-- Вѣроятно начальство-то не будетъ,-- замѣнилъ одинъ изъ его товарищей Филиппу въ это достопамятное утро.-- Онъ отправился на свадьбу Грея.
-- Вѣроятно. Вы будете тамъ вечеромъ?
-- Да; я отправляюсь съ сестрой, братомъ и невѣстой.
-- Вы женихъ? Я и не зналъ. Кто же она?
-- Миссъ Уэнрайтъ, Люси Уэнрайтъ,-- отвѣтилъ товарищъ Филиппа, съ гордой и радостной улыбкой.
-- А, я разъ ее гдѣ-то встрѣтилъ. Она прелестная дѣвушка. Поздравляю васъ.
-- Благодарю. Кто съ вами ѣдетъ?
-- Сестра моя, и одна дама -- пріятельница моей сестры -- миссъ Ферфексъ.
-- Быть-можетъ, я также могу поздравить васъ?-- спросилъ его пріятель, съ улыбкой поглядывая за него.
-- Нѣтъ,-- отвѣчалъ Филипъ; но онъ имѣлъ основаніе не забыть этого разговора.
Занятія шли своимъ чередомъ подъ руководствомъ мистера Дэя, главнаго клерка, и этотъ несчастный джентльменъ имѣлъ полное основаніе желать, чтобы рабочіе часы могли быть сокращены. Сдѣлалось извѣстнымъ, что онъ также долженъ украсить балъ своимъ присутствіемъ, и немало было добродушныхъ распросовъ насчетъ того, что онъ намѣренъ тамъ дѣлать и кого располагаетъ привезти. Мистриссъ Дэй -- этого отъ него добились,-- должна была ему сопутствовать, и разъ, что этотъ фактъ сдѣлался извѣстнымъ, ничѣмъ кромѣ полнаго описанія предполагаемаго туалета мистриссъ Дэй нельзя было удовлетворить непокорныхъ юношей, будто бы находившихся подъ командой мистера Дэя. Правдивость вынуждаетъ біографа Филипа Массей въ этотъ періодъ его жизни допустить, что онъ принималъ большое участіе въ преслѣдованіи несчастнаго мистера Дэя, разсчитывая, вѣроятно на извѣстное пристрастіе къ нему этого добряка. Онъ только-что выпыталъ у главнаго клерка, что головной уборъ его супруги будетъ снабженъ бѣлымъ перомъ марабу, съ золотыми кончиками, когда одинъ непочтительный юноша неожиданно воскликнулъ:
-- Вотъ и экипажъ начальства. Онъ-таки... жалуетъ сюда.
-- Господа, пожалуйста!-- восклицалъ бѣдный мистеръ Дэй.
Смѣхъ быстро стихъ и замѣнился скромнымъ молчаніемъ, какъ только послышались шаги мистера Старки, а затѣмъ раздался его голосъ, звавшій мистера Дэя.
Главный клеркъ поспѣшно удалился, подавленный смѣхъ и шутки по поводу пера марабу мистриссь Дэй возобновились. Филиппъ Массей, находившійся въ необыкновенно радостномъ и возбужденномъ настроеніи, только что объявилъ, что будетъ вальсировать съ мистриссъ Дэй до пѣтуховь, или погибнетъ жертвою своихъ усилій. Онъ смѣялся, предвкушая это удовольствіе, стоялъ съ поднятой головой, слегка раскраснѣвшимся, красивымъ, энергическимъ лицомъ и блестящими, темными глазами, когда дверь конторы отворилась и мальчикъ, прислуживавшій мистеру Старки, спросилъ:
-- Мистеръ Массей здѣсь?
-- Здѣсь,-- отвѣтилъ Филиппъ.
-- Мистеръ Старки желаетъ говорить съ вами сію минуту, сэръ.
Филиппъ всталъ, нѣсколько удивленный необычнымъ призывомъ, и черезъ нѣсколько минутъ уже находился въ собственномъ кабинетѣ мастера Старки съ глазу на глазъ съ этимъ джентльменомъ.
-- Вы посылали за мной, сэръ?
-- А, Массей,-- да, вы мнѣ нужны.
Въ рукѣ онъ держалъ телеграмму, какъ въ тотъ день, года ему въ первый разъ понадобился Филиппъ, держалъ письмо. На лицѣ его были видны слѣды серьезнаго смущенія. Филиппъ стоялъ молча и ждалъ; мистеръ Старки перечитывалъ телеграммы, и наконецъ, обратившись къ нему, сказалъ:
-- Байвель -- вы помните справки, которыя наводили для меня о Байвелѣ?
