XII.

Встрѣча.

Прошла недѣля и лицо молодого хозяина стало совершенно знакомымъ для всѣхъ рабочихъ, а фабричное дѣло съ его малѣйшими подробностями начало казаться ему не столь страннымъ и чуждымъ. Что бы онъ ни чувствовалъ отъ такой полной перемѣны въ своей жизни и привычкахъ, какъ бы тяжело ни было ему освоиваться съ новыми обязанностями и съ непривычной средой, онъ ничего объ этомъ не говорилъ и молча втягивался въ дѣло съ такой хладнокровной, спокойной, осмысленной энергіей, что Вильсонъ и его помощники приходили въ изумленіе, а мистеръ Сутклифъ былъ просто въ восторгѣ.

Казалось, что въ ту минуту, когда молодой человѣкъ вошелъ на фабрику, дѣло, ждавшее его, пошло къ нему навстрѣчу и онъ схватилъ это дѣло умѣлой рукой, а голова его напрягла всѣ свои силы, чтобъ понять его, съ твердой рѣшимостью неустанно работать, пока не достигнетъ цѣли. Его мѣсто было готово и онъ занялъ его. Онъ отличался рѣдкой памятью и часто увѣрялъ, что это единственная его способность. Онъ былъ очень спокойный, несообщительный человѣкъ, никогда не высказывалъ своихъ сочувствій или антипатій и, черезъ недѣлю послѣ его возвращенія, мистрисъ Малори должна была сознаться, что не подсмотрѣла въ немъ никакихъ опредѣленныхъ слабостей или пристрастій, схватившись за которыя, она могла бы поворачивать его куда угодно. Это очень безпокоило ее и удивляло; она терялась въ догадкахъ и ломала себѣ голову, какъ бы найти средство взнуздать сына, такъ же какъ въ былые годы отца. Такимъ образомъ, невольно, сама того не замѣчая, она становилась въ прямую опозицію сыну.

Въ замѣчательной памяти Себастьяна между новыми впечатлѣніями, занималъ видное мѣсто образъ Майльса Гейвуда, съ его вызывающей позой и смѣлой рѣчью. Что чувствовалъ онъ къ этому молодому работнику было бы слишкомъ долго анализировать и къ тому же это было бы очень сухимъ психологическимъ изслѣдованіемъ. Достаточно сказать, что, смотря на насупленныя брови Майльса и его стиснутыя губы, онъ спрашивалъ себя, означали ли онѣ дурной характеръ или только горячій, вспыльчивый нравъ. Онъ старался всячески разъяснить себѣ этотъ вопросъ, но тщетно. Майльсъ былъ такъ же молчаливъ и несообщителенъ, какъ и самъ Себастьянъ, однако, вскорѣ простая случайность привела ихъ къ открытому столкновенію.

Въ одномъ изъ отдѣленій фабрики, мистеръ Сутклифъ замѣтилъ какой-то безпорядокъ и сказалъ Малори, что надо туда поставить особаго надежнаго надсмотрщика. На слѣдующее утро, Себастьянъ, войдя въ контору, засталъ тамъ Вильсона и Майльса.

-- Мистеръ Сутклифъ здѣсь? спросилъ онъ.

-- Да, сэръ, отвѣчалъ Вильсонъ:-- онъ въ своемъ кабинетѣ.

-- Сдѣлалъ онъ какія нибудь распоряженія о ткацкомъ отдѣленіи?

-- Нѣтъ, сэръ.

-- О! Такъ вы бы пошли туда, Гейвудъ, и посмотрѣли за рабочими. Я не могу позволить имъ слоняться спустя рукава. Пойдите сейчасъ.

И, не дожидаясь отвѣта, онъ прошелъ въ комнату управляющаго.

Майльсъ продолжалъ работать въ продолженіи нѣсколькихъ минутъ и потомъ всталъ.

-- Если вы пойдете въ ткацкую, то, ьѣроятно, мнѣ придется замѣнить васъ въ конторѣ, сказалъ Вильсонъ.

-- Я не пойду въ ткацкую, отвѣчалъ спокойно Майльсъ.

-- Не пойдете, а хозяинъ...

-- Я знаю свое дѣло и сколько времени оно у меня берегъ. Не моя обязанность смотрѣть за ткачами.

-- Но мистеръ Малори не зналъ этого.

-- Вѣроятно, сказалъ Майльсъ съ непріятной улыбкой:-- но онъ будетъ это знать впредь. Всему надо научиться. Вы можете послать другого человѣка въ ткацкую. Я пойду въ кладовую.

Вильсонъ былъ поставленъ въ тупикъ этой выходкой и когда вышелъ изъ кабинета Себастьянъ, то смущеніе выдало его.

-- Что случилось? спросилъ Себастьянъ поспѣшно.

Вильсонъ отрывочно, но подробно передалъ всѣ слова Майльса, даже его замѣчаніе, что "надо всему научиться". Потомъ онъ съ испугомъ посмотрѣлъ на хозяина, ожидая, что онъ прикажетъ позвать къ нему Майльса.

