Глупъ былъ пѣтухъ басни, который найдя въ навозной кучѣ жемчужное зерно пожалѣлъ что оно не ячменное, но мнѣ сдается что его порода не исчезла до нашихъ дней, и что у насъ не мало подобныхъ пѣтуховъ въ національномъ курятникѣ. Даже есть двуногіе глупѣе героя басни, вовсе не замѣчающіе сокровищъ лежащихъ у нихъ подъ носомъ. Но законъ гармоніи, которымъ держится нашъ міръ, нейтрализовалъ зло, создавъ пѣтуха, который постоянно роется гдѣ-ни-попало, находя иногда изумруды, чаще осколки разбитыхъ бутылокъ, и постоянно кричитъ о своихъ открытіяхъ, принуждая второстепенныхъ геніевъ смотрѣть на нихъ съ его собственной точки зрѣнія. Такой пѣтухъ отправляется завтракать съ генераломъ, котораго курятникъ еще не призналъ за втораго Веллингтона, и возвратившись съ полнымъ зобомъ, начинаетъ кричать, и слава угостившаго его генерала упрочена. Изъ двадцати тысячъ тружениковъ курятника, которые всѣ бѣдны, всѣ страдаютъ ревматизмомъ и всѣ живутъ въ жилищахъ годныхъ только для свиней, нашъ неутомимый искатель выбираетъ одного, который совсѣмъ не бѣднѣе, не ревматичнѣе и живетъ не въ худшемъ жилищѣ чѣмъ остальные девятнадцать тысячъ девятьсотъ девяносто девять, и объявляетъ о своей находкѣ въ курятникѣ. Тотчасъ же составляются подписки, и несчастный обезпеченъ (и испорченъ) на всю жизнь. Возьмемъ еще примѣръ. Многія поколѣнія крысъ спокойно проживали въ житницѣ, питаясь на чужой счетъ, но въ одно прекрасное утро нашъ пѣтухъ отъ нечего дѣлать захватилъ ги flagrante delicto одного изъ негодныхъ воришекъ. Никогда не было и не будетъ такого злодѣя, вторитъ весь курятникъ. Преступника осуждаютъ почти безъ суда, казнятъ, а товарищи его продолжаютъ жить по-прежнему.
Да, этотъ пѣтухъ постоянно открываетъ намъ сокровища. Вѣдь это онъ сказалъ вамъ, мой дорогой сэръ, что молодой Блекъ, котораго вы считали за самаго пустаго малаго, на самомъ дѣлѣ замѣчательный молодой человѣкъ, съ которымъ никто не откажется познакомиться; и вы немедленно пригласили молодаго Блека обѣдать. Вы не обратили бы вниманія на этотъ костюмъ, который такъ идетъ къ вамъ, сударыня, еслибы пѣтухъ не написалъ въ своемъ объявленіи что такой же точно костюмъ былъ на принцессѣ де-ла-Туръ де-Шиньонъ на балѣ у туркестанскаго хана. Стормеръ, королевскій судья, ждалъ бы до сихъ поръ какого-нибудь дѣла сидя на задней скамьѣ Вестминстеръ-Галля; а Дабстигъ, членъ королевской академіи, срисовывалъ бы и теперь портреты со своей хозяйки за квартирную плату, еслибы не пѣтухъ. Намъ съ вами никогда не открыть бы ихъ. Какъ должны мы быть благодарны пѣтуху! Иногда,-- и это пріятнѣйшая часть изъ его открытій,-- иногда онъ открываетъ насъ. Мы все считали себя осколкомъ разбитой бутылки, а онъ убѣждаетъ насъ что мы изумрудъ чистѣйшей воды. Развѣ Поджерсъ попалъ бы въ парламентъ еслибы не пѣтухъ? Развѣ нашъ веселый другъ Джанспарту осмѣлился бы поднять глаза на богатую и прекрасную миссъ Плумъ, еслибы пѣтухъ не сказалъ ему: "чортъ возьми! съ вашею наружностью и манерами вамъ все возможно". Мы всѣ знаемъ что это неправда. Итакъ, да здравствуетъ пѣтухъ!
