Молодая королева и министръ полиціи.
Около полудня въ гостиницу Микоццо дѣйствительно пріѣхали два путешественника, внѣшность которыхъ соотвѣтствовала описанію Аіоссы. Они выразили желаніе видѣть прежняго хозяина гостиницы и, узнавъ, что онъ умеръ, нѣсколько поморщились. Затѣмъ выбрали себѣ по спальнѣ, чтобъ отдохнуть послѣ ночи, проведенной въ дорогѣ. Но, желая прежде подкрѣпить силы пищей, спустились въ садикъ гостиницы, заняли одинъ изъ столиковъ подъ густо разросшимися миртовыми деревьями въ полномъ цвѣту и заказали обѣдъ. Приборы имъ поставили немедленно, но обѣда что-то долго не несли.
Въ нѣкоторомъ отъ нихъ разстояніи, у входа въ гостиницу, Кармела кокетничала съ офицерами. У ближайшаго столика сидѣлъ старичокъ, погруженный въ чтеніе газеты. Повидимому, это былъ добродушнѣйшій буржуа, а на самомъ дѣлѣ искуснѣйшій полицейскій шпіонъ. У воротъ на дорогѣ назойливо гудѣла скверная шарманка. Со стороны королевскаго парка доносились звуки охотничьихъ роговъ. Это означало, что королева еще не покончила съ оленемъ, котораго пріѣхала травить въ Казертѣ.
А обѣда все-таки не несли. Когда старшій изъ пріѣзжихъ бывалъ голоденъ, расположеніе его духа портилось. Но когда вмѣсто ожидаемаго блюда передъ нимъ на столѣ появился фоліантъ, и принесшій сей фоліантъ хозяинъ, приложивъ два пальца къ своей шапочкѣ съ бѣлой кистью, попросилъ пріѣзжихъ занести въ него свои имена, то старый голодный путешественникъ обругался. Микоццо извинялся: это, дескать, моя обязанность.
-- Шпіономъ-то служить?-- опять погорячился старикъ, пристально взглянувъ въ глаза Микоццо.
-- Не шпіономъ служить, но выполнять нѣкоторыя предписанія начальства. За неисполненіе ихъ насъ наказываютъ: въ первый разъ сотня плетей, во второй -- сто, на третій закрываютъ наше заведеніе, а хозяина въ тюрьму сажаютъ,-- оправдывался каморристъ.
-- Ладно, ладно, давайте книгу,-- и пріѣзжій записалъ въ ней: Арманъ фонъ-Флуге, профессоръ зоологіи, съ племянникомъ Урбаномъ фонъ-Флуге.
Хозяинъ почтительно приподнялъ свою бархатную шапочку съ бѣлой кисточкой, скрылся въ одну изъ заднихъ комнатъ гостиницы, гдѣ его ожидалъ министръ Аіосса со своимъ сателитомъ комиссаромъ донъ-Луиджи.
Впрочемъ, обѣдъ подали скоро, и очень хорошій. Покончивъ съ питаніемъ, Арманъ закурилъ сигару, чувствуя себя въ отмѣнномъ настроеніи.
Шарманка давно прекратила свои завыванья и удалилась. Почтенный буржуа дочиталъ до послѣдней строки газету, свернулъ ее и, положивъ въ карманъ, тоже удалился. Изъ королевскаго парка все еще доносились звуки охотничьихъ роговъ. Однако, характерное рычанье стаи псовъ заставляло полагать, что они покончили съ оленемъ.
-- Какъ должны быть счастливы эти неаполитанцы,-- съ иронической улыбкой замѣтитъ Арманъ.-- Его величество пользуется вожделѣннымъ здравіемъ, королева Софія развлекается охотой, оперой и балетомъ въ Санъ-Карло да пріемами при дворѣ. Обыватели благоденствуютъ; у каждаго лаццарони брюхо набито макаронами, и каморристы вездѣ хозяйничаютъ. Ну, и что же? Вѣдь лѣтъ съ десятокъ назадъ, въ 1848 г., тоже, говорятъ, всѣ были сыты, и также дворъ развлекался. А Тетела {Ласкательное имя, которымъ Фердинандъ звалъ свою вторую жену Марію-Терезію.} такъ умѣла услащать своего Фердинанда, что онъ ей вполнѣ вѣрилъ. Онъ не сомнѣвался, что для мудраго правленія и благоденствія подданныхъ королю надо хорошо ѣсть и умѣючи распоряжаться тремя F'ами {Feste, Farina, Forсa -- праздники, мука (т. е. хлѣбъ) и висѣлица. (Прим. перев.)}. Ну-съ, и все-таки этотъ народъ, надо быть, ощущавшій тоже нѣкоторую потребность къ свободѣ, взялъ, да и сталъ баррикады строить.
