Фавстула вышла изъ цирка, когда онъ былъ уже пустъ. Она была уже подъ арестомъ. Трупы убитыхъ гладіаторовъ были вынесены рабами. Нѣсколько христіанъ унесли трупъ Ацилія Глабрія.
Фавстула еще полулежала на своемъ тронообразномъ креслѣ. Она чувствовала себя странно-слабой, и ей было очень холодно. Никто не хлопоталъ о томъ, чтобы привести ее въ чувство, никто не старался согрѣть ея похолодѣвшія, какъ у мертвой, руки. Около нея стояли мужчины, и одинъ изъ нихъ, какъ только она стала понимать, сказалъ ей, что онъ ее арестуетъ.
Она не спросила его за что. Странно, что она даже не догадывалась объ этомъ. Ей казалось, что она виновата только въ томъ, что объявила себя христіанкой. Восклицаніе Тациты "не здѣсь" совсѣмъ испарилось у нея изъ памяти.
Только вечеромъ, уже въ тюрьмѣ, она узнала, что ее обвиняютъ въ нарушеніи обѣта.
Она ждала смерти и смутно понимала, что дѣло могло кончиться на аренѣ Колизея. Ее, несомнѣнно, признаютъ виновной, и она отлично понимала, что для нея нѣтъ никакой надежды.
У человѣка, который былъ убитъ на аренѣ Колизея, во время его ареста нашли письмо къ ней. Письмо, правда было безъ адреса, но оно начиналось словами: "Дорогая моя Фавстула. Я знаю теперь, что ты христіанка,-- писалъ Фабіанъ.-- Я не могъ предполагать этого, пока ты сама мнѣ этого не сказала. Тебѣ остается только принять крещеніе, и теперь я скажу тебѣ то, чего не смѣлъ сказать раньше. Ты ужъ не будешь принадлежать тогда Вестѣ".
Далѣе онъ писалъ ей о томъ, что любитъ ее. Въ его немногихъ словахъ видна была нѣжность, искусственно скрывавшаяся такъ много лѣтъ. Она должна стать его женой, и вотъ какимъ образомъ:
"Тебѣ и Клавдіи не трудно будетъ какъ-нибудь выбраться опять на берегъ Лаціума. Предупреди Сергія, если это можно. Я знаю, что намъ нужно ждать, можетъ быть, даже нѣсколько недѣль. Старикъ-священникъ, котораго ты встрѣчала въ имѣніи, окреститъ тебя и совершитъ наше бракосочетаніе. Насъ будетъ ждать лодка, которая доставитъ насъ на корабль. И лодка, и корабль принадлежатъ нашимъ единовѣрцамъ, которые перевезутъ насъ къ Африку. А что будетъ потомъ, зависитъ отъ того, какой оборотъ примутъ общественныя дѣла".
Письмо это не дошло до Фавстулы. Но для тѣхъ, кто прочелъ его, этого было довольно.
Теперь она думала только о томъ, какъ бы спастись отъ ужасовъ Колизея. Тюрьма была для нея убѣжищемъ отъ этого страшнаго, переполненнаго искривленными лицами мѣста. Быть здѣсь одной, вдали отъ враждебныхъ взглядовъ, казалось ей покоемъ и миромъ.
Судъ надъ ней происходилъ не публично. Ее постоянно и подолгу допрашивали наединѣ. Все это было очень томительно и безполезно, ибо все было предрѣшено заранѣе: все равно они рѣшили ее казнить.
Но она не хотѣла признать себя виновной, и это упорство раздражало ея судей.
-- Ты отрицаешь, что хотѣла выйти замужъ за этого человѣка?
-- Онъ никогда мнѣ объ этомъ не говорилъ.
-- Однако онъ прямо говоритъ объ этомъ въ письмѣ, которое было найдено при немъ, когда его арестовали.
-- Я никогда не видала этого письма, и о бракѣ онъ мнѣ никогда не говорилъ.
-- Онъ говорилъ тебѣ о своей любви къ тебѣ.
Она поняла, что они разумѣютъ любовь плотскую, и твердо отвѣчала:
-- Никогда.
-- Это ложь. Есть свидѣтельница...
-- А, шпіонка. Я догадываюсь. Это Дирка, рабыня изъ Греціи.
