Келья королевскаго духовника, отца Помпеи.-- Что тамъ нашелъ полицейскій комиссаръ.
До 1860 г. при крупныхъ монастыряхъ въ Неаполѣ существовали внѣ ограды подворья, въ которыхъ проживали духовныя лица, временно пребывавшія въ столицѣ и не принадлежавшія къ братіи данной обители. Къ одному-то изъ такихъ подворій, называемому Санъ-Карло Мартеіло, направлялся полицейскій комиссаръ донъ-Луиджи. Онъ приблизился къ большимъ рѣшетчатымъ воротамъ подворья, вошелъ въ обширный садъ-огородъ, раскинувшійся но холму вплоть до крѣпости ('. Мльмо. По срединѣ сада стояла красивая часовня, кругомъ маленькіе домики-кельи. Монашекъ-привратникъ, къ которому онъ обратился съ вопросомъ:-- у себя ли отецъ Помпей?-- объяснилъ, что тотъ цѣлый день не выходилъ, что его посѣщаетъ много знакомыхъ, что однако теперь онъ одинъ; даже его послушникъ, прислуживающій ему, внезапно уѣхалъ вчера въ Фоджіа.
Донъ-Луиджи уже нѣсколько недѣль слѣдилъ по приказанію министерства Филанджіери за распространеніемъ въ столицѣ заговора, извѣстнаго въ исторіи подъ именемъ Фоджіанскаго, цѣль котораго была свергнуть съ престола короля Франциска II и передать корону его юному брату. Теперь же на комиссара было возложено порученіе арестовать о. Помпея, сильно скомпрометированнаго въ этомъ дѣлѣ.
По указанію привратника донъ-Луиджи позвонилъ въ келью Помпея разъ, и два, и три. Ему не отпирали. Онъ пожалѣлъ, что не привелъ съ собой пару жандармовъ. Монашекъ все настаивалъ, что Помпей дома, и самъ удивлялся, отчего никакого движенія внутри кельи не слышно.
-- Ну такъ надо взломать дверь,-- сказалъ ему посѣтитель:-- сбѣгайте за слесаремъ. Я полицейскій комиссаръ.
Монашекъ такъ перепугался, что хотѣлъ было совсѣмъ куда-нибудь скрыться. Полицейскихъ всѣ тогда боялись, кликали свирѣпыми (feroci). А этотъ еще изъ начальниковъ: добра не жди. Монашекъ не двигался съ мѣста; ноги отказывались ему служить. Полицейскій былъ человѣка, массивный и мощный; онъ самъ наперъ плечомъ на дверь; къ изумленію обоихъ, она распахнулась свободно; очевидно, не была замкнута.
-- Вотъ что я васъ попрошу сдѣлать,-- обратился донъ-Луиджи къ привратнику:-- войдите къ отцу Помпею; не говорите ему, кто я, а скажите, что, дескать, его желаетъ видѣть его пріятель, только что изъ Фоджіи пріѣхалъ.
Монашекъ, успѣвшій чу точку оправиться, при этихъ словахъ улыбался.
-- Чего вамъ смѣшно?-- спросилъ комиссаръ.
-- Да странное совпаденіе,-- поздно ночью вчера тоже пріѣзжали пода его пріятели изъ Фоджіи и, вотъ, какъ, вы, посылали меня скатать, что желаютъ видѣть отца Помпея.
Привратникъ вошелъ въ домикъ. Донъ-Луиджи, какъ опытный полицейскій, слѣдовалъ за нимъ съ оглядкой, чтобы не часть въ ловушку. Въ передней никого не было, къ слѣдующей комнатѣ, очевидно, рабочемъ кабинетѣ,-- тоже. Вошедшіе звали громко отца Помпея; по никто не отзывался. Монашекъ первый вошелъ въ спальню, затрясся отъ страху и вскрикнулъ. Полицейскій поспѣшно вбѣжалъ туда и остолбенѣлъ...
Посреди темной комнаты (внутреннія ставни были плотно затворены) въ лужѣ крови было распростерто бездыханное тѣло о. Помпея. На столѣ догоралъ огарокъ свѣчки. Въ окоченѣвшей рукѣ трупъ держалъ открытую бритву, которой онъ, повидимому, перерѣзалъ себѣ, горло. Кровь въ ранѣ еще не совсѣмъ застыла. Комиссара, распахнулъ ставни.
-- Самъ покончилъ съ собой. И въ нашемъ-то святомъ подворьѣ шепталъ трепещущій монашекъ.
