Скоттъ въ таинственной Индіи.
Начинало уже смеркаться, когда пароходъ, на которомъ Скоттъ Клейтонъ и Ричардъ Раймондъ совершали переѣздъ, показался въ великолѣпной гавани Бомбея. Еще издали они любовались красивымъ видомъ группы острововъ, на одномъ изъ которыхъ выстроенъ городъ Бомбей. Но сѣрый ночной сумракъ окутывалъ уже всю гавань, и сіяніе новаго Колабскаго маяка ослѣпило ихъ, когда они проходили мимо.
Это была та страна, къ которой обращены были всѣ Скотта надежды; и онъ съ жадностью вглядывался въ каждую подробность, для того чтобъ скорѣе со всѣмъ ознакомиться.
Пароходъ медленно подвигался, потому что вода буквально кишѣла рыбачьими лодочками. Скоттъ могъ разглядѣть красивыя очертанія города, пока они подвигались среди лѣса судовъ.
Путешественники такъ поздно сошли на берегъ, что Скоттъ получилъ очень слабое понятіе объ окружающей его обстановкѣ, въ то время какъ они катились по улицамъ Бомбея въ англійскомъ экипажѣ, управляемомъ сильно напоминающемъ обезьяну индусомъ; онъ только замѣтилъ, что все было очень своеобразно.
Прямо съ пристани они направились въ гостинницу и на другой день рано утромъ предприняли прогулку по городу.
Не успѣли они выйти за ограду двора гостинницы, какъ глазамъ ихъ представилось одно изъ самыхъ распространенныхъ явленій въ Индіи -- это труппа фокусниковъ.
-- Они посвятятъ васъ въ эти чудеса на первыхъ же порахъ,-- сказалъ Ричардъ.-- Между ними есть нѣсколько экземпляровъ, славящихся по всему Индостану. Погодите, я ихъ сейчасъ подниму на ноги. Они лежатъ тутъ въ ожиданіи пробужденія обитателей отеля.-- Ричардъ бросилъ нѣсколько монетъ въ средину толпы, сказавъ имъ по индійски:-- Чего вы валяетесь тутъ, лѣнтяи? Развѣ вы не видите, что мы хотимъ посмотрѣть на индійское представленіе?
Брошенныя имъ деньги произвели на нихъ то же впечатлѣніе, какъ зерна, брошенныя стаѣ голодныхъ цыплятъ. Вся толпа моментально вскочила на ноги и принялась одновременно дѣйствовать. Одинъ молодецъ сталъ бить въ барабанъ, сопровождая эту музыку воемъ и стонами, точно находился при послѣднемъ издыханіи.
-- Нельзя ли велѣть ему прекратить этотъ гвалтъ? Я не могу ни на что даже глядѣть подъ этотъ шумъ,-- сказалъ Скоттъ.
-- Вы ничего бы и не увидали, еслибъ онъ остановился,-- отвѣчалъ Ричардъ -- эта восхитительная музыка и вдохновляетъ ихъ.
И дѣйствительно, какъ только онъ разошелся, всѣ воодушевились, и началось представленіе. Впереди, прямо передъ путешественниками, сидѣлъ одинъ изъ лицедѣевъ, который, доставъ двѣ тонкія шпаги, двадцати шести дюймовъ длиною, настаивалъ, чтобъ иностранцы осмотрѣли ихъ; затѣмъ онъ проворно поставилъ концы ихъ себѣ въ ротъ, пропустилъ ихъ во всю длину въ горло и заставилъ зрителей положить руки на его животъ, чтобъ ощупать въ немъ концы шпагъ. Другой положилъ себѣ камень въ ротъ, и черезъ минуту изъ носу и рта его повалилъ огонь и густое облако дыма, подъ конецъ совершенно окутавшее его. Тогда онъ вдругъ перекувырнулся и, открывъ ротъ, спокойно досталъ изъ него камень, который бросилъ на землю. Третій индусъ взялъ нѣсколько желѣзныхъ обручей и заставилъ ихъ одно за другимъ кружиться на шестѣ, пока ихъ не набралось восемнадцать въ рядъ; затѣмъ, воткнувъ шестъ въ землю, онъ осторожно прыгнулъ сквозь вращавшіеся обручи и, вставъ на ноги, перевернулся, выдернулъ шестъ, при чемъ обручи продолжали вертѣться. Другой бросалъ маленькими шпажками въ воздухъ, такъ что ихъ летало до десяти штукъ вокругъ его головы; между тѣмъ промежутки между номерами представленія наполнены были всевозможными кривляньями маленькихъ акробатовъ и ловкими продѣлками фокусниковъ. Въ срединѣ ихъ кружка поставлена была корзина около двухъ футовъ ширины, полутора высоты и двухъ съ половиною футовъ длины. Они взяли сѣтку, въ видѣ небольшого мѣшечка, въ который послѣ многихъ стараній, впихнули маленькаго индусскаго мальчика, крѣпко завязавъ мѣшокъ у горлышка и положивъ его поверхъ корзины, казавшейся гораздо меньшаго противъ него размѣра. Все это накрыто было простыней, изъ подъ которой минуту спустя выкинутъ былъ сѣточный мѣшокъ, такъ же завязанный, но уже пустой. Простыня была сдернута съ корзины, но мальчикъ исчезъ. Кто то предположилъ, что онъ находится въ корзинѣ, и одинъ изъ индусовъ, снявъ съ нея крышку, самъ вскочилъ въ нее и принялся неистово топтаться въ ней. Затѣмъ онъ снова накрылъ корзину крышкой и перевязалъ ее. Взявъ въ руки длинную шпагу, просунулъ ее насквозь корзины и тыкалъ ею по всѣмъ угламъ. За послѣднимъ тычкомъ изъ корзины раздался дикій вопль, и выдернутая шпага оказалась обагренная кровью.
