Черезъ недѣлю, на дѣтскомъ балѣ у Анны Дмитріевны было еще больше народа. Мнѣ хотѣлось явиться до съѣзда гостей; но какъ нарочно пріѣхалъ ко мнѣ петербургскій знакомый и цѣлый часъ болталъ о сплетняхъ столичной литературы. Я грызъ ногти отъ нетерпѣнія и досады, видя, какъ уходитъ золотое время. Наконецъ, докучный посѣтитель сжалился надо мной, и лишь-только онъ за двери, я полетѣлъ къ Аннѣ Дмитріевнѣ. Вхожу, ищу глазами Лиды: она увидѣла меня первая и привѣтливо кивала своею прекрасной головкой. Легкая улыбка мелькнула на губахъ ея: вѣроятно, казалось ей забавнымъ наше странное знакомство, моя фамилія, взятая за-прокатъ. Но я напрасно старался подойдти къ ней: она танцовала съ кѣмъ-то кадриль, потомъ другую, тамъ третью и четвертую. Я понялъ, что молодёжь составила противъ меня заговоръ, отомщай мнѣ успѣхъ перваго бала. Наконецъ, послѣ четырехъ кадрилей, которыя показались мнѣ четырьмя днями, я подхожу къ Лидѣ и почти сталкиваюсь съ какимъ-то офицеромъ. Говоря правду, офицеръ имѣлъ больше меня права, потому-что подошелъ первый; но Лида подала мнѣ руку, сказавъ офицеру: я ужь ангажирована. Трудно вообразить мою радость отъ такого предпочтенія или обмана -- какъ хотите.
-- Правду говорятъ, начала она, покраснѣвъ слегка: -- что въ жизни труденъ только первый шагъ. Одинъ проступокъ незамѣтно ведетъ за собой другіе. Прежде я взяла непринадлежащее мнѣ имя; теперь позволила себѣ солгать: сказала, что вы меня ангажировали.
-- Которое жь, отвѣчалъ я засмѣявшись:-- изъ этихъ двухъ величайшихъ преступленій большее?
-- Разумѣется, первое. Я прибѣгла ко второму по необходимости, чтобъ оправдаться передъ вами.
-- Въ чемъ же? Служить, хотя невольно, помощью въ благородномъ дѣлѣ (я не смѣю и не могу предполагать другаго), значитъ употреблять свое имя наилучшимъ образомъ.
-- Видите ли: то дѣло, за которымъ я пріѣзжала къ золотыхъ-дѣлъ-мастеру, требовало тайны. Я знала, что мнѣ завидуютъ, какъ очень-счастливому человѣку, что за мною присматриваютъ, какъ и прилично зависти, особенно зависти ревнивой. Пожалуй, услужливые люди взялись бы очернить меня во мнѣніи Анны Дмитріевны, которую я такъ люблю. Я нарочно выбрала дурную погоду, надѣясь не видать никого въ магазинѣ, но, сверхъ чаянія, нашла васъ. Вы смотрѣли на меня пристально, даже очень-пристально, когда хозяинъ спрашивалъ мою фамилію. Мнѣ стало совѣстно, страшно, и я рѣшилась назваться чужимъ именемъ: въ замѣшательствѣ многое кажется позволеннымъ. Наканунѣ того дня, какъ мы встрѣтились, Анна Дмитріевна купила книжку, которую вы сочинили и которую мы читали долго вечеромъ: имя автора пришло мнѣ на память, и я сказала его. Вотъ вамъ чистосердечная исповѣдь: вы не сердитесь?
-- Напротивъ: благодарю судьбу, которая подсказала вамъ мою фамилію. Мое имя такъ неважно, что можетъ употребляться безъ всякихъ наградъ и процентовъ. Если угодно, я готовъ уступить вамъ его въ вѣчное и потомственное владѣніе.
-- О, для этого надобно имѣть особенныя права, которыхъ у меня нѣтъ.
Я улыбнулся отвѣту Лиды, которымъ она дала замѣтить двусмысленность моихъ словъ, сказанныхъ, впрочемъ, такъ, безъ намѣренія.
-- А вѣдь, признайтесь: въ нашей случайной встрѣчѣ много не случайнаго. Надобно же было, чтобъ мы отправились изъ дома въ одинъ и тотъ же день; надобно было, чтобъ мы пришли къ одному и тому же мастеру; надобно было вамъ выбрать мою фамилію.
-- Что вы хотите сказать?
-- Я хочу сказать, что судьба сводитъ людей не даромъ. На помощь человѣку она зоветъ другаго, нужнаго ему человѣка. До-сихъ-поръ, я служилъ вамъ только своимъ именемъ: въ послѣдствіи прійдется, можетъ-быть, послужить дѣломъ... Не смѣйтесь... а не шучу... Противъ воли, вы должны были посвятить меня въ свои тайны; вы слегка приподняли покрывало, которое лежитъ на интересномъ обстоятельствѣ. Что же дальше?
