѣду,-- вымолвилъ Шигаевъ, движимый недавними впечатлѣніями.
-- Какъ? Что такое? Почему?-- набросилась на него Вохина и, по своему обыкновенію, тотчасъ же приступила къ слѣдственному производству: здоровъ ли онъ, не разссорился ли съ кѣмъ, не получилъ ли огорчительнаго извѣстія?!
Но на этотъ разъ ужасно трудно было ей добиться отвѣта. Максимъ Григорьевичъ и мямлилъ, и упоминалъ какія-то непредвидѣнныя обстоятельства, и даже рѣшился нѣсколько отступить и сказалъ, что, можетъ быть, и поѣдетъ, если будетъ чувствовать себя сносно. Но Марѳа Петровна окончательно разволновалась этими его экивоками; у ней ужь стали прорываться гнѣвныя слова; глаза ея недружелюбно засверкали, въ тонѣ ясно зазвучала укорительная нотка и, съ грознымъ видомъ сунувъ пирожки маленькимъ оборвышамъ, ютившимся на ступеняхъ галлереи, она, задыхаясь, произнесла:
-- Не ожидала я отъ васъ, Шигаевъ, такой гадости... не ожидала!
Перетрусившій Шигаевъ непритворно обрадовался, когда они достигли, наконецъ, квартиры Казариновыхъ: онъ надѣялся, что тамъ умолкнетъ Вохина, но жестоко ошибся.
-- Каковъ Шигаевъ-то гусь лапчатый!-- громогласно заявила она, едва только влетѣла въ комнату Валерьяна,-- не ѣдетъ на Бермамутъ и изволитъ дуться и капризничать.
-- И отлично!-- подхватилъ Валерьянъ.-- Здравствуйте, г. Шигаевъ... садитесь, пожалуйста... И отлично, что не ѣдете.
-- Отчего же это вы?-- спросила Зиллоти.
-- Да я, право... я, можетъ быть, и того... можетъ быть, завтра-съ.
-- Чего тутъ "завтра-съ"!-- прямо передразнила его Марѳа Петровна.-- Вы что это исторіи-то заводите? Я буду такъ-то вилять, она, Рюмина, Голоуховъ... Что же это будетъ, скажите вы на милость? Нѣтъ, да, главное, скрытничаетъ... ехидничаетъ... Ну, отчего вы не ѣдете, ну?
-- Въ самомъ дѣлѣ, отчего вамъ не разсказать ей этого, Максимъ Григорьевичъ?-- съ насмѣшливымъ простодушіемъ произнесла Зиллоти.
-- Я всегда могу разсказать, почему дѣлаю то или другое-съ,-- внезапно вспыхнувъ, отвѣтилъ Шигаевъ,-- а ежели я стѣсняюсь, такъ только чтобъ не изобидѣть остальное общество. Я нахожу не въ примѣръ пріятнѣе съѣздить на Бермамутъ съ проводникомъ, нежели...
-- Ха-ха-ха... нежели съ нами, Максимъ Григорьевичъ? За что такая немилость? Неужели мы ужь такія скучныя и гадкія!-- воскликнула Зиллоти.
-- Не съ вами-съ... И вообще не о дамахъ рѣчь... Но господа, которые находятъ пріятность въ различныхъ потѣхахъ, недостойныхъ культурнаго, человѣка, право, не интересны-съ.
Шигаевъ даже привсталъ, волнуемый собственнымъ раздраженіемъ, и блестящими, задорными глазами посмотрѣлъ на Зиллоти.
-- Я не знаю, какъ тамъ разныя знаменитости смотрятъ на господина Пленушкина, по мнѣ такъ онъ довольно забавенъ-съ... Что касается князя,-- низко и непристойно обращать въ посмѣшище бѣднаго человѣка. Что же такое, что онъ армяшка, и, можетъ быть, жадный армяшка? Это еще не резонъ его образа человѣческаго лишать-съ... Насъ книжки не тому учили... Зачѣмъ же послѣ этого-съ мыслители и публицисты и разные гуманные люди, коли ежели послѣ всѣхъ-то ихнихъ словъ мы вродѣ какъ скотоподобные какіе поступаемъ?... Это не резонъ-съ. Оттого я и не ѣду, что никакой пріятности съ ними не нахожу-съ. А насчетъ васъ, Юлія Богдановна, и вообще дамъ я и въ помышленіи не имѣлъ... это вы напрасно-съ.
