Свадьба.
Герцогъ Браччіано, согласившись съ будущимъ тестемъ, рѣшилъ немедленно отправиться въ Римъ, спустя три мѣсяца возвратиться въ Флоренцію и сыграть свадьбу.
Герцогъ Козимо де-Медичи съ своими сыновьями проводили почетнаго гостя до Римскихъ воротъ (Porta romana). Послѣ многихъ пожеланій счастливаго пути и скораго возвращенія, гостепріимные хозяева вернулись во Флоренцію, а Паоло Джіордано Орсини, окруженный свитой, отправился по римской дорогѣ. Около Джіордано ѣхалъ его кузенъ Троило Орсини. Разговаривая о роскоши флорентійскаго двора, красотѣ женщинъ и любезности Медичи, путешественники сдѣлали десять миль и уже приближались къ мѣсту, гдѣ былъ назначенъ первый отдыхъ, какъ случилось происшествіе, нарушившее хорошее расположеніе духа всѣхъ, въ особенности самого герцога Браччіано. Лошадь Троило Орсини, испугавшись дерева, сломаннаго бурей и лежавшаго поперекъ дороги, закусила удила и понесла. Тщетно удерживалъ ее всадникъ, она неслась какъ съумасшедшая и, наконецъ, сбросила сѣдока. Троило былъ поднятъ безъ чувствъ, подъѣхавшими людьми герцога и отнесенъ на рукахъ въ сосѣднюю деревню. Призванный фельдшеръ привелъ въ себя больного и, осмотрѣвъ его, объявилъ, что опасности нѣтъ, только слабо ранена голова и вывихнута ключевая кость, но что всѣ остальные органы нетронуты. Герцогъ Джіордано былъ крайне опечаленъ этимъ обстоятельствомъ, тѣмъ болѣе, что не могъ оставаться съ своимъ больнымъ кузеномъ, такъ какъ дѣла крайне важныя требовали его присутствія въ Римѣ. Оставивъ при больномъ двухъ своихъ служащихъ, онъ отправился дальше. Между тѣмъ въ Флоренціи узнали о происшествіи съ Троило Орсини. Герцогъ Козимо тотчасъ распорядился послать экипажъ въ деревню, гдѣ лежалъ больной, и его перевезли во Флоренцію прямо во дворецъ и поручили заботѣ придворныхъ хирурговъ.
Такимъ образомъ, случай устроилъ, что влюбленный Троило снова могъ любоваться очаровательной Изабеллой и жить съ ней подъ одной кровлей, дышать однимъ съ нею воздухомъ. Именно этого и добивался влюбленный молодой человѣкъ, продѣлывая маневръ паденія съ лошади.
Принужденный нѣкоторое время лежать въ постелѣ, Троило Орсини мало-по-малу сталъ поправляться, ключица, вправленная на мѣсто, срослась и хирурги позволили ему прогуливаться. Онъ сталъ осматривать всѣ достопримѣчательности города, любовался художественными произведеніями искусства, столь поощряемыми герцогомъ де-Медичи. Въ сообществѣ послѣдняго онъ посѣтилъ мастерскую знаменитаго Бенвенуто Челлини, который въ то время приготовлялъ модель Нерсео, по заказу герцога Козимо; осматривалъ большія историческія картины, работанныя Вазари, также по приказанію герцога въ Palazzo Vecchio. Химическія лабораторіи, школы, шерстяныя заведенія, пользовавшіяся въ то время такой громкой славой, не мало привлекали любопытство выздоравливающаго; онъ всѣ ихъ желалъ осмотрѣть; между тѣмъ время шло незамѣтно и близился срокъ возвращенія изъ Рима жениха для свадьбы, уѣзжать не стоило; Троило рѣшилъ остаться. Не желая злоупотреблять любезнымъ гостепріимствомъ герцога, онъ изъявилъ желаніе перейти изъ дворца на частную квартиру. Какъ и надо было ожидать, герцогъ Козимо воеталъ противъ такого рѣшенія и не позволилъ Троило уѣзжать изъ дворца.
