Жоанъ Эдуардо торжествовалъ. Его статья надѣлала много шуму, и Агостиньо сообщилъ ему, что, по мнѣнію постоянныхъ посѣтителей аптеки на главной площади. " либералъ превосходно зналъ поповъ и хорошо излагалъ свои мысли". Адвокатъ Годиньо встрѣтилъ его на улицѣ, остановился и сказалъ:
-- Ну, ваша статья вызвала много толковъ. Здорово вы пишете! Особенно хорошо отдѣлали вы отца Брито. Я и не зналъ... Говорятъ, что жена мэра недурна собою...
-- А вы развѣ не знали этого, сеньоръ?
-- Нѣтъ, не зналъ и съ удовольствіемъ прочиталъ. Какой вы молодецъ! Я сказалъ только Агостиньо, чтобы онъ помѣстилъ вашу статью въ отдѣлѣ "Мѣстной жизни". Видите ли, мнѣ не хотѣлось бы обострять своихъ отношеній съ духовенствомъ... И жена моя очень щепетильна на этотъ счетъ... Это понятно; она -- женщина, а женщины должны быть набожны. Но въ душѣ я былъ въ восторгѣ. Особенно понравился мнѣ портретъ Брито. Этотъ негодяй надѣлалъ мнѣ много непріятностей на послѣднихъ выборахъ... Ахъ, да, я и забылъ. Ваше дѣло устраивается. Въ этомъ мѣсяцѣ вы получите мѣсто въ губернскомъ управленіи.
-- О, неужели, сеньоръ!
-- Что же, вы вполнѣ заслужили это.
Жоанъ Эдуардо попрощался съ Годиньо и побѣжалъ къ сеньорѣ Жоаннерѣ. Она сидѣла у окна за шитьемъ. Амеліи не было дома.
-- Знаете, сеньора,-- закричалъ онъ еще у двери:-- я говорилъ сейчасъ съ адвокатомъ Годиньо. Онъ сказалъ, что я получу въ этомъ мѣсяцѣ мѣсто въ губернскомъ управленіи.
Сеньора Жоаннера сняла очки и опустила руки на колѣни.
-- Да неужели?
-- Правда, правда...
Онъ радостно потиралъ руки и смѣялся отъ возбужденія.
-- Я такъ счастливъ! Если Амелія согласна теперь, то я...
-- Ахъ, мой дорогой, у меня точно гора съ плечъ свалилась,-- сказала сеньора Жоаннера со вздохомъ облегченія.-- Я даже спать не могла отъ волненія послѣдніе дни.
Жоанъ Эдуардо понялъ, что она заговоритъ сейчасъ объ его статьѣ, положилъ шляпу на стулъ и спросилъ, какъ ни въ чемъ не бывало:
-- Почему же?
-- Да изъ-за этихъ мерзостей въ Областномъ Голос ѣ. Что вы скажете про такую клевету? Я даже постарѣла за нѣсколько дней. Особенно огорчила меня статья изъ-за васъ. Вы могли повѣрить этимъ гадостямъ, разстроить свадьбу, и сколько было бы тогда непріятностей! А я могу поручиться, какъ мать и какъ порядочная женщина, что между Амеліей и отцомъ Амаро нѣтъ ровно ничего. Она просто очень довѣрчива, а падре всегда милъ и привѣтливъ.
-- Конечно, я не сомнѣваюсь,-- сказалъ молодой человѣкъ, покусывая усы.
-- И знаете, она искренно любитъ васъ,-- добавила мамаша, кладя ему руку на плечо.
Сердце его радостно забилось.
-- А я-то! Если бы вы знали, какъ я люблю ее! И статья эта ничуть не безпокоитъ меня.
Сеньора Жоаннера вытерла глаза бѣлымъ передникомъ.
-- Какъ я рада! Я всегда говорила, что вы лучше всѣхъ молодыхъ людей въ Леріи.
Онъ всталъ въ шутливо-торжественную позу и произнесъ самымъ офиціальнымъ тономъ:
-- Сеньора, честь имѣю просить у васъ руки дочери...
