Охота.
Неподалеку отъ замка Розиньяно тянулись обширные лѣса, гдѣ была отличная охота на кабановъ; они тутъ водились въ громадномъ количествѣ. Охота была самымъ любимымъ развлеченіемъ всѣхъ Медичи. Герцогъ Козимо страстно ее любилъ и иногда увлекался до такой степени, что подвергалъ жизнь свою опасности. Герцогиня Элеонора съ семействомъ, окруженная свитой тѣлохранителей и егерей, также не рѣдко присутствовала на охотѣ.
Приближался конецъ ноября, самая лучшая пора для охоты. Въ назначенное для охоты утро, лѣсную стражу разставили по мѣстамъ, егеря объѣзжали кругомъ лѣсъ, а всѣ окрестные поселяне высыпали изъ домовъ посмотрѣть на диковинную кавалькаду охотниковъ.
И дѣйствительно было на что посмотрѣть. Цвѣтъ флорентійской молодежи въ роскошныхъ костюмахъ, на красивыхъ лошадяхъ, въ блестящей сбруѣ, красовался, гарцуя около принцессъ и придворныхъ дамъ. Герцогиня Изабелла была одѣта въ мужскомъ платьѣ и это нисколько не скрывало ея женскихъ прелестей, напротивъ, дѣлало ихъ еще болѣе очаровательными. Красавицы Юлія и Джиневра въ яркихъ охотничьихъ курточкахъ на кровныхъ лошадяхъ съ своими молодыми кавалерами, ѣхавшими по бокамъ, донъ Джіованни и донъ Гарціа, были также прелестны. Затѣмъ свиты оруженосцевъ, придворныхъ, пажей и тѣлохранителей, представляли одно изъ необыкновенныхъ зрѣлищъ присущихъ только придворнымъ охотамъ шестнадцатаго столѣтія. Самъ герцогъ Козимо на этотъ разъ отсутствовалъ. Прибывъ на мѣсто охоты, всѣ разсыпались по разнымъ мѣстамъ лѣса въ поискахъ за кабаномъ, окруженномъ опытными охотниками герцога Козимо, живымъ кольцомъ изъ егерей. При каждой дамѣ былъ кавалеръ въ качествѣ спутника и защитника. За Изабеллой слѣдовалъ Торелло, почти никогда не покидавшій ее, что уже подало поводъ къ злымъ сплетнямъ.
Жаждущая сильныхъ ощущеній, герцогиня Браччіано пришпорила лошадь и понеслась въ карьеръ по самымъ уединеннымъ тропинкамъ лѣса. Торелло могъ лишь издали слѣдить за ней, такъ какъ его лошадь не отличалась быстротой, но все-таки онъ не терялъ герцогиню изъ вида. За послѣднее время молодой пажъ значительно повеселѣлъ и ожилъ. Онъ открылъ предъ Изабеллой свою душу и получилъ нѣжный отвѣтъ. Этого было достаточно, чтобы сердце влюбленнаго переполнилось радостью и прошла съѣдавшая его тоска.
Послѣ отчаянной скачки на довольно значительномъ пространствѣ, Изабелла сдержала свою лошадь, пажъ догналъ ее, и они поѣхали рядомъ. Обмѣниваясь безсвязными фразами, вздохами, просьбами и нѣжными взглядами, которые обыкновенно употребляютъ любовники въ самый счастливый періодъ ихъ отношеній, Изабелла, между прочимъ, обратила вниманіе на очень красивый цвѣтокъ, растущій на маленькой полянкѣ лѣса. Торелло быстро соскочилъ съ лошади, сорвалъ цвѣтокъ и подалъ его красавицѣ-амазонкѣ, но въ то самое время, когда пажъ хотѣлъ садиться на лошадь, изъ чащи вдругъ выбѣжалъ громадный кабанъ и бросился, уставивъ свои острые клыки, на лошадь Изабеллы. Торелло вмигъ очутился между лошадью герцогини и разсвирѣпѣвшимъ вепремъ. Выхвативъ свою длинную шпагу, онъ ловко вонзилъ ее въ горло кабана, который и повалился на землю, корчась въ предсмертныхъ судорогахъ.
Трепетъ Изабеллы и ея страхъ смѣнились радостью. Страстный поцѣлуй прелестной герцогини былъ наградой храброму юношѣ.
