Мама за обедом сказала:
-- Горя, тебя папа видел на улице с каким-то уличным мальчишкой.
Горя весело ответил:
-- Это Кенка.
-- Кенка?
Мама подняла брови, как два крыла ласточки.
-- Кто такой Кенка?
-- Мой друг.
-- Твой друг -- уличный мальчишка?
-- И совсем он не уличный мальчишка, -- возмутился Горя.
-- Но кто его отец?
-- Я с отцом не дружусь. Он водопроводчик, пьянчужка. Хотя и он, по-видимому, мама, славный человек. Недавно подарил мне большой кусок олова. А какую я у них, мама, кашу ел! Никогда у нас не бывает так вкусно. Смешно, понимаешь, кушали все из большого! блюда деревянными ложками. Я сначала стеснялся, а потом ничего -- у них очень просто!
Мама кончила кушать, в ужасе откинулась на стуле и пристально глядела на отца испуганными глазами. Каменков-Чефранов язвительно ухмылялся.
-- Ты слышишь, Поль?
-- Да, миленькая компания!
-- Какой ужас! Горю надо к доктору!
-- Я, мама, здоров, -- вмешался Горя, -- почему к доктору?
-- К доктору не к доктору, а надо принять меры -- прекратить это безобразие!
Отец сердито насупился и уставился злыми глазами на Горю.
-- Скверный мальчишка! Я тебе запрещаю встречаться с хулиганами! Запереть его на неделю дома и не выпускать!
Горя низко наклонился над столом. Взволнованно дышала мама и терла себе виски.
-- Поль, но если поздно?
-- Что поздно?
-- Он, может быть, заразился?
-- Ерунда!
-- Горя, когда ты кушал кашу? Горя трудно и тихо ответил:
-- Я у них часто обедаю... И вчера, например. Вчера, положим, была овсянка...
Отец резко встал, сорвал салфетку из-за галстука, швырнул ее на стол и быстро ушел к себе в кабинет. Мама замигала глазами, укоризненно качая на Горю головой.
-- Что ты наделал, Горя? Как тебе не стыдно расстраивать папу?
Горя высморкал нос и недоумевающе спросил:
-- Но почему, мама, я не могу кушать кашу у моего друга? Я ему даю пирожков, у него пирожков нет, он меня угощает кашей...
-- Ах, опять ты за .свое. Ты не должен, ты не смеешь водить с ним дружбу. Он -- не пара тебе, Он -- уличный мальчишка. Он -- сын грязного рабочего... Ты для него -- барин. Ты от него научишься одному низкому... -
-- Неправда, неправда! -- закричал Горя. -- Ты не издаешь Кенки. Он -- славный и благородный мальчик.
Вчера мы шли с Кенкой, -- дворник у собора ткнул меня метлой: дворник подметал, я не заметил и помешал ему. А Кенка за меня в дворника камнем. Кенка -- храбрый мальчик. Я ему, мама, даже завидую. Тут днем забрались мы в сад к купчишке Кондратьеву, а Кенка...
-- Ты воровал яблоки?! -- простонала мама.
Горя смутился.
-- Нет... нет, не я... один Кенка. Я только подбирал яблоки. Он залез... По саду бежит сторож... Кенка видит, что бежит сторож, а еще и еще рвет яблоки. Только бы сторожу схватить его, Кенка -- через забор. Вот какой храбрый! А я трус, я раньше убежал...
Горя показывал руками и глазами, как Кенка воровал яблоки, но мама рассердилась и строго сказала:
-- Иди в свою комнату!
Она позвонила. Горя не успел ничего возразить, как вошла горничная.
-- Паша! Горя наказан. Не выпускайте его на улицу! ,
Горя с плачем убежал из столовой. Он уткнулся в подушку и долго рыдал. Паша приходила успокаивать.
-- Отстаньте, отстаньте! -- кричал Горя. -- Я несчастный, самый несчастный человек.