Троило повиновался и поспѣшилъ обо всемъ увѣдомить своего кузена Браччіано. Въ длинномъ письмѣ онъ сообщалъ свои впечатлѣнія, видѣнныхъ имъ научныхъ и художественныхъ диковинокъ столицы Тосканы, необыкновенно любезное обращеніе съ нимъ гостепріимнаго хозяина, герцога Козимо, и прибавлялъ, что ввиду краткости срока рѣшился ждать въ Флоренціи пріѣзда его, Браччіано.
Живя въ дворцѣ Питти, Троило имѣлъ случай ежедневно встрѣчать прелестную Изабеллу. Ея необыкновенная красота, чудное пѣніе и артистическая игра на многихъ музыкальныхъ инструментахъ, существовавшихъ въ ту эпоху -- покорили окончательно сердце молодого человѣка; онъ страстно, безумно полюбилъ невѣсту своего кузена. Видѣть Изабеллу, слышать ея голосъ, сдѣлалось душевною потребностью для Троило. Мысль, что это дивное созданіе, о которомъ онъ едва смѣлъ мечтать, предназначено другому, заставляла невыносимо страдать влюбленнаго молодого человѣка. Между тѣмъ эту адскую пытку Троило не промѣнялъ бы на райскія наслажденія, потому что онъ ежедневно могъ любоваться идеальной красотой Изабеллы.
Само собой разумѣется, Троило Орсини, какъ хорошо воспитанный дворянинъ, никогда не смѣлъ себѣ позволить нарушать придворный этикетъ: заводить разговоръ съ Изабеллой, или оставаться съ ней вдвоемъ; онъ довольствовался любоваться ею издали и именно такъ, что, кромѣ ея, никто изъ окружающихъ этого не замѣчалъ.
Троило Орсини, какъ мы сказали выше, былъ молодъ и хорошъ собой, кромѣ всего этого, онъ обладалъ многими качествами, привлекавшими къ нему вниманіе женщинъ. Увлекательно-краснорѣчивый, онъ никогда не доводилъ до утомленія слушателя. Память имѣлъ весьма обширную и могъ продекламировать стихи многихъ извѣстныхъ поэтовъ. Прекрасно пѣлъ, акомпанируя себѣ на арфѣ, съ удивительнымъ искусствомъ извлекая изъ этого инструмента прелестныя мелодіи. Въ присутствіи всего двора онъ нерѣдко мѣрился силами артистическаго таланта съ старшимъ сыномъ герцога донъ Франческо. Прекрасно держался на лошади и замѣчательно искусно умѣлъ управлять ею.
Кавалеристы Тосканы, видя, какъ Троило заставляетъ себѣ покоряться самыхъ горячихъ лошадей, удивлялись, какимъ образомъ такой знаменитый ѣздокъ, могъ позволить себя сбросить лошади?
Съ дамами Троило былъ чрезвычайно любезенъ и разнообразенъ, объяснялъ имъ достоинство каждаго растенія, значеніе фигуръ изъ геральдики, указывалъ разницу въ характерахъ школъ живописи и прекрасно умѣлъ разсуждать о дѣлѣ искусства. Образованная и талантливая Изабелла не могла не обратить вниманія на молодого оратора, глаза котораго метали искры страсти, лицо дышало энергіей и вся фигура была такъ граціозно-изящна. Въ ту эпоху придворная молодежь занималась лишь интригами и жалкой местью. Въ глазахъ умной Изабеллы Троило Орсини являлся исключеніемъ.
Мало сказать, что онъ понравился Изабеллѣ, мы будемъ ближе къ правдѣ если замѣтимъ, что впечатлѣніе, произведенное на нея молодымъ красивымъ кавалеромъ, было болѣе чѣмъ простое вниманіе; въ ея дѣвственное сердце онъ бросилъ зерно нѣжной страсти.
Когда Троило читалъ ей стихи Данте или Петрарки и она пристально смотрѣла на него, мелодичный, застѣнчивый голосъ чтеца отзывался эхомъ въ ея молодой груди, вызывая въ ней очаровательный трепетъ.
Стихи, выражавшіе любовь, Троило декламировалъ особенно выразительно и нѣжно, желая ими высказать свои собственныя чувства. Словами Данте Алигери, онъ говорилъ Изабеллѣ, что она прелестна {Tanto gentile е tanto onesta pare
La donna mia... (Dante).}. Читая "Освобожденный Іерусалимъ", (Gerusaleme liberata), только-что появившійся въ свѣтъ, дойдя до стиховъ:
"Она такъ скромна и такъ прекрасна,
"Я много желаю, мало надѣюсь и ничего не прошу 1)".