Она засмѣялась, и Жоанъ Эдуардо поцѣловалъ ее въ голову, какъ нѣжный сынъ.
-- Такъ поговорите пожалуйста съ Амеліей, когда она вернется,-- сказалъ онъ, уходя.-- Я зайду завтра за отвѣтомъ и надѣюсь, что все рѣшится къ общему благополучію.
Какъ только Амелія вернулась вечеромъ изъ имѣнія, мать сказала ей:
-- Жоанъ Эдуардо былъ здѣсь.
-- Зачѣмъ онъ приходилъ?-- спросила дѣвушка, краснѣя.
-- Какъ зачѣмъ? Онъ разсказывалъ, что въ городѣ много говорятъ о статьѣ въ Областномъ Голосѣ и прекрасно понимаютъ, что неопытная дѣвушка -- это ты. Бѣдному Жоану было очень тяжело, но онъ не рѣшался изъ деликатности поговорить съ тобою.
-- Но что же мнѣ дѣлать, мама?-- воскликнула Амелія, я глаза ея наполнились слезами.
-- Поступай, какъ хочешь. Я прекрасно понимаю, что все это клевета. Но ты знаешь, какъ безпощадны злые языки. Я могу только сказать, что Жоанъ Эдуардо не повѣрилъ газетѣ, любить тебя попрежнему и торопитъ со свадьбою. На твоемъ мѣстѣ я заставила бы всѣхъ сплетниковъ замолчать тѣмъ, что вышла бы поскорѣе замужъ за него. Я прекрасно знаю, что ты не влюблена въ него, но это придетъ потомъ. Жоанъ -- славный малый и получаетъ теперь мѣсто...
-- Какъ, онъ получаетъ мѣсто?
-- Ну да, онъ зашелъ оказать мнѣ объ этомъ. Адвокатъ Годиньо обѣщалъ дать ему мѣсто въ этомъ же мѣсяцѣ. Конечно, поступай, какъ хочешь... Но не забудь, что я стара и моту умереть со дня на день.
Амелія ничего не отвѣтила, но мысли закружились въ ея головѣ бурнымъ вихремъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Она жила съ воскресенья въ ужасномъ состояніи, прекрасно понимая, что неопытная дѣвушка это она, Амелія. Ее мучило, что любовь ея къ Амаро попала въ газеты и разносилась сплетниками по всему городу. Неужели заслужила она такое тяжелое наказаніе за нѣсколько рукопожатій и нѣжныхъ взглядовъ?
Мать не говорила съ нею открыто, а сказала только, что не стоитъ безпокоиться, разъ совѣсть у нея чиста. Но Амелія видѣла по ея печальному лицу и тяжкимъ вздохамъ, что по городу ходитъ много сплетенъ, передаваемыхъ сеньорѣ Жаоннерѣ ея пріятельницами. Любовь къ священнику, казавшаяся дѣвушкѣ до сихъ поръ вполнѣ естественною, представлялась ей теперь чѣмъ-то чудовищнымъ. Тѣмъ не менѣе она съ тревогою поджидала каждый вечеръ прихода Амаро. Но онъ не являлся, и это наполняло ея душу отчаяніемъ. Въ среду, вечеромъ, она не выдержала и спросила, покраснѣвъ надъ рукодѣліемъ:
-- А что отецъ Амаро совсѣмъ пропалъ?
Каноникъ, дремавшій въ креслѣ, откашлялся и проворчалъ:
-- У него много дѣла эти дни... Не ждите его скоро.
Амелія сильно поблѣднѣла. У нея явилась увѣренность, что священникъ испугался сплетенъ и старается держаться подальше отъ нея, чтобы спасти свою репутацію. Она провела тяжелую ночь. Ея любовь къ священнику разгоралась еще ярче отъ всѣхъ препятствій, и въ то же время она возненавидѣла его за трусость. Онъ испугался гласности и не рѣшался даже притти повидать ее, забывая, что ея репутація тоже пострадала въ этой исторіи. А вѣдь онъ увлекъ ее своими нѣжными словами и любезностями! Негодяй! И въ ея душѣ вспыхнуло желаніе отомстить ему.
