21 января 1914. Москва
<...> С большим интересом прочел о Ваших недоумениях по поводу Вашего труда об философии от. Серапиона184. Очень мне понятно Ваше настроение; сходное переживал, и еще переживаю, и я по поводу Ник. Фед-ча, которого высоко ценю, горячо люблю и с которым все же кое в чем существенном не могу слиться воедино. Когда я старался провести его, помаленьку, в наше общественное сознание, я прилагал все усилия, чтобы именно сливаться с ним при изложении его мыслей; и меня даже упрекали в том, что нельзя часто отличить, говорю ли я от лица Ф-ва или от себя. Но я убежден, что только такое, сродственное, созвучное по духу, изложение мыслителя и есть правильное, по крайней мере для начального с ним ознакомления: критике же место в конце. Вот почему я думаю, что и Вы должны бы вводить в понимание Вашего, также "Загадочного мыслителя" изложением сродственным же, "конгениальным", как говорил Гердер, а не сразу аналитически-критическим. Вижу трудность этой задачи при Вашей теперешней невозможности объединиться с Вашим мыслителем во многом. А все-таки, думается, впереди должно бы идти изложение его, насколько можно более объективное, без расслабления первого впечатления критикою. Пусть его в начале книги узнают и полюбят таким, каков он есть в его целости (и с теневыми сторонами); а дальше уже поправляйте сами то, что Вам представляется у него ошибочным или опасным. При Вашей многогранной душе у Вас, я знаю, найдется достаточно созвучного для того, чтобы ввести читателя в понимание мыслителя путем не одного холодного изложения, но и теплого симпатизирующего чувства. А разоблачению диссонансов место в конце... <...>
П. А. ФЛОРЕНСКИЙ -- Н. П. ПЕТЕРСОНУ
1 февраля 1914. Сергиев Посад
Редакция
Богословского вестника
Сергиев Посад
Московской губернии
Февраля 1 дня 1914
Ваше превосходительство
Николай Петрович!
Уведомляю Вас о получении Ваших рукописей и вместе с тем прошу Вас ответить на возникающий у меня вопрос такого рода:
Конечно, значительность и таинственность учения и личности Н. Ф-ча заставляет желать возможно всестороннего исследования его учения и его личности. В этом смысле я нахожу не только приемлемым, но и положительно-желанным напечатание Вашего ответа г. Голованенко. Но уместно ли печатать его сейчас, когда с февральской книжки начинается печатание уже не краткой заметки, а обстоятельного исследования о Н. Ф. Федорове того же автора, которое будет тянуться печатаньем несколько месяцев 185.
Возможно, что по напечатании этого исследования более определенно выступят мотивы для обвинения Вами г. Голованенко в непонимании учения Н. Ф. Федорова, или наоборот, Вы откажетесь от некоторых из своих обвинений. Я полагал бы, что в интересах спокойного выяснения дела было бы целесообразно дать г. Голованенко высказаться до конца, а потом уже полемизировать с ним. Не думайте, что я просто оттягиваю полемику -- я ей искренне рад, как потому, что она оживляет журнал, так и ради разностороннего освещения учения Н. Ф-ча. За Вами будет оставаться место высказаться о работах (обеих вместе) г. Голованенко по окончании им печатания своего исследования, которое уже находится в наборе.
Покорнейше прошу Вас ответить мне, что Вы думаете о предложенной комбинации. В случае, если Вы ею недовольны, я передам это дело на третейский суд нашего общего друга Вл. Ал-ча Кожевникова, и сделаю так, как решит он. Работа г. Голованенко печатается ныне с его согласия (он ее, впрочем, не читал и судил о ней по первой его статье).
Благодарю за присылку письма к кн. Е. Н. Трубецкому. Это письмо мне представляется чрезвычайно ценным, и я думаю, что если его неудобно печатать в настоящем его виде,, то следовало бы напечатать не в виде ответа кн. Е. Н-чу, а в виде биографической справки, весьма важной при изучении биографии Н. Ф-ча. Подумайте, не найдете ли Вы возможным сделать в ней соответственные переделки и напечатать в "Бог<ословском> Вестнике"?