Въ другомъ мѣстѣ лѣса, на небольшой лужайкѣ, среди самой чащи кустарниковъ стояли донъ Гарціа, Валори и донъ Джіованни, подлѣ своей обожаемой Юліи; ихъ окружали придворные, а не вдалекѣ расположились пажи и слуги.
Вдругъ раздался рожокъ, то былъ сигналъ о приближеніи кабана. Всѣ стали ждать съ напряженнымъ вниманіемъ. Дамы чувствовали нѣкоторую дрожь, кавалеры ихъ ободряли. Вскорѣ показывается кабанъ. Выбѣжавъ изъ колючаго кустарника на середину поляны, онъ на минуту остановился, какъ бы въ нерѣшительности. Сотни рукъ съ копьями готовы были убить дикаго вепря, но никто изъ охотниковъ не двигался съ мѣста,-- честь убить кабана принадлежала двумъ принцамъ Медичи. Глаза всѣхъ устремились на кабана, желая угадать, въ какую сторону онъ бросится; кабанъ кружился на мѣстѣ, рылъ землю клыками, опустивъ голову и свирѣпо вращая глазами, наполненными кровью, быстро подымалъ морду и бросился въ сторону, гдѣ стоялъ донъ Гарціа, желая проложить себѣ путь между нимъ и его дамой. Донъ Гарціа поднялъ копье и лишь только кабанъ съ нимъ поровнялся, ранилъ его въ спину. Животное метнулось въ другую сторону. Въ это самое время на него набросились спущенныя собаки, но кабанъ отбросилъ нѣсколько изъ нихъ въ сторону съ распоротыми животами и пробилъ себѣ путь. Отъ раны, полученной въ спину, вепрь страшно освирѣпѣлъ и на этотъ разъ, преслѣдуемый собаками, бросился на дона Джіованни. Молодой кардиналъ съ ловкостью хладнокровнаго охотника вонзилъ ему копье въ шею; кабанъ упалъ, обливаясь кровью, и былъ добитъ подскочившими охотниками, которые отрѣзали голову убитаго вепря и насадивъ ее на копье поднесли какъ трофей побѣдителю.
Донъ Джіованни, обращаясь къ охотникамъ, сказалъ:
-- Отнесите эту голову на виллу Вальверде, я подношу этотъ трофей Юліи Вителло, цвѣты которой имѣю счастіе носить.
Въ это время къ нему подскакалъ братъ донъ Гарціа.
-- Не спѣшите, донъ Джіованни,-- вскричалъ молодой человѣкъ,-- не присвоивайте себѣ чужихъ трофей. Кабана ранилъ я, слѣдовательно и трофей принадлежитъ мнѣ, а не вамъ, и я подношу его моей дамѣ Джиневрѣ Валори.
-- Вы ошибаетесь, любезный братецъ,-- возразилъ донъ Джіованни,-- вы хотя и ранили кабана, но убилъ его я, а потому и трофей принадлежитъ мнѣ.
-- Хороша честь нанести ударъ раненому животному, которое обезсиливъ и безъ того скоро околѣло бы.
-- Напрасно вы это говорите. Кабанъ былъ еще очень силенъ и достаточно крѣпокъ; еслибъ я его не убилъ, онъ бы убѣжалъ.
-- Неправда!
-- Будьте осторожны, донъ Гарціа, въ вашихъ выраженіяхъ.
-- Говоря съ вами такимъ образомъ, я не измѣняю моему долгу. Я старше васъ!
-- О, я не унижусь до того, чтобы стать съ вами наравнѣ!
-- Пресвятая Мадонна! Вы осмѣливаетесь меня оскорблять?!
Сцена принимала угрожающій характеръ. Изъ присутствовавшихъ никто не смѣлъ вмѣшаться въ ссору двухъ принцевъ.
Вдругъ Юлія выѣхала впередъ и крикнула.
-- Донъ Гарціа подъѣзжайте сюда.
Но Джиневра, слѣдившая за ссорой двухъ братьевъ, сочла необходимымъ ее остановить.
-- Оставьте ихъ!-- сказала она съ дьявольской улыбкой.
Страшная ярость была написана на лицахъ двухъ братьевъ-соперниковъ; у каждаго она выражалась своеобразно: донъ Джіованни весь побагровѣлъ, донъ Гарціа позеленѣлъ.
-- Какъ вы смѣли меня оскорбить?!
-- Да я васъ оскорбилъ потому, что я васъ презираю!