*) Ei che modesto е si coméssa е bella,
Brama assai, poco spera, e milia chiede.
Троило прекращалъ чтеніе и глядѣлъ на Изабеллу, страстно сверкая глазами. Изъ присутствовавшихъ никто не замѣчалъ этого маневра влюбленнаго, потому что чтеніе прерывалось на одну секунду, но Изабелла видѣла взглядъ и прочла въ немъ, что Троило Орсини ее любитъ.
Когда мы видимъ, что симпатичной намъ личности мы внушаемъ любовь, наше чувство симпатіи къ ней увеличивается и наконецъ переходитъ въ нѣжную страсть. Дѣвственное сердце Изабеллы сказало ей, что она любима и молодая дѣвушка уже не могла скрыть отъ себя, что и она любитъ Троило Орсини. Въ головѣ ея, съ того момента, возникъ рядъ вопросовъ: почему не онъ, Троило, назначенъ ей въ женихи, а Паоло Джіордано, котораго она совсѣмъ не знаетъ. И тотъ и другой носятъ фамилію Орсини. Между тѣмъ перваго она полюбила, ко второму равнодушна, какъ къ постороннему, совершенно чуждому ей человѣку. Первый ее понимаетъ, сочувствуетъ ей во всемъ, страстно ее любитъ, второму неизвѣстны ни ея умъ, ни образованіе, ни таланты, онъ женится на ней единственно изъ политическихъ разсчетовъ. "Какъ жаль -- думала Изабелла, что я не предназначена Троило, съ нимъ моя жизнь была бы полна блаженства".
А если бы попробовать тронуть сердце отца? Онъ такъ ее любитъ. Здѣсь дѣло идетъ о счастьи всей ея жизни. Кто знаетъ, быть можетъ, отецъ и перемѣнилъ бы свое рѣшеніе. И молодая дѣвушка попробовала. Но съ первыхъ же словъ она увидала, что бракъ ея съ герцогомъ Браччіано, главою дома Орсини -- рѣшенъ окончательно; что отецъ ее хотя и любитъ, но честолюбивые его замыслы дороже ему счастья дочери.
Такимъ образомъ надежда подѣйствовать на чувства отца была окончательно потеряна; Изабелла должна покориться судьбѣ, ожидавшей ее. Она мечтала лишь объ одномъ, чтобы эти блаженные дни никогда не кончались, чтобы долго, долго, не пріѣзжалъ ея женихъ, Паоло Джіордано Орсини. Мысль, что это счастливое время пролетитъ быстро, что наконецъ пріѣдетъ ея женихъ, приводила въ отчаяніе Изабеллу. Постоянная сердечная тревога, долгія безсонныя ночи, наконецъ, положили свою печать на прелестную наружность молодой дѣвушки, щеки ея поблѣднѣли и въ прекрасныхъ глазахъ отражалась тоска истерзанной души.
Каждый день Изабелла читала пламенную исповѣдь любви въ глазахъ Троило, звуки его голоса вызывали въ ней страстный трепетъ и смущали ея дѣвственный сонъ.
Между тѣмъ день, назначенный для свадьбы, приближался. Герцогъ Браччіано уже сообщалъ о своемъ прибытіи въ Терни, Перуджіо и Ареццо, находящіеся въ весьма близкомъ растояніи отъ Флоренціи.
Въ городѣ и при дворѣ уже начали дѣлать приготовленія къ предстоящему празднеству. Повсюду кипѣла работа. Устроивали арки, цирки для борьбы и охоты. Дѣлали приготовленія для иллюминаціи и фейерверковъ и т. д.