-- Отлично помню, сэръ.
-- Байвель оказался гораздо хуже, чѣмъ а ожидалъ. Онъ убѣжалъ съ значительной суммой нашихъ денегъ и оставилъ мостъ, почти уже оконченный, и всѣхъ рабочихъ на произволъ судьбы -- чертовски скверное дѣло, все, что я могу сказать.
-- Да, сэръ.
-- Вы ничего другого не находите сказать мнѣ?
-- Вдругъ и словъ не находятся.
-- Ха, ха! Ну, вамъ больше ничего не остается дѣлать, какъ сейчась-же отправиться на мѣсто Байвеля, не теряя ни единаго часа. Изъ У -- вы пришлете мнѣ донесеніе. Если вы услышите или откроете что-нибудь, что давало бы хотя слабое указаніе на его мѣстопребываніе, телеграфируйте. Остальное я поручу полиціи, но главное надо выслать кого-нибудь ему на смѣну. Вы меня понимаете?
-- Я долженъ немедленно отправиться въ...? рѣшительно проговорилъ Филиппъ.
-- Да.
-- И остаться тамъ, пока вашъ контрактъ не будетъ выполненъ,-- а тогда возвратиться домой?
-- Совершенно вѣрно.
-- Сколько, приблизительно, времени продолжится мое отсутствіе?
-- Шесть, восемь мѣсяцевъ. А быть можетъ, и годъ.
-- Быть можетъ, и годъ,-- повторилъ Филиппъ, проводя рукой но лбу.
-- Можетъ быть. Я не говорю, что оно такъ и будетъ. Что-жъ, вы не намѣрены отъ этого уклоняться, неправда ли?
-- Далеко нѣтъ. Я готовъ сейчасъ же отправиться, но -- извините, сэръ, что я предложу вамъ вопросъ,-- не отъ жадности или алчности, увѣряю васъ, но потому, что это для меня почти вопросъ жизни или смерти. Если мнѣ удастся, исполнить ваше порученіе и возвратиться цѣлымъ и невредимымъ, будетъ ли мое положеніе... буду ли я...
-- Улучшится ли ваше положеніе? Это все зависитъ отъ того, вакь вы себя поведете. Если очень хорошо, оно улучшится и весьма значительно. Большаго я сказать не могу.
-- Благодарю васъ, сэръ. Я былъ въ этомъ увѣренъ. Я только желалъ услышать это отъ васъ самихъ. А теперь, я къ вашимъ услугамъ, когда угодно.
Онъ и былъ совершенно готовъ. Не много вещей, которыя производятъ такое пріятное впечатлѣніе, какъ видѣть молодого человѣка, сильнаго, честнаго, порядочнаго, готоваго исполнить приказаніе, разумно, но не рабски, готоваго въ путь, гдѣ на него ляжетъ большая отвѣтственность и гдѣ онъ подвергнется немалому риску, и готоваго по первому призыву, безъ смущенія, но и безъ излишней самоувѣренности, съ полнымъ самообладаніемъ, но скромно, и не въ убѣжденіи, что онъ готовиться совершить нѣчто превосходящее все кѣмъ-либо и когда-либо сдѣланное.
Между Филиппомъ и его принципіаломъ произошелъ разговоръ непродолжительный, но важный, въ которомъ мастеръ Старки разъяснилъ ему его положеніе, а Филиппъ ознакомился съ нимъ, причемъ получилъ и инструкцію, и полномочіе, и деньги. Изъ Иркфорда въ Лондонъ былъ экстренный поѣздъ въ восемь часовъ. Теперь было около пяти. Ему осталось три часа, чтобы закупить все безусловно необходимое для его внезапнаго путешествія, завернуть домой, проститься съ сестрой и "друзьями", какъ выразился мистеръ Старки, написать отсутствующимъ Блокамъ, уложиться и попасть на станцію къ лондонскому поѣзду.
Онъ вышелъ кзъ комнаты, пожавъ руку мистеру Старки, и проговоривъ:
-- Можете положиться на меня, сэръ; я употреблю всѣ силы, чтобы быть вамъ полезнымъ.