-- Негодное животное!-- вскричалъ донъ Гарціа, вытягивая впередъ шею, онъ будто хотѣлъ укусить брата.
Донъ Джіованни схватился за рукоятку своего ножа, но донъ Гарціа предупредилъ его и, выхвативъ свой ножъ, погрузилъ его въ бокъ брата.
Въ это время подскакала Изабелла -- и, видя всю эту страшную сцену, испустила пронзительный вопль. Раненый зашатался въ сѣдлѣ, придворные бросились его поддержать, потомъ сняли съ сѣдла и положили на плащи. Между тѣмъ слуги приготовили изъ копей и вѣтвей носилки.
Послѣ рокового удара, донъ Гарціа выронилъ изъ рукъ ножъ и съ минуту стоялъ, какъ ошеломленный, потупя глаза. Затѣмъ вдругъ поднялъ голову и, пришпоривъ лошадь, поскакалъ въ чащу лѣса. Изабелла понеслась вслѣдъ за нимъ. Ей пришло на мысль, что Гарціа можетъ покуситься на свою жизнь.
-- Гарціа! Гарціа!-- кричала она.
Но молодой человѣкъ не отвѣчалъ и скакалъ дальше. Послѣ довольно продолжительной скачки, лошадь Гарціа наконецъ стала уставать, спотыкнулась и убавила ходъ. Изабелла наконецъ догнала его.
-- Братъ, братъ! что ты сдѣлалъ?-- говорила она.
-- Онъ меня жестоко оскорбилъ,-- отвѣчалъ донъ Гарціа, продолжая понукать лошадь.
-- А если Джіованни умретъ?-- спросила Изабелла, стараясь не отставать.
-- Туда ему и дорога!
-- О, какія ты ужасныя слова говоришь!
-- Но вѣдь ты не знаешь, какъ онъ меня гнусно обманывалъ?
-- Какимъ образомъ?
-- Онъ былъ тайнымъ любовникомъ Юліи Вителли.
-- А такъ вотъ причина ужаснаго преступленія!-- вскричала Изабелла.
-- А развѣ я неправъ?
-- Я давно знала объ ея связи.
-- Почему же ты мнѣ никогда объ этомъ не говорила?
-- Боже правый! Изъ-за такой женщины братъ ранилъ брата, можетъ быть даже убилъ. Это ужасно! Неужели же ты не зналъ, что у Юліи нѣтъ сердца, что для нея существуетъ одинъ законъ -- ея капризъ. Для нея всѣ любовники равны, она ищетъ только чувственныхъ наслажденій, неужели ты этого не зналъ? И ты воображаешь, что Джіованни только одинъ твой соперникъ? Въ такомъ случаѣ ты горько ошибался. Боже, что ты надѣлалъ!
-- Ты черезчуръ строго судишь Юлію, она была чистый ангелъ. Джіованни развратилъ ее и отнялъ у меня.
-- Несчастный безумецъ, ты скоро будешь имѣть случай разочароваться въ этомъ ангелѣ. Но какъ помочь страшному несчастью? Скрыть эту исторію отъ отца невозможно. Ты знаешь, какъ онъ сильно его любитъ, а потому можешь себѣ вообразить гнѣвъ отца?
-- Оттого-то я и бѣгу.
-- Бѣжишь, но куда?
-- Самъ не знаю. Еще не придумалъ. Не посовѣтуешь ли ты мнѣ что-нибудь?
-- Погоди, дай подумать.
-- Прежде всего мнѣ необходимо временно скрыться,-- продолжалъ Гарціа,-- пусть хотя немного остынетъ гнѣвъ отца. Поѣду въ Ливорно.
-- Нѣтъ, тамъ тебѣ негдѣ спрятаться. Лучше поѣзжай въ Пизу.
-- Къ Сисмонди?
-- Да, онъ твой школьный товарищъ и все семейство тебя любитъ.
-- И въ самомъ дѣлѣ лучше поѣду въ Пизу.
-- Пиши мнѣ по секрету. Я постараюсь успокоить нашу мать.
-- Наша мать. Боже, какъ я виноватъ передъ ней, проси ее простить меня.
-- О, она-то тебя проститъ, я въ этомъ убѣждена, но отецъ...
-- Да, его я боюсь.
-- Итакъ поѣзжай. Выбери самый кратчайшій путь, или нѣтъ самый глухой, безопасный, и не показывайся никуда изъ своего убѣжища безъ моего совѣта. Поѣзжай. Господь съ тобой!