Они ожидали, что она заявитъ протестъ и отведетъ эту рабыню, такъ какъ она не можетъ быть свидѣтельницей противъ нея, знатной римлянки. Но она и не думала объ этомъ.
-- Это все равно, какъ ее зовутъ и кто она. Ты ее не видѣла.
-- Конечно, не видѣла,-- холодно отвѣчала Фавстула.-- Въ противномъ случаѣ ей не пришлось бы ужъ больше подсматривать.
-- Стало быть, ты признаешь, что въ томъ, что она подслушала, было кое-что опасное. Дѣйствительно, она не разъ слышала, какъ этотъ человѣкъ упоминалъ слово "любовь".
-- Онъ говорилъ мнѣ о любви ко Христу. Но онъ никогда не говорилъ мнѣ о томъ, что онъ самъ меня любитъ.
-- Однако онъ говорилъ тебѣ о томъ, что думаетъ о тебѣ постоянно, денно и нощно?
-- Да, помню. Это было въ первый разъ, когда онъ встрѣтилъ меня на берегу моря. Онъ говорилъ тогда, что мы давно не видѣлись, и увѣрялъ, что онъ вовсе не забылъ о мнѣ. Онъ зналъ меня, когда я была еще маленькой дѣвочкой. Конечно, онъ любилъ меня. Но вамъ не понять, къ чему привела его доброта ко мнѣ.
-- Къ тому, что онъ сталъ твоимъ любовникомъ и ты не разъ встрѣчалась съ нимъ.
-- Онъ не былъ никогда моимъ любовникомъ. Вы не понимаете настоящей любви. Вы убили его и хотите убить меня. Для чего же вы являетесь сюда и ведете со мной праздные разговоры?
-- Ты не смѣешь такъ говорить съ нами. Мы являемся%сюда судить тебя. Если ты не. будешь отвѣчать намъ, мы велимъ тебя пытать.
-- Но вы хотите заставить меня сознаться въ томъ, что я никогда не дѣлала.
Ей предлагали еще много вопросовъ.
-- Зналъ ли еще кто-нибудь о томъ, что ты встрѣчалась съ этимъ человѣкомъ на берегу?
-- Знала, конечно, еще рабыня Дирка.
-- Зналъ ли кто-нибудь изъ весталокъ?
-- Нѣтъ.
-- Съ одной изъ нихъ, Клавдіей, ты была особенно дружна...
-- Когда я поступила въ Атріумъ, я была у нея въ послушаніи. Много лѣтъ она была такъ добра ко мнѣ. Но дружбы между нами уже давно не было.
-- Почему?
-- Потому, что я не могла сохранять дружескія отношенія ни къ одной весталкѣ послѣ того, какъ я рѣшила стать христіанкой. Какъ могла я сказать кому-нибудь изъ весталокъ о своемъ сокровенномъ желаніи?
-- Ты захотѣла стать христіанкой, потому что твой любовникъ былъ христіанинъ?
-- У меня не было любовника.
-- Ты же сама сказала, что этотъ человѣкъ любилъ тебя.
-- Я даже скажу вамъ, что и я любила его. Я люблю его и сейчасъ, хотя вы убили его. Но онъ никогда не былъ моимъ любовникомъ.
На другой день они напомнили ей, что она во время одного изъ прежнихъ допросовъ открыто заявила, что собиралась черезъ нѣсколько мѣсяцевъ принять христіанство.
-- Совершенно вѣрно,-- отвѣчала Фавстула.-- Я уже давно хотѣла сдѣлать это, и въ Колизеѣ я только громко заявила объ этомъ.
-- Но тебя никто не слышалъ. Отчего бы тебѣ не отказаться отъ этого заявленія и не отречься отъ Христа? Императоръ, если ты обратишься къ его милосердію, безъ сомнѣнія, замѣнитъ тебѣ смертную казнь другимъ наказаніемъ. По нашей просьбѣ онъ, можетъ быть, прикажетъ отправить тебя въ изгнаніе, напримѣръ, въ Пандатарію.
-- Въ такомъ случаѣ Христосъ отречется отъ меня.
-- Итакъ, ты рѣшила умереть? А знаешь, что съ тобой сдѣлаютъ?
-- Я знаю, что вы рѣшили убить меня, и знаю, какъ вы это исполните.