-- Этого достаточно,-- былъ отвѣтъ, и Филиппъ снова очутился въ конторѣ, изъ которой вышелъ съ четверть часа тому назадъ. Товарищи сидѣи тамъ по прежнему, человѣка два подняли голову, когда Филиппъ вошелъ.
-- Что-жь, Массей, что ему понадобилось? что-нибудь насчетъ сегодняшняго вечера? Не просилъ ли онъ тебя привезти нѣсколько комическихъ пѣсенокъ? Сдержанный смѣхъ привѣтствовалъ эту мысль Комическія пѣсенки были Ахиллесовой пятой мистера Массей. Онъ ничего не отвѣчалъ на ихъ вопросы, но сказалъ:
-- Вздоръ какой! Прощайте, всѣ! я отправляюсь знакомиться съ китайцами.
-- Что?-- послышалось со всѣхъ сторонъ; но Филиппу некогда было объяснять. Онъ пожалъ руки немногимъ друзьямъ и поспѣшно вышелъ, сказавъ всѣмъ остальнымъ: "прощайте, господа".
Наскоро онъ забѣжалъ въ большой магазинъ готоваго платья и всякихъ дорожныхъ принадлежностей, гдѣ объяснялъ свои требованія и получилъ обѣщаніе, что все ему нужное будетъ улажено и отправлено въ Лондонъ ко времени прихода его поѣзда; а затѣмъ точно во снѣ, въ какомъ-то странномъ неестественномъ экстазѣ, онъ сѣлъ въ кэбъ и поѣхалъ въ Лоуренсъ-стритъ Былъ еще день, солнце ярко свѣтало. Ему казалось, точно вѣка прошли съ минуты, когда мистеръ Старки позвалъ его къ себѣ въ кабинетъ. Пріѣхавъ домой, онъ вошелъ въ гостиную и засталъ Грэсъ къ крайнемъ deshabille, сидящей на диванѣ въ красной блузѣ, съ разбросанными вокругъ нея нарядами и громадной рабочей корзинкой, передъ нею на столѣ. Масса желтыхъ лентъ и черныхъ бархатныхъ бантовъ была разбросана въ страшномъ безпорядкѣ, а сама миссъ была поглощена приготовленіями къ вечеру.
-- Филиппъ!-- воскликнула она, когда онъ вошелъ,-- ты здѣсь въ эту пору! Что случилось? Неужели балъ отказанъ?
Она бросила работу и встала.
-- Случилось кое-что,-- серьезно замѣтилъ онъ,-- и балъ несомнѣнно отказанъ, по крайней мѣрѣ для меня. Меня посылаютъ въ Китай, заняться тамъ однимъ дѣломъ.
-- Въ Китай, сегодня вечеромъ!-- повторила Грэсъ, и съ минуту простояла молча, гладя на него. Ея первымъ движеніемъ, почему, она сама не знала, было желаніе зарыдать; но она поняла, что это была бы глупость. Ей показалось, что въ лицѣ Филиппа, несмотря на его серьезное выраженіе, она прочла радость. Какъ добрая сестра, отложившая въ сторону всякія личныя чувства и ощущенія, она проговорила:
-- Если это тебѣ на пользу, дорогой Филиппъ, поздравляю тебя. Но неужели ты сію минуту ѣдешь? Позавтракай по крайней мѣрѣ, и позволь мнѣ уложить твои вещи. Когда же ты отправляешься?
-- Съ восьми-часовымъ экстреннымъ поѣздомъ въ Лондонъ.
-- О, такъ остается еще часа два. Я присмотрю за твоими вещами, сейчасъ уберу весь этотъ хламъ и надѣну платье, тамъ какъ понятно, что сегодня для насъ бала не будетъ.
-- Мнѣ очень жаль лишать тебя удовольствія,-- началъ онъ.
-- Пустяки! Точно онъ могъ бы доставить мнѣ какое-нибудь удовольствіе, тотчасъ по твоемъ отъѣздѣ въ такой дальній путь.
-- Мнѣ надо пойти повидаться съ Анджелой,-- разсѣянно повторялъ Филиппъ.-- Я скоро вернусь, Грэсъ.
-- Съ Анджелой! Да, пожалуй, что надо,-- отвѣчала она. Лицо ея приняло холодное выраженіе, сердце судорожно сжалось, когда она поняла, какъ много онъ думалъ объ Анджелѣ, и какъ мало мѣста занимала теперь въ сердцѣ его сестра!
