Вскорѣ послѣ свиданія мистера Берриджера съ толстою Мартой, ея поведеніе испортилось. До тѣхъ поръ она была довольна своимъ мѣстомъ, трудолюбива и услужлива. Переселеніе изъ рабочаго дома въ Гендонскую школу казалось ей шагомъ въ рай изъ ада. Но искуситель, наклонившись черезъ заборъ сада, далъ ей попробовать плодъ древа познанія: и съ тѣхъ поръ, подобно нашей праматери Евѣ, она томилась тоской по запрещенномъ плодѣ. Велики была надежды которыя онъ возбудилъ въ ней. Онъ обѣщалъ ей мѣсто въ Лондонѣ и двадцать фунтовъ въ годъ жалованья; обѣщалъ сводить ее въ Британскій музей, въ національную галлерею и другія, въ высшей степени зинимательныя мѣста; обѣщалъ что она будетъ ходить по воскресеньямъ въ шелковомъ платьѣ и лайковыхъ перчаткахъ, и все это за самую ничтожную услугу,-- только за то чтобъ она сообщала ему о всѣхъ дѣйствіяхъ смотрительницы. Если же миссъ Френчъ получитъ какія-нибудь письма, и не спрячетъ ихъ, мистеръ Берриджеръ охотно купитъ ихъ. Но это уже сверхъ условія.
-- Знаете ли, Марта, сказалъ онъ, -- что тѣ люди которые были здѣсь намѣрены обмануть вашу барыню, и еслибы не мы съ вами, она попала бы въ бѣду. Когда-нибудь она сама поблагодаритъ насъ за то что мы сдѣлаемъ для нея.
-- Когда же вы возьмете меня въ Лондонъ?
-- Лишь только узнаю то что мнѣ надо знать, Марта, и отъ васъ самой зависитъ сократить или продлить этотъ срокъ, отвѣчалъ мистеръ Берриджеръ, съ многозначительнымъ взглядомъ.
День проходилъ за днемъ, но никто не приходилъ къ смотрительницѣ. Она только писала письма чаще обыкновеннаго. Толстая служанка начала опасаться что не будетъ имѣть возможности заслужить предложенную награду и сдѣлалась лѣнивою и недовольною. Частые выговоры не исправляли ее.
-- Ну, Марта, сказала смотрительница,-- я, такъ и быть, не стану жаловаться на васъ, потому что мнѣ осталось пробыть здѣсь не долго. Но совѣтую вамъ измѣнить ваше поведеніе когда пріѣдетъ моя преемница. Она не будетъ такъ снисходительна какъ я.
-- Развѣ вы уѣзжаете, сударыня? воскликнула служанка въ смущеніи.
-- Да, пятнадцатаго числа будущаго мѣсяца.
-- Экой срамъ!
Смотрительница не могла не улыбнуться.
-- Я уѣзжаю потому что такъ хочу, Марта.
-- А не потому что я вела себя дурно? спросила служанка, закрывъ глаза фартукомъ.
-- Еслибы вслѣдствіе этого одной изъ насъ пришлось отказаться отъ мѣста, Марта, то ужь конечно вамъ, а не мнѣ, отвѣчала смотрительница.-- Тѣмъ не менѣе я рада что вы сознаете свою вину и надѣюсь что вы исправитесь. Теперь выслушайте меня. Я думаю съѣздить въ Лондонъ послѣ завтра. Могу я положиться на васъ что вы будете смотрѣть за дѣтьми и ни подъ какимъ видомъ не уйдете изъ дома?
-- Конечно, сударыня, отвѣчала Марта угрюмо.-- Если тутъ пройдетъ самъ Пончъ, я не выйду.
Позднѣе, въ тотъ же день, она объявила смотрительницѣ что у нихъ вышли всѣ тесемки, и получивъ позволеніе сходить въ сосѣднюю деревню за новымъ запасомъ, ушла, взявъ съ собой письмо къ мистеру Берриджеру, въ которомъ она увѣдомляла его о томъ что узнала въ этотъ день отъ смотрительницы. Письмо ея дошло по назначенію.
День въ который смотрительница должна была придти къ мистеру Блиссету въ широкую аллею парка Регента былъ однимъ изъ тѣхъ дней которые, по свидѣтельству французскихъ писателей, стоятъ въ Лондонѣ постоянно, и которые дѣйствительно преобладаютъ въ зимніе мѣсяцы; день въ который вѣтеръ, дождь, туманъ и солнце порываются исполнить каждый свое назначеніе, но всѣ остаются въ бездѣйствіи, облекая небо и землю сумрачнымъ колоритомъ, раздражающимъ нервы.