Между тем Кенка устал ждать Горьку на реке, пошел к дому своего друга и встал напротив. Долго никто не показывался в окнах. Кенка упорно ждал и негодовал на друга-обманщика. Вдруг в одном из окон мелькнула голова Горьки и скрылась; Кенка вздрогнул, поднял маленький камешек и осторожно бросил в окно. Горька подскочил к окну -- и замер. Кенка делал недовольные знаки. За Горькой появилась какая-то женщина, отвела его внутрь комнаты и стала внимательно и .пристально разглядывать Кенку злыми глазами.
Кенка смутился -- и тихонько пошел прочь. Вдруг из ворот выскочил дворник в красной рубахе и закричал вдогонку:
-- Ты это што? Ты стекла бить?!
Кенка без оглядки бросился бежать вдоль улицы.
Целую неделю гулял Кенка с Никешкой и негодовал на друга.
-- Ты понимаешь, Никешка, дворника на меня выслал! Я за ним пришел, а он на меня -- дворника! Попадись он мне теперь, я ему дам взбучку. Хо-ро-шую дам взбучку!
-- Может, не он, а мать выслала?
-- Какая мать! Это он, он. Других себе, значит, друзей завел, дьявол! Я ему отомщу! Не все дома сидеть будет. Выслежу, куда ходит.
Никешка с Кенкой каждый день проходили по Горькиной улице, забегали с другой улицы к саду, перелезали через забор и высматривали или садились верхом на забор, давая -свистки, кричали по имени друга, но его не было.
-- Не захворал ли? -- говорил Кенка. -- Парень он гнилой. А может, куда уехал? У него своя деревня есть.
Кенка удил один на Моше и часто думал о друге. Рыба была вздета на веревку, привязана была веревка к поясу -- и не было помощника носить рыбу. Кенка ходил по тем местам, где раньше ловили с Горькой -- не пробежал бы мимо, и место жалко менять.
Под Соборной горкой встретились после разлуки. Кенка глядел, как по высокому берегу бежал сломя голову Горька. У Кенки затукало сердце, он начал подсекать не вовремя, -- все промашка. Горька подбежал и радостно сунул руку.
-- Тебе кого? -- с сердцем спросил Кенка. -- Проваливай к черту, а то по едалу съезжу!
Горя опешил.
-- Знаться с нами не желаешь? Я к тебе по-товарищески, а ты дворника?..
-- Да ты с ума сошел, Кенка? Это не я!
-- А кто?
-- Мама велела прогнать.
-- Сука г- твоя мать!
-- Ты не смеешь, не смеешь! -- возмущался Торя.
-- Сука, сука и есть. Что ты мне за указчик?
-- Ты дрянь, ты дрянь после этого! Мама у меня хорошая. Она добрая. Я ей все про тебя рассказал -- она и поверила. Она тебя посмотреть хочет. А ты ее так называешь.
-- Что я, зверь какой, буду твоей матери показываться? Пошла она к черту вместе с тобой! Мне и с Никешкой хорошо. Мы, брат, с ним змей мастерим -- весь город увидит. Один хвост в две сажени сделали из нового мочала. И с трещоткой будет змей. Вот только бумаги настоящей нет, да найдем. К тебе не пойдем кланяться!
-- Ты погоди, Кенка, -- говорил Горя, -- давай помиримся. Пойдем ко мне. Я тебе книгу покажу с картинками. Ящик у меня с музыкой есть. Заведем -- он и заиграет. И мужичок выскакивает изнутри, кланяется на все стороны.
Кенка задумался.
-- Поди, врешь, -- ничего у тебя нет? Никакого ящика. Так просто заманиваешь?
-- Честное слово, Кенка, есть! Пойдем! Вот увидишь -- есть!
Кенка был в нерешительности.
-- По роже дам, если наврал! Смотри, Горька!
-- Пойдем, пойдем! Пошли.