-- Я убилъ мальченка!-- воскликнулъ онъ, и Скоттъ содрогнулся, повѣривъ этому. Но вслѣдъ за тѣмъ индусъ показалъ на ворону, сидѣвшую на деревѣ неподалеку, и воскликнулъ:
-- Хвала Небесамъ! мой мальчикъ былъ только превращенъ въ птицу, но я скоро его раздобуду.-- Свернувъ простыню въ маленькій комочекъ, онъ бросилъ его въ ворону, но та испугалась и улетѣла прочь. Но индусъ только расхохотался и, подобравъ простыню, закричалъ:-- Я поймалъ его!
Затѣмъ, накинувъ простыню на корзину одною рукой, онъ тотчасъ же сдернулъ ее другою и, къ удивленію, корзина оказалась растянутой во всѣхъ направленіяхъ, чтобъ вмѣстить въ нее мальчика. Индусъ радостно развязалъ всѣ узлы, едва державшаяся отъ напора крышка отскочила, и мальчикъ, улыбаясь, вылѣзъ изъ нея цѣлъ и невредимъ.
Послѣ того одинъ изъ труппы началъ показывать фокусъ съ деревомъ: онъ выгналъ изъ сѣмячка тутъ же на глазахъ зрителей, подъ простыней, подъ которой ничего не было, кромѣ песку, манговое деревцо, которое тутъ же выросло, зацвѣло и дало плодъ. Но путешественники такъ долго засмотрѣлись всякихъ чудесъ, что наступило время завтрака и, успокоивъ Скотта, что онъ увидитъ въ Индіи такую еще пропасть фокусниковъ, что наконецъ пожелаетъ, чтобъ ихъ было-бъ по меньше, Ричардъ повернулся, и они вошли во дворъ гостинницы.
Посѣтители начали собираться на широкой верандѣ (балконѣ), гдѣ два укротителя змѣй давали уже свое представленіе.
-- Что то много набралось этого люда въ городѣ,-- должно быть, что нибудь происходитъ здѣсь такое, что привлекаетъ ихъ,-- замѣтилъ Ричардъ, подходя съ юношей къ группѣ любопытныхъ, обступившихъ чародѣевъ.
Это были двое сморщенныхъ старыхъ индусовъ, глаза которыхъ выглядывали по змѣиному, а движенія были такъ проворны и ловки, что Скоттъ предположилъ, что между ними и ихъ змѣями должно существовать какое-нибудь сродство. Передъ ними въ корзиночкахъ лежали, свернувшись въ кольцо, нѣсколько змѣй, и каждый чародѣй игралъ на грубой, первобытной дудкѣ изъ тыковника передъ огромной коброй (очковой змѣей), которая сказалась, извивалась и всячески двигалась подъ тактъ музыки. Иногда змѣи съ шипѣньемъ устремляли головы свои по направленію къ чародѣямъ, раздувая широкій мѣшокъ, находящійся у нихъ подъ затылкомъ и проявляя всѣ признаки гнѣва, причемъ старанія чародѣевъ увернуться отъ нихъ, ясно показывали, что они вовсе не считаютъ ихъ вполнѣ безвредными. Затѣмъ одинъ изъ стариковъ всталъ со своего мѣста и, схвативъ змѣю за горло одною рукою, три раза покрутилъ ею въ воздухѣ вокругъ своей головы и со всего размаху бросилъ ее о земь, гдѣ она растянулась во весь ростъ, недвижимая и оцѣпенѣлая, прямая, какъ стрѣла.
