Маргарита обѣдала съ одной мистриссъ Лассель. Мужъ ея, по словамъ этой дамы, былъ вызванъ въ Іоркъ по судебнымъ дѣламъ графства; она надѣялась, что онъ возвратится вечеромъ; но это еще не было рѣшено. Дамарисъ болѣе не появлялась. Послѣ обѣда онѣ перешли въ гостиную.
-- Мнѣ очень жаль, что сынъ вашъ боленъ,-- начала Маргарита,-- онъ, кажется, вообще болѣзненный.
Настала пауза прежде, чѣмъ мистриссъ Лассель отвѣтила:
-- Онъ дѣйствительно очень болѣзненный. Мнѣ хотѣлось бы теперь переговорить съ вами о немъ.
-- Да,-- сказала Маргарита, которую поразилъ ея крайне серьезный тонъ.
-- Когда мы съ вами переписывались насчетъ условій, уговоръ былъ, что у васъ будетъ двое учениковъ.
-- Да. Но развѣ у меня не будетъ двухъ?
-- Это зависитъ отъ васъ миссъ Персиваль.-- Маргарита вздрогнула. Ей хотѣлось сказать мистриссъ Лассель, что ее зовутъ не миссъ Персиваль, такъ какъ въ серьезномъ тонѣ и грустныхъ жестахъ дамы сказывалось нѣчто такое, что въ сравненіи съ этимъ пустая затѣя Маргариты вдругъ показалась ей еще пустѣе. Мистриссъ Лассель продолжала.
-- Ваше доброе лицо и ваша явная любовь къ дѣтямъ даютъ мнѣ мужество говорить съ вами о затрудненіи, въ которое я поставлена. У меня было много дѣтей, эти двое младшіе, послѣдніе, оставшіеся въ живыхъ. Мои другіе дѣти всѣ умерли, потери эти не обошлись мнѣ даромъ.
Маргарита молчала. Мистриссъ Лассель, послѣ небольшой паузы, продолжала.
-- Вы легко поймете, что мой единственный, мой послѣдній сынъ мнѣ очень дорогъ.
-- Это очень понятно.
-- И не только по этому, съ его жизнью связано многое. Онъ единственный наслѣдникъ имени и состоянія своего отца. Большія надежды связаны съ нимъ, а надъ нимъ тяготѣетъ страшное несчастіе.
Она остановилась, въ голосѣ ея слышалось страданіе. Маргарита слушала, затаивъ дыханіе.
-- Неужели? Какого же рода?-- спросила она.
-- Когда онъ былъ маленькимъ ребенкомъ, неосторожная нянька уронила его съ моста, тамъ, въ концѣ сада.-- Она указывала на мостъ изъ дикаго камня, переброшенный черезъ рѣчку.-- Онъ не утонулъ, но упалъ на скалы и сильно пострадалъ. Съ этой самой минуты, онъ не переставалъ страдать тѣломъ и душою. Ахъ, иногда я упрекаю себя за желаніе сохранить его. Мы ухаживали за нимъ, помогли ему пережить опасность... и для чего?
-- Но что же? Что вы хотите сказать?-- спросила Маргарита, вспомнивъ смутный страхъ, какой она почувствовала, подъѣзжая жъ дому.
-- Съ этой минуты онъ страдалъ болью въ бедрѣ.
-- Бѣдненькій!
-- Но это было бы сравнительно легко для насъ и для него, еслибъ не было ничего другого. По временамъ онъ испытываетъ такія странныя нравственныя страданія, съ нимъ бываютъ такіе ужасные и необъяснимые припадки, что... что мы съ трудомъ можемъ увѣрить себя, что онъ въ полномъ разумѣ... такой какъ всѣ. Какъ всѣ... нѣтъ, никогда не бывать ему такимъ, какъ всѣ, моему бѣдному мальчику!-- воскликнула мать съ болѣзненнымъ стономъ.-- А между тѣмъ, когда ему немного лучше, онъ такъ воспріимчивъ, такъ уменъ; у него бываютъ проблески чуть не геніальныхъ мыслей. О, еслибъ онъ былъ здоровъ! Еслибъ онъ могъ освободиться отъ этого проклятія, которое нависло надъ нимъ, чего бы онъ не достигъ? Какъ бы жизнь наша скрасилась, какое счастіе еще узнали бы мы съ его отцомъ!
-- А доктора, неужели они не подаютъ никакой надежды?-- тихо спросила Маргарита, пораженная ужасомъ.
-- Мы совѣтовались со многими докторами, они прописывали множество средствъ, изъ которыхъ ни одно не принесло ни малѣйшей пользы. Теперь мы никогда не приглашаемъ никого, кромѣ нашего стараго друга, мистера Бальдвина. Если онъ не можетъ освободить нашего мальчика отъ его страданій, онъ можетъ облегчить ихъ, успокоить, выразить сочувствіе,-- у него очень доброе сердце.
-- Да. Какъ мнѣ жаль бѣднаго мальчика. Но какое же это имѣетъ отношеніе къ моимъ обязанностямъ? Я не понимаю.