Ваш покорный слуга
Священник Павел Флоренский.
Н. П. ПЕТЕРСОН -- П. А. ФЛОРЕНСКОМУ
Между 3 и 6 февраля 1914. Зарайск
Милостивый государь
Павел Александрович!
Приношу Вам сердечную благодарность за уведомление о получении посланных Вам рукописей. Что касается напечатания моей заметки по поводу статьи г-на Голованенко, то если г. Голованенко почему-то нашел нужным напечатать свою статью прежде большого труда своего о произведениях Н. Ф. Федорова, то, мне кажется, было бы справедливо поместить и мою заметку по поводу этой статьи, не дожидаясь большого труда, потому что многие, прочитав статью г-на Голованенко и не встретив отзыва на нее, могут отказаться от знакомства с произведениями Федорова, потому что поверят, что дело, к которому призывают произведения Федорова, в самом деле какая-то магия, что в самом деле им устраняется христианская надежда186.
Если Вы не найдете возможным напечатать мою заметку в "Богословском Вестнике",-- прошу возвратить мне ее, я попытаюсь напечатать ее в другом месте в видах предотвращения вредного действия г-на Голованенко на распространение произведений Н. Ф. Федорова.
Относительно письма к Трубецкому, -- мне хотелось бы его напечатать, но В. А. Кожевников против этого. 8, 9 и 10 февраля я думаю быть в Москве и переговорю с Владимиром Александровичем о переделке этого письма и о напечатании его в переделанном виде в "Богословском Вестнике". После переговора с Владимиром Александровичем я сообщу Вам о результатах этих переговоров, а может быть, и пришлю статью. Вы мне ничего не сообщили об исповедании веры признающего имманентное воскрешение, т. е. воскрешение чрез человека? Может ли оно быть напечатано в "Богословском Вестнике" и, конечно, с надлежащим возражением?
В. А. КОЖЕВНИКОВ -- П. А. ФЛОРЕНСКОМУ
7 февраля 1914. Москва
<...> Спасибо за извещение о деяниях Николая Павловича. Его "усердия не по разуму" боялся и сам Николай Фед-ч: завещая мне свои рукописи, он вменял мне в обязанность не вверять их судьбу с одной стороны неверующим-рационалистам, которые (говорил он) "не преминут меня пожаловать в генералы от атеизма, -- честь, которую я не заслужил, хотя, может быть, и подал некоторый повод думать об этом иначе", -- ас другой стороны, не давать рукописи в распоряжение Петерсона, "усердного не по разуму", и, по мнению Н. Ф-ча, в этом смысле более опасного, чем враги, с которыми (добродушно добавлял старик) "мы кое-как еще справимся". Эти предосторожности он не раз выражал в письмах ко мне, которые я принужден, конечно, скрывать от Ник. Пав-ча; а Н. П., не зная этого, часто делал многое вопреки моему мнению и неоднократно ухудшал положение дела, и без того незавидное. Наивность его доходила, напр<имер>, до того, что он писал Столыпину о необходимости положить в основу преобразования строя России идеи Н. Ф-ча; писал о том же Щегловитому187; хотел писать Саблеру188; пробовал обращаться и к самому Государю; а недавно послал в том же смысле воззвание к одному члену Гос. Думы, к тому же -- кадету. Такое рвение и такая любовь к Учителю сами по себе, конечно, трогательны, особенно если знать, от какого доброго, хорошего человека и настоящего праведника эти чувства исходят. Но "делу" эти порывы не пользуют ни мало, а скорее вредят. Я согласен с Вами, что выступление против Трубецкого имело смысл; но форсировать положение до того, чтобы приводить противника к альтернативе "или Н. Ф., или Евангелие" было вредно, а главное -- неосновательно, ибо учение Н. Ф., по его собственному убеждению, вовсе не должно приводить к такому гибельному радикализму. Надо признать в этом учении многое недовыясненным, кое-что необоснованным, кое-что надуманным; надо, наконец, пригнать и его столкновения в некоторых существенных пунктах с церковным учением, несмотря на искреннее желание автора пребыть православным. Все это должно вести к разъяснению, расследованию учения, ко всестороннему его обсуждению, разумеется, с полною свободою разномнения, свободу, за