-- Я убилъ свою змѣю!-- воскликнулъ индусъ,-- за то пріобрѣлъ хорошую трость.-- И взявъ чудовище за хвостъ, онъ сталъ прохаживаться кругомъ, опираясь на нее, какъ на палку.
-- Не желаетъ ли кто купить у меня тросточку?-- спрашивалъ онъ у публики, которая съ содроганіемъ сторонилась отъ него. Онъ усмѣхнулся и, сунувъ голову страшной змѣи подъ свою чалму, сталъ подталкивать подъ нее и остальную часть ея тѣла, пока не исчезъ самый кончикъ хвоста ея. Снявъ затѣмъ чалму съ головы, онъ предсталъ передъ зрителями съ головою, обвитою блестящими кольцами ядовитой змѣи.
Скоттъ не могъ удержаться отъ выраженія изумленія, при чемъ Ричардъ задалъ ему вопросъ:
-- Не напоминаетъ ли ему это представленіе чего либо особеннаго?
-- Конечно, приводитъ на память Моисея передъ Фараономъ!-- воскликнулъ Скоттъ.
-- Вы не первый, кому это пршло въ голову,-- замѣтилъ Ричардъ и подошелъ къ чародѣю, поджидавшему своего товарища, для сбора выручки. Черезъ минуту Ричардъ вернулся къ Скотту съ извѣстіемъ, что въ этотъ день готовится грандіозный праздникъ змѣй -- Нагъ-Панчми и, по пути къ завтраку, предсказалъ Скотту, что онъ наглядится на такое количество змѣй въ этотъ день, что съ него хватитъ на всю жизнь.
Столовая была большая, высокая комната, съ большимъ количествомъ настежъ-открытыхъ оконъ, завѣшанныхъ шторами изъ травы кусъ-кусъ, которыя слуги-индусы въ бѣлыхъ костюмахъ безпрестанно обрызгивали водой, чтобъ освѣжать воздухъ.
Надъ каждымъ длиннымъ столомъ вниманію Скотта представились никогда не виданныя имъ спущенныя съ потолка, висячія филенчатыя доски, шириною въ три фута, длиною равныя длинѣ столовъ, украшенныя изящною разноцвѣтною бахромою. Къ нижнему углу каждой доски, приходившейся немного повыше головъ сидящихъ за столомъ, прикрѣплена была небольшая веревочка, которая была пропущена чрезъ нѣсколько блоковъ, и спускалась въ руку маленькаго туземца, сидѣвшаго у самой стѣны столовой. Скоттъ уже замѣтилъ нѣчто подобное наканунѣ въ своей комнатѣ, но былъ такъ утомленъ въ то время, что ему ни до чего не было дѣла. Теперь же, прежде чѣмъ онъ успѣлъ начать свои разпросы, какъ только посѣтители заняли свои мѣста за столомъ, доски эти моментально стали сильно раскачиваться взадъ и впередъ, обмахивая каждаго сидящаго.
-- Какъ нравятся вамъ эти пунка -- спросилъ Ричардъ, слѣдя за юношей.
-- Что это за названіе?-- сказалъ Скоттъ.
-- Это очень удачное названіе по индусски означаетъ "вѣеръ", эти пунка сохранили жизнь не одному смертному, обреченному долгое время прожить въ Индіи. Послѣ завтрака мы поѣдемъ на Малабарскую гору, чтобъ хоть немножко подышать морскимъ воздухомъ.
Они прошлись немного по улицѣ, такъ какъ Ричарду понадобилось отправить письмо съ Бикуллской станціи, находившейся тутъ же неподалеку.
-- Эй ты! Бужжи!-- крикнулъ онъ мимо проѣзжавшему возницѣ въ экипажѣ, напоминающемъ неуклюжую одноколку, съ боковымъ сидѣніемъ для возницы. Тотъ покорно остановился и повернулъ къ мѣсту, гдѣ они стояли. Когда они усѣлись, Ричардъ велѣлъ ему везти ихъ на Малабарскую гору.
-- Какъ вы его назвали?-- спросилъ Скоттъ, когда они поѣхали.
-- Бужжи -- экипажъ -- отвѣчалъ Ричардъ.
-- А скоро мы пріѣдемъ на Малабарскую гору?-- спросилъ онъ.
-- Мы какъ разъ теперь ѣдемъ по этому знаменитому мѣсту,-- отвѣчалъ Ричардъ, съ гордостью указывая на него рукой.
-- Но я бы не назвалъ этого горой, -- замѣтилъ Скоттъ, глядя на широкую и прекрасную подъѣзжую дорогу, по которой они поднимались.