-- А вотъ какое. Характеръ Руперта такой странный, у него бываютъ такіе приступы хандры и угрюмости, такія внезапныя, необъяснимыя антипатіи къ людямъ, что ни одна изъ дамъ, которыя прежде жили у насъ, не пожелала остаться. Меня это нисколько не удивляетъ. Я не могу ожидать, чтобы посторонніе выносили такія вещи, съ которыми мирится матъ; кромѣ того, я знаю, что онъ меня любить. Вы увидите Руперта завтра и поговорите съ нимъ. Тогда вы должны сказать мнѣ чистую правду. Если вы не захотите взять его на свои руки, я не скажу ни слова. Настаивать я не стану, но была бы рада, еслибъ вы согласились остаться въ качествѣ гувернантки Дамарисъ. Но если вы поладите съ Рупертомъ -- даже если почувствуете, что со временемъ можете съ нимъ сблизиться -- увѣряю васъ, что съ тѣми, къ кому онъ привяжется, онъ необыкновенно кротовъ и ласковъ. Вы могли бы?
-- Пожалуйста, пожалуйста, не говорите такъ!-- воскликнула растроганная Маргарита.-- Всякая женщина должна быть ласкова и терпѣлива съ такимъ страдальцемъ, какого вы описываете. Мнѣ бы хотѣлось попробовать.
-- Попробуйте. Мнѣ кажется, я почти предчувствую, что вы успѣете. Завтра я сведу васъ къ нему, и...
-- Извините меня, но я сочла бы большой милостью, еслибъ вы позволили мнѣ познакомиться съ нимъ безъ свидѣтелей. Намъ легче будетъ понять другъ друга. Право, вы можете довѣриться мнѣ.
-- Будь по вашему!-- сказала мистриссъ Лассель, послѣ нѣкоторой паувы.-- Никогда и никому не оказывала я до сихъ поръ такого довѣрія, но вы мнѣ его внушаете.
Она съ благодарностью взглянула на Маргариту, которая опустила глаза, почувствовавъ непріятное замѣшательство и смущеніе. Мистриссъ Лассель нѣсколько времени продолжала разсуждать о странностяхъ Руперта и восхвалять его умъ.
Такъ тянулся вечеръ, около десяти часовъ пріѣхалъ мистеръ Лассель, и Маргарита была ему представлена. Это былъ румяный, здоровый, полный джентльменъ, извѣстный на много миль въ окружности подъ именемъ "сквайра"; по наружности онъ представлялъ поразительный контрастъ съ женою, которою онъ однако любовался, къ словамъ которой прислушивался какъ самый преданный мужъ. Онъ объявилъ, что усталъ и хочетъ спать, и повидимому желалъ, чтобы домашніе разошлись пораньше.
-- Каковъ былъ мальчикъ?-- отрывисто спросилъ онъ.
-- О, ничего особеннаго, милый,-- отвѣчала жена.-- Я теперь намѣрена заглянуть къ нему въ комнату. Если онъ спитъ, миссъ Персиваль, какъ я думаю, мнѣ бы хотѣлось показать вамъ его.
Онѣ пошли на верхъ. Маргарита послѣдовала за нею до конца корридора; она изучала географію верхняго этажа этого дома и замѣтила, что ея комната на противуположномъ концѣ того же корридора: обстоятельство это она приняла въ свѣдѣнію.
Мистриссъ Лассель, заглянувъ въ комнату, повернулась и знаками попросила Маргариту войдти. Она вошла и подошла къ низкой, желѣзной кровати, у изголовья которой на столикѣ слабо горѣла лампа. Мистриссъ Лассель немного прибавила огня, онѣ съ Маргаритой стояли по обѣ стороны кровати и смотрѣли въ лицо спящему мальчику.
Даже во снѣ это было странное лицо. Оно было блѣдно отъ постояннаго нездоровья, на лбу и вокругъ рта рѣзко обозначались черты, которыя, по счастью, рѣдко встрѣчаются на лицахъ четырнадцатилѣтнихъ мальчиковъ. Лобъ казался слишкомъ большимъ и развитымъ для изящно-очерченнаго контура остального лица. Ротъ былъ большой, губы сжаты, точно подъ вліяніемъ страданія, даже во снѣ. Масса свѣтло-каштановыхъ волосъ была откинута со лба. Маргарита не могла угадать, какіе у него глаза. Они были завѣшены таинственнымъ покрываломъ сна.
Молча смотрѣла она на блѣдное лицо мальчика, который вдругъ зашевелился во снѣ, повернулся на другой бокъ, лицомъ жъ Маргаритѣ. Мистриссъ Лассель тотчасъ убавила огня. Рупертъ протянулъ руку, какъ бы ища встрѣтить пожатіе, къ которому привыкъ. Глаза его полуоткрылись. Маргарита положила руку на его руку. Его пальцы, на одно мгновеніе, охватили пальцы ея руки, она почувствовала сильное, нервное пожатіе, хотя рука его была такъ худа, что казалась почти прозрачной. Онъ вздохнулъ, точно успокоившись. Потомъ пальцы его разжались, и онъ снова погрузился въ глубокій сонъ. Маргарита, улыбаясь, подняла глаза и увидѣла, что мистриссъ Лассель смотритъ на нее. Въ ея главахъ стояли слезы.
-- Это счастливое предзнаменованіе,-- стала она.
Онѣ вышли изъ комнаты, и Маргарита тихо спросила:
-- Неужели онъ спитъ одинъ?
-- Одна только уборная отдѣляетъ его комнату отъ нашей. Ну что, какъ вамъ кажется?
-- Мнѣ кажется, что мнѣ было бы пріятно ухаживать за нимъ, стараться, чтобы онъ былъ счастливъ,-- стала Маргарита, пристально глядя въ встревоженные глаза матери.
-- Ахъ, попробуйте. Да благословитъ васъ Богъ за вашу доброту!-- отвѣчала та, пожимая ей руку. На этомъ онѣ разошлись.