После московских бедствий, в начале 1813 года, Наполеон, желая лично узнать чувства народа, задумал обойти предместья столицы, начиная с предместья св. Антуана.
В сопровождении только адъютанта, потому что гофмаршал был болен, он сел в фиакр и велел везти себя на площадь Бастилии; там, выйдя из фиакра, он отправился по Шаройской улице. В конце улицы он остановился около каменщиков, работавших у строившегося дома. Один из рабочих, взглянув на него, вдруг вытянулся перед ним в струнку.
-- Разве ты узнал меня? -- спросил отрывисто Наполеон у каменщика.
-- О, государь!.. -- пробормотал тот.
-- Я также узнаю тебя! -- прервал его император. -- Тебя зовут Грегуаром Буавеном, ты был унтер-офицером во втором егерском пехотном полку моей гвардии; по представлению твоего полковника я дал тебе орден, а недолго спустя после того, согласился на помещение тебя в дом инвалидов... Почему ты теперь здесь?
Грегуар стоял молча, не двигаясь.
-- Тебя выгнали оттуда, да?.. Что ты сделал?
Та же неподвижность, то же молчание. Грегуар потупил глаза.
-- Ты не помнишь этого?.. Ну, так я скажу тебе; тебе известно, что я памятлив: однажды утром ты наделал шалостей, наговорил глупостей.
-- О, государь! -- прервал Грегуар, поднявши гордо голову, -- вам известно, что я не кричал...
-- Как! Разве ты не кричал, как безумный, в нетрезвом виде?.. Тебе дано приличное имя [Буавен значит: пей вино].
-- Что делать, ваше величество, я вспомнил, что я был волонтером. А как накануне я подпил, то утром и стал кричать...
-- Похоже ли это на что-нибудь? Тебя выгнали и очень хорошо сделали, ты получил заслуженное.
-- Я не спорю, ваше величество; но вы сами согласитесь со мною, что если кто любит вас, так это я; если кто дрался за вас, так это я; у меня есть жена и дети, и было слишком жестоко выталкивать меня на площадь, и за то только, что я влил себе в горло лишнюю рюмку. `
Наполеон, тронутый этими горькими словами, сказал:
-- А! У тебя есть дети? В таком случае, это другое дело. Зачем ты не сказал мне этого прежде? Сколько лет твоему старшему?
-- У меня двое старших, т.-е. они близнецы, и оба поступают в конскрипт в будущем году.
-- Хорошо. А что ты сделал с своим крестом?
Гренадер поспешно распахнул камзол и показал ленту неопределенного цвета, по которой он ударил обеими ладонями.
-- Крест? Его нет по случаю тяжелых обстоятельств! Что же касается до ленты, так она здесь! Та же самая, которую я получил на параде от полковника. Только она выслужила свое время и просится в отставку.
Император взял из кошелька адъютанта пятнадцать наполеондоров и, протягивая их каменщику, сказал:
-- Вот тебе на необходимые исправления твоего креста, который, полагаю не у бриллиантщика, а также и на то, чтобы выпить с товарищами за мое здоровье, но умеренно, -- понимаешь? Потом, если тебе опять вздумается кричать, то кричи: Да здравствует Франция! За тобою повторят это многие, и никто не сочтет этого дурным. Кстати, ты завтра придешь в Тюльери, спросишь дежурного адъютанта, а швейцару скажешь, что ты явился по моему приказанию, и тебя пропустят. Прощай!
На другой день Грегуар Буавен получил приказ о помещении его вновь в дом инвалидов.