-- Это самая возвышенная мѣстность на всемъ островѣ -- отвѣчалъ Ричардъ, въ то время какъ возница повернулъ кругомъ и очутился снова въ центрѣ города.
Улицы были теперь полны народа, всѣ лавки открыты и все на базарѣ готово къ дѣлу. Тутъ попадались люди всякаго сорта, въ самыхъ разнообразныхъ костюмахъ и занятые самыми разнородными дѣлами. Встрѣчались тутъ и великолѣпные набобы {Набобъ -- правитель провинціи въ Индіи.}, въ сопровожденіи двухъ или трехъ слугъ, и нищіе, и купцы. Попадались женщины, на глухо укутанныя покрывалами, а другія -- однимъ глазкомъ, выглядывавшія изъ за складокъ бѣлаго сари (покрывало), накинутаго на нихъ; нѣкоторыя же изящно одѣтыя въ нарядныя кофточки и шелковыя шаровары, съ накинутымъ поверхъ легкимъ газовымъ покрываломъ. Тутъ были полунагія дѣти и цѣлыя толпы ребятъ, одеждою которыхъ служили однѣ тряпочки, обвязанныя вокругъ бедръ. Толкались носильщики, съ легкими ношами на головахъ, другіе же человѣкъ по шести еле переступали подъ тяжестью огромнаго ящика или тюка, навѣшаннаго на бамбуковый шестъ, который лежалъ у нихъ на плечахъ; при чемъ они издавали крики: "Ги, ги, ги! Го, го, го!", чтобъ идти въ ногу и забыть немного тяжесть своей ноши. Попадались и бисти или водоносы, съ большими глиняными кувшинами или Куна, висящими на противоположныхъ концахъ длиннаго бамбуковаго шеста, перекинутаго черезъ плечо, и женщины со всевозможными ношами на головахъ.
Никто, казалось, не остерегался экипажей и не опасался быть сшибленнымъ съ ногъ толпою; и въ результатѣ получался безпрерывный окрикъ возницъ на мущинъ, женщинъ и дѣтей, постоянно толпившихся у нихъ на дорогѣ, поэтому пѣшкомъ можно было пройти по базару гораздо скорѣе, чѣмъ они двигались шагъ за шагомъ въ своемъ бужжи.
-- Почему они всѣ ходятъ посреди улицы?-- спросилъ Скоттъ.
-- Потому что здѣсь нѣтъ панелей,-- отвѣчалъ Ричардъ.
Скотту это не приходило въ голову раньше, теперь же, обративъ на это вниманіе, онъ увидалъ, что нигдѣ абсолютно не было и слѣдовъ панелей.
-- Обувь ихъ должна быть постоянно въ грязи,-- замѣтилъ онъ,-- и въ хорошемъ видѣ должны находиться ковры ихъ.
-- Прежде всего у нихъ ковровъ нѣтъ и въ заведеніи, даже у богачей,-- отвѣчалъ Ричардъ,-- да помимо того, они никогда не входятъ въ домъ въ обуви,-- такъ-же какъ мы въ шляпахъ.
-- Но что за нелѣпость снимать свои башмаки при входѣ въ домъ!-- воскликнулъ Скоттъ.
-- На это я ничего не могу сказать вамъ; они, въ свою очередь, находятъ нелѣпымъ обычай нашъ снимать шляпы; потому что, говорятъ они, башмаки ихъ соприкасаются съ землей, пачкаются и запачкаютъ ихъ жилища, между тѣмъ какъ шляпы на головахъ ихъ никому вреда не причиняютъ. Множество поступковъ на бѣломъ свѣтѣ хороши или дурны, согласно точкѣ зрѣнія тѣхъ, кто ихъ совершаетъ и кто судитъ о нихъ.
-- Мнѣ кажется, вы правы, м-ръ Раймондъ,-- сказалъ Скоттъ.-- Разскажите мнѣ побольше объ этихъ людяхъ и о томъ, что они дѣлаютъ. Они меня интересуютъ болѣе чѣмъ когда-либо теперь, когда я такъ близко вижу ихъ.
-- Лучше чѣмъ говорить о нихъ, было бы показать ихъ вамъ,-- сказалъ Ричардъ,-- самое же лучшее время показать ихъ, уже миновало теперь, тѣмъ болѣе, что мы даже не знаемъ, гдѣ будемъ завтра.
-- А какъ же вы хотите показать ихъ мнѣ?-- спросилъ Скоттъ, видя, что Ричардъ отдаетъ возницѣ какое, то приказаніе.
-- Я хочу свезти васъ въ гости къ одному старому пріятелю моему -- Изофали Гиптулабгой.
