Когда я вышелъ изъ магазина, не было уже и слѣдовъ кареты, въ которой пріѣзжала незнакомка. Я увѣрился, въ этомъ, посмотрѣвъ внимательно на всѣ четыре стороны. Что за чудо! думалъ я дорогой. Какимъ образовъ, живучи въ Москвѣ двадцать лѣтъ, я не зналъ о существованіи особы, а можетъ-быть и особъ, носящихъ мое потомственное имя? Другіе счастливы на однофамильцевъ и знакомятся съ ними, по-крайней-мѣрѣ, по вывѣскамъ; но моя фамилія, какъ рѣдкій экземпляръ, не имѣла себѣ подобныхъ: иначе я узналъ бы объ этомъ немедленно при такомъ множествѣ знакомыхъ. Удивительно странно! Надобно отъискать незнакомку, чего бъ это на стоило. Быть-можетъ, судьба посылаетъ мнѣ прекрасную родственницу, которая полюбитъ меня какъ брата. Вотъ ужь опять любовь! Мнѣ, право, стыдно. Къ случайной встрѣчѣ я привязываю мысль о сердечной тревогѣ, безсмѣнной моей мучительницѣ. Пора, наконецъ, одуматься и хоть на четвертомъ десяткѣ оставить безумныя преданности безумнымъ мечтаніямъ.
Цѣлую недѣлю я бредилъ миловиднымъ личикомъ блондинки, доискиваясь ключа къ странному случаю. Я даже пренебрегъ своими занятіями по службѣ, не смотря на взъискательность новаго начальника. Каждую почти ночь разгоряченная фантазія тревожила меня смутными грезами. Иногда мнѣ снился печальный другъ, и его прощальныя объятія; потомъ лицо друга принимало образъ смѣющейся дѣвушки: эта дѣвушка была прекрасная незнакомка; то настигалъ я убѣгающую отъ меня блондинку, которая превращалась въ карету, съ длиннымъ лакеемъ на запяткахъ... лакей дразнилъ меня языкомъ; дальше, исчезали карета, другъ и красавица... я стою въ гостиной, передъ портретомъ моего друга... всматриваюсь: ободокъ на портретѣ не ободокъ, а кольцо, съ черными волосами въ срединѣ... черезъ минуту кольцо становилось миньятюрнымъ портретомъ незнакомки.
Такъ прошла долгая, скучная недѣля, въ-теченіе которой я разъ двадцать побывалъ у золотыхъ-дѣлъ-мастера. Въ восьмой день послѣ незабвенной встрѣчи, окончивъ дѣла свои, я стремглавъ полетѣлъ къ магазину и такъ сильно отворилъ день, что хозяинъ выбѣжалъ въ испугѣ.
-- Ну, что?
-- Портретъ вашъ готовъ.
-- Не то: я спрашиваю, была ль у васъ та барышня?...
-- Съ полчаса назадъ приходила отъ нея дѣвушка.
Я ударилъ кулакомъ по прилавку.-- Какъ же вамъ не стыдно Не удержать ее!
-- Она ужасно торопилась; говоритъ: приказали немедленно воротиться.
-- Какъ же ея фамилія? гдѣ она живетъ? у кого?
-- Не знаю, она ничего не сказала.
-- Да вы бы спросили!
-- Спрашивалъ,-- не сказываетъ.
-- Ахъ, Боже мой, какъ это досадно! какіе вы недогадливые! По-крайней-мѣрѣ, скажите, въ которую сторону пошла дѣвушка.
-- Направо... или нѣтъ, налѣво... нѣтъ, позвольте: точно направо.
Прекрасныя показанія! Я бросился изъ магазина; но на улицѣ, какъ нарочно, не было въ то время ни одной женской души. Пославъ къ чорту всѣхъ попавшихся мнѣ мужчинъ, изъ полномъ отчаяніи направилъ шаги къ своей квартирѣ. Долго ли шелъ я, не помню; не помню даже, чтобъ встрѣтился со мною хоть одинъ знакомый. Я только тогда вышелъ изъ задумчивости, какъ при поворотѣ съ главной бульварной аллеи въ боковую дорожку наткнулся на даму, которая вела за руку миловидную дѣвочку; за ними слѣдовалъ лакей. Я началъ извиняться, она пристально посмотрѣла на меня, и вдругъ мы вскрикнули почти въ одинъ голосъ:
-- Владиміръ Петровичъ!... Анна Дмитріевна!..