Джекъ Билль былъ изъ породы пѣтуха басни и очень нуждался въ помощи пѣтуха, которому я сейчасъ воспѣлъ хвалу.
Двѣ недѣли проведенныя въ обществѣ Мери Эйльвардъ дали ему почувствовать сначала: что было бы очень лестно заслужить уваженіе такой дѣвушки какъ она; потомъ: что онъ въ состояніи это сдѣлать, постаравшись хорошенько. Ему никогда не приходило въ голову прослѣдить процессъ зарожденія такихъ идей и онъ не могъ бы вспомнить ни одного слова съ ея стороны которое дало бы поводъ къ такому заключенію. Тѣмъ не менѣе заключеніе составилось и сильно занимало его. Есть женщины присутствіе которыхъ вноситъ въ общество какую-то легкую, здоровую, но совершенно неуловимую атмосферу, счищающую всю грязь съ человѣка (если въ немъ не все грязь) и заставляющую сіять чистѣйшій металлъ. Такова была и Мери Эйльвардъ. Развѣ я не говорилъ, что Джекъ былъ счастливъ, попавъ на балъ къ мистрисъ Виллертонъ?
Другой полезный урокъ дала Мери нашему повѣсѣ, сказавъ въ разговорѣ о Констанціи:
-- Констанція все что хотите только не ребенокъ. Вы и папа не хорошо дѣлаете обращаясь съ ней какъ съ милою игрушкой. Она умнѣе многихъ дѣвушекъ которыхъ я знаю. У ней такъ много здраваго смысла и наблюдательности что вы удивились бы еслибы знали ее такъ хорошо какъ я ее знаю.
Эти слова, сказанныя тихимъ, ласковымъ голосомъ Мери и проникнутыя горячимъ убѣжденіемъ, не пропали даромъ. Джекъ самъ замѣтилъ что Констанція тоскуетъ и пытался развеселить ее, своею грубоватою шутливостью. Когда онъ понялъ свою ошибку, у него сжалось сердце при воспоминаніи о печальномъ, негодующемъ взглядѣ которымъ она отвѣчала на нѣкоторыя изъ его шутокъ. Всѣ, кромѣ Мери, обращались съ ней какъ съ ребенкомъ, и у него не хватило наблюдательности чтобы замѣтить что Мери обращалась съ ней иначе. Ему нужна была помощь пѣтуха.
Маленькая Конъ была не ребенокъ и (тѣмъ хуже для нея) никогда не была ребенкомъ. Задумчивая, робкая дѣвушка, вполнѣ предоставленная самой себѣ, когда ей приходила охота заняться своимъ образованіемъ, дѣлала изъ него себѣ забаву и усердно трудилась надъ тѣмъ что овладѣвало ея фантазіей. Большая часть свѣдѣній обыкновенно украшающихъ юныхъ дѣвицъ была ей совершенно чужда. Она не понимала значенія глобусовъ и однажды отнеслась съ пренебреженіемъ объ этомъ важномъ научномъ пособіи. Ей не придется быть капитаномъ корабля, сказала она, и она не видитъ никакой пользы въ изученіи долготы и широты. Она не умѣла считать, что было очень странно, и такъ плохо владѣла иголкой что не могла бы даже сдѣлать вамъ перочистку. Но она умѣла вырѣзать модель парохода перочиннымъ ножемъ; умѣла передать сущность Исторіи Голландской республики Мотлея на небольшомъ листкѣ бумаги, знала ботанику лучше знаменитаго садовника лорда Гильтона и знала путь каждой звѣзды на небѣ.
Когда Джекъ впервые заговорилъ съ ней какъ съ разумнымъ существомъ, онъ былъ щедро вознагражденъ радостною, благодарною улыбкой, освѣтившею ея блѣдное, грустное лицо. Потомъ онъ скоро замѣтилъ что съ ней надо быть осторожнѣе въ разговорѣ. Тихая и уступчивая до крайности, она горячилась когда нападали на ея любимцевъ или героевъ, и однажды разорвала предъ носомъ мистера Гилля одну изъ его задорныхъ статей за то что онъ осмѣлился насмѣхаться надъ мистеромъ Питтомъ. Констанція не могла бы назвать годъ крещенія Эдуарда Исповѣдника, но она знала отлично все что сдѣлалъ и что сказалъ мистеръ Питтъ, а Джекъ не зналъ, несмотря на то что писалъ задорныя статьи.