-- О, Боже милостивый! что за имя!-- простоналъ Скоттъ, прислоняясь къ спинкѣ экипажа, какъ бы въ изнеможеніи.-- Какого сорта человѣкъ онъ?
-- Онъ очень важное лицо въ Бомбеѣ и въ то же время прекрасный человѣкъ.
-- Онъ, конечно, язычникъ, если носитъ такое имя,-- пробормоталъ про себя Скоттъ.
-- Да, онъ язычникъ!-- сказалъ Ричардъ съ такимъ удареніемъ, что Скоттъ немедленно взглянулъ на него, чувствуя, что оскорбилъ чувства своего друга.
-- Я пошутилъ только, м-ръ Раймондъ,-- поспѣшно заявилъ онъ.
-- Ну, ладно,-- отвѣчалъ Ричардъ, улыбаясь.-- Я не могу достаточно надивиться тому, какъ склонны американцы обзывать язычниками людей, въ которыхъ многому можно удивляться и въ сущности очень мало презирать, за исключеніемъ тѣхъ дурныхъ привычекъ, которыми они позаимствовались отъ англичанъ, и которыя проявляются въ индусахъ въ тысячу кратъ хуже, чѣмъ въ англичанахъ, вслѣдствіе того, что первые не умѣютъ сдерживать себя и скрывать свои недостатки.
-- Ну, разскажите же мнѣ объ этомъ м-рѣ Гип-Гип-Гип -- какъ его имя? Право его не запомнишь, м-ръ Раймондъ.
-- Я вамъ объясню, что оно обозначаетъ, и тогда, можетъ быть, оно вамъ вовсе не покажется такимъ ужаснымъ. Разбирая его по составнымъ слогамъ, выходитъ, что имя этого язычника означаетъ -- "послѣдователь Іисуса, другъ Божій".
-- Слѣдовательно, онъ христіанинъ, -- заключилъ Скоттъ.
-- Нисколько,-- отвѣчалъ Ричардъ.-- Онъ одинъ изъ самыхъ строгихъ послѣдователей Магомета, но вѣдь мусульмане вообще признаютъ Адама, Моисея и Соломона и весь Ветхій Завѣтъ вплоть до Христа. Тутъ они отдѣляются и вѣруютъ, что Магометъ превыше всѣхъ -- пророкъ изъ пророковъ Господа.
-- Это, значитъ не то, что индусы?
-- Да конечно,-- сказалъ Ричардъ.-- Мы очень неправильно называемъ индусами всѣхъ обитателей Индіи, между тѣмъ какъ индусовъ собственно сто семдесятъ пять милліоновъ, а пятьдесятъ милліоновъ мусульманъ или магометанъ, какъ ихъ иначе называютъ. Индусы послѣдователи Браминскаго ученія. Это очень древнее ученіе въ Индіи, признающее три божества Брама (созидающій міръ), Вишну (сохраняющій) и Сива (разрушающій міръ). Этотъ народъ дѣлится на обособленныя касты (сословія), между которыми брамины или жрецы стоятъ во главѣ, а паріи на самой низшей ступени. Съ ними очень трудно ладить, такъ какъ они полны предразсудковъ; но вмѣстѣ съ тѣмъ есть нѣчто очень для насъ поучительное въ той горячей непоколебимости, съ которою они придерживаются своихъ религіозныхъ правилъ. У меня однажды было двое слугъ, одинъ индусъ, другой мусульманинъ, которые сопровождали меня въ одномъ изъ путешествій моихъ въ горы. Мы были одни и очень отдалены отъ всякой помощи, когда оба они чѣмъ-то отравились; я опасался, что они умрутъ. Со мною была склянка съ противоядіемъ, и подбѣжавъ къ мусульманину, я поднесъ бутылочку къ его губамъ. Затѣмъ я передалъ ее индусу, но тотъ отказался прикоснуться даже до нея, потому что она была осквернена прикосновеніемъ къ губамъ мусульманина. Я выплеснулъ нѣсколько капель, но все было напрасно. Ничѣмъ нельзя было убѣдить его, и онъ только моталъ отрицательно головой, говоря:-- Я готовъ скорѣе умереть, чѣмъ осквернить себя, для того чтобъ остаться въ живыхъ.
-- Какъ онъ былъ глупъ!-- воскликнулъ Скоттъ.
-- Я этого не думаю,-- замѣтилъ Ричардъ.-- Этотъ юноша твердо вѣрилъ, что ему не слѣдовало прикасаться къ предмету, изъ котораго пилъ человѣкъ, не принадлежащій къ его кастѣ. И онъ такъ и умеръ, но не сдѣлалъ того, что считалъ дурнымъ.
