О, Вардаръ широкій! О, Вардаръ родной!
Уныло текутъ твои волны;
Плакучія ивы, склонясь надъ тобой,
Чуть шепчутся, грустію полны...
Мучительно-долгій ужь годъ миновалъ,
Любимецъ болгарокъ прекрасныхъ,
Какъ стана дѣвичьяго ты не ласкалъ,
Сжимая въ объятіяхъ страстныхъ!...
Напрасно, играя въ зеркальныхъ струяхъ,
Привѣтливо солнце свѣтило-,
Напрасно, лишь ляжетъ туманъ на поляхъ,
Такъ волны журчали уныло;
Напрасно ропталъ ты, желаньемъ томимъ, --
Давно ужь съ потокамъ студенымъ твоимъ
Красавицъ толпа не сходила...
О, Вардаръ, болгарскихъ дѣвицъ господарь!
Не ты ли съ младенчества вѣдалъ
Труды ихъ, заботы и горести встарь
И чары любви имъ повѣдалъ?...
Ты былъ имъ купелью, ты зеркаломъ былъ,
Ихъ мраморный станъ отражая...
У многихъ ты брачный вѣнокъ уносилъ,
За то ихъ дитя дорогое крестилъ,
Надежду болгарскаго края...
Не ждалъ ты, родными, что лѣто пройдетъ,
Минуетъ счастливое время,
И солнце надъ кровью и пепломъ взойдетъ,
И сдавитъ оставленный Богомъ народъ
Враговъ ненавистное племя!...
Лишь трое болгарокъ вечерней порой,
Чуть звѣзды блеснутъ надъ землею,
Безъ звона бубенчиковъ, тихой стопой,
По-прежнему сходятъ на беретъ крутой
За чистой твоею водою...
Но горе, коль съ волей бороться дерзнутъ
Онѣ любострастныхъ османовъ, --
Не дремлютъ и жертву несчастную ждутъ
Свирѣпыя страсти тирановъ...
Прелестныя дѣвы!... Алѣе зари
Румянецъ ланитъ ихъ пылаетъ;
Какъ солнца весенняго радостный лучъ,
Когда онъ, игривый, блеститъ изъ-за тучъ,
Ихъ взоръ подъ чадрою сверкаетъ...
Лишь только померкнетъ закатъ золотой
И въ тихой долинѣ стемнѣетъ,
Какъ тѣни проходятъ онѣ за водой,
Какъ призракъ въ туманѣ бѣлѣютъ...
Но это -- не тѣни, а дѣвы земли,
Три дочери бѣдной вдовицы,
Что молитъ Пречистую, лежа въ пыли,
За нихъ отъ зари до денницы...
Надолго ли благость небесъ сохранитъ?
Избѣгнутъ ли смерти жестокой?...
Быть-можетъ, ужь скоро тѣла ихъ умчитъ
Въ волнахъ своихъ Вардаръ широкій...
Отмститъ ли онъ гибель своихъ дочерей?...
Быть-можетъ, для тризны печальной
Проглотитъ онъ нару турецкихъ коней, --
Подъ вечеръ, при свѣтѣ небесныхъ огней,
Затянетъ напѣвъ погребальный
И только... Ужь онъ охладѣлъ и одряхлъ
И жаждою мести не дышетъ,
И съ тихимъ журчаньемъ въ крутыхъ берегахъ
Чуть сонныя волны колышетъ...
Но ты, молодая и чистая грудь, --
Ты, помня свободу былую, --
Въ свой страшный, но небомъ начертанный путь,
Храни свою вѣру святую!...
Высокая жертва не даромъ пройдетъ, --
Самъ адъ отъ нея содрогнется
И, скованный рабствомъ позорнымъ, народъ
Отъ сна роковаго проснется...
Мать беговъ приходитъ къ своимъ сыновьямъ,
Ихъ въ гнѣвѣ она укоряетъ,
Что ихъ снисхожденье къ презрѣннымъ рабамъ
Ей старую жизнь отравляетъ:
"Позоръ на главу вы мою навлекли!...
"Стыдитесь! Что сдѣлалось съ вами?
"Да вы ли владыки Болгарской земли,
"Коль сладить безсильны съ рабами?...
"Три слабыя дѣвы не слушаютъ васъ:
"Не вѣдая рабскаго страха,
"По берегу ходятъ въ молитвенный часъ,
"Какъ мы призываемъ Аллаха...
"Мнѣ стыдно тогда за своихъ сыновей!
"Васъ такъ-то гяуры боятся?...
"Знать мало имъ казней, имъ мало плетей...
"Оставьте же нѣгу! Проснитесь скорѣй!
"Пусть крови потоки струятся!"...
Но тщетно торопитъ она сыновей,
Напрасно на бойню ихъ гонитъ, --
Устали главы ихъ отъ звѣрскихъ затѣй,
Ихъ лѣность сонливая клонитъ...
И къ старшему сыну старуха идетъ,
Костлявой рукою ласкаетъ
Косматую бороду, руку беретъ,
Съ улыбкою льстивой вѣщаетъ:
"Ареланъ мой, сынъ львицы! вѣдь сотни людей
"Твоей покоряются волѣ...
"Всѣхъ беговъ болгарскихъ ты, сынъ мой, сильнѣй --
"И крови не жаждешь ты болѣ?"
Ареланъ отвѣчаетъ:-- "Я выпилъ вино
Попа, что повѣшенъ былъ мною...
Мнѣ въ герлѣ, какъ будто, застряло оно
И грудь мою давитъ тоскою".
И къ среднему сыну старуха идетъ,
Костлявой рукою ласкаетъ
Чело его нотное, руку беретъ,
Съ улыбкою льстивой вѣщаетъ:
"Кто ловчій, тотъ любитъ травить и людей.
"Ты видишь, вотъ лань предъ тобою, --
"Ты видишь, какъ полною грудью своей
"Склонилась она надъ водою..."
Ей сынъ отвѣчаетъ:-- "Довольно съ меня!
Ужь мнѣ надоѣла охота,
Любовію вдоволь насытился я...
Оставь, -- меня клонитъ дремота!..."
И къ младшему сыну бросается мать,
Лицо молодое ласкаетъ,
Старается шею рукою обнять
И голосомъ нѣжнымъ вѣщаетъ:
"У младшей, Адемъ мой, двѣ русыхъ косы...
"Она еще страсти не знала...
"Лицо ея бѣло... Подобной красы
"Болгарія вся не видала..."
И съ алчностью ждетъ она сына отвѣтъ
И съ устъ его глазъ не спускаетъ,
Но, къ ужасу матери, младшій атлетъ
Въ смущеніи ей отвѣчаетъ:
--"Послушай, старуха! ты вѣришь тому,
Что сглазить возможно? Поближе
Сюда къ изголовью садись моему,
Склони свою голову ниже, --
Тебѣ, дорогая, повѣдаю я,
Чѣмъ сломлена юная сила моя!...