День въѣзда жениха въ Флоренцію былъ торжественно отпразднованъ. Герцогское семейство, дворъ, городскіе судьи, начальники войскъ и дворянство, встрѣтили его у воротъ города. Двоюродный братъ жениха, Троило Орсини, съ двумя сыновьями герцога Флоренціи и знатной свитой выѣхали къ нему на встрѣчу за три версты отъ города. Во дворцѣ Питти его ждали герцогъ Козимо, герцогиня Элеонора и принцесса Изабелла съ сестрами. Три дня спустя, съ большой торжественностью было совершено бракосочетаніе епископомъ Флоренціи во дворцѣ Питти. Затѣмъ послѣдовали три дня непрерывныхъ празднествъ.
Залпы артиллеріи и звонъ колоколовъ призывали народъ принять участіе въ ликованіи своихъ государей. На площадяхъ угощали гражданъ и сжигали разноцвѣтные фейерверки. Въ балаганахъ, выстроенныхъ по случаю празднества, давались даровыя представленія. Вечеромъ на всѣхъ мостахъ трещали, шипѣли и разрывались искуственные огни и ракеты.
Въ то время населеніе Флоренціи раздѣлялось на отдѣльныя группы, соотвѣтствовавшія различнымъ національностямъ города. Эти общества, въ случаяхъ торжественныхъ событій, щедро награждаемыя дворомъ, принимали участіе въ публичныхъ торжествахъ и назывались Potenze festeggiauti. Эти группы, одѣтыя одинаково, ходили по городу, каждая имѣла свое знамя и предводителя, называвшагося королемъ или императоромъ. Комичныя фигуры императора дель-Прато и вице-императора Камальдоли выступали въ сопровожденіи длинной свиты придворныхъ, а также и короли Биліеме и Батилапи съ грансиньорами Тинтори и Батилапи. Всѣ они были одѣты въ оригинальныхъ костюмахъ. Обыкновенно торжество начиналось фехтованіемъ, потомъ совершались разныя представленія, схватки и пиршества.
При дворѣ увеселенія были конечно болѣе утонченнаго характера. Въ первый вечеръ было дано театральное представленіе, въ которомъ Аполлонъ и Музы восхваляли въ своихъ пѣсняхъ достоинства супруговъ. Затѣмъ появились одинъ за другимъ города, управляемые Медичи, окруженные нимфами, и каждая изъ нихъ посвящала одинъ куплетъ тѣмъ же супругамъ. Во второй вечеръ, въ герцогскіе аппартаменты вереницей вошли пять богато замаскированныхъ компаній, первая состояла изъ шести паръ полунагихъ индѣйцевъ, вторая -- изъ другихъ шести паръ въ древне-флорентійскомъ одѣяніи изъ лукко и парчи, затѣмъ греческіе герои, двѣнадцать императоровъ въ мантіяхъ и со скипетрами, украшенными драгоцѣнными камнями и, наконецъ, двѣнадцать пилигримовъ въ плащахъ изъ легкой золотой ткани, съ серебряными чашами въ рукахъ.
На парадномъ обѣдѣ третьяго дня, на которомъ присутствовало болѣе ста важныхъ флорентійскихъ дамъ, славившихся знатностью и красотою, и еще большее количество кавалеровъ, разносили кушанья въ продолженіе четырехъ часовъ. Передавалась изъ рукъ въ руки розовая вода, разносились блюда съ фазанами, куропатками, павлинами. За паштетомъ, миндальнымъ пирожнымъ и другими сластями, на столѣ появлялись каплуны, голуби съ сосиськами и ветчиной, засахаренные цыплята, цѣлые бараны съ соусомъ изъ вишенъ, поросята кислые и сладкіе, телячьи головы, раззолоченыя и посеребряныя, голуби жареные съ подливкой изъ оливокъ, торты и всѣхъ возможныхъ сортовъ варенья. Три раза мѣняли скатерти и убирали столъ цвѣтами и ароматами.
Подъ конецъ обѣда дамамъ поднесли браслеты и другія украшенія изъ золота, усыпанные драгоцѣнными камнями.
Танцы продолжались до утра.
Среди всѣхъ этихъ увеселеній молодая была грустна.
Незадолго передъ свадьбой, герцогъ Козимо купилъ великолѣпную виллу Барончелли, получившую впослѣдствіи названіе Поджіо Имперіале, роскошно убралъ ее и презентовалъ въ видѣ свадебнаго подарка своей любимой дочери Изабеллѣ. Въ эту виллу по окончаніи торжества и удалились августѣйшіе молодые супруги.