которую "Старик" всегда стоял явно и энергично. Николай же Павлович, признавши не только учение Н. Ф-ча, но и изложение его "богодухновенным" (как он мне недавно признался в письме), не может спокойно сносить инако, чем сам, мыслящих об этом учении, и всех, подряд, обвиняет в непонимании Федорова. Что же бы это было за учение и какая была бы ему цена, если бы действительно его никто не понимал, кроме одного (Н. П-ча), -- ибо и меня он причисляет не столько к непонимающим "учения", сколько к изменникам ему, за то, что я не следую совету в каждой статье или каждом чтении начинать и кончать пропагандою идей Н. Ф-ча. Непопулярность и недоступность учения не страшна была многим мыслителям, а многим из них она была прямо желательна; по крайней мере, они на это претендовали и этим похвалялись. Но что сказать об учении, предназначающем себя для всех, непременно для всех, и без содействия большинства себя не утверждающего, и которое было бы в то же время никому не понятно или почти всеми превратно понимаемо?.. Сколько раз я указывал Н. П. на то, что, утверждая это, он "проваливает" Н. Ф-ча, но все мои увещания ни к чему не приводили. То же -- и теперь! Выступление свое против Голованенки он от меня скрыл, из опасения, вероятно, как бы я не остановил его. Не знаю содержания статьи, но принципиально вполне разделяю Ваше мнение, что если Гол<ованенко> будет печатать целую работу о Федорове, то, конечно, лучше выждать ее опубликования в полном составе и тогда уже отвечать. На днях Ник. Павл. ко мне явится (8-го он приезжает в Москву), и тогда я употреблю все усилия, чтобы склонить его потерпеть до опубликования статей Г<олованен>ки; я надеюсь, это мне удастся. Вас же я просил бы не сдаваться на его просьбу сейчас же напечатать его статью, ибо убежден, что это только повредит делу. Я же объясню Петерсону, что Ваш отказ отнюдь не заключает в себе какой-либо несправедливости или предубеждения. Что касается "Исповедания веры" самого Петерсона, то если это есть то, набросок чего он мне раньше читал, то и подавно мне было бы нежелательно видеть эту вещь напечатанною, и я не понимаю, почему редакция "Бог<ословского> Вестника" может быть обязываема печатать ее? Поговорю и об этом и немедленно сообщу Вам. <...>
В. А. КОЖЕВНИКОВ -- П. А. ФЛОРЕНСКОМУ
Между 26 февраля и началом марта 1914. Москва
<...> Посылаю статью Н. П. Петерсона (по поводу статьи кн. Е. Н. Трубецкого): ей придан теперь вид не письма, а заметки на статью189. Полемически-резкого в ней ничего нет, а фактические данные не лишены интереса. Ник. Павл. очень желал бы видеть эту статью напечатанною в "Бог<ословском> Вестнике" и просит Вас об этом. Не найдете ли возможным исполнить эту просьбу? 190
От выступления против Голованенко Ник. Павл. пока решил воздержаться. <...>
С. Н. БУЛГАКОВ -- П. А. ФЛОРЕНСКОМУ
13 марта 1914. Москва
<...> Статьи Голованенко о Федорове я прочел191. Мне они понравились четкостью изложения, они дают концентрированный букет Федорова и тем самым и имманентную критику. Поэтому, насколько можно судить по прочтенному об остальном, я мог бы поддерживать в Пути эту работу даже для самостоятельного издания. Однако справившись у Гр<игория> А<лексееви>ча192, "министра-президента", я узнал от него, что хозяйственный план наш на ближайший год-два, рассчитанный на задуманные нами переводы и равно условленные уже оригинальные издания, не допускает расширения, а брошюра о Федорове не есть тот городничий, для которого всегда можно найти место. На основании этой справки и решил дела дальше не вести. Если, паче чаяния, очерк пройдет в "Б<огословском> В<естнике>", то я надеюсь провести через Путь, стало быть, без расходов (почти), иначе нет. Мне жаль Г<олованенко>, но vis major193. <...>
А. К. ГОРСКИЙ -- В. Я. БРЮСОВУ
23 апреля 1914. Одесса194
Одесса 1914
Апрель 23
Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич! Вероятно, Вы уже получили и успели в общем ознакомиться со сборником "Вселенское Дело"195.
