Передъ грозою.
Былъ августъ 1861 года, того года, который слѣдовалъ за апоѳезомъ хлопчато-бумажной промышленности. Ланкаширскія произведенія лежали грудами въ каждомъ портѣ; хлопчато-бумажные торговцы и фабриканты считались порицательнымъ словомъ для богача. Они были "Хлопчатные лорды", аристократія той мрачной, грязной, закоптѣлой, пыльной, золотой страны, гдѣ царилъ король Хлопокъ.
Ежедневно громадные корабли везли черезъ Атлантическій океанъ свои тяжелые грузы изъ Новаго Орлеана и другихъ хлопчатныхъ портовъ; ежедневно, ливерпульскіе хлопчатные лорды принимали эти грузы въ своихъ докахъ, а манчестерскіе хлопчатные лорды покупали ихъ послѣ упорнаго торга; потомъ ихъ тащили медленно на баркахъ по каналамъ или быстро волокли по рельсамъ, разгружали и доставляли въ тысячи фабрикъ въ Манчестерѣ, Больдгамѣ и Ольдгамѣ, этихъ гигантскихъ потребителей хлопчатки; въ молодые, быстро развивавшіеся города: Блакбурнъ, Виганъ, Аштонъ и Докпортъ или въ большія селенія средней Англіи, эти младшія сестры промышленныхъ городовъ. А тамъ разбрасывали ихъ частыми костылями и чесали греблями; вертящіяся коклюшки пряли изъ нихъ толстыя или самыя тонкія нити; нескончаемые ряды блестящихъ станковъ принимали ихъ и превращали въ ткани всевозможныхъ добротъ, цвѣтовъ и образцовъ. Искусные работники и работницы, ученые, ловкіе, умѣлые мастера и мастерицы надзирали за своими деревянными и металлическими сотоварищами въ работѣ, которые неустанно поглощали хлопчатку. Наконецъ, новые грузы наполняли громадныя кладовыя, потомъ перетаскивались на корабли и снова ихъ везли по морямъ въ Индію, Китай, Америку и во всѣ европейскіе города, гдѣ люди нуждались въ одеждѣ и имѣли деньги, на что ее купить.
Слава короля Хлопка въ эту блестящую эпоху его царства рельефнѣе всего очерчена въ слѣдующихъ словахъ человѣка, который много думалъ и писалъ объ этомъ важномъ предметѣ:
"Сухіе итоги, озаряемые блескомъ краснорѣчія Гладстона, и безконечныя цифры національнаго долга почти теряютъ всякое значеніе передъ статистическими данными хлопчато-бумажнаго дѣла. Даже сама ариѳметика становится въ тупикъ, когда приступаетъ къ отчету торговли хлопкомъ въ 1860 г. Сто лѣтъ передъ тѣмъ, хлопчато-бумажная промышленность Англіи оцѣнялась въ 200,000 ф. стерл. Еслибъ французскія, американскія и русскія войны, желѣзныя дороги и телеграфы не имѣли своей доли вліянія, то девятнадцатое столѣтіе непремѣнно было бы извѣстно подъ названіемъ хлопчато-бумажнаго вѣка. 1860 годъ былъ annus mirabilis короля Хлопка. Въ этомъ году его подданные были всего многочисленнѣе и его царство, всего обширнѣе. Подъ рукой не было Даніила, который могъ бы прочесть надпись на стѣнѣ, долженствовавшую черезъ годъ сіять кровавыми буквами. О чемъ было ему печалиться? Цѣлые флоты кораблей развозили его по всѣмъ морямъ и во всѣ порты. Онъ слышалъ свистъ своихъ коклюшекъ и шумъ станковъ; онъ упивался своей славой, ибо былъ очень великъ и очень могущественъ. Всего въ этотъ годъ было вывезено хлопчато-бумажныхъ произведеній на 52,012,380 ф. ст. Если голыя цифры могутъ быть когда-нибудь величественны, то, конечно, итогъ англійской хлопчато-бумажной промышленности въ 1860 г. долженъ вызвать въ насъ неописанный восторгъ. Общая цифра ея производства за этотъ годъ равнялась 76,012,180 ф. стерл. или на шесть милліоновъ болѣе всего валового дохода королевства за тотъ же годъ."
Конечно, страна, дававшая пріютъ такой чудовищной промышленности, вполнѣ заслуживала названія " Страны довольства ", и дѣйствительно, это была страна, гдѣ "текли потоки млека и меда", гдѣ какъ хозяева, такъ и рабочіе, отличались гордостью и стойкой независимостью. Такова была эта грубая, мрачная страна въ концѣ 1860 года, таковой же она оставалась и въ августѣ 1861 г. Чѣмъ она стала въ августѣ 1862 г. знаютъ только тѣ, которые въ ней жили и видѣли, какъ гибли тысячи ея сыновъ, стоически переносившихъ всѣ свои страданія.
Даже и теперь, въ августѣ 1861 года, ходили слухи, что борьба въ Америкѣ нескоро прекратится. Цѣна на хлопокъ начала подниматься; было уже не далеко отъ рокового октября, когда цѣны дошли до очень высокой цифры, все еще ежедневно поднимаясь, и фабрики стали закрываться не по одной или по двѣ, какъ дотолѣ, но по дюжинамъ, и на неопредѣленное время, пока минетъ роковая эпоха. Уже теперь поднималась съ Запада громадная, черная, безжалостная туча, грозившая разразиться гибелью, горемъ, стенаніями.
Но все еще Ланкаширъ былъ страною довольства и гостепріимства, все еще огонь весело горѣлъ подъ его очами, и посѣщавшіе эту страну забывали ея сѣрое небо и закоптѣлую, пыльную природу. Все еще рабочіе получали тутъ самую высокую заработную плату; а хозяева наживали самыя большія состоянія, чѣмъ гдѣ-либо въ Англіи; и никто не думалъ о чрезмѣрномъ производствѣ послѣдняго года, о грудахъ товара, переполнявшихъ заваленныя до верха кладовыя.