Маленькій Миронъ больше всего на свѣтѣ любитъ бѣгать одинъ по зеленымъ цвѣтущимъ лугамъ, между широколистными лопухами и прекрасной полевой ромашкой, любитъ упиваться сладкимъ ароматомъ росы, покрывающей конюшину, любитъ украшаться съ ногъ до головы привязчивымъ репейникомъ; но всего больше привлекаетъ Мирона ручей, черезъ который нужно идти на пастбище, небольшой, тихій, горный ручеекъ съ глубокими ямами и обрывистыми берегами, журчащей водой и глинистымъ дномъ, покрытымъ мелкими каменными плиточками, поросшими мягкими зелеными водорослями, длинными, какъ шелковыя ленты; этотъ ручей истинное наслажденіе для Мирона, постоянная приманка для него. Тамъ любитъ онъ сидѣть цѣлыми часами, зарывшись въ высокую зеленую траву, или въ густую лапчатую листву прибрежнаго папоротника. Сидитъ онъ и вглядывается въ плещущую воду, въ сгибающуюся подъ напоромъ волны траву, глядитъ на головлей, которые время отъ времени то вылѣзаютъ изъ своихъ норокъ или выплываютъ изъ болѣе глубокаго мѣста и шныряютъ по дну въ погонѣ за водяными червями, то высовываютъ свою тупую, усатую мордочку изъ воды, вдохнутъ воздухъ и затѣмъ снова поспѣшно убѣгаютъ въ свою норку, какъ-бы отвѣдавъ особенно вкуснаго кушанья.
А въ это время солнце жаритъ съ безоблачнаго темно-синяго неба и грѣетъ плечи и все тѣло маленькаго Мирона, но не печетъ его изъ-за широкаго листа. Хорошо ему. Его небольшіе сѣрые глазенки быстро бѣгаютъ, его дѣтскій лобикъ морщится -- мысли начинаютъ шевелиться въ его головѣ -- Вотъ солнышко.-- отчего оно такое небольшое, а тятя говорилъ, что оно большое? Это вѣрно въ небѣ такая небольшая дырка прорѣзана, что его только чуть видно!-- Но сейчасъ-же въ головѣ его возникаетъ другая мысль:
-- Да, а какъ-же это такъ? Гдѣ восходитъ -- тамъ маленькая дырка, а гдѣ заходитъ тамъ тоже дырка! Развѣ дырка вмѣстѣ съ солнцемъ по небу ходитъ?
Это не можетъ помѣститься въ его головѣ, и онъ даетъ себѣ слово, что какъ скоро онъ придетъ домой, то сейчасъ-же спросить у тяти, какъ это въ небѣ для солнца дырка прорѣзана?
-- Миронъ! Миронъ!-- слышенъ издалека крикъ. Это мать зоветъ его. Миронъ услыхалъ ея голосъ и опомнился; онъ сбѣжалъ съ берега къ броду, чтобы перейти черезъ ручей, но сейчасъ-же останавливается. Много разъ уже проходилъ онъ черезъ ручей и ничего, а теперь вдругъ новое явленіе бросилось ему въ глаза. Онъ стоялъ какъ разъ спиною къ солнцу и, глядя въ воду, увидѣлъ вдругъ вмѣсто мелкаго дна, камешковъ и мягкихъ зеленыхъ водорослей -- одну бездонную, глубокую синеву. Онъ не зналъ, что то было небо, усмѣхавшееся ему изъ воды, и задумался. Какъ-же тутъ идти въ такую глубину? И откуда это она вдругъ взялась? Онъ остановился и сталъ серьезно разглядывать эту глубину. Все одно и тоже. Онъ присѣлъ,-- одно и то-же, только у самаго берега видны знакомые камешки, да слышно обыкновенное милое журчанье воды на бродѣ. Онъ повернулся лицомъ къ солнцу, глубина исчезла, бродъ такой-же, какъ и былъ. Это открытіе и обрадовало, и удивило его. Онъ началъ поворачиваться во всѣ стороны, радуясь чудесному явленію. А про маминъ зовъ совсѣмъ и забылъ.
И долго стоялъ такъ надъ бродомъ маленькій Миронъ, то наклоняясь, то поворачиваясь, но лѣзть въ воду все какъ-то не осмѣливался. Ему казалось, что вотъ-вотъ посреди гладкаго каменистаго брода земля раздвинется и засіяетъ подъ ручьемъ бездонная синяя глубина между высокими берегами и полетитъ онъ въ эту глубину далеко-далеко и исчезнетъ въ ней, какъ камень, брошенный въ глубокую, темную криницу!.. И кто знаетъ, сколько времени стоялъ-бы Миронъ надъ бродомъ, когда-бъ къ ручью не подошелъ сосѣдъ Мартынъ, съ вилами и граблями спѣшившій на сѣнокосъ.
-- А ты чего здѣсь стоишь? Вонъ тебя матка кличетъ; чего не идешь домой?
-- Да я хочу идти, да боюсь!
-- Чего?
-- Да вонъ -- смотри!-- И онъ показалъ на бездонную синеву на водѣ.
Мартынъ не понялъ.
-- Ну, чего-же тутъ бояться? Вотъ-же мелко!
-- Мелко?-- недовѣрчиво переспросилъ Миронъ,-- А вѣдь вотъ-же какая глубина!
-- Глубина?-- Поди! Это еще не глубина,-- сказалъ Мартынъ, и какъ былъ въ ходакахъ, такъ и перешелъ черезъ бродъ, даже мало замочивъ обувь. Переходъ Мартына придалъ Мирону смѣлости и онъ перешелъ черезъ воду и побѣжалъ огородомъ домой.
-- Какой глупый мальченка! Пять лѣтъ, а еще броду боится -- проворчалъ сосѣдъ и пошелъ за своимъ сѣномъ.