Всѣ единогласно осудили Голоухова, узнавъ о его продѣлкахъ съ Азоркой. Марѳа Петровна даже сейчасъ же порывалась идти къ нему и сказать "какое это свинство и какой позоръ такъ поступать съ человѣкомъ", но за Пленушкина, хотя и вскользь, попыталась заступиться.
-- Онъ малый золото... шалопутный, а все доброе сдѣлаетъ,-- сказала она.
-- Не знаю-съ... я вообще не о добротѣ веду рѣчь,-- возразилъ Шигаевъ,-- я веду рѣчь о типѣ, который мечталъ встрѣтить въ культурномъ сдоѣ. Это очень для меня огорчитедьно-съ.
-- Но какой же типъ вы думали обрѣсти въ "культурномъ слоѣ"?-- съ любопытствомъ спросила Зилотти, все еще не покидая своего простодушно-насмѣшливаго вида.
-- Культурный-съ. Соотвѣтствіе внѣшнихъ пріобрѣтеній съ внутренними-съ. И нахожу, что такого не имѣется.
-- Вы совершенно правы, Максимъ Григорьевичъ!-- воскликнулъ Валерьянъ, все время съ живымъ участіемъ слушавшій Шигаева.-- Не имѣется, не имѣется! Въ культурномъ обществѣ только блестки да ложь, сплошная ложь!... Все украдено, все занято... все свѣтитъ заимствованнымъ свѣтомъ!
-- Сколько вамъ лѣтъ, Валерьянъ Львовичъ?-- шутливо спросила Зиллоти.
-- Девятнадцать... но при чемъ здѣсь лѣта, когда...
-- Отлично. А вамъ, Максимъ Григорьевичъ?
-- Я понимаю, къ чему вы ведете-съ, но...
-- Нѣтъ, сколько вамъ лѣтъ?
-- Годъ-то мнѣ двадцать шестой съ Егорія... Но, все же-таки...
-- Довольно, господа!... Оба вы стоите другъ друга.-- Всѣ засмѣялись.-- А теперь...-- она быстро поднялась, поцѣловала въ лобъ Валерьяна, молитвенно на нее поглядѣвшаго, сказала ему:-- До завтра!-- и, обратясь къ Шигаеву, промолвила:-- Подержите-ка вы мнѣ ватерпруфъ, сердитый вы человѣкъ, да пойдемте закупать припасы на Бермамутъ. Вохина, и вы?
-- Нѣтъ, ужь мнѣ недосугъ... Я вотъ тутъ кое-что приберу; вы никогда не позаботитесь!... Забѣгу къ Бекарюкову... къ доктору еще нужно... да потомъ свидѣтельство о бѣдности для Н... И, наконецъ, что же это за мерзости, въ самомъ дѣлѣ, выдѣлываетъ Голоуховъ?
-- Ну, ну... демонъ доброты! Вѣдь, онъ Шигаева-то за сплетника почтетъ, если вы теперь вмѣшаетесь.
-- Пожалуйста, заходите,-- просилъ Валерьянъ, пожимая руки Шигаева своими горячими руками,-- мы вотъ все вдвоемъ... съ Зиллоти, -- онъ ужасно покраснѣлъ,-- читаемъ... Я въ паркѣ ужь почти... не появляюсь... пожалуйста!... Пожалуйста, Зиллоти!... Я къ вамъ самъ, можетъ быть...
-- Ни, ни, ни, -- отвѣтила Зиллоти, погрозивъ пальцемъ и особенно улыбаясь ему, -- до кумысной и обратно. Дальше ни шагу. Я сама... Au revoir!
-- Вы не убѣжите отъ меня "во гнѣвѣ справедливомъ"?-- кинула она Шигаеву, когда вышла на лѣстницу, и, лукаво взглянувъ на него, предложила взять ее подъ руку.
И Шигаевъ, подавая ей руку, сразу ощутилъ то состояніе глуповатаго блаженства, въ которомъ и тогда находился подъ вліяніемъ ея взглядовъ. Но такъ какъ поведеніе того вечера онъ давно уже въ душѣ своей заклеймилъ поведеніемъ, унизительнымъ для себя и безсовѣстно-лживымъ для Зиллоти, то сейчасъ же и выругалъ себя "презрѣннымъ миндальникомъ" и съ холоднѣйшимъ достоинствомъ вперилъ равнодушный взглядъ въ пространство.