Тутъ только замѣтила она впервые, что Жоанъ Эдуардо тоже пересталъ бывать у нихъ послѣ газетнаго скандала.-- Онъ тоже отвернулся отъ меня,-- подумала она съ горечью. Въ сущности, она была равнодушна къ ухаживанію молодого человѣка, но ей было досадно, что его отсутствіе лишаетъ ее возможности возбуждать ревность Амаро и приводить его въ бѣшенство.
Узнавъ отъ матери, что Жоанъ Эдуардо получаетъ мѣсто и попросилъ ея руки, Амелія съ наслажденіемъ подумала объ отчаяніи священника, когда онъ услышитъ оглашеніе въ соборѣ ея брака. Практическій совѣтъ сеньоры Жоаннеры тоже возымѣлъ свое дѣйствіе. Мѣсто въ губернскомъ управленіи давало 25.000 рейсъ {25.000 рейсъ составляетъ около 50 рублей. Прим. перев.} въ мѣсяцъ; выйдя замужъ, она сразу дѣлалась почтенной дамой и, въ случаѣ смерти матери, могла жить вполнѣ прилично на жалованье мужа и на доходы съ имѣнія.
-- Что вы скажете объ этомъ, мамаша?-- спросила она вдругъ. Ей было ясно самой, что замужество является наилучшимъ исходомъ изъ создавшагося положенія, но, по слабости характера, она не могла рѣшиться безъ приказанія извнѣ.
-- Я вышла бы замужъ на твоемъ мѣстѣ,-- отвѣтила сеньора Жоаннера.
-- Конечно, такъ лучше,-- прошептала Амелія.-- Но мнѣ было бы непріятно входить въ объясненія съ Жоаномъ Эдуардо. Не написать ли ему письмо?
-- Конечно, напиши. Руса снесетъ его завтра. Да напиши полюбезнѣе.
Амелія долго просидѣла въ столовой, трудясь надъ черновикомъ. Въ концѣ-концовъ письмо было готово:
"Сеньоръ Жоанъ Эдуардо,
мама передала мнѣ вашъ разговоръ съ нею. Я неоднократно имѣла случай убѣдиться въ искренности вашей любви и согласна на ваше предложеніе. Мои же чувства вамъ извѣстны. Ждемъ васъ завтра къ чаю, чтобы поговоритъ обо всѣхъ формальностяхъ и о приданомъ. Мама очень довольна этимъ бракомъ, и я надѣюсь, что все сложится къ общему благополучію съ помощью Божіей. Привѣтъ отъ мамы.
Любящая васъ
Амелія Каминьа".
Руса отнесла жениху письмо, и Амелія съ матерью просидѣли все утро у окна, разговаривая о предстоящей свадьбѣ. Амеліи не хотѣлось разставаться съ матерью, и онѣ рѣшили, что молодые поселятся въ первомъ этажѣ, а сеньора Жоаннера -- во второмъ. Каноникъ, навѣрно, помогъ бы сдѣлать приданое; медовый мѣсяцъ можно было провести на дачѣ у доны Маріи. Амелія даже раскраснѣлась отъ пріятнаго разговора, а мать радовалась, глядя на нее съ блаженной улыбкой.
Около четырехъ часовъ сеньора Жоаннера ушла внизъ и оставила Амелію одну "объясняться съ женихомъ". Дѣйствительно, скоро раздался звонокъ внизу. Жоанъ Эдуардо явился надушенный, въ черныхъ перчаткахъ, очень взволнованный. Въ столовой не было еще огня. Онъ положилъ плащъ на стулъ и подошелъ къ ней, потирая руки.
-- Я получилъ ваше письмо, Амелія.
-- Я послала его пораньше, чтобы оно застало васъ дома,-- оказала дѣвушка, и щеки ея запылали.
Они замолчали. Онъ нѣжно взялъ ее за руки.
-- Такъ вы согласны?
-- Да,-- прошептала Амелія.
-- И какъ можно скорѣе, неправда ли?
-- Да.
Онъ вздохнулъ отъ счастья и обнялъ ее.