-- О, любопытство! И насъ еще упрекаютъ въ немъ! Скажите лучше, зачѣмъ вы приходили въ магазинъ?
-- Заказывать рамку для портрета.
-- Портретъ вашъ тоже изъ числа интересныхъ обстоятельствъ?
-- Не такихъ, какъ вы думаете. Онъ другой цѣны и достоинства: я не промѣняю его на вашу обновку.
-- Какую обновку?
-- А вотъ за то колечко, которое у васъ на лѣвой рукѣ.
Лида съ чувствомъ взглянула за кольцо и начала вертѣть его двумя пальцами правой руки. Потомъ сказала со вздохомъ: "пусть такъ!" останемся каждый при своемъ, но останемся добрыми знакомыми.
По окончаніи кадрили, одинъ изъ моихъ знакомыхъ шепнулъ мнѣ:
-- Поздравляю тебя съ побѣдой. До твоего пріѣзда, дама твоя танцевала очень-разсѣянно и безпрестанно поглядывала на дверь; а послѣднюю кадриль она была очень-внимательна... къ тебѣ.
-- Поздравь же меня и съ другой побѣдой: я не замѣтилъ и не хочу замѣчать этого, какъ ты говоришь, вниманія.
Но это были поспѣшныя слова притворной гордости: на самомъ же дѣлѣ я былъ побѣжденъ неотразимою прелестью Лиды. Я чувствовалъ, что непредвидѣнно вошелъ въ очарованную сферу, которая окружаетъ каждую счастливо-организованную женщину. Та грація, которую Лида выказывала въ танцахъ, была не празднымъ обаяніемъ, не отдѣльнымъ качествомъ, независимымъ отъ другихъ свойствъ и безъ вліянія на другія свойства. Нѣтъ, внѣшняя красота ея согласовалась съ красотою внутренней, составляя такимъ образомъ полное изящество. Соединеніе рѣдкое, гармонія исключительная -- одно изъ тѣхъ счастливыхъ исключеній, передъ которыми почтительно останавливается даже невѣжда. Въ другихъ женщинахъ какъ-то легко отдѣляешь видимыя прелести, или отдѣльно разсматриваешь невидимую прелесть души. Одна, красавица, поражаетъ роскошью тѣлесныхъ формъ, по отталкиваетъ легкомысленнымъ кокетствомъ или холодной надменностью пріемовъ; другая, при живости ума и любезности въ обращеніи, вовсе не красавица. Тамъ, слезы не идутъ къ правильнымъ чертамъ лица; здѣсь, улыбка портитъ граціозный обликъ. Ничего подобнаго не замѣчали въ Лидѣ. Она была хороша въ каждомъ движеніи, тѣла, во всѣхъ состояніяхъ лущи. Вы уже любили ее, когда дивились ея красотѣ; въ одно и то же время цы дивились ея красотѣ и любили ее. Красота ея была нравственнымъ достоинствомъ. Счастливъ тотъ, кто назоветъ ее своею! любовь его никогда не истощится; онъ каждый день станетъ влюбляться въ свою жену.
Другая особенность Лиды выходила также изъ богатства ея природы. Эта замѣчательная дѣвушка обращалась всегда къ свѣтлымъ сторонамъ жизни, и брала все, что-жизнь можетъ дать пріятнаго. Женщины, какъ существа слабыя, рѣдко вѣрятъ добрымъ обѣщаніямъ судьбы; вы должны непремѣнно утѣшать ихъ или надѣяться съ ними. Лида, напротивъ, не имѣла въ томъ нужды: она довѣрчиво шла за увлекающимъ ее предчувствіемъ, и предчувствіе всегда приводило ее къ счастію. Печать особенныхъ талантовъ, Свойство души, созданной для лучшаго изъ наслажденій для самонаслажденія. Какъ часто серьёзный разговоръ оканчивался у ней смѣхомъ, тревожная мысль прерывалась улыбкой! Самая горесть ея (у кого нѣтъ горестей?), подобно элегіи Пушкина, изъ печальнаго тона переходила на веселые внуки, изъ мерцанія сумерекъ въ радостное сіяніе утра; то былъ легкій доразсвѣтный туманъ, вѣстникъ лучшаго дна. Еслибъ надобно было изобразить Лиду, я представилъ бы ее не въ лучахъ невѣрной надежды, а въ вѣнцѣ исполненныхъ желаній. И потому, когда Лида устремляла на васъ свои умные голубые глаза, вамъ становилось весело: вы чувствовали, что на васъ устремлены не только глаза, но и веселая душа; вы думали, такъ смотритъ счастіе... если только оно смотритъ.