Но это приказаніе не было дано и Вильсонъ подумалъ, что, вѣроятно, Майльсу объявятъ объ отставкѣ. Что ему непремѣнно откажутъ, онъ нисколько не сомнѣвался, несмотря на совершенное спокойствіе и добродушіе мистера Малори.

Три дня прошло и Майльсъ Гейвудъ по прежнему исполнялъ свои обязанности, а Себастьянъ продолжалъ изучать свое дѣло, какъ бы не обращая никакого вниманія на этотъ случай дерзкаго ослушанія. Наконецъ, въ субботу, послѣ окончанія работы, онъ имѣлъ долгій, серьёзный разговоръ съ управляющимъ.

-- Ну, сказалъ онъ, наконецъ:-- нечего другого дѣлать. Надо сегодня же выставить объявленіе, что у насъ впредь будетъ только половинная работа.

-- Да, это неизбѣжно, отвѣчалъ мистеръ Сутклифъ: -- черезъ недѣлю придется совсѣмъ запереть лавочку. Долѣе держаться нельзя.

-- А! Право, я не знаю, чѣмъ все это кончится. Но въ здѣшней дѣятельной жизни есть что-то чарующее. Я никогда не чувствовалъ такъ вполнѣ, что я живу, какъ теперь. Хлопчатобумажное производство умираетъ на время, и молодой человѣкъ, ненавидящій меня, сдѣлалъ мнѣ дерзость, и все же эти оба факта, не имѣющіе никакой между собою связи и не заключающіе въ себѣ ничего интереснаго, глубоко меня интересуютъ.

-- Извините меня, мистеръ Малори, но, оставивъ Гейвуда у себя на службѣ хотя минуту послѣ его явнаго ослушанія, вы нарушили всѣ правила дисциплины. Я не могу этого одобрить.

-- Я знаю, что это противорѣчитъ дисциплинѣ и обычному веденію дѣла, произнесъ Себастьянъ:-- но вы должны извинить меня за нѣкоторыя неровности, пока я не привыкну совершенно къ своей роли. Я дѣлаю опытъ въ отношеніи Гейвуда и это меня очень забавляетъ. Сколько лѣтъ онъ здѣсь на фабрикѣ?

-- Пятнадцать, а сестра его одиннадцать. Кромѣ того, во время стачки, бывшей здѣсь четыре года тому назадъ, они оба не имѣли ни одного дня прогула.

-- Вотъ видите. Мнѣ было бы очень непріятно, еслибъ человѣкъ, мирно работавшій на фабрикѣ въ продолженіи пятнадцати лѣтъ, отошелъ тотчасъ послѣ моего пріѣзда. Къ тому же онъ необыкновенно уменъ и прекрасный работникъ.

-- Да. Онъ могъ бы завѣдывать цѣлой фабрикой. У него отличная голова, но неукротимый нравъ погубитъ его.

-- Я дорого бы далъ, чтобы укротить этотъ нравъ, замѣтилъ Себастьянъ, размышляя вслухъ.

-- Что вы говорите? спросилъ Сутклифъ, для котораго слова молодого хозяина были непонятны, какъ санскритскій языкъ.

-- Позвольте мнѣ дѣйствовать въ этомъ дѣлѣ по моему, мистеръ Сутклифъ, отвѣчалъ съ улыбкой Себастьянъ: -- но я вамъ обѣщаю отказать Майльсу Гейвуду въ понедѣльникъ, если дѣло не приметъ ожидаемаго мною оборота.

Въ эту минуту въ кабинетъ управляющаго, гдѣ происходилъ этотъ разговоръ, вошелъ мальчикъ, служившій при конторѣ.

-- Молодой джентльмэнъ пріѣхалъ за вами, сэръ, въ кабріолетѣ, сказалъ онъ:-- и Гейвудъ спрашиваетъ, можетъ ли онъ васъ видѣть.

-- Позовите его сюда, а молодому джентльмэну въ кабріолетѣ скажите, что я сейчасъ выйду.

-- Я васъ оставляю съ глазу на глазъ съ бунтовщикомъ, мистеръ Милори, сказалъ вставая Сутклифъ:-- я бы очень желалъ знать, пришелъ ли онъ просить прощенія или отказаться.

-- Я самъ такъ же мало знаю о томъ, что онъ сдѣлаетъ, какъ сова на церковной колокольнѣ, отвѣчалъ Себастьянъ.

Сутклифъ засмѣялся и вышелъ изъ комнаты. Черезъ минуту, въ дверяхъ показался Майльсъ. Себастьянъ по прежнему стоялъ облокотясь на каминъ и бросилъ на молодого работника пристальный взглядъ. По выраженію его лица, онъ не могъ понять, зачѣмъ Майльсъ пришелъ, и ему стало страшно, что онъ тотчасъ заявитъ о своемъ отказѣ.

-- Здравствуйте, сказалъ онъ любезно:-- вы желали со мною говорить?