Отъ станціи Сѣверной желѣзной дороги до парка Регента недалеко, а смотрительница, прозябши въ вагонѣ, шла скоро. Въ широкой аллеѣ туманъ былъ гуще чѣмъ на улицахъ, и она дошла почти до конца не встрѣтивъ ни души. День былъ не такой чтобы можно было встрѣтить гуляющихъ. Она повернула назадъ, когда Блиссетъ показался въ туманѣ.
-- Превосходно, превосходно! воскликнулъ онъ, глядя на ея траурное платье и вдовій чепчикъ.-- Вы отлично одержали слово, Гарріета.
-- Я сдѣлала все что вы мнѣ сказали, возразила она.
-- И я не забылъ сдѣлать то что обѣщалъ. Вы пришли сюда пѣшкомъ?
-- Да.
-- Не устали, надѣюсь?
-- Немного. Я шла скоро, боялась опоздать.
-- Вы воплощенная аккуратность. Сядемъ на одну изъ скамеекъ въ разсадникѣ. Тамъ тихо какъ въ соборѣ Святаго Павла.
-- Я не останусь здѣсь долго. Мнѣ еще надо сходить къ Симсу, повѣренному вашего отца, и поспѣть на поѣздъ отходящій въ половинѣ шестаго.
-- Такъ скорѣе къ дѣлу. Принятъ вашъ отказъ?
-- Да. Вотъ письмо секретаря.
-- Хорошо. Писалъ вамъ Симсъ?
-- Да.
-- Что же онъ написалъ?
-- Очень мало. Только назначилъ мнѣ быть сегодня у него.
-- Будьте осторожны, будьте очень осторожны, Гарріета. Помните что я говорилъ вамъ о Чемпіонѣ. Онъ вашъ единственный авторитетъ касательно моей смерти.
-- Не безпокойтесь. Еще что? Я озябла.
-- Очень жаль. Я постараюсь, по возможности, быть краткимъ. Сумма вашего наслѣдства -- тысяча семьсотъ восемь фунтовъ въ государственныхъ бумагахъ, что съ накопившимися процентами составитъ около двухъ тысячъ. Скажите Симсу чтобъ онъ перевелъ ихъ на ваше имя и оставьте ихъ тамъ гдѣ они теперь. Имущество, которое вѣроятно хранится у его банкировъ, состоитъ изъ брилліантовъ, данныхъ въ приданое Георгомъ III моей бабушкѣ (она была почетная фрейлина), изумрудной тіары, старомодной, конечно, золотой вазы и четырехъ или пяти фамильныхъ бокаловъ. Пустяки, конечно, но намъ все же слѣдуетъ взять ихъ. Фамильныя вещи хорошо имѣть для виду. Если Симсъ спроситъ васъ какъ вы надѣетесь прожить на проценты съ двухъ тысячъ, скажите что одинъ дальній родственникъ оставилъ вамъ имѣніе за границей, гдѣ вы намѣрены поселиться. Я уже поручилъ одному агенту купить домъ въ Діеппѣ, гдѣ, надѣюсь, вамъ будетъ хорошо. Тамъ никому не будетъ дѣла сколько у васъ денегъ въ банкѣ и сколько въ другихъ мѣстахъ, а Симсъ не будетъ наводить справки какъ вы живете. Отъ меня вы будете получать тысячу ежегодно, чрезъ парижскаго банкира. Довольны ли вы?
-- При настоящихъ обстоятельствахъ я должна быть довольна всѣмъ что бы вы мнѣ ни предложили; но развѣ необходимо чтобъ я переселилась за границу?
-- Полагаю что необходимо, теперь по крайней мѣрѣ. Лордъ Гильтонъ надѣлалъ такъ много шуму по поводу моей смерти что общество будетъ разспрашивать о средствахъ моей жены.
-- Пусть будетъ по вашему, сказала она вставая,-- какъ мнѣ дать вамъ знать о результатѣ моего свиданія съ мистеромъ Симсомъ?
-- Напишите мнѣ, и адресуйте письмо на буквы X. У., въ почтовую контору Девере Коуртъ, Темпль.
-- Вы не скажете мнѣ вашего настоящаго имени, и не навѣстите меня?
-- Милая моя, это было бы для васъ лишнимъ затрудненіемъ. Чѣмъ меньше вы будете знать, тѣмъ меньше вамъ придется скрывать. Напишите какъ я вамъ сказалъ, и съ слѣдующею почтой я дамъ вамъ новыя инструкціи, если будетъ нужно. Къ вамъ, вѣроятно; приносятъ почту разъ въ день?
