СЦЕНА ПЕРВАЯ
Улица.
Входят Транио и Роланд.
Транио.
Послушайтесь меня.
Роланд.
Повесьте лучше!
И впредь не полюблю. Влюбленность -- яд!
Смертельней, чем крысиная отрава.
Нет, слава богу, научился спать
И стал писать толково. Я способен
По комнате ходить, как человек,
И думать о полезных мне предметах:
Ученых спорах или о хозяйстве,
А не "увы" и "miserere". Транио,
Пойми меня! Будь в самом сатане
Какой-нибудь намек на человека,
Да он влюбись, да в женщину влюбись,
Так пуще рог его любовь терзала б.
Прижгла б огнем, неведомым в аду,
И заставляла б прыгать. Нет под солнцем
(Ты слушай: и с тобой случиться может!)
Здесь ничего (сравнив со всем безумством,
Нагроможденным человеком) злее,
Глупей, тупей, беднее, ниже, горше,
Нахальней, гаже...
Транио.
Ты куда гнешь, Роланд?
Роланд.
Чем быть влюбленным.
Транио.
Боже! Почему?
Роланд.
Ах, боже, почему? Не понимаешь?
Транио.
Признаться, нет.
Роланд.
Тогда скорей молись,
Да поусердней, чтоб не влипнуть. Ясно
Все изложу. Чуть влюбишься впервые
И ниц падешь пред золотым тельцом,
Imprimus,-- ты утратил благородство:
Как подмастерье, ты бежал свободы
И потому стал раб.
Транио.
Нова наука!
Роланд.
Ты не мужчина.
Транио.
Что ж?
Роланд.
Галантерея.
Одни косички, ленты и перчатки,
Подвязки, кольца, розы или щетка.
Но если внешность спасена тобой,
То речь уже утратил.
Транио.
Как?
Роланд.
Ах, Транио!
Не по-людски влюбленный говорит.
Транио.
Что?
Роланд.
Именно -- вздыхают да трясутся,
Порою жалобно свистят.
Транио.
Без слов?
Роланд.
Слова-то есть, да смысла-то в них нету.
Вот заголосят (вроде как слепцы),
Прислушайтесь -- возможно, разберете
(Для этого вам надо поглупеть)
Такую чепуху: "верь", "уверяю",
Да "небо, где подобные созвездья
Царят над рождеством влюбленных" -- чушь!
Или "изволь, изволь, я заклинаю, леди,
Дрянной чурбан ваш..." -- тут его по морде...
Транио.
И чорт с ним! Пустяки!
Роланд.
Ты понимаешь!
Она -- раз в десять хуже. Гнется, крутит
И извивается, как сев на шило.
Транио.
Ты странное исследованье вел.
Роланд.
О собственном безумьи.
Транио.
Поручишься,
Что больше не полюбишь?
Роланд.
Поручусь,
Вот разве окажусь мертвецки пьяный.
Транио.
Скажи мне, что ты думаешь про женщин?
Роланд.
Как скрипки: хороши, пока не лопнут
Их струны.
Транио.
Струны их?
Роланд.
Да. Скромность, честность,
Невинность, верность, -- как на всякой скрипке,
Их струн всего четыре.
Транио.
Что ты дашь мне
За десять фунтов, если вновь полюбишь,
И ту же девушку?
Роланд.
Деньги на бочку!
Дам вексель на сто фунтов.
Транио.
Ты послушай:
На все пойду, чтоб только помирить вас.
Роланд.
Да, да, клади!
Транио.
Изволь.
Роланд.
Работай, Транио.
Транио.
Придется вам сходить к ней.
Роланд.
Хоть сейчас.
Вот в первый раз приносит пользу баба.
Транио.
Не удивляйтесь, если там другая,
Не хуже, даже лучше той...
Роланд.
Что?
Транио.
Это
В заклад не входит.
Роланд.
Это все равно
Транио.
Вас любит так, как ваша ненавидит.