Мраченъ, очень мраченъ былъ понедѣльникъ когда нашъ повѣса ходилъ прощаться на виллу. Мистрисъ Виллертонъ, кромѣ одного офиціальнаго визита, онъ не обремѣнялъ своими посѣщеніями, и не видалъ мистрисъ Конвей и ея дочь въ ихъ временномъ пребываніи. Онъ не искалъ общества мистера Фреда, а въ домѣ его матери чувствовалъ себя нежеланнымъ гостемъ. И притомъ развѣ онъ не видалъ въ Вентморѣ всѣхъ кого ему хотѣлось видѣть. Уговора никакого не было чтобы Констанція была тамъ когда онъ придетъ прощаться, но она была тамъ. Она бывала тамъ такъ часто.
Мрачный день наступилъ позже чѣмъ ему слѣдовало наступить.
-- Я покажу Беквису что не позволю ему командовать мною, проворчалъ Джекъ однажды вечеромъ.-- Я хотѣлъ вернуться на нынѣшней недѣлѣ, но будь я повѣшенъ, если я вернусь теперь раньше будущей.
Можетъ-быть для того чтобъ избавиться отъ предписаній Клементсъ-Инна, Джекъ такъ долго откладывалъ прощальный визитъ въ виллу что опоздалъ на пароходъ, и аккуратная хозяйка взяла съ него за недѣлю впередъ. А можетъ-быть потому что было очень трудно выговорить: прощайте Констанція.
Почему когда его честные глаза говорили достаточно ясно чтобъ она могла понять: "милая моя, которую я только научался любить, мы разстаемся и можетъ-быть навсегда," и его смуглая, рука дрожала держа ея руку.-- Почему не сказала она: развѣ вы не знаете что мы скоро встрѣтимся въ Соутертонѣ, на свадьбѣ Беатрисы? Почему когда онъ ушелъ, она вернулась домой, взяла осколокъ разбитаго блюда, хранившійся въ ея столѣ (помните день когда они поймали большую щуку?) и плакала надъ нимъ и цѣловала его? Почему въ эту ночь ея наболѣвшее сердце повторяло безпрестанно: можетъ-быть можно сказать ему; можетъ-быть онъ нашелъ бы мнѣ моего друга; можетъ-быть онъ не сталъ бы презирать меня еслибы зналъ все.
Вотъ пара глупцовъ! Еслибы нашъ пѣтухъ зналъ ихъ, онъ прокричалъ бы: не унывайте, Джекъ, она любитъ васъ. Не унывайте, Констанція, разкажите ему все и вы будете счастливы. Но пѣтухъ не зналъ ихъ.
На пути въ Лондонъ Джекъ сокращалъ время репетируя то что онъ намѣренъ былъ сказать при неизбѣжной встрѣчѣ съ диктаторомъ Беквисомъ. Онъ уже все обдумалъ и былъ вполнѣ доволенъ своимъ планомъ. Онъ не заглянетъ къ сосѣду, пока сосѣдъ, дня черезъ два, не раскается и не придетъ къ нему самъ. Джекъ приметъ его съ утонченною вѣжливостью. Сосѣдъ начнетъ такъ; Джекъ возразитъ ему: нѣтъ, и скоро одержитъ верхъ надъ нимъ, наговоривъ много умнаго. Но такъ или иначе ссора окончится примиреніемъ, къ посрамленію сосѣда и къ торжеству Джека. Мы часто рѣшаемъ такія вещи заранѣе, и если противникъ скажетъ что-нибудь похожее на то чего мы ожидаемъ отъ него, мы закидаемъ его отвѣтами и возраженіями; но стоитъ ему только сказать что-нибудь неожиданное, и весь вашъ планъ разрушенъ.