-- Да, около полудня.
-- Хорошо; такъ если вы напишете сегодня, когда вернетесь домой, я получу ваше письмо въ четвергъ, а вы мой отвѣтъ въ пятницу. Боюсь проводить васъ до выхода. Прощайте Гарріета, и еще разъ благодарю васъ.
Она пошла на сѣверъ, онъ на западъ, а мистеръ Берриджеръ, который слѣдовалъ за ней отъ станціи желѣзной дороги и слышалъ, скрытый туманомъ и кустами, каждое слово ея разговора съ мужемъ, вышелъ изъ своей засады, сѣлъ на только-что покинутое ими мѣсто, и написалъ нѣсколько строкъ въ своей карманной книжкѣ.
-- X. У., въ почтовой конторѣ, прошепталъ онъ.-- Письмомъ не трудно будетъ овладѣть, но въ такомъ случаѣ онъ не напишетъ отвѣта, а отвѣтъ-то вашъ мнѣ и нуженъ, мистеръ Ятсъ, иначе Блиссетъ, иначе сэръ Аугустусъ де Баркгемъ Плесморъ. Боже, какое счастіе! Посмотримъ какъ вы будете теперь преслѣдовать меня, ваше лордство, за вымогательство денегъ подъ вымышленными предлогами! Посмотримъ какъ вы вытолкаете меня на улицу, бѣглый каторжникъ! О, какое счастіе, какое счастіе!
И Бобъ закрылъ свою карманную книжку и принялся плясать съ зловѣщею радостью на лицѣ. Но вдругъ ему пришла въ голову счастливая мысль, и въ нѣсколько минутъ онъ добѣжалъ до станціи желѣзной дороги, остановившись на пути только въ ювелирной лавкѣ, гдѣ онъ купилъ величайшую брошь какую только могъ найти, съ поддѣльнымъ камнемъ, серьги украшенныя сургучомъ и ярлычкомъ съ надписью "настоящія корраловыя, семь шиллинговъ пара" и громадную пряжку "изъ чистаго прочнаго золота" цѣной въ полкрону.
Мистеръ Симсъ, какъ благоразумный человѣкъ, не захотѣлъ компрометировать себя отвѣтомъ на письмо леди Плесморъ, но не теряя времени навелъ необходимыя справки. Онъ посѣтилъ Чемпіона, а Чемпіонъ послалъ его за доказательствами смерти Плесмора и тождественности миссъ Френчъ съ его вдовой, къ повѣренному капиталиста одолжившаго лорду Гильтону двадцать пять тысячъ фунтовъ. Мистеръ Симсъ нашелъ доказательства удовлетворительными, а такъ какъ онъ мало интересовался этимъ дѣломъ, то его разговоръ со вдовой ограничился немногими инструкціями которыя онъ ей далъ. Она должна съѣздить въ консисторіальный судъ, сказалъ онъ, и тамъ ей придется подписать нѣсколько бумагъ. Онъ просилъ ее зайти къ нему опять дней черезъ десять.
Она ушла, радуясь что была избавлена отъ разспросовъ, и дѣло казалось такъ просто что она почти повѣрила что въ немъ нѣтъ ничего дурнаго.
-- Все ли благополучно, Марта? спросила она, возвратясь въ школу.
-- О, конечно, сударыня! Взгляните какъ я вычистила вашу комнату. Цѣлый день я не присѣла ни на одну минуту.
-- Приходилъ кто-нибудь?
-- Да, мистеръ Джонсонъ приходилъ, сударыня, но я его не впустила.
-- Вамъ слѣдовало впустить его, Марта. (Мистеръ Джонсонъ былъ приходскій ректоръ.)
-- Я передала ему ваше приказаніе, сударыня, и онъ похвалилъ меня и сказалъ что зайдетъ завтра.
-- Я видѣла на станціи, когда ждала возвращенія поѣзда, мистера Берриджера, сказала смотрительница, глядя пристально въ лицо служанкѣ.
-- Неужели? воскликнула служанка.-- Надѣюсь что онъ не осмѣлился заговорить съ вами, сударыня?
-- Мнѣ пришло въ голову не былъ ли онъ опять здѣсь, продолжала смотрительница, не спуская глазъ съ лица Марты.
-- Можетъ-быть и былъ, отъ него и это станется. Можетъ-быть самъ лордъ-меръ былъ здѣсь, да я-то ихъ не видала. Съ тѣхъ поръ какъ вы ушли, никто кромѣ стараго Джима и мистера Джонсона не отворялъ садовую дверь.
