ЕЩЕ ОДНО ДЕЛЬЦЕ
-- Сто фунтов! -- ворчал Боб по уходе буркера. -- Да, это не скоро раздобудешь. Я достану ему молоденькую девушку, что живет в доме на Корнгильской площади. Что за благодать это создание! Ну, да что же? Доктор полелеет ее и не сразу, а мало-помалу будет убивать, без всяких страданий. Но каким образом заманить ее? А! Я знаю, что Энджус Мак-Ферлэн -- отец ее и этого для меня достаточно!.. Ах, да я и позабыл, что меня ждут.
Боб пошел в комнатку, где был прилавок. Там сидел какой-то мужчина, завернувшийся в плащ.
-- Что вы желаете, сударь, я к вашим услугам? -- поклонившись, сказал Боб.
-- Мы одни?
-- Как есть одни. Господин, с которым я сейчас вел разговор, ушел.
Незнакомец снял плащ.
-- Мистер Патерсон! -- воскликнул Боб. -- Что это значит?
-- Случилось большое несчастье для меня, -- отвечал бывший управитель. -- Надо, наконец, избавиться от навязчивого Бриана, честнейший Боб!
-- Когда вашей чести будет угодно. Только я предупреждаю вас, что дешево за это взять нельзя... с Ленчестером шутки плохи. Ах, какая жалость, что господин, с которым я разговаривал, ушел. Это его специальность...
-- Гм! -- произнес со страхом Патерсон.
-- Да, -- рассеянно отвечал Боб, -- это господин Бишон, буркер... чай слыхали?
Управляющий невольно затрясся, узнав, что совсем недавно был в обществе человека, при имени которого приходил в трепет весь Лондон.
-- Теперь вам нечего бояться, -- сказал, ухмыляясь, Боб, -- ведь он ушел. Впрочем, я скажу вам, что Бишон имеет добрейшую душу: я сейчас совершенно убедился в этом. Ни с того, ни с сего подарил мне сто фунтов. Ей-ей! А это для меня много значит...
-- Слушай же дело, бравый Боб, -- с нетерпением прервал его управляющий. Не знаю хорошо, что сделал Бриан опять, только милорд приехал из театра в страшном гневе! Я было заикнулся о нашем предприятии, знаешь, о красавице с Корнгильской площади...
-- Анне Мак-Ферлэн? Еще бы, я ее отлично знаю... Только что думал о ней.
-- Она чудо, как хороша! -- воскликнул управляющий. -- Я увидал ее. Что за глазки, Боб! Что за губки! Что за цвет личика!
-- Да, сказать по правде, таких красавиц маловато. Милорд, конечно, обрадовался?
-- Милорд... нет, подожди еще! Он не захотел даже слушать меня. Милорд выругал меня...
-- Что вы?! -- удивленно вскричал Боб.
-- Милорд поколотил меня!!
-- Поколотил!! Да, неужели правда?!
-- Милорд выгнал меня!!!
-- Выгнал вас, мистер?!!
-- Да, так-таки и выгнал!
-- Ага! Вас прогнали? -- холодно и дерзко произнес Боб, нагло смотря на Патерсона. -- Стало быть вы теперь не управляющий более у милорда?..
-- Ничего не значит, -- сказал Патерсон. -- У меня ведь есть золото. Недаром же управлял я пятнадцать лет делами графа Вейт-Манорского.
-- Да, да, -- сказал Боб, -- это правда. Что же будет угодно вашей чести?
-- Я нуждаюсь в твоей помощи, славный Боб, Я в полной уверенности, что молоденькая понравится милорду. Раздобудь мне ее.
-- Трудновато, ваша честь, -- отвечал Боб, почесывая затылок.
-- Раздобудь мне ее непременно! Завтра вечером доставь мне ее, никак не позже!
-- Но представьте только себе, мистер...
-- Не хочу ничего слышать. Я торговаться не намерен. Если ты доставишь мне ее к завтрашнему вечеру, то получишь двести фунтов!
-- Двести фунтов! -- протяжно, с жадностью проговорил Боб.
-- Двести фунтов! Если ты не согласишься, то я подыщу себе кого-нибудь другого.
-- Дьявольски соблазнительно!
-- Так как же?
Пожалуйте 50 фунтов задатку, ваша честь, и ручаюсь вам честным словом благородного человека, что завтра, не позже десяти часов вечера, молоденькая девушка будет в вашем распоряжении.
Патерсон вынул пять бумажек, по десяти фунтов каждая, и передал их Бобу.
-- У крыльца, до десяти часов, слуга мой будет ждать тебя. Только смотри, не обмани!
-- Приготовляйте остальные сто пятьдесят фунтов!
-- Какова птица! -- сказал Боб, оставшись один. -- Важничает, как какой-нибудь лорд! Ну, да хорошо, когда придет время, когда я буду джентльменом и когда Темперенсу будут величать сударыней.
Он вдруг прервал свой монолог и ударив себя по лбу, глухо сказал:
-- Темперенса! Темперенса! Ты проводишь меня! Подлый Тернбулль получил уже свою мзду. Я подговорил Мича, я лишился несколько крон, чтобы напоить его. И он боролся, как дикий зверь. Хорошо пришлось и Тому! Вон они валяются оба, Мич стонет еще. Тернбулль молчит... Не околел ли он? Тернбулль! Том Тернбулль! Молчит! А вот я заставлю тебя говорить -- и, подойдя к телам, лежавшим в стороне, Боб ударил сапогом несчастного. -- Тернбулль чуть слышно застонал.
-- Как бы он не опомнился, -- продолжал Боб, вытаскивая из-за пазухи нож. -- Нет, я не буду трогать его... Здесь страшно, темно...
Несколько минут спустя Боб шел по грязному переулку и по временам отрывисто говорил:
-- Две! Одна для доктора, другая для милорда! Что за прекрасная семья.