Роланд.
Чорт с ней! Пусть любит. Новых десять фунтов:
Не полюблю ее.
Транио.
Извольте взять.
С вас новых сто при проигрыше.
Роланд.
Ладно!
А нет еще какой?
Транио.
Нет, больше нету.
Роланд.
Жаль! Я вам предлагаю новый вид
Игры: кто больше ненавидит. Смею
Считать, что выйгрыш обеспечен.
Транио.
Дайте
Мне в точности поведать, кто она
И как по вас страдает.
Роланд.
Десять фунтов,
Что не поверю!
Транио.
Денег нет: продулся.
Роланд.
Старайтесь извернуться.
Транио.
Погуляем.
Я рад, что вы поправились.
Роланд.
Я стал
До безобразья весел. Что же свадьба?
Ты на ходу мне распиши смятенье
Безумных баб и результат.
Транио.
Идет!
Роланд.
А там -- старайся.
Транио.
Как-нибудь.
Роланд.
Работай.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Комната в доме Петручо.
Входят Педро и Жак.
Педро.
Колодок им на шею! Убрались ли?
Жак.
Ушли. А перед ними в сковородки
Весь город бил. Как страшно отчитали
Хозяина, и чем ему грозят,
Если обманет?
Педро.
Он нашел как будто
Жену себе под стать.
Жак.
И мне сдается.
Педро.
С ним была ли она мила?
Жак.
Смотрела...
Педро.
Ехидно.
Жак.
Без особенной приязни.
Мне показалось. Слышно -- целовал он,
И то лишь в силу договора. Кто-то
Сказал, что только в щеку.
Педро.
Жак, что дашь за
Такую женку?
Жак.
Столько же молитв,
Сколько и самый рьяный пуританин
В мечтаньях об откормленном тельце,
О коршунах, о каплунах, актерах
Или веселых песнях. Только -- против:
"Избави бог от ней". Запомни, Педро.
Уж если этот дом за две недели
Не станет вверх ногами -- драть меня.
Чему я рад, так тому, что аморяне.
Ее оплот, безбожные блудницы,
По маковку накачаны вином.
Педро.
Как дьявольски перепились!
Жак.
И как валились, Педро! Ты заметил
Наездницу села?
Педро.
А ну ее!
Штаны-то сбросила!
Жак.
Когда свалились.
Педро.
Вино ей впрок! Когда свернула кресло,
С каким искусством ноги задрала!
Жак.
Какую показала панораму!
Педро.
А видел, как в кисель роняла чепчик?
Жак.
И вздумала сидеть верхом. Когда
Телега с сеном выровнялась...
Педро.
Видел.
Жак.
Как выхватила шпагу на Софокла,
Чтоб выйти, и как он дурацки ржал?
Педро.
Ручаюсь, не плохой задира б вышел!
Жак.
При жарком лете подает надежды.
Педро.
Да, чорт ее дери!
Жак.
Дала ему старинный грош и тут же
Стошнила на него; ее любезность
Он двадцать раз с тех пор вернул расстройством
Расчеты мои верны. Эти бабы,
Когда напьются и нагоряче,
Как новые колеса: не подмажешь --
Скрипят на весь базар.
Педро.
А горожанка,
Хлеб-с-маслом, тоже покачалась.
Жак.
Да.
Но хмель у нее мрачный, норовитый:
Так и вперилась в ложку. Барин наш!
Вид невеселый. Верно, напостился
За всей возней. Давай-ка с глаз долой.
Уходят.
Входят Петручо и Софокл.
Софокл.
Ни даже прикоснуться?
Петручо.
Не коснулся.
Софокл.
Где же ваша смелость?
Петручо.
Где ее покорность?
Кто так осмеян? Злей разыгран не был
Прохвост, владетель косяка шкурех.
Софокл.
Признайтесь мне: вы любите ее?
Петручо.
И рад бы не любить. За эту радость
Отдам вам пол-имения.