Кенка несколько раз упирался, останавливался, поворачивал обратно, Горя уговаривал -- шли. Чем ближе к дому, тем чаще Кенка упирался.
Горя в отчаянии тащил его за руку.
Дошли.
Горя судорожно зазвонил. Кенка опустил голову и мрачно смотрел на огромные дубовые двери. Горя не выпускал кнопки, одновременно стуча в дверь кулаками.
Кенка шептал:
-- У тебя мать сердитая?
-- Нет, нет, добрая!
Паша недовольно отворила дверь.
-- Чего ломитесь? Звонок слышен на весь дом. Горя, сияющий, закричал:
-- Вот, Паша, Кенка! Кенка пришел!
Паша процедила сквозь зубы:
-- Эка невидаль ваш Кенка!
-- Ты ничего не понимаешь! -- возмущался Горя. Кенка бросился на улицу, но Горя крепко схватил его за рукав, а Паша захлопнула двери. Кенка был в плену.
Он покорно дал себя вести.
Мальчики расположились в комнате Гори. Он суетился, бегал, доставал книги, заводил ящик с музыкой, показывал все свои игрушки. Кенка пробовал пистолет, косился на книги, удивлялся на кланяющегося мужичка.
-- Знатная штука, -- шептал он, пораженный. -- Как выделывает, сволочь!
Горя торопливо раскладывал по комнате рельсы, снаряжал поезд. Маленький паровоз пищал, трогались вагоны и упирались, разбегаясь, в угол. Кенка хохотал от изумления.
-- Ну и ну! -- говорил он. -- Чудеса! Во. это -- игрушка! Как настоящий поезд! Места только мало тут!
-- Да, места мало. Знаешь что? Я сбегаю к маме и попрошу разрешения в зале пустить! Зало у нас большущее -- с пять этих комнат. И папы нет дома.
Кенка тревожно глядел на дверь.
-- Ну ее! Не надо. Не ходи! Здесь будем играть. Не зови матери: она у тебя -- злющая.
Горя смеялся.
-- Да нет же, нет, Кена, ты не бойся, она ничего тебе не сделает.
-- А дворник меня не схватит? Ты без подвоха? А?
-- Нет же, Кена, нет!
За дверями раздались шаги, послышались голоса -- мальчики повернули головы. Двери отворились, Горя увидал маму и папу и покраснел. Кенка исподлобья, враждебно взглянул на вошедших, не двигаясь. Горя вскочил и лепетал:
-- Кенка... вот, папа, Кенка... мама, Кенка...
-- Хорошо, хорошо, Горя, -- сказала мама, -- успокойся, мальчик! Мы видим.
Кенка согнулся в три погибели к полу; Горя только успел шепнуть другу:
-- Поздоровайся!
Кенка нехотя встал, не глядя подошел к вошедшим и молча подал им руку. Мама и папа засмеялись, не принимая руки. Горя охнул, вытянулся и даже подержал руку Кенки на весу.
Кенка стоял посреди комнаты, грязный, босой, без пояса, вихры лезли во все стороны, ему было неловко под взглядами старших.
-- Игра-а-ете? -- начал папа.
Кенка услышал голос и торопливо ответил:
-- Глупости все! Родители переглянулись.
-- Вам, молодой человек, не нравятся Горины игрушки? -- продолжал папа, брезгливо разглядывая обветренные ноги Кенки.
Горя семенил около отца и восторженно вмешался в разговор:
-- Что ты, папа, папа, он без вас смеялся и удивлялся, Он никогда не видал таких игрушек. Он раз двадцать заводил музыку. Он стыдится играть. Он -- чудак. Представь, он не хотел, чтобы мама приходила сюда! Тебя, мама, он считает непременно злой. Вот какой Кенка!
Кенка делал знаки Горе и дергал его за рукав.
-- Верно, верно! Нечего, не дергай! Вот ты увидишь, мама не рассердится!