-- Какъ давно я не видалъ васъ!
-- Ровно восемь лѣтъ. Тогда я была барышней; теперь я барыня. Вотъ дочь моя, Зиночка. А вы? все еще свободны?
-- Ахъ, да!
-- Чудныя дѣла творятся на свѣтѣ: свободны -- и вздыхаете! Предоставьте это право людямъ связаннымъ... напримѣръ, замужнимъ женщинамъ. Но бульваръ не мѣсто для искреннихъ разговоровъ.. Пріѣзжайте къ намъ завтра, въ восемь часовъ, на дѣтскій балъ.;
-- На которомъ не будетъ дѣтей?
-- Вы угадали. Я отрекомендую васъ моему мужу.
-- Человѣку почтенному?
-- О, въ высочайшей степени! Я только до-сихъ-поръ еще не рѣшила, какого рода эта почтенность или почтеніе. Пріѣзжайте же непремѣнно. Обрадуйте меня этимъ: вѣдь вы когда-то меня жаловали.
-- Скажите: любилъ.
-- Ну, хорошо, хорошо! Вы должны сдѣлаться нашимъ другомъ. Для васъ мы всегда дома.
Она сказала мнѣ свою квартиру -- и мы разстались.
Анна Дмитріевна была славная дѣвушка. Въ ней соединялись рѣдко-соединяемыя качества: удивительная доброта души съ мѣткою насмѣшливостью сатирика. Никто лучше ея не умѣлъ отъискать смѣшной или слабой стороны окружавшихъ людей и выразить ее въ лицахъ, Каждый знакомый получилъ отъ нея особенное прозваніе, очень-вѣрно характеризующее его главное свойство. Сестры называли ее своимъ домашнимъ шутомъ и любили безъ памяти. Любовь была заслуженная: Анна Дмитріевна забывала все, даже свою страсть къ насмѣшкамъ, когда надобно было помочь ближнему, принять участіе въ его горести, раздѣлить его радость. Тогда она выказывала истинную полноту любящаго сердца, завидную преданность друзьямъ. Сколько разъ наказывали ее за чужіе проступки, которые она брала на себя, чтобъ защитить виноватыхъ! Дѣтскія жертвы, неважныя сами-по-себѣ, важны своею искренностью; онѣ свидѣтельствуютъ о нравственныхъ наклонностяхъ. Одного только знакомаго пощадили стрѣлы ея насмѣшекъ: это былъ я. Зато и доставалось ей отъ сестеръ за такое предпочтеніе не даромъ. Отважная съ другими, она робѣла и краснѣла при мнѣ; а при отъѣздѣ моемъ въ деревню, къ отцу, оказала слишкомъ-замѣтную чувствительность. Мадамъ Ж., гувернантка Анны Дмитріевой, говорила мнѣ что-то о ней, какъ о такой дѣвушкѣ, которая можетъ быть выгодной невѣстой и прекрасной женой, но я не обратилъ на ея слова большаго вниманія. Что мѣшало мнѣ пріобрѣсть выгодную невѣсту и прекрасную жену -- рѣшить трудно. Я думаю, самая обыкновенная причина: мы ищемъ далеко близкаго счастія. Впрочемъ, дѣло не въ этомъ, дѣло въ томъ, что за Анну Дмитріерну присватался богатый, довольно-чиновный и очень ограниченный человѣкъ. Родители выдали ее замужъ, и она сдѣлалась богатой госпожей. Вотъ и вся исторія.