Софокл.
Возможно,
Что ее скромность жаждала насилья!
Жене порой нужна борьба.
Петручо.
Досталась
Ей вволю. Весь вспотел,
И все без толку. Эфиопа бы отмыл я.
Клялась, что утомлю, а одолеть
Я не сумею без ее согласья,
И тело будет пленником моим,
Не разум и желанья...
Софокл.
Что за странность!
Сейчас впервые слышу о такой,
Чтоб отказала случаю такому
В прекрасной обстановке.
Петручо.
Я и бросил.
Софокл.
Хитрить не пробовал?
Петручо.
Еще бы! Клялся,
И основательно, что если тут же,
Не вдавшись в обсуждение вопроса,
Она не станет ближе, не воздаст
За все мои труды (я разозлился),
Да добровольно, скоренько и мило,--
Я к ее горничной пойду и вслух
Задам такую скачку...
Софокл.
Стартовала?
Петручо.
Не более, чем я сейчас. Сказала,
Что если я так рьян -- она бессильна,
Но что есть некий Жак, лакей убогий,
И он способен женщину утешить.
Софокл.
То есть седлать ее?
Петручо.
Да, вроде. В общем,
Дарит мне новых шесть ночей всухую,
Чтоб и не лез, а так -- "покойной ночи!"
Да "здравствуйте!" и пару поцелуев
За все про все. Мол, в этом поклялась
И преступить не хочет.
Софокл.
Стойте, стойте!
И в сватовстве была такая?
Петручо.
Нет же!
Страсть как нежна! Я даже испугался:
Не слишком ли легка -- совсем засыпан
Бывал я поцелуями.
Софокл.
Боюсь,
Другая спица в колесе.
Петручо.
Ты понял
Меня! Вот где зарыт мой пес! Терпенье,
Спаси меня, чтоб я не учинил
С ней гадости: не ободрал с ней кожи,
Не обварил, не раздавил, не сжарил!..
Софокл.
Ее шаги.
Петручо.
Увидишь образец
Нахалки и мотовки! Верный способ
Нашла для разоренья. И, ей-богу,
Не жить мне -- всем ее спущу!
Входит Мария со слугой и горничной.
Софокл.
Стыдитесь!
Мария.
Наряд мне не по вкусу: слишком беден.
Вшить золотой басон. Шесть штук. Пошире.
И между ними вышить канителью
Да плюшем опушить по горностаю,
А рукава -- сплошь в жемчуг.
Петручо.
Ну, так как же
Мои дела?
Мария.
А эти вот ковры
Отправите туда, куда велела:
Они мне унизительны. Закажем
Другие -- на сюжет гражданских войн
Во Франции, поярче и из шелка,
При золотой кайме.
Петручо.
Кусается!
Мария.
Четырнадцать аршин атласу -- дворне,
В отделке слишком много шелку. Скажешь
Голландцу, что продал кобыл, чтоб живо
Привел еще упряжку и, где хочет,
Достал десяток гнезд сокольих, сколько б
Ни стали, лишь бы лёт хороший был:
Я будущей зимой хочу в деревню,
И надо там развлечься. Где же кучер?
Петручо.
Велела жеребца седлать.
Софокл.
По-дамски?
Петручо.
Да. Через год барьеры хочет брать.
Мария.
Начну учиться завтра. Озаботьтесь,
Сэр, чтоб он был покорный исполнитель.
А то что за ученье?
Софокл.
Исполнитель!
Слыхали?
Петручо.
Да. Ее мораль исправлю
В ближайшем. Не боюсь.
Мария (подходя ).
Ах, с добрым утром
Софокл.
Привет вам, леди! Как здоровье?
Мария.
Скверно:
Дом на вонючем месте...
Петручо.
Вновь расход?
Мария.
Где сыпь и насморк. Разломать -- он только
Туман под крышей.
Петручо.
А сторожка лучше?
Мария.
Приятней место, но мала. Софокл,
Как твое мненье? Ты не без понятий.