Джекъ, который, какъ мы знаемъ, опоздалъ на день, имѣлъ удовольствіе увидать огонь въ своихъ окнахъ, когда утомленный, прозябшій, голодный онъ прибылъ въ Клементсъ-Иннъ въ половинѣ одинадцатаго, послѣ длиннаго и скучнаго пути.
-- Какая славная старуха, похвалилъ онъ въ душѣ свою Полли Секунду.-- Ручаюсь что она приготовила мнѣ поужинать. И у него мелькнула мысль что хорошо бы, вопреки всему, позвать Беквиса и поужинать вмѣстѣ.
Каково же было его удивленіе когда отворивъ дверь своей квартиры онъ увидалъ не Полли Секунду, а преступнаго Беквиса и Андрю Стендринга. Они сидѣли предъ пылающимъ каминомъ и уничтожали громадную коллекцію устрицъ, соблазнительно красовавшихся на столѣ между двумя пѣнящимися кружками пива и артистически нарѣзанными ломтями хлѣба съ масломъ.
-- А мы уже перестали ждать васъ, сказалъ Беквисъ, слегка повернувшись на стулѣ, на любимомъ стулѣ Джека.-- Но лучше поздно чѣмъ никогда. Будьте какъ дома.
Беквису слѣдовало начать совсѣмъ не такъ. По программѣ которую Джекъ составилъ для него въ вагонѣ, Беквисъ долженъ былъ встрѣтить его угрюмо, съ видомъ виноватаго, и этимъ дать ему поводъ сказать нѣсколько ѣдкихъ сарказмовъ, которые были у него уже готовы. А онъ завладѣлъ комнатой Джека, сидитъ на любимомъ стулѣ Джека и предлагаетъ ему, оскорбленному, быть какъ дома. Это ужь слишкомъ безсовѣстно со стороны Беквиса. Чѣмъ онъ лучше экономки М ѣ щанина во дворянств ѣ, которая не хотѣла толкаться по правиламъ?
Съ минуту Джекъ злился и у него вертѣлись на языкѣ такія слова что онъ сталъ бы очень раскаиваться въ послѣдствіи, еслибы произнесъ ихъ. Беквисъ конечно позволялъ себѣ слишкомъ много, но въ то же время смотрѣлъ такъ весело и простодушно что.... не говоря уже объ устрицахъ. Я не утверждаю что человѣкъ можетъ забыть справедливый гнѣвъ при видѣ устрицъ, но другое дѣло было когда гнѣвъ напускной. Притомъ Джекъ не могъ бы побраниться хорошенько съ Бэквисомъ въ присутствіи Стендринга. Со Стендрингомъ слѣдовало быть вѣжливымъ. Не отложить-ли стычку съ Беквисомъ до завтра? А устрицы-то! Трескъ дровъ въ каминѣ, уютный видъ комнаты произвели успокоительное впечатлѣніе на Джека. Онъ сѣлъ и почувствовалъ себя дома, какъ ему предлагали, а когда Беквисъ подвинулъ къ нему устрицы, его дурное расположеніе духа улетучилось окончательно.
-- Кстати, Джекъ, сказалъ Беквисъ, когда блюдо скорлупы приняло угрожающіе размѣры, и пробки были вынуты изъ бутылокъ, -- взгляните на потолокъ.
Джекъ поднялъ глаза и увидалъ что его нѣкогда бѣлый какъ снѣгъ потолокъ превратился во что-то похожее на карту Тихаго Океана, со всѣми островами и коралловыми рифами, нарисованными бурою краской.
-- Вчера лопнула водяная труба въ моей комнатѣ, и вы погибли бы еслибы были здѣсь, продолжалъ Беквисъ.-- Наверху подняли полъ чтобы найти поврежденіе, и мой чердакъ сдѣлался необитаемъ. Потому-то мы и завладѣли вашею комнагой.
-- Надѣюсь что мистеръ Гилль, началъ Стендрингъ, но Джекъ, который былъ опять самимъ собою, прервалъ его.
-- Сэръ, Беквисъ знаетъ что я всегда радъ видѣть его у себя, и что я считаю его друзей моими друзьями. Нельзя-ли послать кого-нибудь за пивомъ?