Когда я пришелъ къ Аннѣ Дмитріевнѣ, такъ-называемый дѣтскій балъ сіялъ въ полнотѣ своего блеска. Хозяйка представила меня своему супругу, который тотчасъ подошелъ ко мнѣ съ карточкой и крайне удивился, узнавъ, что я не играю ни въ вистъ, ни въ преферансъ, ни въ бостонъ. "Какъ! неуже-ли вы не играете? Что жь вы дѣлаете вечеромъ?" Чрезъ нѣсколько времени, онъ снова атаковалъ меня теми же вопросами: "Такъ вы не играете въ карты? Это, право, странно. Вамъ должно быть очень-скучно вечеромъ?" Говорятъ, что на другой день бала онъ то же самое повторилъ женѣ своей: "Вообрази, Annette: онъ не играетъ въ карты! Что жь онъ вечерами-то дѣлитъ?"
Я выбралъ уголъ залы, гдѣ было поменьше толкотни, умѣстился на спокойномъ креслѣ и началъ любоваться добровольными сумасшеств іями, такъ назвалъ кто-то наши общественные танцы. Однакожь, эти наблюденія скоро мнѣ наскучили: одни и тѣ же пріемы, одни и тѣ же условныя движенія, ничего свободно-граціознаго или искренно-веселаго; я схватилъ Диночку, которая бѣжала куда-то, живая, рѣзвая, хорошенькая какъ Амуръ, посадилъ ее къ себѣ на колѣни и началъ болтать съ ней всякій вздоръ. Черезъ полчаса, подошла къ намъ Анна Дмитріевна.
-- Полноте болтать съ моей дочерью, господинъ философъ! Я хочу, чтобъ у меня всѣ прыгали.
Она схватила меня за руку и потащила на противоположный конецъ комнаты.
-- Вотъ вамъ дама, гувернантка Зиночки. Лида, прошу танцовать съ этимъ кавалеромъ.
Я чуть не вскрикнулъ отъ радости узнавъ въ Лидѣ мою незнакомку. Онъ также завѣтно встревожилась и тотчасъ подала мнѣ руку.
-- Ну, что жь вы стоите, какъ вкопаный? продолжала Анна Дмитріевна.-- Ритурнель ужь съиграли. Извольте искать себѣ vîs-à-vîs.
-- Мнѣ кажется... началъ я, смотря на Лиду. Но Лида поспѣшно пожала мнѣ руку, приглашая къ молчанію.
-- Что вамъ кажется? спросила Анна Дмитріевна.
-- Мнѣ кажется, что я... забылъ фигуры.
-- Вздоръ какой! Лида вамъ покажетъ. Ступайте.
Музыка начала играть, и мы вошли въ кругъ танцующимъ.
Догадки мои оправдались. Лида не создана для продолжительной горести. Хотя она конфузилась, видя подлѣ себя кавалера, который встрѣтилъ ее въ магазинѣ и принялъ невольное участіе въ какой-то тайнѣ ея жизни, однакожь, я напрасно искалъ на лицѣ ея прежней блѣдности, а въ глазахъ прежней томности. Танцовала она очаровательно, выказывая каждымъ движеніемъ чудо врожденной граціи. Этого мало: на миломъ, одушевленномъ лицѣ Лиды начертано было сознаніе богатыхъ даровъ природы, такая увѣренность въ своемъ достоинствѣ, которая связываетъ руки зависти, поражая ее силою прелести. Кавалеры нашей кадрили поубавили вниманія къ своимъ дамамъ; дамы въ недоумѣніи смотрѣли на опасную соперницу. Я не сводилъ съ нея глазъ и часто забывалъ фигуры. Взаимное положеніе наше было довольно-затруднительно. Мы держали разговоръ на общихъ мѣстахъ, по разнымъ причинамъ: я боялся нескромнымъ вопросомъ или намекомъ оскорбить застѣнчивость встревоженной дѣвушки; она не охотно мнѣ отвѣчала, боясь поворота рѣчи на свиданіе наше въ магазинѣ, и потому безпрестанно обращалась къ Зиночкѣ, неподалеку стоявшей; находя всегда что-нибудь сказать ей. Только въ послѣдней фигурѣ, она робко взглянула на меня и сказала тихимъ голосомъ:
-- У меня есть къ вамъ покорнѣйшая просьба.
-- Тысячу вмѣсто одной! Что имъ угодно?