-- Мама говоритъ, что мы могли бы жить вмѣстѣ,-- сказала дѣвушка, стараясь казаться спокойною.
-- Конечно,-- отвѣтилъ онъ, прижалъ ее внезапно къ своей груди и крѣпко поцѣловалъ въ губы. Она вскрикнула слегка, но не сопротивлялась.
На лѣстницѣ послышались шаги матери. Амелія быстро подошла къ буфету зажечь лампу. Сеньора Жоаннера остановилась у двери и сказала матерински-добродушнымъ тономъ:
-- Что же вы сидите тутъ въ темнотѣ, дѣти?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Амаро узналъ о свадьбѣ Амеліи отъ каноника. Тотъ встрѣтилъ его однажды утромъ въ соборѣ и сообщилъ ему эту новость.
-- Я очень радъ,-- добавилъ старикъ.--И дѣвушка довольна, и для матери это облегченіе.
-- Конечно, конечно,-- пробормоталъ Амаро, поблѣднѣвъ.
Каноникъ откашлялся.
-- Теперь все въ порядкѣ, и вы можете снова ходить туда. Что было, то прошло.
-- Да, да, понятно,-- проворчалъ Амаро, быстро запахнулся въ плащъ и ушелъ изъ собора.
Послѣ того ужаснаго воскресенья онъ жилъ два дня, точно въ кошмарѣ, поджидая отца Салданьа, который явится и скажетъ медовымъ голосомъ: "сеньоръ настоятель проситъ васъ пожаловать къ нему". Амаро обдумывалъ уже заранѣе отвѣты и хитрыя, льстивыя объясненія настоятелю. Но по прошествіи нѣсколькихъ дней онъ убѣдился въ томъ, что на всю эту исторію "рѣшено смотрѣть сквозь пальцы", и, успокоившись немного, снова вернулся къ мысли о своей злополучной любви. Страхъ сдѣлалъ его осторожнымъ. и онъ рѣшилъ не ходить нѣкоторое время на улицу Милосердія. чтобы дать бурѣ улечься. Черезъ двѣ-три недѣли онъ могъ снова появиться тамъ,-- но держаться съ дѣвушкою холодно и добиться, черезъ одну изъ старыхъ богомолокъ, чтобы она стала исповѣдываться у него вмѣсто отца Сильверіо. На исповѣди они прекрасно могли уговориться на счетъ тайныхъ свиданій, и никто не узналъ бы объ ихъ любви. Амаро предвкушалъ уже настоящее удовольствіе, какъ вдругъ его точно громомъ поразило -- дѣвушка сдѣлалась невѣстой!
Послѣ первыхъ порывовъ отчаянія, онъ сталъ обдумывать положеніе и рѣшилъ, что все устраивается къ лучшему. Эта любовь могла привести только къ скандалу и къ несчастью. Съ ея замужествомъ онъ возвращался къ своему дѣлу, она -- къ правильной семейной жизни. Конечно, вполнѣ счастливымъ онъ не могъ быть безъ нея, и будущая жизнь представлялась ему скучной и однообразной.
Узнавъ о замужествѣ Амеліи, онъ не выдержалъ и пошелъ на улицу Милосердія. Сеньора Женни едва сидѣла внизу въ гостиной съ каноникомъ Діасъ.
-- Ахъ, падре, наконецъ-то!-- воскликнула она при видѣ его.-- Я только чгго вспомнила о васъ. Что это вы не показываетесь, когда у насъ такая радость въ домѣ?
-- Да, какъ же, я слыхалъ,-- смущенно пробормоталъ Амаро.
-- Надѣюсь, что Господь пошлетъ имъ счастье. Только бы было поменьше дѣтей! Теперь все дорожаетъ,-- весело сказалъ каноникъ.
Амаро улыбнулся, прислушиваясь къ звукамъ рояля. Амелія играла наверху вальсъ, а Жоанъ Эдуардо стоялъ рядомъ и перелистывалъ ноты.
-- Кто пришелъ, Руса?-- спросила дѣвушка, услышавъ шаги прислуги на лѣстницѣ.
-- Отецъ Амаро.