Ото всех, кто вчитывался в помещенное там Ваше письмо "о смерти, воскресении и воскрешении"196 -- мне приходилось и приходится слышать один и тот же вопрос, которого я и для себя не мог разрешить и хотел лично Вас спросить об этом, но позабыл, именно: что Вы разумеете, говоря в заключительных строках письма о втором пришествии, которое представляется для Вас наиболее вероятным пределом паки бытия?
Идет ли здесь речь о метампсихозе или о чем-то другом? В первом случае вопрос переходит на ту плоскость, в какой он взят хотя бы в статье В. Недзвецкого197.
Хотелось бы очень вообще узнать о Вашем впечатлении от этой статьи, моей работы о Соловьеве198 и вообще всего сборника. Листок со списком опечаток, перестановок и пропусков отпечатан только на днях. Без этого нельзя было книги выпустить на рынок.
Сейчас перечитывал я статью Вяч. Иванова в "Трудах и днях" "О границах искусства". В ней подводятся итоги великому спору, начатому когда-то на страницах "Аполлона"199. Сдача оружия полная. Оказывается, уже красота (в искусстве) мира не спасает и спасать не должна. От реальнейшего теперь к реальному (как и акмеисты?) приглашается художник. Зачем же было скликать рать и с похвальбой идти? Наделала синица славы, а моря не залегла.
Теперь только я вижу, что внутренняя правота в этом споре была всецело на Вашей стороне, несмотря на ту парадоксальную -- нарочито -- банальную форму, в какую Вы облекли свою мысль. Вам противен был этот преждевременный шум уже потому, что море Вы захотели зажечь не в шутку.
Вы -- во-первых -- стоите за теснейшее неразрывное объединение искусства с наукой -- во-вторых, ставите им совершенно определенную цель: победу над смертью. А где искусство и наука собраны вместе во Имя такой цели, там, конечно, теургия посреди их.
И пределов такому искусству уже нет и быть не может, в чем единогласны были Вл. Соловьев и Федоров.
И здесь всякое нисхождение является одновременно восхождением. Никто не восходил на небо, кроме сошедшего с неба Сына Человеческого, всегда пребывающего на небесах.
-----
Если это не очень затруднит Вас, я хотел бы получить хотя краткое разъяснение относительно "второго пришествия".
Уважающий Вас
А. Горский.
Одесса, Пироговская, 7.
P. S. Недавно зародилось здесь молодое издательство "Полигимния" с целью объединения южных поэтов и художников.
К маю хотят они напечатать стихотворный Альманах "Солнечный Путь"200, а к осени готовится сборник, куда войдет и беллетристика, и статьи по вопросам искусства и культуры.
В первом приняли участие К. Бальмонт, Ал. Биск, С. Городецкий, Вл. Ленский, Л. Столица, С. Фруг, Дм. Цензор, А. Федоров и др.
Редакции было крайне желательно иметь Ваше стихотворение или хотя бы разрешение поставить Ваше Имя в проспекте на осень.
Кажется, об этом они хотят запросить Вас телеграммой.
А. Г.