Петручо.
Прекрасно!
Мария.
Что, как этот дом внести
И выстроить квадрат с двумя дворами
От самого портала?
Петручо.
А в середке
Колледж для молодых крикух.
Мария.
А с юга
Устроить сад на два десятка акров,
Разбив по-итальянски, и висячий.
Петручо.
Сама разбейся и повесься!.. Леди,
Не дорого ли обойдется?
Мария.
Тысяч
Пять-шесть. И башни...
Петручо.
С золотом? Мария,
Встаешь на страшный путь. Прошу, обдумай:
Ты женщина, жена -- жена того,
Кто вправе ожидать от вас немного --
Повиновенья.
Мария.
Эти вот слова
Вам станут в много лишних фунтов. Стройте!
Повиновенья? Что такое муж?
Зачем выходим замуж? Чтоб нас вьючить?
Мы с вами не одно? И наше мненье
Не стоит вашего?
Петручо.
Да ты послушай!
Мария.
Возьми две капли, равные по весу:
Которая тяжеле и которой
Долг опуститься раньше?
Петручо.
Вы ошиблись:
Не службы требую, а послушанья
По долгу, по доверью и любви.
Я только жду достойного вниманья
К тому, что вам принес, к тому, кто я,
И к будущему.
Мария.
Тем и занимаюсь.
Петручо.
Оно и видно!
Мария.
Именно, Петручо.
Нет человека не по нашей мерке,
Без наложенья нашей пробы, суд наш,
Ее всего лишив, с него не снимет
И в триста лет.
Софокл.
Да вы его поймите!
Мария.
Друг, слишком понимаю: он во всем
Досадлив и кругом самодоволен;
Он ссорится со всеми, кто не стар,
И за беззубостью не стал безвреден;
Он расхрабрился тем, что обижал
Добрейшую покойницу; как порох,
Он вспыльчив и готов на зло.
Петручо.
Так как же
Вы не боитесь?
Мария.
Не боюсь, не сохну
И, если можно, вызываю в бой.
Петручо.
И это вам пристало?
Мария.
Да, пристанет.
Петручо.
Ты -- слабая, тщеславная бунтарка!
Будь так же я упрям, как ты дерзка,
Тебя б в твой долг втащил.
Мария.
Тащить меня?
Петручо.
Но дорог мир -- валяй же без стесненья!
Мария.
Понятно вам, Софокл?
Петручо.
Люблю тебя
При всем нахальстве, лживое созданье!
Мария (Софоклу).
Ах, выпади мне счастье встретить в муже
Порядочного человека, вот, как ты
(Убеждена, что ты хорош, я вижу),
Красивого, безвредного и с сердцем,
Хоть и без гроша, но за одни глаза,
За это вот лицо, за это сердце! (Дает ему кольцо.)
Возьми и пожалей меня, припомнив:
Загублена я. (Уходит.)
Софокл.
Что это?
Петручо.
Ступайте
Вослед своих затей.
Софокл.
Да он ревнует!
Петручо.
В ближайшем будущем найду возможность
Задать вам парочку вопросов.
Софокл.
Встречу
По мере сил, когда придете звать.
Если она взаправду, значит -- резать,
А если не решусь, то я... Прощайте! (Уходит.)
Петручо.
Пожалуйста! Прощайте! Есть ли средство
Сберечь супругу за одним? В конюшне
Скотина эта выстоит ли? Скверно,
Прескверно, господа, из рук вон скверно!
Ну, кто же, кто на небесах царил --
Пес, бык или медведица, когда я
Вторично в жены брал вот этот вихрь,
Который все скрутил? Ведь был научен
(Я думаю и верю, что я знаю)
И бит до зареканья в светлых днях
Первой моей любви? Жена ль была
Не в силах отучить? Скупой в обидах?
И не заботилась разбить мне сердце?
