Как-то раз, во время заграничного путешествии Наполеон и Жозефина посетили Майнц. Им посоветовали осмотреть загородный домик курфюрста, называемый "Фаворит", на о. Кен.
Погуляв по острову, Наполеон и Жозефина сели завтракать и тут случайно разговорились с одной бедной старушкой, которая сидела у дверей маленькой хижины. Наполеон заинтересовался ею и знаком, подозвал ее к столу.
-- Слушай, добрая старушка, -- сказал Наполеон, -- на твоем домике крыша никуда не годится. Отчего ты не починишь ее?
Старуха не знала в лицо императора, приняла, его за обыкновенного путешественника и добродушно разговорилась с ним.
-- Ох, любезный господин, уж очень бедны мы, -- не до того!.. Детей у нас трое, а у мужа не всегда бывает работа...
-- А чем занимается твой муж?
-- Да он, сударь, у меня токарь и приготовляет для раненых костыли и деревянные ноги; но когда войны нет, так и заработки его плохие. Прежде-то много воевали, жить ничего было!..
При словах костыли и деревянные ноги лицо императора омрачилось, и он многозначительно посмотрел на Жозефину, которая слегка пожала ему руку, как бы отвечая тем, что она поняла его, и опустила голову.
-- Разве можно работать только костыли да деревянные ноги? -- продолжал Наполеон раздраженно. -- Действительно, теперь это плохое ремесло: в нем уже нет надобности.
-- Само собой, поэтому-то и обедняли.
-- Ну, а сколько вам надобно на поправку вашей хижины?.. -- спросила ее Жозефина.
-- Ох, прекрасная барыня, нам нужно очень, очень много. И не сообразишь сразу-то.
-- Однако, -- спросил Наполеон, -- сколько же?
-- Нам надобно, по крайней мере... по крайней мере...
И старуха, поглядевши на небо, просчитавши по пальцам, сказала с глубоким вздохом:
-- Надо, по крайней мере, четырнадцать луидоров; но нам и в целую жизнь не придется этого заработать; работа идет так плохо с тех пор, как уже более не дерутся, и раненые не нуждаются в косты...
-- Но всегда нуждаются в стульях! -- вскрикнул раздраженно Наполеон, прерывая слова старухи, видимо, с тем, чтобы она не повторяла своих костылей и деревянных ног, которые, казалось, очень опечалили Жозефину, -- Скажи своему мужу, чтобы он работал стулья, они всегда нужны.
Потом, сказав несколько слов на ухо сопровождавшему их гофмаршалу, император взяв у него сверток с пятьюстами франков, разломал его, сам отсчитал двадцатифранковые монеты и бросил их в передник старухи, не верившей своим глазам.
Жозефине едва удалось уверить старуху, что золото не фальшивое, и что оно пойдет ей впрок.