-- А! Вотъ мы и пріѣхали!-- воскликнулъ Ричардъ, приказавъ возницѣ остановиться.
-- Я не подумалъ бы, что онъ такой важный набобъ, судя по оградѣ, за которою онъ живетъ,-- замѣтилъ Скоттъ, слѣдуя за м-ромъ Раймондомъ и глядя на высокую стѣну съ осыпавшейся штукатуркой и полуразрушенными воротами.
-- Мы такъ привыкли въ Америкѣ тратить все на внѣшность,-- отвѣчалъ Ричардъ,-- и сравнительно мало смущаемся пылью и грязью нашей одежды у себя дома, лишь бы не попадаться на глаза нашего сосѣда. Въ Индіи же слѣдуютъ совершенно противоположному правилу и очень мало заботятся о внѣшности, лишь бы все было чисто внутри. Это ужъ у нихъ въ порядкѣ вещей,-- смѣясь замѣтилъ онъ. Но Скоттъ и не слушалъ своего друга,-- вниманіе его было привлечено странной фигурой, сидѣвшей у одной стороны полуразрушенныхъ воротъ.
Эта фигура была точнымъ изображеніемъ какого-то идола, какіе встрѣчались Скотту на рисункахъ, и сидѣла у воротъ, покрытая лохмотьями и грязью, какую можно только себѣ представить. На лбу индуса были проведены голубою, красною и желтою красками три круга, а на каждой щекѣ нѣсколько полосъ желтой краской. На головѣ его возвышалась цѣлая пирамида бусъ, величиною съ грецкій орѣхъ, нанизанныхъ на грубую нитку, которая, обвиваясь вокругъ грязнѣйшей чалмы все выше и выше, сводилась, наконецъ, на нѣтъ. Такія же нитки крупныхъ и мелкихъ бусъ намотаны были вокругъ его шеи и спускались до пояса. Въ одной рукѣ держалъ онъ мѣдную тарелку, въ другой нѣчто въ родѣ шара.
-- Онъ принадлежитъ къ ниществующимъ браминамъ, -- пояснилъ м-ръ Раймондъ, не дожидаясь вопроса Скотта.
-- Но для чего онъ торчитъ тутъ?
-- Въ ожиданіи милостыни, -- отвѣчалъ, улыбаясь, Ричардъ.
-- Онъ ожидаетъ ее довольно спокойно надо сознаться. Онъ не шевельнулъ ни однимъ мускуломъ, съ тѣхъ самыхъ поръ, какъ я увидалъ его,-- сказалъ Скоттъ.-- Потому что онъ думаетъ, что дающій счастливѣе берущаго человѣка; и онъ считаетъ, что оказываетъ вамъ милость, предоставляя вамъ случай подать ему что-нибудь.
-- Это очень милостиво съ его стороны, надо сознаться,-- сказалъ Скоттъ, съ презрительной усмѣшкой.
-- Это буквально то, чему насъ учитъ Библія,-- замѣтилъ Ричардъ.-- Но оставляя въ сторонѣ богословскую подкладку вопроса, если у васъ есть монетка, держите ее въ пальцахъ на виду, и вы увидите, какъ скоро она приведетъ его въ движеніе.
-- Ахъ! онъ старый негодяй!-- пробормоталъ Скоттъ себѣ подъ носъ.-- Я гораздо охотнѣе угостилъ бы его пощечиной. Сидитъ точно истуканъ. Это одно притворство, я убѣжденъ въ томъ.
Несмотря на то, Скоттъ досталъ мелкую монетку, и въ то же мгновеніе мѣдное блюдо повернулось, чтобы принять ее. У него блеснула мысль подшутить надъ нищимъ, положивъ монетку обратно въ свой карманъ и онъ даже сдѣлалъ движеніе въ томъ направленіи, но видя, какъ спокойно нищій отставлялъ свое блюдце назадъ, онъ рѣшилъ, что шутка его не произвела бы желательнаго дѣйствія, и бросилъ монетку на блюдо.
-- Подаяніемъ нищимъ пріобрѣтается милость небесъ, и милосердіе Всевышняго воздастся вамъ въ томъ же духѣ, въ какомъ вы творите его. Благодарю васъ, молодой человѣкъ,-- произнесѣ нищій на прекрасномъ англійскомъ языкѣ, кланяясь ему съ улыбкой.
Скоттъ проскочилъ въ ворота, какъ бомба и, покраснѣвъ до корней волосъ, сказалъ м-ру Раймонду:
-- Ну, я здорово попался въ просакъ на этотъ разъ.
-- Да,-- отвѣтилъ Ричардъ,-- и безспорно онъ взялъ надъ вами верхъ.