Не ежедневно ль подавался завтрак
С приправой изощренной руготни,
Звончей, чем звон линкольнский? А в обед
Не то же ль блюдо подавалось? Вечер
Какой у нас прошел без слов "ты хам"
Или "ты стерва" для пищеваренья?
А к бедным играм, столь любезным людям,
Не шел ли, как дворняга, скаля зубы,
И чуть не рвал ее? Но бог простил,
Змею мою прибрал. С чего же я
Стал снова укрощать чертей? Ах, сердце!
Скорей бы сделать что-нибудь! Умру-ка,
Да покрасивей, чтоб таким путем
Ее ославить сволочью. Я болен.
Пусть пропаду, но приберу к рукам. (Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Комната в доме Петрония.
Входят Ливия, Бианка, Траяио и Роланд.
Ливия.
Итак, благодарю свою судьбу.
Роланд.
А я свою.
Ливия.
Как знать, что жалкий взгляд
Или два слова могут вырвать с корнем
Всю преданность? К тому же в вашу пользу.
Роланд.
Да, да! Слыхали! Вот все ваши блестки,
Кольцо, браслет и вот ваш кошелек,
А деньги вам потратил на забаву
В театре и в садах.
Ливия.
Вот ваша цепь.
Но, если можно, сохраню ваш локон
На память.
Бианка.
Ты верни ему любовь:
Он ей нашел занятье.
Транио.
Стыдно, Роланд!
Роланд.
Не устыдить меня на сотню фунтов
Такой простой уловкой. Чтоб мне лопнуть,
А что-то страшно борется во мне!
Бианка.
Сказать вам, юноша?
Роланд.
Сказать, девица.
Бианка.
Вы покланялись ей?
Роланд.
Да.
Бианка.
Вы приличны?
Вы молоды и хороши?
Роланд.
Приличен.
Бианка.
Как славно сказано! Так ваша совесть
Достаточно способна подсказать,
Кто для вас друг, кто -- враг. За что ж расстались?
Роланд.
Из меня делала щенка.
Бианка.
Наверно,
Обязана была, и много раз --
Без этого любовь скучна.
Роланд.
Мудрец!
Бианка.
Любили б вы меня...
Роланд.
Когда-то!
Бианка.
Крепко.
Я тоже. Вы могли б любить и хуже,
Не в этом дело...
Роланд.
Видно, проиграть!
Бианка.
От часу к часу, для разнообразья,
Звала б вас: клоп, дурак -- и предлагала
Играть с пажами, но всегда б любила,
Вне всяких споров, до предела сил.
Вы прямо созданы к любви.
Роланд.
Она
Смеется или влюблена до смерти.
Бианка.
Скажу вам вот что: если б мне себе
По вкусу мужа выбирать, считаю,
Что только вашей матушки изделье
Мне подошло бы: мастерица!
Роланд.
Леди,
Покину вас на вашей похвале...
Опять я врезался. К чертям их речи!
Бианка.
Не уходите.
Роланд.
Нет. Извольте, Ливия!
Ваша печаль заставит нас простить,
Но снова полюбить -- ничто. Остаться --
Все двести проиграть.
Ливия.
Ах, cэp, мне б только...
Транио.
Стой, если ты мужчина!
Ливия.
Поцелуй.
Один, прощальный -- и уйду.
Роланд.
Извольте.
Процеловал уже с полсотни фунтов.
Еще разок, а там прощай.
Ливия.
Прощай.
Бианка.
Иди, -- ты сердце кроткое уносишь.
Транио.
Запнулся.
Бианка.
Славный, бравый молодец.
Достойный бас!
Роланд.
Хочу я... Не хочу! (Уходит.)
Транио.
Ушел, не ранен. Не роняйте роли,
И слово я сдержу. Идем на сорок
Червонцев (бросьте плакать!), что он ваш,
Если я смыслю что-нибудь.
Ливия.
Плачу.
Бианка.