На его призывъ откликнулся мальчикъ, только-что пришедшій за посудой. Пустыя бутылки были замѣнены полными, и всякое стѣсненіе прошло.
-- Нашъ другъ становится опять похожимъ на самого себя, мистеръ Гилль, замѣтилъ Стендрингъ.-- Еслибы онъ не узналъ меня въ Коусѣ, я ни за что не узналъ бы его. Морской воздухъ принесъ ему много пользы.
-- И принесъ бы еще болѣе, началъ Джекъ рѣшительно, -- еслибъ онъ пользовался представлявшимися ему удовольствіями. Скажите, неужели онъ былъ всегда такимъ брюзгливымъ отшельникомъ какой онъ теперь. Вообразите, продолжалъ онъ не дождавшись отвѣта и не замѣтивъ взгляда которымъ обмѣнялись Беквисъ и Стендрингъ, -- былъ онъ приглашенъ на веселый пикникъ или морскую прогулку и убѣжалъ въ послѣднюю минуту только потому что на бортѣ были женщины.
Лицо Беквиса омрачилось.-- Я надѣялся, сказалъ онъ, помолчавъ, что мы не сочтемъ нужнымъ возобновлять этотъ непріятный разговоръ. Но я радъ что вы возобновили его при человѣкѣ который знаетъ обо мнѣ болѣе чѣмъ вы когда-либо узнаете, хотя я очень люблю васъ и очень обязанъ вамъ. Повѣрьте, Джекъ, его ручательству что я не могъ поступить иначе и покончимъ съ этимъ непріятнымъ недоразумѣціемъ.
-- Даю вамъ слово, мистеръ Гилль, что онъ не могъ поступить иначе, сказалъ Стендрингъ. Ваша дружба съ нимъ, горячая какъ ей и слѣдуетъ быть (я знаю все что вы для него сдѣлали), началась нѣсколько недѣль тому назадъ, а я знаю его нѣсколько лѣтъ. Будьте великодушны, не упоминайте объ этомъ непріятномъ происшествіи.
Джекъ взглянулъ на Стендринга недоумѣвая почему онъ говоритъ такъ серіозно. Еслибъ онъ подмѣтилъ выраженіе промелькнувшее на лицѣ Беквиса, онъ былъ бы удивленъ еще болѣе.
-- Пусть будетъ по вашему, сказалъ онъ небрежно. Я тѣмъ не менѣе провелъ тотъ день очень пріятно, и также провелъ бы его и онъ еслибы.... впрочемъ я молчу. Гдѣ вы будете спать Бекъ?
-- На вашемъ диванѣ, если позволите.
-- Нѣтъ, вы будете спать на моей постели. Вы еще не совсѣмъ здоровы. И прошу васъ, обратился онъ къ Стендрингу, -- будьте здѣсь какъ дома. Моя квартира принадлежитъ теперь Беквису, а его мнѣ. И если вы любите ходить въ театръ, почему вы....
-- Я буду просить васъ сопутствовать мнѣ. Я понимаю и благодарю васъ, мистеръ Гилль, отвѣчалъ Стендрингъ.-- Въ общественныя мѣста грустно ходить одному, и я, признаюсь, очень люблю театръ. Меня не пускали туда когда я былъ молодъ. Вчера я видѣлъ піеску которая тронула меня какъ ни одна до сихъ поръ не трогала.
-- Что же это было?
-- Я даже не знаю названія. Я вошелъ въ какой-то театръвъ Страндѣ среди представленія. Надо будетъ посмотрѣть піесу еще разъ чтобъ узнать вполнѣ содержаніе. Знаю только что человѣкъ нѣкогда извѣстный и любимый въ своей деревнѣ возвратился туда послѣ двадцатилѣтняго отсутствія, и никто, даже его родное дитя, не узнаетъ его.
-- Рипъ Ванъ-Винкль?