Служанка говорила правду, но не всю, а смотрительницѣ не пришло въ голову спросить не былъ ли кто за оградой сада.
Въ этотъ день обѣ женщины заснули позже обыкновеннаго. Смотрительница написала мужу отчетъ о томъ что говорилось въ конторѣ мистера Симса, а служанка долго мечтала въ постели о великолѣпной брошкѣ, о корраловыхъ серьгахъ и громадной пряжкѣ обѣщанныхъ ей, если только она перехватитъ письмо которое пришлютъ люди "надувающіе" ея бѣдную барыню.
-- Нѣтъ ли у васъ письма на буквы X. У., изъ Гендона? спросилъ мистеръ Берриджеръ у почтмейстера маленькой почтовой конторы близь Темпля.
Почтмейстеръ пересмотрѣлъ письма и отвѣчалъ отрицательно.
-- Какая досада! сказалъ Бобъ.-- Завтра мнѣ нельзя будетъ зайти за нимъ. Смотрите, отдайте его непремѣнно тому кому оно принадлежитъ.
-- А я развѣ знаю кому оно принадлежитъ? отвѣчалъ сердито почтмейстеръ.-- Я отдамъ его первому кто его спроситъ и опишетъ.
-- Отдайте его высокому джентльмену, коротко остриженному, въ иностранной шляпѣ, съ хрустальнымъ брелокомъ на часовой цѣпочкѣ, и вы отдадите его кому слѣдуетъ. Отдадите его кому-нибудь другому, и вы наживете себѣ много хлопотъ, и я васъ объ этомъ предупреждаю, сказалъ Бобъ повелительно и вышелъ изъ конторы.
-- Это для того чтобъ они замѣтили его и признали когда понадобится, прошепталъ онъ на пути къ своему другу и компаніону мистеру Исааку. И онъ не ошибся. Почтмейстеръ разглядѣлъ внимательно джентльмена спросившаго письмо на буквы X. У., и призналъ его когда понадобилось.
Знакомство мистера Исаака съ его клеркомъ продолжалось уже нѣсколько лѣтъ, къ ихъ взаимному удовольствію. Его дѣломъ было угрожать карой закона тѣмъ несчастнымъ которымъ мастеръ Берриджеръ одолжалъ взаймы деньги, а мистеръ Берриджеръ получалъ извѣстный процентъ съ процентовъ, съ условіемъ чтобы никогда неумѣстная снисходительность съ его стороны не уменьшала прибыли. Дѣло мистера Исаака было хлопотливое, изъ чего можно заключить что онъ не былъ украшеніемъ своей профессіи. Жестокій, алчный, безсовѣстный, онъ нашелъ себѣ достойнаго товарища въ своемъ клеркѣ, который въ сущности былъ его компаніономъ, и только ждалъ чтобы сословіе адвокатовъ дало ему право назваться таковымъ открыто.
Дѣло представившееся вниманію этихъ двухъ почтенныхъ джентльменовъ, по возвращеніи мистера Берриджера изъ почтовой конторы, былъ вексель съ подписью Фредерика Виллертона, присланный изъ Портсмута единовѣрцемъ мистера Исаака.
-- Въ полученіи не можетъ быть сомнѣнія, Соль, замѣтилъ Бобъ.-- Барнету слѣдуетъ возобновить.
-- Онъ готовъ возобновить, но только съ нѣкоторыми условіями.
-- Что ему еще нужно?
-- Двадцать фунтовъ немедленно и новый вексель на три мѣсяца въ четыреста фунтовъ, и чтобы молодой джентльменъ взялъ пару часовъ за шестьдесятъ.
-- Не стишкомъ ли много, Соль?
-- Не больше чѣмъ вы брали не разъ, отвѣчалъ партнеръ.
-- Вотъ что, Соль, сказалъ Бобъ, понизивъ голосъ и перегнувшись черезъ столъ къ собесѣднику.-- Мальчишка этотъ можетъ намъ пригодиться, а Барнетъ не имѣетъ права требовать чтобы все дѣлалось по его желанію.
-- Для чего онъ можетъ намъ пригодиться?
-- Помните искъ который лежитъ у насъ противъ Джоржа Конвея?
-- Противъ Конвея и жены за клевету и напрасное задержаніе въ тюрьмѣ?
-- Именно. Дѣлать это условіемъ конечно не годится, но если вы спросите его предъ возобновленіемъ векселя не знаетъ ли онъ гдѣ находится Джоржъ Конвей, и скажете что вы будете очень благодарны тому кто укажетъ вамъ гдѣ его найти и потомъ прибавите что вексель никакъ нельзя возобновить.... понимаете?