-- Такъ вотъ вы какой строгій!-- произнесла Зиллоти, и Шигаевъ съ біеніемъ сердечнымъ почувствовалъ, какъ она при этихъ словахъ тѣсно прижалась къ нему.-- Такъ вотъ вы какой!... Не идите такъ скоро... идите по тополевой аллеѣ... Мнѣ нужно пройтись... ужасно кружится голова отъ этого чахоточнаго запаха. Что это... музыка? Смотрите, какъ пустынна эта аллея... Вы любите ее?... Такъ вотъ вы какой!... Какими же это вы идеалами руководитесь, ожидая гармоническихъ типовъ въ нашемъ обществѣ? По какой же такой мѣркѣ должны были сложиться эти типы? Развѣ есть гдѣ совершенство на землѣ? Или вы "народникъ" подобно Валерьяну Казаринову и думаете, что совершенство ходитъ въ лаптяхъ и хлебаетъ квасъ съ рѣдькой?
-- Имѣлъ такую глупость... мечталъ о гармоническомъ типѣ-съ... Я полагалъ, что ежели въ книжкахъ такъ много хорошаго и даже, можно сказать, прекраснаго-съ... и что ежели цѣлыя сотни лѣтъ эти книжки бьютъ въ одну точку-съ... той пора бы имъ, кажется, облагообразить человѣка. А насчетъ того, что вы изволите говорить, не народникъ ли я, то, вѣдь, это какъ понимать-съ. Нониче и Бекарюкова ежели ковырнуть, такъ и тотъ себя народникомъ окажетъ. О въ этой толчеѣ разобраться весьма затруднительно-съ.
-- Но вы, если не ошибаюсь, такъ мало видѣли "культурныхъ"-то людей... какъ же вамъ судить о нихъ? Мнѣ Марѳа Петровна что-то говорила о васъ; вѣдь, вы вродѣ Робинзона какого-то жили гдѣ-то тамъ, въ степи?
Шигаевъ покраснѣлъ отъ досады и стыда.
-- Я не знаю, съ чѣмъ сходствуетъ моя біографія,-- возразилъ онъ сухо,-- можетъ быть, и съ сочиненіемъ г. Дефоэ... И я людей культурнаго слоя, дѣйствительно, видѣлъ слишкомъ мало-съ, если не считать здѣсь, въ Кисловодскѣ... Но, кромѣ того, я еще слышалъ... слухомъ земля полнится... и, судя по ихъ положенію и образованію, думалъ о нихъ совсѣмъ иначе-съ.
-- Ого! такъ тутъ значитъ не объ одномъ Пленушкинѣ рѣчь.
-- Рѣчь моя будетъ обо всѣхъ-съ... Минуя всякія душевныя качества, я, все-таки, возмущаюсь образомъ дѣйствій этихъ людей.-- Онъ съ язвительною проницательностью посмотрѣлъ на нее и послѣ мгновенной нерѣшительности добавилъ:-- Матеріалы для сужденій мнѣ, напримѣръ, даетъ и сожитель мой, Сосипатръ Василичъ Талдыкинъ...
-- Какой это Талдыкинъ? ворчитъ постоянно? бутафорскіе громы мечетъ?
-- Именно-съ... Онъ хотя и бутафорскіе...
-- А, "это Діогенъ съ Пушкинской улицы",-- равнодушно сказала Зиллоти.-- Такъ онъ здѣсь? Какъ это такъ случилось, что я его не встрѣчала? И Вохина не встрѣчала! Ужь онъ не прячется ли отъ меня.
-- Я нахожу, что ему нѣтъ резоновъ прятаться отъ васъ.