-- Да, его звали такъ. Я похожъ на Рипъ Ванъ-Винкля въ Англіи. Когда этотъ бѣднякъ сказалъ что когда-то не было ребенка который бы не бросался къ нему или собаки которая бы не махала хвостомъ когда онъ проходилъ, но что теперь дѣти бѣгутъ отъ него со страхомъ, а собаки лаютъ на него, я.... я расплакался какъ дуракъ, а публика смѣялась.
-- Публика -- собраніе идіотовъ! воскликнулъ Джекъ съ негодованіемъ.-- Я самъ видѣлъ эту піесу нѣсколько разъ, и публика смѣялась всегда невпопадъ. Но надо отдать справедливость партеру и галлереѣ. Они понимаютъ правильно, и не стыдятся выказывать свое чувство. Меня, кажется, нельзя назвать человѣкомъ чувствительнымъ, но я не могъ удержаться отъ слезъ смотря на нѣкоторыя піесы, и готовъ плакать опять если ихъ будутъ играть хорошо. Но вспомните, мистеръ Стендрингъ, продолжалъ онъ, -- хорошо все то что хорошо кончится. Рипъ кончилъ тѣмъ что возвратилъ себѣ свои права, служа тѣмъ кого онъ любилъ и платя врагамъ добромъ за зло.
-- У меня нѣтъ ни друзей, ни враговъ, мистеръ Гилль, возразилъ Стендрингъ, -- но тѣмъ не менѣе благодарю васъ за ваше замѣчаніе.
За нѣсколько часовъ до возвращенія Джека въ Лондонъ, письмо прекрасной, но своенравной Адели, увѣдомлявшей что она вполнѣ поняла мистера Блиссета, было получено послѣднимъ, въ его скромной квартирѣ, которой онъ еще не перемѣнилъ не по недостатку средствъ, но по неподвижности. Онъ удовольствовался покупкой нѣсколькихъ не гармонировавшихъ между собою предметовъ роскоши. Коверъ которымъ былъ покрытъ полъ годился бы въ будуаръ герцогини, но былъ слишкомъ широкъ и недостаточно длиненъ для его комнаты. Онъ купилъ себѣ отдѣланный золотомъ туалетный ящикъ и дорогія бритвы, но мыльницей служило ему попрежнему оловянное блюдце. Его письменный столъ розоваго дерева и великолѣпныя письменныя принадлежности не гармонировали. съ глиняною бутылкой служившей ему чернильницей. Окружающее этого человѣка никогда не составляло чего-нибудь цѣлаго.
-- Ей-Богу! воскликнулъ онъ прочитавъ письмо Адели,-- судьба слишкомъ, слишкомъ милостива ко мнѣ, и это предъ чѣмъ-нибудь недобрымъ. Когда я былъ въ самомъ плохомъ, почти безнадежномъ положеніи, она сжалилась надо мной, теперь же.... но зачѣмъ унывать заранѣе. Мой приливъ счастія все возвышается, возвышается и возвышается. Да, моя хорошенькая насмѣшница Милли, я завладѣю вашимъ сердечкомъ. Влюблена и въ кого же! въ безсмысленнаго танцора. Я отомщу вамъ, красавица Милли, непремѣнно отомщу. Ваша величественная сестрица для меня недоступна, но вы? Когда вашъ болванъ отецъ получитъ и промотаетъ свои двадцать пять тысячъ фунтовъ, тогда мы посмотримъ. Родство съ графомъ и богатство что-нибудь да значитъ. Я родился джентльменомъ, одаренъ вкусами и привычками джентльмена и буду джентльменомъ во что бы то ни стало. Деньги? Да! Эти безсмысленные торгаши думаютъ что я могу удовлетвориться ихъ жизнью. Я скорѣе соглашусь подметать мостовую. А вы, гордые джентльмены, нуждающіеся Абёля Блиссета, потому что онъ былъ бѣденъ и только недавно разбогатѣлъ, оглянитесь на себя. Еслибъ я описалъ вамъ мое положеніе, между вами не нашлось бы одного изъ десяти который не позавидовалъ бы моему положенію. Ха, ха, ха, вотъ мы посмотримъ.