-- Развѣ онъ знакомъ съ Конвей? спросилъ мистеръ Исаакъ.
-- Его мать дружна съ мистрисъ Конвей, Соль. Онъ можетъ разузнать.
-- Но согласится ли онъ?
-- Богъ съ вами, Соль! Да онъ согласится на что вамъ угодно, чтобы только выиграть время и получить пятьдесятъ фунтовъ. Такіе господа на все согласны, когда ихъ прижмешь хорошенько. Скажите ему, когда онъ придетъ, что векселя возобновить нельзя, но что.... Впрочемъ, вы сами все это знаете, и отлично знаете, Соль.
Проповѣдники могутъ говорить что имъ угодно со своихъ каѳедръ противъ презрѣннаго металла и постыднаго корыстолюбія, это ихъ bis, какъ сказалъ бы дорогой Артемусъ. Я, не имѣя претензіи проповѣдовать и не предвидя что мнѣ будетъ возражать какой-нибудь епископъ, рѣшаюсь сказать: молодые друзья мои, этотъ презрѣнный металлъ вмѣстѣ съ тѣмъ хорошая вещь. Работать для пріобрѣтенія денегъ не стыдно, и не стыдно дорожить пріобрѣтенными деньгами, съ условіемъ чтобъ онѣ были пріобрѣтены честно, и чтобы другія столь же полезныя вещи не были при этомъ упущены изъ виду. Презрѣнный металлъ! Можно ли называть презрѣннымъ то чѣмъ можно спасти тысячи отъ нищеты? Постыдное корыстолюбіе! Можно ли называть постыднымъ то что сохраняетъ руки и сердце чистыми? Возьмите зло произведенное деньгами и сравните его съ преступленіями, ложью, унизительными увертками, доводящими до галеръ и происходящими отъ недостатка денегъ, и посмотрите которое изъ двухъ золъ перетянетъ чашку вѣсовъ. Я говорю не о томъ что должно бы было быть, но о томъ что есть. Возьмемъ для примѣра Фредерика Виллертона. Неужели вы думаете что этотъ юноша сталъ бы въ двадцать лѣтъ закладывать подарки своей матери, обманывать отца съ помощью негодяевъ военныхъ портныхъ и давать векселя по которымъ не имѣлъ средствъ заплатить, еслибъ онъ былъ пріученъ къ умѣренности? Въ этомъ было виновато его воспитаніе. Недостатокъ денегъ, денегъ которыя онъ долженъ бы былъ имѣть, сдѣлали его лжецомъ и негодяемъ какимъ мы его знаемъ. Я не ставлю въ примѣръ Боба Берриджера. Еслибы Бобъ родился герцогомъ, онъ все же былъ бы негодяемъ. Онъ усердно трудился для пріобрѣтенія денегъ и дѣлалъ изъ нихъ дурное употребленіе. Такъ что же? Изъ молитвенниковъ можно также дѣлать дурное употребленіе, но развѣ мы бранимъ ихъ вслѣдствіе этого и забываемъ благую цѣль для которой они написаны? Привяжите спасительную веревку къ ногамъ, и она потянетъ васъ ко дну. Нѣтъ, не думайте дурно о деньгахъ, мои юные друзья. Не привязывайтесь къ нимъ слишкомъ сильно, и они пронесутъ васъ невредимо надъ жизненными волнами, подводными скалами и голодными полипами, простирающими изъ глубины свои руки, пытаясь погрузить васъ на дно. А главное, деньги спасутъ васъ отъ архи-демона, имя которому Долгъ. Если можете, пріобрѣтайте честнымъ образомъ деньги, сынъ мой, и больше мнѣ нечего сказать вамъ.
Мистеръ Робертъ Берриджеръ зналъ до чего могутъ довести стѣсненныя обстоятельства избалованнаго молодаго человѣка, а также и стараго труженика, и его совѣтъ мистеру Исааку не пропалъ даромъ.
-- Послушай, Тедди, сказала смотрительница дѣтскаго пріюта въ Бендонѣ, посадивъ на колѣни толстощекаго мальчика лѣтъ пяти и смотря на него очень серіозно.-- Я не сержусь на тебя, Тедди, но, ты долженъ сказать правду. Гдѣ письмо?
-- Тедди не знаетъ, мама. (Всѣ дѣти звали ее мамой.)
-- Оно лежало на столѣ, когда я ушла съ мистеромъ Джонсономъ въ спальню, а ты остался здѣсь.
-- Нѣтъ, мама, я не остался. У мистера Джонсона было яблоко въ карманѣ. Марта мнѣ сказала.
-- И ты пошелъ за нимъ?
