Сильвіо, между тѣмъ, продолжалъ грезить, и эти грезы не томили его. Онъ пріучилъ себя работать, учиться, и въ этомъ забытьи могъ миновать всѣ западни, разставленыя для слабыхъ натуръ; въ немъ было два человѣка -- одинъ здоровый, другой съ болѣзненнымъ воображеніемъ, и оба жили въ ладу. У Сильвіо всякій день являлись новые планы, смѣлыя предпріятія и никогда не ослабѣвала воля. Онъ чувствовалъ, что лучшая половина его жизни прошла и еще не могъ разглядѣть, что, въ замѣнъ ея, готовитъ будущее. Когда возстановленіе чести брата не удалось, онъ занялся другимъ дѣломъ и задумалъ бросить въ сассарійскую почву сѣмена растенія, туго тамъ всходившаго: ассоціаціи..
Въ газеткѣ, выходившей дважды въ недѣлю, онъ началъ рядъ статей, гдѣ доказывалъ, что всѣ бѣды острова происходятъ не отъ скудости населенія, которая, пожалуй, даже выгодна, защищая отъ нищеты, не отъ климата, законодательства или невниманія правительства, но отъ нерадѣнія и разброда самихъ обывателей. Читатели посмѣивались, когда онъ увѣрялъ, что, трудясь вмѣстѣ, соединяя средства, можно многое устроить въ Сардиніи. Онъ указывалъ пути вывоза, цѣли земледѣлія и горнаго дѣла, говорилъ объ обширныхъ рыбныхъ ловляхъ, обращался къ богатымъ владѣльцамъ, падкимъ на покупку земель для одного только удовольствія, просто и убѣдительно доказывалъ экономическія истины, говорилъ о банкахъ и общихъ крупныхъ предпріятіяхъ, убѣждалъ, что въ духѣ ассоціаціи кроется нравственная сила, которая воскреситъ народъ. Сначала неизвѣстное, имя Сильвіо Бонго распространилось между земляками. Статьи уже читали, разбирали... Но кто осуществитъ эти идеи?
-- Время!-- восклицалъ Сильвіо.-- Heyжели вы не вѣрите чудесамъ, которыя оно творитъ?
Два чуда совершались передъ нимъ, но онъ не замѣчалъ ихъ: женщина становилась матерью, дѣвочка -- женщиной.
-----
Беатриче не хотѣла, чтобъ кто-нибудь зналъ о ея положеніи, и потребовала у Козимо обѣщанія не говорить знакомымъ. Это было не трудно, но всякій день обижать друга, встрѣчаться съ нимъ и не крикнуть издалека: "порадуйся, я счастливъ!"... Въ одно утро, наконецъ, Козимо не выдержалъ. Это было въ Надеждѣ. Онъ началъ длиннымъ предисловіемъ, взялъ съ Сильвіо обѣщаніе молчать и, наконецъ, сказалъ.
Вѣсть эта обрушилась ударомъ на Сильвіо. Онъ помолчалъ, потомъ простодушно сказалъ: "возможно ли!"
-- Не только возможно,-- несомнѣнно,-- подтвердилъ жестокій мужъ.-- Разумѣется, ты крестный отецъ. Въ честь твою назовемъ Сильвіо.
-- А это -- мальчикъ?-- спросилъ серьезно профессоръ.
-- Мальчикъ, -- также серьезно повторилъ Козимо, и оба смѣялись.
Счастливый отецъ отправился осмотрѣть приготовленія для сбора винограда, а Сильвіо ушелъ подъ оливы. На сердцѣ было тихо, все замерло. Въ его ногамъ упала сломанная вѣтка, молодая сломанная вѣтка... точно его юность, точно вся его жизнь.
Нѣтъ, онъ уже не тоскуетъ. Онъ вышелъ изъ заколдованнаго круга. Истина, вся, безъ прикрасъ, предстала передъ нимъ въ одинъ изъ просвѣтовъ, которые открываются иногда въ душѣ человѣка; онъ понялъ, что игралъ въ опасную игру, гдѣ могъ проиграть совѣсть. Теперь онъ разбиралъ себя, касался всѣхъ сторонъ души; сомнѣнія не оставалось: материнство Беатриче исцѣлило его.