Пойдем взглянуть, что делает сестра,
Окончив битву. Да еще: Морозо
Держи покрепче, и пойдет все гладко.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Зал в доме Петручо.
Входят Жак и Педро.
Педро.
Ах, Жак, Жак! Что же это с нами будет?
Ах, милый барин!
Жак.
Доктора зови
И всех аптекарей на помощь, Педро,
А то умрет-рет-рет... умрет без них
Сейчас, да скликай всех, кто поумнее
И глоткой и печенкой, всех соседей
И сколько ни на есть бутылок водки
И... ах! попа, да, Педро, ах! попа!
Не бойся потревожить, не стесняйся.
Пари держу: он в кабаке "Кусты" --
Там пиво крепче.
Педро.
Я лечу! (Уходит.)
Входят Мария и слуги.
Мария.
Эй, вы, с сундуками!
Зевать пришли? Ну! Поднимитесь в спальню.
Ковры забрать да уложить белье
И в полчаса отправить все отсюда.
Телега здесь? А кто тут почестнее --
Спустите серебро, а ты вот -- платье,
Не то мы разоримся.
Жак.
Ради бога
Скажите правду: помер он уже?
Мария.
Нет, но на то похоже. Панцырь, панцырь!
Жак.
Пойти взглянуть.
Мария.
Пропасть тебе тогда.
Кто был при нем, ко мне не приближайся.
Входят Софокл и Петроний.
Софокл.
Здравствуйте, леди! Что здесь?
Петроний
Здравствуй, дочка!
Как сын?
Мария.
Скорей спасайте все, что можно!
Входят Ливия, Бианка и Транио.
Ливия.
Сестра, утешься!
Мария.
Ах, моя шкатулка!
Петроний.
Ну, а твой муж?
Мария.
Бегите все отсюда,
Если вам жизнь мила: вошла чума...
Петроний.
Дочурка, стань, пожалуйста, подальше.
Мария.
К нам в дом. Супруг мой заразился ею,
Ах, заразился и ужасно бредит!
Скажите, как мне быть?
Бианка.
Как? Дверь заприте
И пригласите для него сиделку.
Мария.
Я двух договорила, а участок
Приставит сторожей. Еды и денег
При нем довольно. И молитв.
Петроний.
Давно ли
С ним сделалось?
Мария.
Не больше трех часов.
Входит стражник.
Боюсь за свой рассудок. Ах, вот стражник!
Друг мой, пожалуйста, заприте двери.
И да хранит его терпенье!
Транио.
Как же!
Мария.
Я буду жить в сторожке. Все, кто любит
Меня, тот навестит.
Петручо (внутри).
Эй, слушай там!
Кто это двери запер?
Петроний.
Его голос!
Транио
Постой!
Петручо.
Кто морит голодом меня?
Я -- кто: изменник или еретик,
Или заразным стал?
Петроний.
Молись! Молись!
Петручо.
Здоров, как вы, болваны!
Мария.
Потерпите.
Дадим всего, что надо.
Петручо.
Надо палку,
Да и тебя к ней, язва!
Петроний.
Судит здраво.
Мария.
Он не теряет мужества, отец.
Петручо.
Угодно слушать? Так извольте видеть,
Что я вас всех узнал и различаю,
Кого чей голос: первым говорили
Вы, тесть мой, а вторым был Транио,
Потом -- Софокл, последним же, заметьте
Была моя проклятая Мария.
А если кто решил, что я чумной,
Так вот вам руки -- пусть их все рассмотрят.
(Высовывает руки из окна.).
Входят доктор и аптекарь.
Доктор.
Поклон вам, господа!
Петроний.
Здравствуй, доктор!
Вы очень кстати. Выскажите мненье.
Какой у него пульс?
Доктор.
Весьма повышен,
Указывая тем на воспаленье,
Что -- признак чумноватой лихорадки.
Примите двадцать унций.
Петручо.
Чорта с два!
Прими пять унций плюхи, шарлатан!
Колпак твой пригодится мне под судно!