-- Благодарю тебя сестра.
Они разстались. Гарціа поѣхалъ по одной изъ лѣсныхъ тропинокъ, ведущихъ на западъ, а Изабелла вернулась обратно.
Раненаго понесли со всевозможными предосторожностями въ замокъ Розиньяно. Нѣжныя пріятельницы, Вителли и Валори, конечно, поспѣшили удалиться. Первая была поражена страхомъ, вторая подъ притворнымъ безпокойствомъ скрывала адскую радость и мысленно торжествовала, что ея интрига удалась вполнѣ: милая подруга лишилась разомъ двухъ знатныхъ любовниковъ -- Гарціа и Джіованни. Юлія, конечно, не знала объ участіи подруги въ ужасномъ происшествіи, но начинала смутно догадываться, а потому съ этого рокового дня между двумя пріятельницами легла цѣлая пропасть. Валори тотчасъ же уѣхала во Флоренцію. Юлія ее не удерживала, даже не соблюла относительно бывшаго своего друга самыхъ обыкновенныхъ условій приличія и простилась съ ней очень холодно.
Когда прибыла печальная процессія въ замокъ, герцога Козимо не было. Но герцогиня Элеонора, сидя на террасѣ, откуда видна была вся окрестность замка, замѣтила какую-то группу людей, медленно движущуюся вдали. Когда толпа приближалась, Элеонора разсмотрѣла, что эти люди несутъ кого-то на носилкахъ. Голосъ матери подсказалъ ей, что лежащій на носилкахъ былъ одинъ изъ ея сыновей. Предчувствіе подтвердилось роковой дѣйствительностью. Герцогиня Элеонора наконецъ увидала своего сына Джіованни, распростертаго на носилкахъ и окровавленнаго. Сквозь перевязку, кровь обильно сочилась изъ раны, лицо Джіованни было смертельно блѣдно. Испустивъ раздирающій душу вопль, несчастная мать стремглавъ бросилась съ лѣстницы внизъ, подбѣжала къ носилкамъ, обняла сына, стала его нѣжно цѣловать и спрашивала у окружающихъ, что случилось? Никто не хотѣлъ открыть матери, убитой горемъ, ужасную истину; придворные хранили молчаніе. Герцогиня повторила вопросъ. Наконецъ, одинъ изъ придворныхъ, путаясь и сбиваясь, разсказалъ ей, что принцъ былъ жертвой несчастнаго случая, желая нанести ударъ кабану онъ самъ себя ранилъ. Изъ состраданія къ матери донъ Джіованни не противорѣчилъ этой сказкѣ. Раненаго уложили въ постель и отдали на попеченіе дворцоваго хирурга. Послѣдній, осмотрѣвъ рану, конечно понялъ, что она не могла быть нанесена случайно; но и врачъ тоже скрылъ истину отъ герцогини Элеоноры. Не смотря на все искусство хирурга и его старанія, онъ скоро долженъ былъ убѣдиться, что тутъ наука безсильна, ибо была перерѣзана одна изъ главныхъ венъ и при обильномъ кровотеченіи неизбѣжно должна послѣдовать смерть. Въ это время подоспѣлъ герцогъ Козимо, узнавшій о случившемся; онъ не такъ скорбѣлъ объ участи сына, какъ пылалъ гнѣвомъ на виновника несчастья. Вымышленному разсказу герцогъ, конечно, не повѣрилъ. Взглянувъ на пораненое мѣсто, онъ тотчасъ понялъ, что рана нанесена посторонней рукой. Затѣмъ начавъ разспросы и видя общее смущеніе, а главное отсутствіе Гарціа, онъ понялъ все и вскричалъ:
-- Проклятый Каинъ, ты заплатишь мнѣ своею кровью!
Въ эту самую минуту въ комнату входила герцогиня Элеонора. Слова мужа моментально осѣнили ея умъ горькой истиной.
Несчастная мать не перенесла ударъ и упала въ обморокъ.
Герцогъ Козимо принялся ухаживать за женой и, оказавъ ей необходимую помощь, началъ допрашивать присутствовавшихъ при катастрофѣ.
Никто изъ придворныхъ не осмѣлился скрыть истины, такъ силенъ былъ ужасъ, внушаемый всѣмъ грознымъ Козимо Медичи.