Филиппъ, не прибавивъ болѣе ни одного слова, ушелъ и позвонилъ у дверей сосѣдняго дома. Миссъ Ферфексъ читала. Мабель шила. "Моя дорогая маленькая модистка", какъ съ ласковой шутливостью называла ее сестра. Онѣ обѣ также вздрогнули и изумились, когда Филипъ вошелъ.
-- Что случилось?-- сорвалось съ губъ Анджелы съ необыкновеннымъ оживленіемъ.
-- Могу ли я говорить съ вами наединѣ нѣсколько минутъ?-- спросилъ онъ, кротко и серьезно.-- Я готовъ сообщить вамъ нѣчто важное.
Мабель собрала свою работу и ушла на верхъ. Филиппъ и Анджела остались одни.
-- Не оставляйте меня въ недоумѣніи!-- съ печальной улыбкой проговорила она.-- Не получили ли вы наслѣдства, Филиппъ, или не лишились ли всего, что имѣли, что у васъ такой ужасно торжественный видъ?
-- Ни то, ни другое, дорогая,-- сказалъ онъ, садясь возлѣ нея на диванъ и бери ее за руку:-- но мнѣ предоставлена возможность значительно улучшить мое положеніе.
-- Неужели? какъ?-- съ искреннимъ участіемъ воскликнула Анджела.
Онъ въ короткихъ словахъ сообщилъ ей о случившейся.
-- Я сказалъ: "улучшить мое положеніе",-- добавилъ онъ:-- но Анджела, если вы согласитесь остаться мнѣ вѣрной и подождать, и позволите мнѣ сказать " наше положеніе ", то, когда я возвращусь,-- а что могло-бы удержать меня, еслибъ я зналъ что вы меня ждете?-- я буду имѣть возможность сказать вамъ: Будьте моей женой; теперь же, и...
-- Дорогой Филиппъ, колебаться въ такую минуту было бы не женственно, а жеманно и жестоко. Я говорю: да, я буду ждать васъ.
-- О, да благословитъ васъ Богъ!-- воскликнулъ онъ, почти съ рыданіемъ, въ первый разъ схвативъ ее въ объятія, и будучи только въ силахъ молча прижимать ее къ своему сердцу.
Анджела держала себя очень прилично и очень мило; трудно было бы представить себѣ что нибудь прелестнѣе ея обращенія. Она опустила голову ему на плечо и также молчала, несомнѣнно находя лишнимъ увеличивать волненіе своего поклонника восторженными рѣчами или страстными увѣреніями. Она думала... Но кто скажетъ, о чемъ она думала? Одно только вѣрно, она непритворно радовалась улучшенію обстоятельствъ Филиппа и сильно интересовалась вопросомъ: насколько они улучшились?
Тѣмъ не менѣе, когда Филиппъ пошевельнулся и она почувствовала, что настало время бросить на него ласковый взглядъ, въ глазахъ, встрѣтившихся съ ея глазами, было такое выраженіе, отъ котораго странная, легкая дрожь прошла даже по ея нервамъ; изъ этихъ темныхъ главъ смотрѣла глубокая страсть, они говорили: на жизнь и смерь, на радости и горе,-- выраженія этого даже она не могла видѣть совершенно равнодушно.
-- Вы будете писать мнѣ, и позволите мнѣ писать вамъ, дорогая?-- сказалъ онъ наконецъ.
-- Да, Филиппъ; а какъ часто можно писать?
-- Такъ часто, какъ заблагоразсудится; чѣмъ чаще, чѣмъ лучше. Еслибы вы знали, какимъ для меня счастіемъ будетъ каждое ваше письмо!
Она улыбнулась, настала новая пауза, пока Филиппъ не проговорилъ:
-- Ахъ кстати, мнѣ очень жаль, что вамъ не придется ѣхать сегодня на балъ, но...
-- Не придется ѣхать!-- проговорила она, поднимая голову.-- Почему? Никто не знаетъ, что мы -- женихъ и невѣста, и, Филиппъ, никто не долженъ знать, кромѣ тѣхъ, кому это уже извѣстно.
-- Какъ?-- прошепталъ онъ.
-- Быть объявленной невѣстой въ ваше отсутствіе, въ этомъ варварскомъ городѣ, это бы меня измучило, почти убило! Право, Филиппъ, объявлять этого не слѣдуетъ.
-- Какъ хотите, моя радость. Ни за что въ мірѣ не согласился бы я причинить вамъ минутной тревоги.