-- Развѣ?... А! такъ онъ вамъ, значитъ, набормоталъ кое-что... Не отговаривайтесь, не отговаривайтесь, вижу!... Но зачѣмъ это вы сердитый видъ такой дѣлаете? Развѣ васъ ужь такъ интересуютъ мои культурные изъяны?-- и она засмѣялась прямо въ лицо Шигаеву и вдругъ, сдѣлавшись серьезной, сказала:-- Знаете что? Идите вы къ Гирею и прикажите привести двѣ лошади... Вы хотите со мной верхомъ ѣхать? Вы умѣете? Въ программу вашей "робинзонады" входило катанье верхомъ? Ахъ, я, вѣдь, и забыла, что мы уже проектировали скакать съ вами повсюду! И вы очень тогда разсердились?... Ну, идите же. А я пойду надѣну амазонку и поручу все закупить... Или нѣтъ, подождите... постойте...-- и она снова прижалась къ его рукѣ,-- давайте еще разъ пройдемтесь по аллеѣ; этотъ чахоточный запахъ не даетъ мнѣ покоя. Такъ развѣ вы не разобрали сразу суть-то Діогенову? Вѣдь, это самолюбивѣйшій дармоѣдъ, напичканный высочайшимъ самохвальствомъ... вѣдь, это отвратительнѣйшій трутень!
-- Вамъ лучше его знать-съ,-- съ ироніей замѣтилъ Шигаевъ.
-- Ну, еще злѣй! Ну, еще ядовитѣй произнесите!... А еслибъ вы видѣли, какъ въ это время губы ваши смѣшны!... Ну, покраснѣйте! Ну, еще!... Охъ, настоящій Робинзонъ! И вы будете меня увѣрять, что вы расли среди людей... что разочарованы въ чемъ-то?... Это вы какія нѣжности Вохиной-то наплели про себя? . Вы смотрите, у ней, вѣдь, женихъ есть, морякъ; не разсчитывайте... вотъ ужо изъ кругосвѣтнаго плаванія возвратится и прямо "пойметъ ее въ супруги". Интересно, останется ли у ней тогда зудъ этотъ добродѣтельный. Онъ у ней прехорошенькій лейтенантикъ... и вообразите, ужасно походитъ на дѣвочку... не странно это? А Содомцевъ до сихъ поръ увѣряетъ меня, что она переодѣтый драгунъ... Въ такомъ случаѣ природа ловко умѣетъ подтасовывать... вы какъ думаете?
-- Марѳа Петровна прелестнѣйшая дѣвица,-- отрѣзалъ Шигаевъ.
Но, увы, въ немъ уже шевельнулось непріязненное чувство противъ Вохиной: "и зачѣмъ она все разсказала?" -- съ досадою думалъ онъ.
-- О, разумѣется, прелестнѣйшая,-- подхватила Зиллоти,-- демонъ доброты! И вы знаете, какая она охотница до признаній?... А! вижу, что знаете -- краснѣете!... Это что! Вы посмотрѣли бы въ Петербургѣ на нее... Комнатка Вохиной, это нѣчто, вродѣ конфессіонала: одна уходитъ, другая приходитъ... съ самаго ранняго утра слезы, рыданія, объятія, истерика, капли, сбрызгиваніе... Настоящій перевязочный пунктъ!
-- Это доказываетъ широкое сердце Марѳы Петровны.
-- О, конечно!... Я уже сказала, что это демонъ доброты.
-- Почему же не "ангелъ", какъ принято выражаться?-- невольно поддаваясь юмористическому тону Юліи Богдановны, спросилъ Шигаевъ.
-- Нѣтъ, нѣтъ, какой она ангелъ... Она изъязвитъ человѣка своимъ участіемъ, она источитъ его точно червь, она все существованіе ему сдѣлаетъ противнымъ... И благо еще, если у ней много паціентовъ! Тогда она мечется отъ одного къ другому и, все-таки, даетъ возможность перевести духъ.
-- Вы чрезвычайно злы, Юлія Богдановна!
-- Это вамъ "Діогенъ" наговорилъ? и что я "психопатка"? и что я "каверзница"?... А скажите, пожалуйста, вы въ очень тѣсной дружбѣ съ этимъ "Діогеномъ"? И вы часто упиваетесь медомъ его рѣчей? И сильно благоговѣете передъ будущимъ сочиненіемъ, для котораго онъ и теперь не вырѣзаетъ ли газетныхъ корреспонденцій?
-- Какже-съ! И теперь полосуетъ,-- воскликнулъ Максимъ Григорьевичъ, разсмѣявшись,-- но развѣ онъ давно готовитъ это сочиненіе?
-- Да, лѣтъ пять... и, попрежнему, всѣхъ ругаетъ? И, попрежнему, любитъ слушателей робкихъ, "послушливыхъ", а въ случаѣ отпора, сжимается точно ежъ? И, попрежнему, распространяетъ въ своемъ жилищѣ нестерпимую вонь?