Да что вы, господа, -- пришли играть?
Я вам уже сказал, что я здоров
Настолько же и столько же понятлив,
Как и любой из вас. Открыть немедля,
А то, ей-богу, проломаю стену,
И первый, кто попался, берегись!
Доктор и аптекарь уходят.
Петроний.
Мы, доктор, с вами.
Мария.
Так вернее будет.
Я пятна видела.
Петроний.
Тогда -- конец.
Петручо.
Угодно отпереть?
Транио.
Сильней припадок.
Мария.
Спасаемся сами,--
Его нам не спасти.
Петроний.
Друзья, за дело!
Чего ни спросит, все, что труд, любовь
И деньги могут раздобыть, -- доставим.
Прощайте! Помолитесь!
Уходят все, кроме стражи.
Петручо.
Как, мерзавцы!
Друзья! Джентльмены! Жена, скотина! Жак!
Не слышат? Кто под дверью?
1-й стражник.
Размышляйте
О том, куда идете, и готовьтесь.
2-й стражник.
Тщету отриньте, добрая душа.
Супруга вам пришлет всего, что надо.
Петручо.
Добром я выйду? Отвечайте, вы!
А то я заряжу ружье и выбьюсь
Наружу сам. Уж по двоим из трех
Я чувствую себя совсем отменно,
И мой желудок, именно сейчас...
2-й сторож.
Ужасный признак!
1-й сторож.
Встал -- ему не жить.
Петручо.
И крепко сплю. Да сами посмотрите.
1-й сторож.
Перо вам и чернил? Пока рассудок
При вас, вы б завещали...
Петручо.
Я здоров.
Как вы или другая сволочь.
2-й сторож.
Дай бог!
Петручо.
Молитесь о себе, а жизнь мила,
Так отпереть и удирать: стреляю,
Сейчас стреляю, и цепным снарядом --
Убью не меньше четырех!
1-й сторож.
Уйдем-ка!
Тут, может быть, подвох. А он опасен.
2-й сторож.
Чорт, забирай последнего!
Убегают.
Петручо.
Держись!
Дверь подается -- славный будет выстрел.
(Распахивает двери и появляется с ружьем в руках. )
Ушли? Проделки старых дней! Мои же
Ракеты падают ко мне? Откуда?
Не присмирел ли я от всех побед?
Чтоб я безумцем не прослыл за то,
Что по заслугам стану обличать
Весь женский род. Я здесь припомню все --
От первых рогачей, все козни, петли,
Увертки, каких и заяц не знавал.
Муж, взявши ту, кто краше и нежнее
Всех, и решив, что благородней всех
Она, что взял? Я вам отвечу скромно:
Взял злую лихорадку, от которой
Имущество трясется. Ни конца ей,
Ни излечения. Он грузит на корабль
Честь и богатство. Если он трудится
Рассеянней, чем мученик в галере,
Чтоб не дырявился его корабль,
Так паруса и снасти не помогут
И будет течь, которой не унять
Всей славою потомства. Еж проклятый!
Кто ее тронет -- тысячей колючек
Изранит пальцы. Будь я неженатым,
Пошел бы лучше на любую гадость:
В навозе рабствовать, быть палачом,
Лишь бы не быть мне мужем! Тысячи,
Тысячи, сотни тысяч ухищрений
На нашу гибель! Кто переиграл
На скрипке, тот дурак, а кто отвергнут,
Тот, значит, хныкала. Кого отравят
Хвостом, как скорпионы, тот страдалец.
Кто сам помрет, тот, значит, благодетель.
Именье завещал на блуд. Всех реже
Те, кто убил чрезмерной добротой
И лаской. Где находятся такие --
Мой каталог не знает: верно, в старых
Стенах заложены ногами кверху.
За двадцать дней не кончу их бранить!
Расследую и, если не добьюсь
Понятности всего, что здесь творилось,
Возьмусь за баб, и кто-то мне заплатит! (Уходит.)