Майльсъ, входя въ комнату, снялъ фуражку, и Себастьянъ тотчасъ это замѣтилъ.

-- Да, отвѣчалъ онъ медленно, но не сердито:-- вы на дняхъ отдали мнѣ приказаніе, которое я не исполнилъ и отозвался объ васъ такъ, какъ не слѣдовало. Я сожалѣю, что поступилъ такъ и пришелъ просить у васъ извиненія.

Себастьянъ слѣдилъ за нимъ съ живѣйшимъ интересомъ. Онъ видѣлъ, что Майльсъ рѣшился просить извиненія отъ честнаго сознанія своей вины, а не отъ неожиданнаго сочувствія къ нему, и что онъ съ безпокойствомъ ждалъ, какъ будутъ приняты его слова.

-- Я охотно васъ извиняю, сказалъ Малори: -- я былъ увѣренъ, что вы, какъ благородный человѣкъ, поймете, что я не изъ каприза велѣлъ вамъ исполнить обязанность, которая не лежала на васъ.

-- Да.

-- Вы здѣсь работали пятнадцать лѣтъ и мнѣ было бы очень непріятно, еслибы вы ушли съ фабрики въ ту самую минуту, какъ я возвратился.

Майльсъ взглянулъ на него съ удивленіемъ. Онъ не подозрѣвалъ, что хозяинъ могъ имъ интересоваться.

-- Вы не должны забывать, продолжалъ Себастьянъ: -- что я новичекъ. Въ другой разъ, пожалуйста, не дозвольте простой ошибкѣ лишить васъ мѣста, а меня -- моего лучшаго работника.

-- Я буду всегда помнить этотъ урокъ, отвѣчалъ Майльсъ, вспыхнувъ:-- у меня пылкій характеръ и онъ иногда увлекаетъ меня слишкомъ далеко.

-- И вы меня не любите, сказалъ Себастьянъ, пристально смотря на него.

-- Я васъ не любилъ, промолвилъ Майльсъ, не спуская съ него глазъ: -- я солгалъ бы, еслибы сказалъ, что люблю васъ даже въ эту минуту, но я васъ уважаю и вамъ никогда не придется впредь терпѣть мои дерзости или ослушаніе.

-- Вы меня очень успокоили этимъ объясненіемъ. Оно дѣлаетъ вамъ большую честь.

-- Не мнѣ, сказалъ Майльсъ, покраснѣвъ:-- мнѣ посовѣтовали такъ поступить. Но мнѣ пора идти, прощайте.

-- Добраго вечера, отвѣчалъ Себастьянъ, который съ удовольствіемъ продлилъ бы этотъ разговоръ.

Черезъ нѣсколько минутъ, онъ уже уѣхалъ въ кабріолетѣ съ Гюго, который напѣвалъ въ полголоса нѣмецкую народную пѣсню "Der Verschmähete". Себастьянъ съ улыбкой слушалъ его.

-- А ты помнишь, когда мы въ послѣдній разъ слышали эту пѣсню? вдругъ спросилъ Гюго.

-- Еще бы. Ее пѣла Корана Миллеръ и...

-- И, кромѣ того, мы слышали инструментальную музыку, одну изъ венгерскихъ рапсодій Листа. О, какъ она чудно играла. Самъ Листъ былъ бы въ восторгѣ. Ты помнишь конецъ?

Наступило молчаніе. Уже темнѣло и они только-что повернули въ большую улицу Тансопа.

-- Себастьянъ, ты не знаешь, куда она поѣхала съ отцомъ изъ Вецлара?

-- Нѣтъ. Съ тѣхъ поръ я не видалъ ее и ничего не слыхалъ о ней.

-- Но ты наводилъ справки?

-- Еще бы. Но... вонъ идетъ мой красивый, юный демократъ. Посмотри на него, Гюго. Что? Impossible!

Гюго схватилъ его поспѣшно за руку и обратилъ его вниманіе отъ Майльса Гейвуда, исчезавшаго за угломъ поперечнаго переулка, на молодую женщину, шедшую по улицѣ прямо передъ ними.

Лицо Себастьяна выразило глубокое волненіе, что съ нимъ случалось очень рѣдко. Молодая дѣвушка шла по тротуару, не смотря по сторонамъ. Увидитъ ли она ихъ? Повернетъ ли она голову? Она случайно подняла глаза и на ея лицѣ показалось тоже глубокое волненіе, какъ и на лицѣ Себастьяна. Она остановилась и посмотрѣла на кабріолетъ. Молодые люди сняли шляпы и низко поклонились. Она покраснѣла и быстро наклонила голову, отвѣчая на ихъ поклонъ.

До Окенрода, который находился не вдалекѣ, ни Себастьянъ, ни Гюго не произнесли ни слова, но, входя въ сѣни, послѣдній спросилъ у своего товарища въ полголоса:

-- Ты радъ?

-- Нѣтъ, mein bester -- это покажетъ только время. Но какъ она попала сюда?