-- Все, все попрежнему,-- съ живостью отозвался Шигаевъ и тутъ же со всѣми подробностями разсказалъ ей о своемъ знакомствѣ съ Талдыкинымъ, передалъ сцену съ сапогами, сцену съ Бекарюковымъ, попытался представить его жалобы на голодовку, на притѣсненія капитанши и изукрасилъ все это юморомъ, которому самъ изумлялся.
-- Такъ, такъ... всегда былъ такой невозможный. Я помню, въ Петербургѣ онъ такъ-то ходилъ къ одному... ходилъ, бормоталъ, жалобился, сообщалъ похороннымъ голосомъ, что пишутъ въ газетахъ... и до того довелъ человѣка, что боялись какъ бы онъ не свихнулся. "Какъ увижу Сосипатра этого, такъ и затрясусь,-- говоритъ,-- испугъ какой-то на меня находитъ, тоска какая-то... непроходи-и-мѣйшая тоска!" Вотъ онъ какой вашъ Діогенъ. Одинъ добрый пріятель пытался его и на мѣсто опредѣлить, разъ упряталъ контролеромъ на конку... знаете, эти, что билеты осматриваютъ? Ну, и ничего, недѣли двѣ не появлялся. Пріятель его повеселѣлъ, поправился, потолстѣлъ даже, честное слово!... Вдругъ... предстаетъ на его ясныя очи Талдыкинъ и заявляетъ, что онъ уже пятый день ушелъ съ должности и чуть не всѣ эти пять дней питается одною вонючею селедкой. Можете себѣ вообразить!-- "Да отчего же вы ушли, Сосипатръ Василичъ?" -- кажется, "Василичъ" его?-- И, чрезвычайно подражая Талдыкину, забормотала:-- "Я удивляюсь, какъ вы этого не понимаете... потакать грабителямъ!... Служить какой-то шайкѣ разбойничьей! Вотъ въ Петербургскомъ Листкѣ опубликованъ фактъ: кондукторъ съ конки съ голоду подохъ... Съ какихъ это глазъ буду я его контролировать? Человѣкъ алтынъ въ мѣсяцъ получаетъ... семеро дѣтей... жена брюхата... мать... а я буду его контролировать, какой-нибудь пятакъ вырывать у него изъ зубовъ!"
-- Какъ вы его прекрасно представляете!
-- Развѣ? Это у меня семейная способность... Говорятъ, моя мать была хорошая актриса... хотите, я васъ представлю?...-- и, какъ ни въ чемъ не бывало снова перешла къ Талдыкину.-- Въ другой разъ онъ пріютился гдѣ-то народнымъ учителемъ... Тоже ушелъ, прочитавши въ газетахъ какой-то фактъ. Въ третій... да что! вѣдь, онъ въ Америку собирался... въ Америку ѣздилъ!
-- А, я такъ и полагалъ...
-- Почему это вы полагали?
-- У него очень часты ссылки на эту страну и, притомъ, видно нѣкоторое знакомство...
-- Съ книжкой Славинскаго. О, онъ эту книжку всю до послѣдняго листка истрепалъ. Такъ вы не знаете, какъ онъ въ Америку ѣздилъ? Курьезная исторія... Со всѣми распростился, раздарилъ на память свои книжки, отдалъ на сохраненіе свои вырѣзки... чуть ли даже духовное завѣщаніе не составилъ... и пропалъ. Разсказывали, что онъ нанялся кочегаромъ на какой-то англійскій пароходъ... всѣ этому повѣрили... Какъ вдругъ пріѣзжаетъ мой знакомый изъ провинціи и разсказываетъ, что видѣлъ Сисипатра. Какъ Сосипатра? Да Сосипатръ въ Америкѣ! Сосипатръ кочегаромъ на англійскомъ суднѣ! "Преспокойно,-- говоритъ,-- вашъ американецъ учитъ ребятишекъ у деревенскаго цѣловальника и получаетъ за то умѣренную мзду и шкаликъ водки на день". Но, все-таки, многіе, какъ онъ возвратился, стали благоговѣть передъ нимъ, и не говори съ такими почитателями: "Да помилуйте,-- заорутъ,-- да онъ въ Техасѣ свиней пасъ!" -- А онъ вамъ не расказывалъ, что въ Техасѣ былъ?
-- Никогда не говорилъ,-- сквозь смѣхъ отвѣтилъ Шигаевъ.