Лицо Амеліи густо покраснѣло, и сердце ея забилось такъ сильно, что пальцы остановились на клавишахъ.
-- Никто не просилъ его являться,-- проворчалъ Жоанъ Эдуардо сквозь зубы.
Амелія закусила губы. Женихъ сталъ сразу противенъ ей, и она рѣшила сохранить любовь къ Амаро во что бы то ни стало. Ей хотѣлось даже, чтобы женихъ догадался по ея лицу, какія муки она переживаетъ.
-- Будьте добры, отодвиньтесь немного,-- сказала она съ раздраженіемъ.-- Вы такъ навалились на меня, что я не могу играть.
Амаро дрожалъ всѣмъ тѣломъ, поднимаясь по лѣстницѣ. Когда онъ вошелъ въ столовую, ярко освѣщенная фигура Амеліи у рояля показалась ему такою красивою, какъ никогда. Онъ пожалъ руку и ей, и жениху, и сказалъ, не глядя на нихъ:
-- Поздравляю... поздравляю...
Каноникъ тяжело опустился въ кресло, жалуясь на усталость и требуя поскорѣе чаю. Амаро подошелъ къ нему. Его холодность глубоко оскорбляла Амелію; она была увѣрена, что онъ старается отдалиться отъ нея изъ трусости, и это такъ возмущало ее, что она. принялась нѣжно шептаться съ женихомъ, посмѣиваясь и дѣлая видъ, что у нихъ секреты. Они попробовали даже играть въ четыре руки; она ущипнула его, онъ вскрикнулъ. Сеньора Жоаннера сіяла, каноникъ дремалъ къ креслѣ, а отецъ Амаро перелистывалъ старый альбомъ, какъ Жоанъ Эдуардо въ прежнія времена.
Громкій звонокъ заставилъ ихъ всѣхъ встрепенуться; черезъ минуту явилась Руса и сказала, что пришелъ отецъ Натаріо, но не желаетъ подниматься въ столовую, а просить сеньора каноника сойти къ нему внизъ.
-- Нашелъ время являться!-- проворчалъ каноникъ, съ трудомъ поднимаясь съ кресла.
Амелія закрыла рояль, а сеньора Жоаннера положила вязанье и пошла на цыпочкахъ на площадку лѣстницы послушать, о чемъ говорятъ каноникъ съ отцомъ Натаріо. На улицѣ завывалъ сильный вѣтеръ.
Снизу раздался голосъ Діаса:
-- Эй, Амаро.
-- Что, отецъ-наставникъ?
-- Подите-ка сюда и скажите сеньорѣ Жоаннерѣ, чтобы она тоже сошла къ намъ.
Та испугалась и поспѣшила внизъ. Амаро рѣшилъ, что отцу Натаріо удалось узнать имя Либерала.
Въ маленькой гостиной, плохо освѣщенной крошечною лампою, было очень холодно. Діасъ сидѣлъ въ углу дивана, нюхая табакъ; Натаріо возбужденно ходилъ по комнатѣ.
-- Здравствуйте, сеньора,-- крикнулъ онъ при видѣ ея.-- А вотъ и Амаро. Я принесъ много новостей. Мнѣ не хотѣлось подниматься къ вамъ изъ-за Жоана Эдуардо. Ему незачѣмъ знать это. Такъ вотъ: ко мнѣ заходилъ отецъ Салданьа и сказалъ кое-что интересное.
Отецъ Салданьа былъ довѣреннымъ лицомъ настоятеля собора. Амаро испугался.
-- Это касается насъ?-- спросилъ онъ взволнованнымъ тономъ.
Натаріо торжественно поднялъ руку.
-- Во-первыхъ, отецъ Брито переводится въ деревенскій приходъ около Алкобасы, чортъ знаетъ въ какую глушь...
-- Неужели?-- воскликнула сеньора Жоаннера.
-- Это все дѣло рукъ Либерала. Нашъ почтенный настоятель очень долго обдумывалъ его статью въ Областномъ Голосѣ, но зато и придумалъ кое-что хорошее. Бѣдный Брито внѣ себя отъ бѣшенства.
