Губинъ, шатаясь, вышелъ изъ избы. Дрожь пронимала его. Въ головѣ стоялъ какой-то одуряющій туманъ... "Куда я иду?"..-- мелькнула у него мысль, -- мелькнула и разогнала этотъ туманъ. Роковое рѣшеніе, что созрѣло въ минуту тяжелой душевной муки и засѣло мучительнымъ гвоздемъ въ головѣ, встало за этимъ туманомъ, ясное, твердое...
Спустился онъ къ загуменью и пошелъ по обрывистому берегу рѣки, не спускаясь на ледъ.
Думы, какими-то безобразными обрывками кружились въ головѣ... То мелькнетъ шальное воспоминаніе о томъ зимнемъ вечерѣ, когда онъ невольно подслушалъ любовный рѣчи Д о ни съ Петрухой... То пронесется волной звуковъ духовная пѣснь, что когда-то, еще мальчишкой, слышалъ онъ въ пріѣздъ архіерея... То вспомнится ему съ чего-то боль поясницы, что лѣтомъ, въ жаркія Спажинки, мучила его на молотьбѣ у Золотарева... То нынѣшній вечерь вспомнится ему: пламя лампады у раззолоченныхъ иконъ, чистый, д о -сини вымытый полъ, сверкающая этажерка...
Но посреди этого вихря отрывочныхъ воспоминаній и мыслей, одна ясная, строго обдуманная царила и безсознательно вела его къ ригѣ Вороновскаго богача Голякова... Еще съ вечера, когда онъ шелъ къ Золотареву, около этой риги палили жирнаго борова; Губинъ помнитъ еще, какъ аппетитный валахъ скоромятины соблазнительно пахнулъ на него тогда.-- А теперь онъ идетъ къ этой ригѣ, гдѣ виситъ жирная свиная туша, съ вершковымъ разрѣзомъ сала на спинѣ...
Вотъ она, опрятная, крытая подъ начёсь, рига Вороновскаго міроѣда. Новыя, тесовыя, ворота безпечно подперты коломъ, изъ внутри несется легкій, едва уловимый запахъ свинины...
Губинъ ощупалъ въ карманѣ складной ножъ и подошелъ къ воротамъ......
-----
Тишь и сонъ царятъ надъ Вороновкой. Вотъ рѣзко разбудилъ оту тишь унылый звонъ колокола... разъ... два... три... четыре... Замираютъ протяжные звуки въ синей, безпредѣльной выси... Гдѣ-то въ далекомъ, бѣломъ полѣ дрожитъ глухой отзвукъ...
Торопливо спѣшитъ Губинъ къ своей убитой избушкѣ, съ кусомъ жирной свѣжины въ рукахъ... Тихо скрипитъ снѣгъ подъ его ногами, а къ ушахъ гулъ колокольный сердито рокочетъ, и чудится ему что то не колоколъ, а чей-то мощный голосъ нисходитъ съ синей высоты и вѣщаетъ ему грозный укоръ.
-- Воръ... воръ... воръ...-- стономъ стоитъ у него къ ушахъ...