-- Ахъ, Діогенъ, Діогенъ... и вы знаете -- вовсе нѣтъ въ его природѣ такихъ злобныхъ стремленій, какія онъ тщится выразить.
-- А вы развѣ доводили его до смирноты?-- добродушно укололъ ее Шигаевъ.
-- Ха-ха-ха, и это разсказалъ? Да у васъ, однако, милое свойство -- вызывать откровенность въ людяхъ.
-- Не во всѣхъ. Въ васъ, напримѣръ...
-- Боже мой, я и такъ вся наружу. Видите, какая я... вотъ о Вохиной какъ отзываюсь, а, вѣдь, она другъ мнѣ, самый горячій, горячій другъ.
-- Гм... о Вохиной! Но я желалъ бы слышать ваше мнѣніе о князѣ Голоуховѣ.
-- Что же князь Голоуховъ? Упитанный скотъ съ хорошими манерами! Но, однако, съ какимъ-то загадочнымъ мѣстомъ въ характерѣ... точно внутренній нарывъ у него какой-то. Ему бы въ кавалергардахъ служить, а онъ собакъ гоняетъ... ему бы по иностраннымъ дѣламъ, черезъ два, три года секретаремъ посольства сдѣлали бы, а онъ, какъ видите, съ какимъ-то армяниномъ время проводитъ.
-- Но, кажется, онъ крайне необразованный-съ.
-- Чѣмъ же? Это вы про Карла X вспомнили? Ха-ха-ха... А признайтесь, сильно я васъ тогда разозлила?... Карлъ Х -- это пустяки, главное -- онъ, Голоуховъ.
-- Но и Голоуховъ можетъ быть шалопаемъ.
-- Кто его знаетъ! Можетъ быть, и валетъ червонный, можетъ быть, и сановникомъ современемъ будетъ. Я вамъ сказала: темное мѣсто у него въ характерѣ, не разглядишь.
-- Васъ, вѣроятно, это неизслѣдованное мѣсто и интересуетъ-съ?
-- Да-съ, интересуетъ-съ. А вы какъ думали? Меня все интересуетъ. Вотъ и вы интересуете: языкъ у васъ странный, да заостренъ "словоерикомъ", сами вы какой-то... ха-ха-ха!... Вы знаете, какъ я васъ прозвала тогда на желѣзной дорогѣ? Lourdaud... un lourdaud! Вы понимаете, вы знаете, что это значитъ? Ну, вотъ и по-французски, вдобавокъ, понимаете, и мысли у васъ какія-то... захолустныя! Смотрите...-- Она сдѣлала видъ, что обнюхиваетъ его.-- Отъ васъ и пахнетъ-то книжною плѣсенью! Ахъ, вы, книгоѣдъ! И что вы съ такимъ пристрастіемъ о князѣ меня выспрашиваете? или и еще о комъ-нибудь? Можетъ быть, о Казариновѣ?-- Она, прищурившись, заглянула ему въ глаза.
-- А Евгеній Львовичъ тоже васъ привлекаетъ какою-нибудь загадочною чертой въ своемъ характерѣ?-- съ притворнымъ смѣхомъ спросилъ Шигаевъ.
-- Евгеній Львовичъ?-- протяжно вымолвила Зиллоти, съ удивленіемъ раскрывая глаза, и, помолчавъ, сказала:-- Я, право, почти не замѣчала этого господина.
-- Такого изящнаго!-- недовѣрчиво воскликнулъ Шигаевъ.
-- Я въ этомъ совсѣмъ не компетентна,-- равнодушно отозвалась Юлія Богдановна,-- а онъ развѣ изященъ?-- и, возвращаясь къ прежней игривости, воскликнула:-- А вы, вы, Максимъ Григорьевичъ, вы тоже изящный? Ха-ха-ха... Помните, вы на пледѣ-то на моемъ сидѣли? Удивительно, уди-и-вительно изящный и обязательный... Робинзонъ!
-- Я, вѣдь, Лурдо!-- возразилъ Шигаевъ, въ душѣ вовсе, однако же, недовольный этою кличкой.
-- Lourdaud, lourdaud! Ну, ступайте же, да смотрите, пусть онъ не заставитъ ждать; я живо одѣнусь, да пусть не беретъ дорого: у меня денегъ мало. Мой родитель большой выжига!