-- И все это изъ-за сплетенъ про жену мэра...-- пробормотала сеньора Жоаннера-.
-- Пожалуйста, забудьте объ этомъ,-- строго остановилъ ее каноникъ.-- Нечего повторять глупыя сплетни. Продолжайте, отецъ Натаріо.
-- Во-вторыхъ, настоятель твердо рѣшилъ, какъ говорить Салданьа, "преобразовать нравы мѣстнаго духовенства". Ему особенно не нравится постоянное общеніе священниковъ съ дамами, и онъ желаетъ знать, кто именно соблазняетъ хорошенькихъ дѣвушекъ. Однимъ словомъ, по точному выраженію отца настоятеля, онъ рѣшилъ "очистить Авгіевы конюшни". А въ переводѣ на португальскій языкъ это значить, что все будетъ перевернуто вверхъ дномъ.
Наступило тяжелое молчаніе. Каноникъ заговорилъ первый.
-- Надо надѣяться, однако, что все обойдется, въ концѣ концовъ. А вы, сеньора, не печальтесь пожалуйста и прикажите лучше подать чай.
-- Я сказалъ отцу Салданьа...-- началъ было Натаріо, но каноникъ перебилъ его:
-- Отецъ Салданьа глупъ. Пойдемте-ка наверхъ пить чай. И, пожалуйста, молчаніе передъ молодежью.
Чай прошелъ очень печально. Каноникъ сидѣлъ, нахмурившись и часто пыхтѣлъ. Хозяйка почти не говорила. Натаріо ходилъ по столовой большими шагами.
-- Ну, а когда же свадьба?-- спросилъ онъ вдругъ, останавливаясь передъ Амеліей и Жоаномъ Эдуардо, которые пили чай у рояля.
-- Теперь скоро,-- отвѣтила дѣвушка, улыбаясь.
Амаро всталъ и сказалъ, что ему пора уходить.
-- Мнѣ тоже пора,-- сказалъ каноникъ.-- Покойной ночи, господа. Идемте, Амаро.
Амаро молча пожалъ руку Амеліи и спустился съ каноникомъ и Натаріо. Діасъ зашелъ въ гостиную за зонтикомъ, позвалъ къ себѣ двухъ остальныхъ и закрылъ за ними дверь.
-- Знаете, господа,-- сказалъ онъ:-- мнѣ не хотѣлось пугать бѣдную сегьору Жоаннеру, но эти мѣры настоятеля и сплетни въ городѣ -- чертовски скверная штука!
-- Надо быть осторожнѣе впредь,-- посовѣтовалъ Натаріо, понижая голосъ.
-- Это очень и очень серьезно,-- согласился Амаро угрюмымъ тономъ.
-- Мнѣ-то лично все равно,-- сказалъ каноникъ:-- но надо поддерживать престижъ нашего класса.
-- А если появится еще статья, то, несомнѣнно, намъ всѣмъ придется очень плохо,-- проворчалъ Натаріо.
-- Да, бѣдный. Брито уже отправленъ въ глушь,-- добавилъ Амаро.
Сверху послышался веселый смѣхъ жениха.
-- Ишь, какъ они веселятся тамъ,-- злобно проворчалъ Амаро.
Священники направились къ выходу. Когда Натаріо открывалъ дверь, порывъ вѣтра ударилъ ему въ лицо мелкимъ дождемъ. Зонтикъ былъ только у каноника. Онъ открылъ его и предложилъ спутникамъ итти рядомъ. Сверху, изъ освѣщенной столовой, слышались веселые звуки пѣнія подъ аккомпаниментъ рояля. Каноникъ пыхтѣлъ, съ трудомъ удерживая въ рукахъ зонтикъ подъ напоромъ вѣтра. Натаріо шелъ, плотно закутавшись въ плащъ и стиснувъ зубы въ бѣшенствѣ, а Амаро безсильно отпустилъ голову, чувствуя себя глубоко подавленнымъ. И мелкій, пронизывающій дождь безжалостно хлесталъ трехъ священниковъ, сжавшихся подъ однимъ зонтикомъ и шлепавшихъ по лужамъ въ темную ночь.