-- Скажите, мальчик, -- протянула мама, -- почему вы так дурно обо мне думаете? Скажите откровенно. Вы меня же не знаете!
Кенка злобно зашипел:
-- А зачем дворника посылала меня бить? Мне Горька говорил, я знаю. Я ему чуть по шее из-за тебя не наклал: думал, он виноват, а это ты.
Горя в отчаянии взглядывал на отца и протягивал руки к Кенке.
-- Мама, мама... он не то хотел сказать!.. Кенка рассердился:
-- Чего не то? То, то, то! Сам же говорил. Чего ее прикрываешь? Молчи уж! Моя мамка как тебя любит, не меньше меня. Она так никогда не сделает. Скажи, неправда?
-- Да я... я ничего, Кенка. Это правда!
-- Вы ошибаетесь, мальчик, я вас не велела бить. Вас никто и не бил.
-- Когда я удрал -- и не били! Загривок у меня не купленный. Всякая баба рукам будет волю давать!
Отец вздрогнул и нетерпеливо зашевелился на стуле.
-- Поль, что он говорит? -- воскликнула мама. Папа брезгливо поморщился.
-- Мальчик, зачем вы так грубо выражаетесь? Кто вас научил?
Кенка весело засмеялся.
-- Чему тут учиться -- не хитра штука! Тятька у нас такое загнет спьяна1 словцо -- иконы выноси. Вот Горька слыхивал. Мы не благородные: нам можно!
-- И Горя умеет так выражаться?
-- Это Горька-то?
Горя стоял пунцовый, не поднимал глаз от полу. Кенка вдруг хитро улыбнулся.
-- Нет, Горька и меня останавливает от руготни. Учит, значит, господскому обращению.
Горя весь расцвел и не спускал глаз с Кенки.
-- И вы его слушаетесь?
-- Не больно-то Я привышный. Где Горьке меня учить! Учи ученого -- хлеба испеченого. А ты злая. По-што парня неделю взаперти держала? Мы все глаза проглядели: Никешка, Кирюшки-слесаря сын, да я. Все, все господа -- злые. Старая чертовка барыня, -- помнишь, Горька, я те рассказывал про барыню, у которой куриц-то режу, -- наподобие всем...
Горя беспомощно разводил руками и растерянно прискакивал, мама покраснела, а Кенка злобно и прямо глядел на отца.
-- Это черт знает что такое! -- гаркнул папа. -- В-о-о-н! Пошел сейчас же в-о-о-н, мерзкий мальчишка!
Папа вскочил со стула, поймал Кенку за ухо. Горя с плачем вцепился в отцовскую руку, мама тянула сына к себе... Кенка рванулся, громко взревел .и побежал к двери.
-- Па-а-ша! -- кричал папа. -- Гони его! Да посмотри -- не стянул бы в прихожей вещей!
Горя рыдал.
Мать возмущенно .сказала:
-- Поль, это недопустимо! Какая несдержанность при мальчике!..
-- Недопустимо? Недопустимо! -- завизжал муж. -- А допустимо такое общество для моего сына? Ты не видишь, он на побегушках у этого грязного чудовища!
Папа громко хлопнул дверью и удалился.
Горя пришел в ярость -- он разметал ногами игрушки, растоптал поезд, разорвал на мелкие куски несколько книг, грубо отталкивал от себя испуганную мать.
-- Люблю... люблю Кенку и буду любить! А вы злые, злые, богачи! Уйду от вас! Живите одни! Теперь Кенка будет дружиться с Никешкой из-за вас! Отец у Кенки пьянчужка, а не бьет его, а папа бил! Пьянчужка лучше, лучше, лучше... Кенка не вор, не вор, не вор. -Яблоки все мальчики воруют, и я воровал, и я такой же воришка! Уйдите, уйдите от меня, злые люди!
Ночью, лежа в кровати, думал Горя о Кенке, просил у него заглазно прощения, сжимал свои маленькие кулачки и краснел от стыда.