-- Не вернетесь ли вы къ нему, чтобъ извиниться за меня?-- умолялъ Скоттъ.
-- Нѣтъ, не стоитъ. Онъ даже не пойметъ, въ чемъ тутъ дѣло. Но я на вашемъ мѣстѣ впредь былъ бы осторожнѣе и не сталъ бы злословить о человѣкѣ, разсчитывая на его глухоту,-- отвѣтилъ Ричардъ.
-- Приму это къ свѣдѣнію,-- рѣшительно произнесъ Скоттъ.
Теперь только онъ замѣтилъ, гдѣ находится, и съ восторгомъ остановился на минутку полюбоваться великолѣпною картиною. Они находились среди большого сада, наполненнаго со всѣхъ сторонъ роскошнѣйшими цвѣтниками. По краямъ возвышались высокія деревья, на которыхъ щебетали зеленые и красные попугайчики. Кругомъ пестрѣли огромные цвѣтники, съ большими цвѣтущими кустарниками, въ видѣ рощицъ, между которыми дорожки вымощены были бѣлыми мраморными плитами. Вдали на открытой площадкѣ виднѣлся большой, оригинальной архитектуры, домъ, съ маленькими окнами, очень широкими балконами, съ куполами и арками въ изобиліи. Нижній этажъ представлялъ изъ себя громадный павильонъ изъ чуднымъ арокъ, подпертыхъ рѣзными колоннами.
-- Однако,-- сказалъ Скоттъ въ изумленіи -- надо признать, что онъ дѣйствительно долженъ быть богатымъ набобомъ. Но какъ же слѣдуетъ мнѣ обращаться съ нимъ? я совсѣмъ объ этомъ не думалъ. Ради Бога! позвольте мнѣ остаться здѣсь, пока вы будете у него. А какъ вы сдѣлаете? Оставите шляпу на головѣ и снимете обувь?
-- А какъ полагаете вы, сталъ бы держать себя знатный мусульманинъ въ гостяхъ у вашего отца?-- спросилъ его Ричардъ.
-- Конечно, какъ могъ бы лучше, по своимъ понятіямъ,-- отвѣчалъ Скоттъ.
-- Прекрасно: если вы будете держать себя, какъ слѣдуетъ благовоспитанному человѣку, я полагаю, что Изофали не въ чемъ будетъ упрекнуть васъ.-- Но тутъ слова его были прерваны появленіемъ двухъ туземцевъ, бѣжавшихъ къ нимъ на встрѣчу съ великолѣпными опахалами изъ павлиныхъ перьевъ. Но прежде чѣмъ начать заслонять ихъ ими отъ солнца, что очевидно входило въ ихъ задачу, они упали ницъ, прикладывая ладони ко лбу и бормоча слова, между которыми Скоттъ могъ только разслышать часто повторяемыя "Раймондъ Саибъ". Онъ зналъ, что они привѣтствуютъ его друга, и это навело его на мысль, что м:ръ Раймондъ, вѣроятно, имѣлъ большее значеніе, чѣмъ онъ могъ предполагать судя по тому великодушію, съ какимъ онъ сдѣлался его спутникомъ.
Они вошли въ домъ черезъ одну изъ роскошныхъ арокъ. Нѣсколько человѣкъ прислуги выстроились въ рядъ по обѣ стороны прохода; всѣ становились на колѣна и прикасались лба руками во время прохожденія м-ра Раймондъ и Скотта. Ихъ провели въ большую комнату съ поломъ изъ бѣлаго мрамора и такими же рѣзными ширмами передъ окнами. Полъ и стѣны покрыты были роскошными тканями, нѣсколько мягкихъ дивановъ и низенькій мраморный столикъ составляли всю обстановку.
Не прошло и минуты, какъ въ комнату вошелъ очень красивый туземецъ высокаго роста, почти бѣгомъ приблизился къ Ричарду, схватилъ его за обѣ руки, прижимая ихъ то къ губамъ своимъ, то ко лбу и, удержавъ ихъ съ минуту, воскликнулъ:
-- Ага, Саибъ (господинъ) Раймондъ! небо покрылось тучами въ вашемъ отсутствіи, а теперь снова прояснѣло съ возвращеніемъ вашимъ. Но надѣюсь, не случилось ничего прискорбнаго, что такъ неожиданно привело васъ назадъ?