-- А гдѣ этотъ несчастный? Гдѣ?-- кричалъ неистовымъ голосомъ герцогъ.
Ему сказали, что донъ Гарціа куда-то ускакалъ.
-- Пусть мои оруженосцы сейчасъ отправляются за нимъ въ погоню. Отыскать злодѣя во чтобы то ни стало и привести его ко мнѣ!
Отдавая этотъ приказъ, Козимо замѣтилъ входившую Изабеллу, грустную, заплаканную.
-- Ты откуда?-- спросилъ онъ дочь.
-- Отецъ...
-- Была ты при этомъ?
-- Я ничего не знаю. Успокойтесь, отецъ, я васъ умоляю, это несчастье...
-- Нѣтъ не несчастье, а ужасное преступленіе. Я съумѣю наказать его.
Изабелла, убѣдившись, что всѣ старанія умѣрить гнѣвъ отца въ данную минуту будутъ напрасны, подошла къ матери, склонилась къ ея изголовью и горько заплакала. Герцогиня Элеонора не хотѣла оставаться въ постелѣ. Едва вернулись къ ней силы, она встала и, опираясь на руку дочери, подошла къ раненому. Около его кровати стояли маленькіе братья, Фердинандъ и Петръ.
Состояніе больного быстро ухудшалось; онъ видимо таялъ и угасая#. Спасти раненаго отъ смерти не было никакой возможности. Позвали духовника, который исповѣдовалъ и пріобщилъ умирающаго. Къ вечеру донъ Джіованни скончался. Вся семья присутствовала при его послѣднихъ минутахъ, братья и сестры плакали. Не находила слезъ только мать, какъ бы окаменѣвшая отъ горя; отецъ впалъ въ какую-то нѣмую сосредоточенность, наводившую на всѣхъ ужасъ.
Призвавъ къ себѣ всѣхъ свидѣтелей страшной катастрофы, герцогъ приказалъ имъ подъ страхомъ смерти хранить въ тайнѣ все это несчастное происшествіе. Придворные и слуги должны были разсказывать, что кардиналъ Джіованни умеръ отъ эпидемической малярной лихорадки (febre epidemica malaria).
То же самое герцогъ написалъ королю и своему старшему сыну Франческо, находившемуся при испанскомъ дворѣ, а равно и всѣмъ италіанскимъ уполномоченнымъ при иностранныхъ дворахъ.
Въ то время знатныхъ хоронили въ открытыхъ гробахъ, въ самыхъ роскошныхъ одѣяніяхъ. Но герцогъ Козимо побоялся, что видъ покойника можетъ обнаружить истину и приказалъ заколотить гробъ. Въ Розиньяно и во Флоренціи вмѣсто тѣла покойнаго донъ Джіованни лежала восковая кукла въ пунсовомъ одѣяніи кардинала. Однако, не смотря на всѣ эти предосторожности истина вскорѣ обнаружилась. Вѣсть о братоубійствѣ въ семействѣ флорентинскаго герцога быстро разнеслась повсюду. Прежде всего ее узнали въ Римѣ, а потомъ она перешла въ Тренто, гдѣ въ то время былъ созванъ знаменитый совѣтъ, и распространилась между прелатами, участвовавшими въ совѣтѣ. Депутатъ герцога Джіованни Отроцци написалъ ему изъ Тренто слѣдующее донесеніе:
"На мнѣ лежитъ непріятная обязанность сообщить вашей свѣтлости о слухѣ, распространившемся чрезъ полученныя многими прелатами письма изъ Рима, будто смерть высокопочитаемаго кардинала донъ Джіованни, вашего сына, произошла отъ раны, нанесенной ему на охотѣ однимъ изъ его братьевъ. Письма эти были получены вчера, кромѣ того я слышалъ, что дня четыре тому на задъ здѣсь было лицо, знавшее объ этомъ слухѣ, но сохранявшее его въ тайнѣ до тѣхъ поръ, пока не были получены письма, подтверждавшія слухъ. Мнѣ и моему секретарю часто приходится отвѣчать на разспросы, разувѣрять въ неосновательности этихъ слуховъ, утверждать, что они не болѣе, какъ вымыселъ. Хотя я и знаю на сколько все это будетъ непріятно вашей свѣтлости, но я счелъ моей обязанностію сообщить вамъ о распространившихся здѣсь слухахъ, исходящихъ изъ Рима".