Онъ ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ, съ мрачнымъ блескомъ въ глазахъ, хотя мысли его были самыя радостныя, надежды самыя блестящія. Но воздушные замки не радовали его. Мысль что что-то подкапывается подъ ихъ основаніе и взорветъ ихъ на воздухъ, не давала ему покоя, охватывала его какъ иногда въ пріятномъ снѣ охватываетъ мысль что это только сонъ, мысль еще болѣе непріятная при пробужденіи, когда снилось что какое-нибудь дѣйствительное горе или опасность миновали. Что-то обнаружилось раньше чѣмъ онъ ожидалъ и со стороны съ которой онъ не ожидалъ ничего непріятнаго. Оно обнаружилось въ письмѣ лорда Гильтона, увѣдомлявшаго своего милаго Блиссета что всѣ тревоги пришли къ концу, ибо уже доказано несомнѣнно что Плесморъ умеръ не оставивъ потомства.
-- Я предсказывалъ тебѣ къ чему это поведетъ, сказалъ Мартинъ Блексемъ женѣ.-- За мое участіе мнѣ отплатили грубостью.
Онъ только-что передалъ ей холодный отвѣтъ лорда Гильтона на его дружеское письмо, и сдѣлалъ вышеприведенное замѣчаніе, когда замѣтилъ по вспыхнувшему лицу жены что она прочла его.
-- Какъ осмѣлился этотъ дерзкій выскочка написать тебѣ такое письмо? начала мистрисъ Блексемъ съ негодованіемъ.
-- Ну, довольно, довольно, прервалъ ее мужъ.-- Словами дѣлу не поможешь. Мы исполнили нашъ долгъ. Я ошибся предположивъ что онъ не измѣнился. Онъ измѣнился и, повидимому, не къ лучшему.
-- Мартинъ, никто въ мірѣ не убѣдитъ меня что Джулія виновата.
-- И меня тоже, но, къ сожалѣнію, насъ съ тобой объ этомъ не спрашиваютъ. Увѣренность Бертрама Эйль.... лорда Гильтона въ ея виновности длится уже двадцать лѣтъ, и успѣла укорениться въ это время глубоко. Я не удивляюсь что онъ остался при своемъ мнѣніи, но онъ могъ бы.... ну, да все равно. Еслибы мнѣ опять представился случай предложить ему мои услуги, я не поколебался бы предложить ихъ, рискуя услыхать опять грубость. Я ему многимъ обязанъ. Помнишь день когда я лежалъ больной въ коттеджѣ Проссера, гдѣ дождь просачивался сквозь соломенную крышу, и докторъ говорилъ что мнѣ необходимо хорошее помѣщеніе, портвейнъ, бульйонъ, а у насъ было всего десять пенсовъ и никакой надежды получить еще хоть фардингъ?
-- Тогда онъ былъ нашимъ спасителемъ, Мартинъ, но....
-- Никакихъ но здѣсь не можетъ быть. Сожги его глупое письмо, и не будемъ больше говорить объ этомъ. Скажи лучше нѣтъ ли какого-нибудь извѣстія о бѣдной Меджи Грейсъ?
-- Нѣтъ, исключая....
-- Ну? исключая чего?
-- Не хочется говорить, потому что я этому не вѣрю.
-- Я увѣренъ что ты права, но чему ты не вѣришь?
-- Говорятъ что Джекъ замѣшанъ въ этомъ дѣлѣ.
-- Кто это говоритъ? спросилъ рѣзко адвокатъ.
-- Прислуга въ Галлѣ. Говорятъ будто Джекъ имѣлъ съ ней свиданіе въ полѣ, въ день игры въ крикетъ, и отдалъ ей письмо. Говорятъ также что это онъ уговорилъ мистрисъ Проссеръ убѣждать Грейсовъ отослать Меджи въ Лондонъ.
-- Но кто это говоритъ? Неужели и мистрисъ Проссеръ?
-- И она.
-- Какъ! она говоритъ что онъ переписывался съ Меджи, воскликнулъ съ удивленіемъ Блексемъ.
-- О, нѣтъ; только что онъ совѣтовалъ послать Меджи въ Лондонъ; но ты знаешь, Мартинъ, что мы всѣ считали нужнымъ удалить ее отсюда.