-- Вы причините мнѣ ее немало, пока будете въ Китаѣ -- въ этой ужасной странѣ! Но развѣ вы не понимаете, что если я не поѣду на балъ единственно вслѣдствіе вашего отъѣзда, то чтѣ подумаютъ обо мнѣ? Я поѣду съ тяжелымъ сердцемъ. Я буду, думать о васъ, буду все время готова плакать; но, Фклиппъ, ѣхать я должна, это несомнѣнно.
-- Но Грэсъ не ѣдетъ. Съ кѣмъ вы поѣдете?
-- Грэсъ поѣдетъ, если вы захотите убѣдить ее ѣхать,-- сказала дама его сердца, глядя за него съ чѣмъ-то похожимъ за гнѣвный блескъ въ своихъ темныхъ глазахъ.-- А насчетъ дуэньи я позабочусь. Мистриссъ Берггаузъ возьметъ насъ подъ крылышко.
Справедливо говорятъ, что сила нѣкоторыхъ характеровъ обнаруживается только въ важныхъ случаяхъ. Ничто кромѣ событія, подобнаго настоящему, не могло бы вызвать всей энергіи характера Анджелы Ферфексъ.
Филиппъ почти не понималъ, что чувствовалъ, слыша, какъ она быстро опровергала всѣ его возраженія и настаивала на положительной необходимости ѣхать на балъ.
Они обмѣнялись еще нѣсколькими фразами, и онъ согласился употребить свое вліяніе на Грэсъ.
-- Не времени у меня не много,-- сказалъ онъ наконецъ.-- Я долженъ васъ оставить. Гдѣ Мабель? Мнѣ нужно съ ней проститься.
Анджела позвала ее, она явилась.
-- Мабель, Филиппъ ѣдетъ въ Китай и хочетъ проститься съ тобой.
-- Въ Китай!-- повторила Мабесъ
-- Да. Онъ вернется совершеннымъ богачомъ и тогда... Она улыбнулась милой, выразительной улыбкой
-- И тогда, Мабель, надѣюсь, что мы будемъ братомъ и сестрой. Мы всегда были добрыми друзьями, не правда ли?
-- Всегда,-- сказала Мабель, съ довольной улыбкой, подавая ему руку.
-- Такъ прощайте, дорогая. Знаю, что, оставляя васъ другъ съ другомъ, оставляю обѣихъ въ добрыхъ рукахъ. Можно поцѣловать васъ, Мабель,-- не знаю, когда и какъ намъ суждено снова встрѣтиться?
Онъ съ улыбкой наклонился и коснулся щеки ея губами; ему почти смѣшно было видѣть испуганные глаза, встрѣтившіеся съ его глазами. Мабель сказала: "прощайте, Филиппъ", но у нея, казалось, не достало голоса чтобы пожелать ему счастливаго пути, а затѣмъ онъ какимъ-то образомъ очутился на улицѣ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
-- Ѣхать на балъ! Ни за что,-- съ негодованіемъ воскликнула Грэсъ, когда онъ предложилъ вопросъ на ея обсужденіе.-- Я умерла бы отъ стыда, еслибъ туда попала. Такое безсердечіе! О, это постыдно!
-- Но если я прошу тебя, какъ о послѣдней милости: передъ отъѣздомъ, Грэсъ, какъ о послѣдней и величайшей мміости, о которой я когда-либо просилъ?
-- Филиппъ, ты -- тиранъ, а ты никогда имъ не бывалъ!" -- гнѣвно проговорила она.-- Я ѣхать не могу; ты не долженъ просить объ этомъ.
Но онъ просилъ, и она кончала тѣмъ, что уступила, чего онъ отъ нея и ожидалъ. Съ мрачнымъ лицомъ и камнемъ на сердцѣ она пошла одѣваться. Въ половинѣ восьмого Филиппъ уѣхалъ и на пути въ Лондонъ, когда пламя августовскаго заката заливало созрѣвающій на поляхъ хлѣбъ золотистымъ свѣтомъ, всѣ его мысли были въ домѣ мистера Старки въ бальной залѣ,-- онъ думалъ о томъ, какъ тяжело на сердцѣ у Анджелы и какъ Грэсъ о немъ вспоминаеть. Несомнѣнно, съ пяти часовъ онъ прожилъ по крайней мѣрѣ сто лѣтъ.