-- Да, а онъ отдалъ яблоко маленькой Сусаннѣ, отвѣчалъ ребенокъ глубоко обиженнымъ тономъ.
-- Поди, позови ко мнѣ Марту.
Толстая служанка вошла, вытирая фартукомъ красныя руки.
-- Помогите мнѣ, Марта, отыскать письмо которое я читала когда пришелъ мистеръ Джонсонъ. Поищите хорошенько.
-- Я готова побожиться что это шалунъ Тедди взялъ его себѣ чтобы сдѣлать лодочку, сказала Марта, перекладывая вещи на столѣ.-- Онъ только и занимается лодочками. Съ нимъ однимъ больше хлопотъ чѣмъ со всѣми остальными.
-- Тедди говоритъ что онъ побѣжалъ за мистеромъ Джонсономъ, потому что вы сказали ему что у мистера Джонсона есть яблоко.
-- Да, я это ему дѣйствительно сказала, сударыня, потому что вы запретили оставлять его одного въ вашей комнатѣ, чтобъ онъ опять не перепачкался чернилами.
-- Не видали ли вы письма когда входили сюда? спросила смотрительница, не переставая искать.
-- Кто вамъ сказалъ что я входила сюда? спросила служанка, слегка поблѣднѣвъ.
-- Вы сами сейчасъ говорили что Тедди былъ здѣсь и что вы....
-- Гдѣ я была, Тедди, когда сказала тебѣ что у мистера Джонсона есть яблоко? прервала Марта.
-- Вы крикнули изъ прачешной, отвѣчалъ Тедди, не задумавшись.
-- Слышите? У меня своей работы слишкомъ много чтобъ еще присматривать за чужими письмами, замѣтила служанка ворчливымъ тономъ, -- а если я не выжму бѣлье до ночи....
-- Ну, идите, сказала смотрительница.-- Не положила ли я его въ письменный столъ и... и... оно еще можетъ-быть найдется.
Ей пришло въ голову что не слѣдуетъ придавать слишкомъ много значенія пропажѣ, чтобы не раздражить любопытства служанки.
Посредствомъ ловкихъ разспросовъ которымъ были подвергнуты дѣти обнаружился важный фактъ что Тедди игралъ послѣ обѣда въ бумажную лодочку, и что когда его спросили гдѣ онъ взялъ бумажку, онъ отвѣчалъ что поднялъ ее на лѣстницѣ.
-- Какая же это была бумажка?
-- Просто бумажка.
-- Было на ней написано что-нибудь?
-- Да.
-- Вотъ какъ здѣсь? (Показывая письмо.)
-- Да, мама.
-- Или вотъ какъ здѣсь? (Показывая клочокъ газеты.)
-- Да, мама.
Тедди не могъ выдержать даже перекрестнаго допроса, расплакался и никакъ не могъ припомнить что онъ сдѣлалъ со своею лодочкой, но обѣщалъ сдѣлать мамѣ другую, если ей нужно.
-- Дай Богъ чтобы письмо было дѣйствительно уничтожено ребенкомъ, прошептала смотрительница, опускаясь съ утомленіемъ на стулъ.-- Оно было въ высшей степени компрометирующее.
Два дня спустя, служанка вбѣжала въ комнату смотрительницы, въ этотъ разъ не вытеревъ даже мокрыхъ рукъ, и попросила ее сойти внизъ на дворъ, "сію же минуту". Подумавъ не случилось ли чего съ кѣмъ-нибудь изъ дѣтей, смотрительница выбѣжала вслѣдъ за ней, но увидѣла только опрокинутый боченокъ и большую лужу.
-- Что случилось, Марта? Кто это пролилъ? спросила она, поднимая платье. Шлейфъ траурнаго платья леди Плесморъ былъ не такъ удобенъ для такихъ мѣстъ какъ хорошенькая юпка миссъ Френчъ.
Вмѣсто отвѣта служанка нагнула боченокъ, и указавъ на днѣ грязный листокъ бумаги, спросила съ торжествомъ:-- не ваше ли это письмо, сударыня?
Забывъ о своемъ траурѣ, смотрительница хотѣла броситься на колѣни и схватить письмо, но опомнилась во-время.
-- Какъ оно туда попало, Марта?
