Однажды, когда время обѣщаннаго возвращенія Филиппа приближалось, Текла Берггаузъ пришла навѣстить Грэсъ Массей. Она застала ее, какъ и ожидала, дома и одну, съ разбросанными вокругъ нея книгами и лежащимъ передъ ней листомъ бумаги.
-- Что ты дѣлаешь?-- спросила Текла.-- Ты занята? Я тебѣ мѣшаю?
-- Ты никогда мнѣ не мѣшаешь. Я теперь занялась этимъ дѣломъ, съ намѣреніемъ сегодня вечеромъ отправиться къ вамъ, но очень рада, что вмѣсто того ты пришла сюда. Сними шляпу, и напьемся чаю.
Текла не отказалась отъ гостепріимнаго предложенія. Она сняла шляпу, сѣла за диванъ и сказала:
-- Я рада, что застала тебя. Мнѣ не хотѣлось, чтобы ты была у насъ сегодня вечеромъ, да и вообще, пока я не увижусь и не переговорю съ тобою.
-- Да? Отчего?-- спросила Грэсъ, поднимая голову съ минутнымъ удивленіемъ.
-- Потому что тогда ты открыла бы нѣчто такое, что я хочу сообщить тебѣ сама, а не предоставлять тебѣ объ этомъ догадываться.
-- А!-- сказала Грэсъ, убирая свои книги и письменныя принадлежности, такъ какъ служанка входила съ чайнымъ подносомъ. Она ничего болѣе не прибавила, но налила чаю Теклѣ, которая казалась нѣсколько взволнованной. Грэсъ отнесла ей чашку, поставила ее возлѣ нея на уголкѣ стола и, положивъ одну руку на плечо Теклы, тихимъ голосомъ проговорила:
-- Текла, ты кому-нибудь дала слово?
-- Да, дала,-- отвѣчала Текла, вдругъ поднимая голову и обвивая руками шею Грэсъ, которую крѣпко судорожно сжала:-- дала. Что ты на это скажешь?
-- Скажи мнѣ прежде: это мистеръ Рейхардтъ?
-- Это -- Фрицъ Рейхардтъ, да.
-- Такъ я желаю тебѣ такого счастія, какого ты достойна, а если ты его получишь, ты будешь безгранично счастлива. Фрицъ Рейхардтъ -- славный малый. Мнѣ кажется, что онъ почти тебя стоитъ.
-- Благодарю тебя; я ему это передамъ,-- сказала Текла, принимаясь за чай.
Обѣимъ дѣвушкамъ. не легко было удержаться отъ слезъ, частью потому, что онѣ были молодыя дѣвушки, толковавшія о помолвкѣ, а частью изъ-за множества воспоминаній -- о надеждахъ, опасеніяхъ, нѣжныхъ ощущеніяхъ, волновавшихъ ихъ сердца, за которыя, какъ сознавали онѣ обѣ, было бы страшно опасно даже намекнуть.
Текла знала, что Грэсъ горячо желала, чтобы Филиппъ полюбилъ ее, и просилъ ее быть его женой, а Грэсъ знала, что ей это извѣстно. Грэсъ знала, что Филиппъ болѣе чѣмъ нравился Теклѣ, что она страдала со времени его помолвки съ Анджелой Ферфексъ и что настоящее обрученіе, между прочимъ, означало желаніе выйти изъ положенія, тяготившаго ее; и Текла знала, что Грэсъ все это понимаетъ. Но онѣ обѣ благоразумно умалчивали объ этомъ предметѣ. Грэсъ налила себѣ чаю и сказала:
-- Это, вѣроятно, только-что рѣшено; приди я неожиданно сегодня вечеромъ, я застала бы у насъ мистера Рейхардта въ его новой и удачной роли счастливаго обожателя,-- а тебѣ хотѣлось сначала побывать у меня и объясниться?
-- Да, пожалуй, что такъ,-- согласилась Текла:-- но ты тѣмъ не менѣе придешь, и увидишь его и меня въ той роли, о которой говоришь; не правда ли?
-- Съ удовольствіемъ; но въ такомъ случаѣ я должна буду просить тебя сейчасъ же уйдти; какъ оно ни кажется грубо, но иначе я не приготовлю моей теоремы къ завтрашнему утру.
-- Я сейчасъ иду,-- сказала Текла, вставая.-- А, вотъ и Мабель Ферфексъ возвращается домой изъ школы. Какимъ несчастнымъ смотритъ этотъ ребенокъ!
-- Неправда ли? Сердце мое какъ-то болитъ за нее.
-- Можетъ быть, Анджела дурно съ ней обращается?
-- Я въ этомъ нисколько не сомнѣваюсь; но знаю, что когда Анджела выйдетъ за Филиппа, дурного обращенія не будетъ. Ничто такъ его не возмущаетъ, какъ видѣть угнетеніе слабыхъ.
Текла ушла, а Грэсъ, оставшись одна, возвратилась въ своей теоремѣ съ мыслью:
-- Она совершенно права, совершенно. Но еслибъ это могло быть иначе!