-- Нѣтъ, нѣтъ, ничего,-- весело произнесъ Ричардъ; и Скотту показалось страннымъ, что въ присутствіи такого важнаго лица, какимъ онъ описалъ Изофали, Ричардъ держался также просто, какъ со всѣми. Затѣмъ онъ обернулся и представилъ ему Скотта, у котораго вся кровь прилила къ щекамъ, когда магометанинъ взялъ его за руку, но онъ потрясъ ее, какъ настоящій американецъ, и прекрасно заговорилъ съ нимъ по-англійски:
-- Очень радъ видѣть васъ здѣсь, молодой другъ мой. Каждый пріятель великаго и премудраго Саиба Раймонда найдетъ у насъ привѣтъ и радушіе.-- Затѣмъ онъ продолжалъ разговоръ свой съ Ричардомъ по индусски, отъ времени до времени обращаясь къ Скотту съ какимъ-нибудь вопросомъ по-англійски.
Изофали одѣтъ былъ великолѣпно и въ то же время очень просто. На немъ былъ гладкій кафтанъ изъ бѣлой кисеи, подпоясанный мягкимъ кашемировымъ поясомъ. Поверхъ этого накинутъ былъ широкій бѣлый шелковый кафтанъ, съ тяжелымъ воротникомъ, богато вышитымъ золотомъ. Кафтанъ былъ на столько длиненъ, что почти покрывалъ очень широкія атласныя шаровары, въ свою очередь совершенно закрывавшія его ноги. На головѣ онъ носилъ маленькую шапочку изъ мягкаго бѣлоснѣжнаго кашемира, съ тонкой, золотомъ вышитою каемочкой кругомъ.
Онъ настоятельно приглашалъ ихъ остаться у него позавтракать. Скотту казалось, что теперь скорѣе пора обѣдать, но дѣло не въ названіи. Все кругомъ него было такъ ново и непривычно, и онъ такъ боялся сдѣлать какую-нибудь неловкость, что совершенно лишился аппетита. Прежде всего было подано на отдѣльныхъ блюдцахъ нѣсколько сортовъ сластей и конфектъ. Затѣмъ слѣдовала рыба и жареныя яйца, съ особеннымъ вкусомъ, котораго онъ не могъ опредѣлить. Запахъ кушаній, подаваемыхъ къ столу, былъ очень пріятный, но вкусъ былъ такъ своеобразенъ, что несмотря на всѣ усилія, Скоттъ не могъ почти ничего ѣсть. Поданъ былъ рисъ съ соей и цыплятами, но рисъ былъ сваренъ съ массой гвоздики и кардамона, а соя изобиловала ягодами. Глядя на небывалый аппетитъ, съ какимъ м-ръ Раймондъ ѣлъ издѣлія мусульманской кухни, Скоттъ только удивлялся.
Передъ уходомъ ихъ, хозяинъ привелъ своего отца, очень почтеннаго старика съ длинною сѣдою бородою и бритою головою, какъ и у сына. Хотя онъ не могъ объясняться по-англійски, тѣмъ не менѣе обошелся очень любезно со Скоттомъ. Затѣмъ Изофали притащилъ своего сынишку, шустраго мальченка пяти лѣтъ, котораго онъ посадилъ на край стола и заставилъ произнести нѣсколько англійскихъ словъ, что онъ сдѣлалъ очень правильно, къ великому удовольствію своего отца и дѣда.
Когда м-ръ Раймондъ сталъ прощаться, каждый прижималъ руку его къ своему лбу, настаивая на томъ, чтобъ они непремѣнно навѣстили ихъ опять.
-- А что жена его умерла?-- спросилъ Скоттъ, когда они ѣхали по улицѣ въ изящномъ англійскомъ экипажѣ гостепріимнаго хозяина. Я не смѣлъ спросить его объ ней, такъ какъ вы ничего о ней не говорили, но такъ странно было не видать хозяйки за столомъ.
Къ недоумѣнію Скотта, Ричардъ разсмѣялся, потомъ сказалъ:
-- Одна жена умерла у него съ годъ тому назадъ, но у него осталось ихъ, по меньшей мѣрѣ, еще три.
-- Три жены! Какъ можетъ это быть? И гдѣ же онѣ всѣ находятся?-- воскликнулъ изумленный юноша.
-- Хотя вы ихъ не видали, онѣ то навѣрное всѣ видѣли васъ. Я слышалъ ихъ болтавню за ширмами въ концѣ столовой, въ то время какъ мы сидѣли за завтракомъ.
-- Тогда учтивость требовала, чтобы я спросилъ объ нихъ?-- сказалъ Скоттъ.
-- Это не въ обычаѣ. Жены мусульманъ очень рѣдко появляются въ обществѣ, въ присутствіи мущинъ, и никогда никто не спрашиваетъ о состояніи ихъ здоровья. Здѣсь оно было бы принято даже за неучтивость. Это просто предметъ, о которомъ здѣсь никто не разговариваетъ.