-- Какъ я вамъ говорила, сударыня. Тедди сдѣлалъ изъ него себѣ лодочку, и пустилъ ее въ этотъ боченокъ, который я поставила для капельной воды. Но Джимъ вздумалъ полоскать здѣсь свою рѣдьку, и вода сдѣлалась такъ грязна что я принуждена была вылить ее. Вдругъ вижу что-то бѣлое и думаю: вѣдь это лодка Тедди, ей Богу! Потомъ вижу что это письмо; тутъ я вспомнила какъ вы объ немъ безпокоились и говорю сама себѣ: пусть же, говорю, она увидитъ его тамъ гдѣ я его нашла, и.... Боже ты мой, подумаешь, какъ легко очернить напрасно дѣвушку.
-- Я не говорила, Марта, что вы взяли его. Выньте его, пожалуста. Да, это то самое письмо которое пропало у меня. Оно, какъ видите, совсѣмъ не важное.
Съ этими словами она разорвала письмо въ мелкіе клочки, бросила ихъ въ воду, и пошла въ свою комнату, посовѣтовавъ Мартѣ вынести грязь чтобы дѣти не перепачкались.
Такимъ образомъ Тедди остался во всемъ виноватъ. Да, противъ него были сильныя улики, и не рѣдко дѣтей сѣкутъ за проступки менѣе доказанные. Тедди, однако, не былъ высѣченъ. Напротивъ: смотрительница не разспрашивала его болѣе о письмѣ, и Марта посыпала ему сахаромъ бутербродъ за чаемъ. Марта была въ превосходномъ расположеніи духа. Работая она пѣла, чего съ ней давно не случалось, и повременамъ ощупывала карманъ, чтобъ удостовѣриться правда ли что тамъ лежатъ сокровища о которыхъ она давно мечтала. Какимъ же образомъ она заслужила ихъ если письмо Абеля Блиссета послужило Тедди матеріяломъ для лодки? Если! Подумавъ немного, смотрительница сообразила бы что Тедди не могъ достать до поверхности воды въ бочкѣ, и что бумажныя лодочки пользуются тѣмъ преимуществомъ предъ судами изъ болѣе прочныхъ матеріаловъ что не тонутъ. Болѣе внимательный взглядъ на письмо не вывелъ бы ея изъ заблужденія. Самъ авторъ не замѣтилъ бы что это поддѣлка, еслибы даже увидѣлъ письмо прежде чѣмъ Марта бросила его въ бочку: такъ искусно поддѣлалъ мистеръ Берриджеръ почеркъ. Когда же смотрительница взяла его въ руки, мокрое и грязное, не было никакой возможности замѣтить обманъ. Хитрый Бобъ сдѣлалъ промахъ, научивъ толстую служанку воспользоваться подозрѣніемъ павшимъ на Тедди, но онъ не зналъ относительной высоты мальчика и водяной бочки.
Ему надо было овладѣть подлинникомъ, а не копіей письма, и овладѣть такъ чтобы смотрительница не узнала что оно украдено. Въ его планы не входило пугать свою жертву прежде времени. Ядро долженствовавшее сразить Блиссета не было еще готово. Письмо было дѣйствительно въ высшей степени компрометирующее, и въ связи съ объясненіемъ которое могла дать смотрительница было достаточнымъ средствомъ чтобъ отправить сэръ-Аргустуса де-Баркгемъ Плесмора опять на галеры. Но законъ не принимаетъ свидѣтельства жены за или противъ мужа, и мистеръ Берриджеръ рѣшился молчать пока не будетъ вполнѣ увѣренъ въ своемъ coup. Судя о другихъ по себѣ, онъ пришелъ къ заключенію что Блиссетъ, лордъ Гильтонъ и Чемпіонъ составили заговоръ и сдѣлали своею невинною союзницей леди Плесморъ. И дѣйствительно были основанія изъ коихъ человѣкъ не знавшій всѣхъ обстоятельствъ дѣла, или смотрѣвшій на нихъ съ односторонней точки зрѣнія могъ вывести такое заключеніе. Бобу они представлялись въ слѣдующемъ видѣ: лишь только Плесморъ отождествленъ съ Ятсомъ, какъ онъ является самъ подъ вымышленнымъ именемъ, и выдумываетъ сказку о томъ какъ онъ умеръ въ Панамѣ, и лишь только лордъ Гильтонъ получаетъ деньги о которыхъ такъ долго хлопоталъ, какъ мистеръ Блиссетъ становится богатымъ человѣкомъ, а смотрительница отказывается отъ мѣста. Такъ, къ своему величайшему удовольствію объяснилъ себѣ мистеръ Берриджеръ предполагаемый заговоръ. Онъ ненавидѣлъ Блиссета, за то что Блиссетъ сдѣлалъ его своимъ орудіемъ. Онъ ненавидѣлъ лорда Гильтона, не столько за извѣстное намъ письмо, какъ за пренебреженіе оказанное его драгоцѣнной рукописи, и радъ былъ отомстить ему. Онъ ненавидѣлъ Чемпіона, за высокомѣрный тонъ которымъ тотъ держалъ его постоянно въ отдаленіи, и за то что Чемпіонъ перехитрилъ его въ переговорахъ съ смотрительницей, и радъ былъ отомстить ему. Мысль оказать услугу обществу отдавъ суду негодяя и возвративъ бѣглаго каторжника въ ссылку вполнѣ имъ заслуженную не приходила даже въ голову мистеру Берриджеру. Это до него не касалось.