-- Кто видѣлъ что онъ передалъ ей письмо?
-- Симмондсъ, помощникъ буфетчика въ Галлѣ.
-- Такъ это уже разнеслось по всей деревнѣ?
-- Конечно. Не лучше ли тебѣ посовѣтовать Чарльсу Дакрсу пригласить Альжернона Врея быть шаферомъ вмѣсто Джека. При настоящихъ обстоятельствахъ Джеку не слѣдуетъ пріѣзжать сюда.
-- При настоящихъ обстоятельствахъ ему не слѣдуетъ скрываться, возразилъ Блексемъ, -- если только онъ.... но это не правда. Нѣтъ, надо предложить ему быть шаферомъ мужа нашей Беатрисы, и если онъ пріѣдетъ, то онъ невиненъ. Не знаешь ли кто особенно настаиваетъ на этомъ обвиненіи?
-- Нѣтъ, это, кажется, общая молва, возразила вздохнувъ мистрисъ Блексемъ.
-- Тѣмъ хуже; общая молва опасная гостья; но мы ее выживемъ, когда Джекъ пріѣдетъ.
-- Можетъ-быть онъ не знаетъ въ чемъ его обвиняютъ. Не лучше ли предупредить его, Мартинъ?
-- Ты права какъ и всегда, моя милая. Я скажу ему все что ему надо знать. Чарли уже писалъ ему?
-- Нѣтъ. Джекъ еще не отвѣтилъ на письмо Алисы. Не правда ли что это странно?
Лицо Блексема омрачилось.
-- Онъ уѣзжалъ изъ Лондона на.... да, когда онъ переселился на островъ Вайтъ?
-- Не знаю хорошенько. Констанція видѣла его тамъ въ срединѣ сентября.
-- А Меджи Грейсъ исчезла въ августѣ?
-- Да, 29го августа.
-- Ну, это не можетъ послужить доказательствомъ въ нашу пользу. Пусть Чарли скажетъ мнѣ когда будетъ писать Джеку, и я припишу нѣсколько словъ.
Вотъ къ чему ведетъ безпечность. Джекъ, сердце котораго пребывало безотлучно въ Вентнорѣ, откладывалъ день за днемъ отвѣтъ на письмо Алисы Блексемъ пока совсѣмъ не забылъ о немъ. Еслибъ онъ только зналъ что Констанція будетъ одною изъ свадебныхъ подругъ; но Констанція изъ скромности молчала, а безпечность Джека была сильнымъ свидѣтельствомъ противъ него. Дакрсъ, что очень естественно, пригласилъ другаго шафера, а Блексемъ чувствовалъ болѣе чѣмъ показывалъ, когда день проходилъ за днемъ не принося писѣма отъ Джека. Онъ поговорилъ съ Проссеромъ и узналъ отъ него сплетню со всѣми подробностями. Трудно было заставить старыхъ друзей повѣрить этой сплетнѣ, но наконецъ и они повѣрили. Болѣе всего поражало стараго адвоката что никакъ нельзя было узнать кто первый пустилъ въ ходъ скандальную исторію, но она повторялась съ подробностями, которыя сами по себѣ были ничтожны, но подобраны чрезвычайно искусно.
-- Вотъ что, старуха, сказалъ Блексемъ однажды утромъ женѣ, прочитавъ свои письма,-- мнѣ надо будетъ съѣздить по дѣламъ въ Лондонъ. Я повидаюсь тамъ съ Джекомъ, если хватитъ времени, и узнаю худшее.
Времени конечно хватило, потому что дѣла были не важныя. Онъ узналъ въ Клементсъ-Иннѣ нумеръ Джека, и поднимаясь на лѣстницу встрѣтилъ женщину въ шумящемъ шелковомъ платьѣ. Когда онъ посторонился, уступая мѣсто ея шлейфу, глаза ихъ встрѣтились, и онъ узналъ Меджи Грейсъ. Добрый старикъ возвратился домой съ тяжелымъ сердцемъ, и домашніе его узнали что есть имя котораго нельзя произносить въ ихъ домѣ и что имя это: Джекъ Гилль.