Филиппъ поѣхалъ домой въ Фаульгавенъ; казалось, будто дни положительно летятъ въ его старомъ жилищѣ на большой, каменной фермѣ, построенной на крутомъ и песчаномъ берегу, обдуваемомъ морскимъ вѣтромъ, гдѣ все было такъ мирно, такъ спокойно и такъ знакомо, представляло такой полный контрастъ съ жизнью, съ которой онъ только-что разстался и съ тою, въ которую готовился вступитъ.
Прекрасно было это мѣсто, гдѣ онъ родился. Старый домъ стоялъ на покатости крутого берега, смотрѣвшаго на юго-западъ; холмистая мѣстность защищала его съ востока, гдѣ было море. Фаульгавенъ былъ прекрасный старый городъ; море, омывавшее ближайшую къ тому частъ берега, было величаво, безпрестанно приносило оно свои дивныя волны въ подножію большихъ скалъ. Съ фермы можно было пройти полями мистера Массей къ этимъ скаламъ, и тамъ, вдали отъ всякихъ признаковъ или звуковъ, напоминающихъ человѣческое жилье, наблюдать за большими зелеными волнами, приносящимися издалека и разсыпающимися въ длинные ряды мелкихъ, бѣлоснѣжныхъ брызгъ. Можно было видѣть дымъ большихъ пароходовъ изъ Ньюкэстля идущихъ какъ будто по линіи горизонта, тогда какъ небо надъ головой было голубое, трава подъ ногами зеленая, весь міръ Божій прекрасенъ.
Что Филиппъ Массей сообщилъ матери о случившемся, мнѣ неизвѣстно. Онъ просидѣлъ съ ней цѣлое весеннее утро въ ея любимой, такъ-называемой "разрисованной" комнатѣ, съ красивыми окнами временъ Елизаветы, оригинально расписанными стѣнами, съ мебелью, вывезенной когда-то изъ Голландіи, въ комнатѣ, окна которой выходили на берегъ, и изъ которой, какъ изъ комнаты верхняго этажа, видно было море. Здѣсь Филиппъ однажды утромъ засталъ ее штопающей бѣлье, и то, что онъ сообщилъ ей по поводу своей несчастной любви, было сообщено именно теперь; онъ также подѣлился съ нею своими планами на будущее, своими надеждами, своими желаніями. Когда онъ наконецъ всталъ, чтобъ уходить, она также поднялась съ мѣста. Это была красивая, величавая матрона, поразительно похожая и на Филиппа и на Грэсъ, съ скромной рѣчью и скромными манерами, на исполненная достоинства въ силу своихъ собственныхъ, природныхъ качествъ, мужественная, богобоязненная, простодушная обитательница Іоркшира, женщина, по счастью передавшая свою сильную волю и прямой характеръ многимъ изъ своихъ дѣтей.
-- Печальная эта исторія, мой сынъ,-- сказала она,-- но ты хорошо дѣлаешь, что не скрываешь ее. Я чувствую что ты передалъ мнѣ простую истину.
-- Честью клянусь, матушка, и той правдивостью, которой научился отъ тебя, что это такъ.
-- А я, какъ твоя мать, говорю тебѣ, что ты въ этомъ дѣлѣ не сдѣлалъ ничего, за что бы совѣсть твоя должна была упрекать тебя. Если ты не въ силахъ остаться дома и осилить твое горе, уѣзжай и размыкай его. Тутъ есть разница, Филиппъ.
-- Знаю, что есть.
-- Итакъ: поѣзжай, благословеніе мое да будетъ съ тобою; помни, что дома ли ты или въ чужихъ земляхъ, мать твоя молится за тебя, утромъ и вечеромъ.
Онъ наклонилъ голову, она положила на нее руку, проговоривъ: "Да благословитъ тебя Богъ, Филиппъ", и онъ вышелъ. Мать, выглянувъ въ окно, вскорѣ увидала его бредущимъ по двору фермы, выходящимъ оттуда въ поле и направляющимся къ морю.
-- Мой славный мальчикъ, неужели и ты также уѣдешь?-- разсуждала она сама съ собой:-- и все изъ-за того, что дрянная кокетка, въ своемъ самообольщеніи, сочла тебя недостойнымъ ея. Онъ направляется къ морю, всѣ родившіеся у моря идутъ къ нему, когда ихъ постигнетъ горе! Сама я тамъ бродила въ горькія минуты, и смотрѣла на воду, пока у меня глаза не заболятъ. Отецъ дѣлалъ тоже, и всѣ мои дѣвочки и мальчики свои мелкія горести несла къ морю; теперь Филиппа, съ его большимъ горемъ, туда же тянетъ... Да поможеть ему небо и возвратитъ его мнѣ цѣлыхъ и невредимымъ, и въ мирѣ съ людьми!
-----
Дни летѣли. Филиппу пришлось проститься съ сонной фермой, съ крутымъ берегомъ, съ мрачной развалиной стариннаго аббатства, смотрѣвшей съ высоты восточной скалы на окружающія ея земли и море; со старыхъ, изъ красныхъ домовъ, городомъ Фаульгавеномъ, разбросаннымъ по скаламъ по обѣ стороны рѣки; съ двумя старыми каменными плотинами, между которыми постоянно сновали рыбачьи лодки, со всѣмъ этимъ онъ распростился и уѣхалъ. Вернется ли онъ когда-нибудь?
Короткій визитъ къ Грэсъ въ Иркфордѣ, которая сообщила ему, что Мабель мечется въ лихорадкѣ, не сознавая ничего окружающаго, и что она, Грэсъ, ухаживаетъ за ней.
-- Добрая ты дѣвочка!-- разсѣянно сказалъ онъ.-- Ухаживай за ней позаботливѣе, Грэсъ; когда она разстанется съ тобою, единственной ея покровительницей останется сестра, а тяжелы милости ей подобныхъ.
Онъ улыбнулся нѣсколько презрительно при этихъ словахъ. Грэсъ такъ была подавлена близостью его отъѣзда, что едва могла говорить.
-- О, Филиппъ, возвратись,-- молила она сквозь слезы.
-- Возвратиться! Вѣроятно возвращусь. Не плачь, сестренка. Прощай! Пригляди за Мабель, для меня.