-- Нѣтъ, онъ не самъ зарѣзался, его убили,-- сорвалось у полицейскаго послѣ бѣглаго осмотра комнаты и внимательнаго осмотра раны:-- бритву ему вставили въ руку убійцы. Это отводъ.
-- А вы вотъ сію минуту отнесите эту записку въ полицейскій участокъ,-- добавилъ онъ, написанъ наскоро карандашомъ, нѣсколько строкъ.
Оставшись одинъ, полицейскій произвелъ возможно тщательное изслѣдованіе обстановки. Въ кабинетѣ все было въ порядкѣ, на столѣ лежало недоконченное писанье покойнаго, прислоненное къ чернильницѣ перо; серебряная табакерка и носовой платокъ, книги на полкахъ, два-три стула; все, очевидно, осталось на своихъ мѣстахъ. Но въ спальнѣ замѣтны были несомнѣнные признаки борьбы. И на тѣлѣ тоже: на лицѣ и на рукахъ нѣсколько крупныхъ царапинъ, почти ранъ, синяки... Все подтверждало предположеніе объ убійствѣ, и даже не для ограбленіи. Грабить было нечего. Помпей былъ, опасный политическій фанатикъ, но безсребренникъ и аскетъ, обстановка его жилища была скудная, отшельническая.
Какъ, бы то ни было, Помпей, арестъ, котораго былъ весьма важенъ для разслѣдованія Фоджіанскаго заговора, избѣжалъ ареста. И это было очень непріятно для донъ-Луиджи: Помпей былъ одинъ, изъ главнѣйшихъ заговорщиковъ, съ исчезновеніемъ его исчезала возможность распутать тѣ немногій нити, которыя были въ рукахъ, полиціи и перваго министра Филанджіери. Донъ-Луиджи имѣлъ основаніе предполагать, что убійство -- дѣло самихъ заговорщиковъ, опасавшихся, что арестъ ихъ, собрата повлечетъ, за собой опасное для нихъ, указаніе на другихъ, участниковъ.
Это предположеніе было однако поколеблено неожиданнымъ обстоятельствомъ. Комиссаръ замѣтилъ въ углу комнаты женскій чепчикъ съ цвѣтными лентами. Какъ онъ могъ попасть сюда, въ келью аскета? Донъ-Луиджи поспѣшно спряталъ чепчикъ въ карманъ.
Во всякомъ случаѣ,-- отъ чего бы ни умеръ Помпей, для комиссара это было лично непріятно, ибо, содѣйствуя раскрытію заговора, Луиджи разсчитывалъ на серьезное служебное повышеніе. И эта надежда пропала.
Конечно, въ городѣ убійство королевскаго духовника надѣлало много шума. Но обывателямъ было трудно узнать правду. Газеты того времени изъ чувства самосохраненія замалчивали подобные факты. О смерти Помпея упомянула только одна изъ нихъ, "Veritа е bugie" (Правда и ложь), которую издавалъ тогда остроумный молодой юмористъ Гаэтано Гальди. Онъ описалъ болѣе или менѣе извѣстныя подробности событія и сообщилъ, что "полиція убѣдилась въ самоубійствѣ покойнаго". Но помѣстилъ замѣтку въ рубрикѣ "Ложь". Полиція дѣйствительно заявила офиціально, что не сомнѣвается въ самоубійствѣ, ибо не желала сознаться въ своемъ безсиліи открыть истину. Загадка о чепчикѣ разрѣшалась, по увѣренію офиціальной газеты, тѣмъ, что, какъ показалъ на слѣдствіи монашекъ-привратникъ, наканунѣ его смерти поздно вечеромъ къ покойному приходило и пріѣзжало много посѣтителей, и между прочимъ самыми послѣдними были какіе-то мужчина и дама, пріѣхавшіе въ каретѣ...
Въ сущности, какъ раскрылось, впрочемъ, гораздо позднѣе, Помпей былъ убитъ заговорщиками по приговору комитета тайнаго революціоннаго общества.
Молодой, но хилый тѣломъ и умомъ король былъ глубоко потрясенъ трагической смертью духовника и почти одновременно совершившимся избіеніемъ швейцарцевъ, о которомъ мы скажемъ въ слѣдующей главѣ. Король много молился и между прочимъ сказалъ одному изъ своихъ министровъ де-Лигуоро: "Я самъ не дорожу ни жизнью, ни короной, ибо въ писаніи сказано: все въ руцѣ Божіей"... Тѣмъ не менѣе онъ становился еще мрачнѣе, печальнѣе, и, чтобы развлечь его, поспѣшили съ коронованіемъ и съ празднествами, которыя сопряжены съ этимъ торжествомъ.