За убѣжденіемъ что заговоръ существуетъ, само собою послѣдовало убѣжденіе что заговорщики дѣйствуютъ со всевозможною осторожностью, а какъ Чемпіонъ былъ однимъ изъ нихъ и не только посѣтилъ смотрительницу, но находился съ ней въ перепискѣ, то само собою стало понятно что онъ склонилъ ее на свою сторону. Но кому принадлежитъ вещица съ буквой Л. которую нашла Марта? Этотъ вопросъ ставилъ въ тупикъ Берриджера. Человѣкъ хитрый и дальновидный, онъ какъ многіе хитрые и дальновидные люди не видалъ того что у него было подъ носомъ. Онъ былъ увѣренъ что Блиссетъ никогда не осмѣлится посѣтить свою оскорбленную жену.
Наконецъ Бобъ пришелъ къ заключенію что найденная вещь принадлежитъ лорду Гильтону и что его лордство сдѣлалъ тайный визитъ смотрительницѣ. Его сношенія съ графомъ дали ему не совсѣмъ лестное для послѣдняго мнѣніе объ его умѣ и проницательности, и послѣ долгаго раздумья онъ рѣшился предложить ему огниво какъ его собственность, въ надеждѣ что это дастъ ему опять доступъ въ домъ графа, что было бы очень полезно для его плановъ. Найденная вещь, какъ я уже сказалъ, ставила его въ тупикъ, и онъ не первый изъ дальновидныхъ людей своротившихъ съ прямой дороги изъ-за бездѣлицы.
Зная что писать графу безполезно, онъ подстерегъ его у выхода изъ конторы Общества Искусственнаго Орошенія и Земледѣлія, и смѣло протянулъ ему огниво, сдѣлавъ гримасу, которою хотѣлъ выразить что-то невыразимое словами.
Лордъ Гильтонъ въ эту минуту былъ въ необычайно хорошемъ расположеніи духа; дѣла Общества шли отлично, акціи быстро возвышались; къ тому же графъ любилъ почетъ, который ему оказывали въ конторѣ.
Говорятъ что среди, величайшихъ тріумфовъ великій Джонъ Кемблъ любилъ вспоминать о своихъ похожденіяхъ въ качествѣ арлекина на провинціальныхъ ярмаркахъ, и что Листонъ скучалъ что долженъ играть короля Лира. Такъ же точно лордъ Гильтонъ любилъ слыть дѣловымъ человѣкомъ, вѣроятно потому что ни къ чему не былъ такъ мало способенъ какъ къ дѣлу. Выходя изъ конторы онъ могъ взглянуть благосклонно даже на мистера Берриджера, и назвавъ его любезнымъ, отвѣчалъ, садясь въ карету, что ему не нужна предлагаемая вещь.
Вообразите что почувствовалъ Бобъ когда его приняли за уличнаго торговца рѣдкими вещицами.
-- Я не продаю ее, милордъ. Я поднялъ ее тамъ гдѣ вы были на дняхъ, -- понимаете? На дорогѣ въ Гендонъ, пояснилъ онъ въ окно кареты.
-- На дорогѣ въ Гендонъ! Я не былъ близь Гендона уже нѣсколько лѣтъ, возразилъ графъ. Нѣтъ, это не мое, любезный. Впрочемъ покажите, я гдѣ-то это видѣлъ. Л! Чье имя изъ моихъ знакомыхъ начинается на Л? пробормоталъ онъ.-- Нѣтъ, это не мое. Объявите въ газетахъ. Кучеръ, домой.
Карета быстро тронулась, заднее колесо задѣло за колѣнку Боба и онъ упалъ въ грязь.
Когда прошли первыя минуты гнѣва, онъ сообразилъ что поступилъ не совсѣмъ дурно. Огниво принадлежитъ Чемпіону, несмотря на букву Л, рѣшилъ онъ. Адвокатамъ дарятъ различныя вещи. Но все же огниво не давало ему покоя, этой ничтожной вещицѣ суждено было сдѣлать болѣе чѣмъ только раздражать его любопытство.