-- Не сказывайте Аннѣ Дмитріевнѣ, что вы видѣли меня у золотыхъ-дѣлъ-мастера.
-- Я могъ бы сказать это по разсѣянію, не находя нужнымъ скрывать вашей встрѣчи; но теперь никто о ней не узнаетъ.
-- Покорно васъ благодарю... Безъ сомнѣнія, поступокъ мой и просьба кажутся вамъ очень-странными?.. Но я должна была такъ сдѣлать; мнѣ нельзя было сдѣлать иначе...
-- Позвольте и мнѣ объявить вамъ мою покорнѣйшую просьбу.
-- Что вамъ угодно?
-- Танцовать съ вами всѣ слѣдующія кадрили.
-- Съ большимъ удовольствіемъ.
Когда кончилась кадриль, толпа пріятелей окружила меня. "Съ кѣмъ ты танцовалъ?" спросилъ одинъ изъ нихъ.
-- Не скажу.
-- Что за вздоръ! подхватили другіе.-- Вѣдь мы узн а емъ же.
-- Какъ же вы узн а етет?
-- Пригласимъ ее танцовать.
-- Опоздали: она ангажирвана мною на весь вечеръ. Вы слѣпорожденные, продолжалъ я, замѣтивъ удивленіе и досаду молодёжи: вы не видите сокровище, предпочитаете куколъ живому, прекрасному лицу. Вообразите же мое торжество: я буду танцовать съ ней, а вы будете злиться! Это имѣетъ свои пріятности.
-- Полно шутить; уступи мнѣ ее на одну кадриль.
-- Ни на четверть кадрили. Вы пpoвинились, и должны понести заслуженное наказаніе. Каждая ошибка требуетъ очистительной жертвы.
-- Надобно же поправить ошибку.
Другъ мой! сказалъ я торжественнымъ голосомъ, принявъ на себя важный видъ и пародируя слова Гамлета:-- есть такія ошибки, которыхъ не поправитъ никакая философія.
Послѣ трехъ или четырехъ кадрилей, подошла ко мнѣ Анна Дмитріевна.
-- Браво, господинъ философъ! вы оказываете большіе успѣхи.
-- Это временная охота... исключеніе... я танцую по особенному случаю...
-- О, я знаю васъ, господа-мужчины! Гордость ваша не позволитъ вамъ остаться въ ряду обыкновенныхъ смертныхъ, довольствоваться ходомъ обыкновенной жизни. У васъ во всемъ исключеніе: исключеніе въ дружбѣ, исключеніе въ любви, исключеніе въ ненависти. Позвольте узнать, къ какому роду принадлежитъ ваше теперешнее исключеніе?
-- Скажите, какъ фамилія вашей гувернантки?
-- Лоскина. Она живетъ у меня съ мѣсяцъ. Не правда ли: она очень-мила? -- Прелесть!. она здѣсь первая красавица... послѣ васъ.
-- Merci за комплиментъ; вы большой мастеръ на любезности.
Лоскина! повторялъ я про-себя, затверживая это легкое имя. Фамилія мнѣ вовсе-незнакома. Для чего же Лида не сказала ея въ магазинѣ? Зачѣмъ взяла мою фамилію? Какъ ее узнала?.. Случай принималъ болѣе и болѣе интересную завязку; я терялся въ догадкахъ.
Танцы длились до двухъ часовъ. Мы много говорили съ Лидой, но о встрѣчѣ въ магазинѣ не было ни слова. Кончивъ послѣднюю кадриль, она обратилась ко мнѣ съ очаровательной улыбкой: "позвольте узнать, съ кѣмъ я имѣла удовольствіе провести такъ пріятно вечеръ?"
Спрашиваютъ ли объ имени, когда время проведено пріятно?.. Впрочемъ, если вамъ угодно -- я...
Пусть читатель представитъ теперь изумленіе Лиды, когда она услышала мою фамилію, которою воспользовалась у золотыхъ-дѣлъ-мастера. Она вся вспыхнула и хотѣла что-то сказать; но толпа гостей, хлынувъ изъ сосѣдней комнаты, разлучила насъ. Я уѣхалъ.