-- Революція!-- отвѣчалъ молодой Урбанъ.-- Это огонь подъ пепломъ, незамѣтно тлѣющій. Но онъ быстро при нѣкоторыхъ обстоятельствахъ можетъ разгорѣться въ пожаръ. И тогда Бурбонамъ придется плохо.
Молодой человѣкъ хотѣлъ продолжать, но дядя остановилъ его. Къ ихъ столу подходилъ очень почтеннаго вида господинъ. Вѣжливо раскланявшись съ путешественниками, онъ отрекомендовался мѣстнымъ помѣщикомъ, дилетантомъ въ наукѣ, но любителемъ ея. Узнавъ, дескать, отъ хозяина о прибытіи нѣмецкаго ученаго, онъ пожелалъ представиться ему, предложить, если нужно, свои услуги. Путешественники отвѣчали тоже вѣжливостями. Объяснили, что они почти каждый годъ ѣздятъ въ Италію для изученія вулканическихъ свойствъ Апеннинъ, а въ Неаполь пріѣхали въ первый разъ спеціально для ознакомленія съ областью везувіанскаго вулканизма. Завязался разговоръ. Помѣщикъ, назвавшій себя Нито, былъ предупредителенъ, любезенъ. Бруно инстинктивно держалъ себя осторожно.
Слуга гостиницы пришелъ доложить Арману фонъ-Флуге, что его спрашиваетъ какой-то господинъ. Арманъ, имѣвшій основаніе ожидать, что революціонный комитетъ Неаполя прислалъ къ нему одного изъ своихъ членовъ, спокойно направился въ бильярдную.
Помѣщикъ остался съ молодымъ Урбаномъ и, къ неописуемому изумленію послѣдняго, словно преобразился. Куда дѣвались его мягкость, вѣжливость, его сладкая улыбка. Молодой человѣкъ хотѣлъ было откровенно спросить своего собесѣдника о причинѣ такой внезапной перемѣны, какъ въ сосѣдней комнатѣ раздались два выстрѣла. Урбанъ рванулся было итти туда: можетъ быть, его дядя въ опасности. Но помѣщикъ Чито, распахнувъ свое пальто, до этой минуты плотно застегнутое, показалъ ему повязанный на груди бѣлый шарфъ съ золотыми бурбонскими лиліями -- внѣшній знакъ полицейской власти -- и сказалъ:
-- Намъ извѣстно, кто вы. Извольте сдаться. И выдать мнѣ всѣ революціонныя прокламаціи и письма, которыми набиты ваши карманы.
Урбанъ поблѣднѣлъ, но не потерялъ присутствія духа.
-- Успокойтесь, пожалуйста,-- возразилъ онъ: -- вы, кажется, принимаете меня за кого-то другого.
Но въ это самое мгновеніе изъ-за деревьевъ появился самъ министръ Аіосса, а съ нимъ комиссаръ донъ-Луиджи и два жандарма.
-- Мы не ошибаемся. Вы еще такъ молоды, а уже умѣете нагло лгать. Извольте добровольно выдать прокламаціи, а не то... и Аіосса сдѣлалъ знакъ жандармамъ.
Они приблизились къ Урбану, но онъ, успѣвъ увернуться отъ нихъ, съ презрительной улыбкой кинулъ министру:
-- Я не неаполитанскій подданный. Я иностранецъ. Берегитесь злоупотреблять вашей властью.
Лицо Аіоссы позеленѣло отъ злобы. Подойдя почти вплотную къ молодому человѣку, онъ крикнулъ: "Безстыдный обманщикъ, ты у меня раскаешься въ такихъ словахъ!" Урбанъ сознавалъ, что онъ погибъ: самъ министръ чуть не схватилъ его за горло, а кругомъ стояло уже не два, а много жандармовъ. Однако, прежде, чѣмъ его успѣли арестовать, въ широко распахнутыя чугунныя ворота сада пронеслась верхомъ королева Софія со своей свитой и небольшимъ отрядомъ дворцовой гвардіи. Жандармы разступились, Аіосса посторонился. Урбанъ замѣтилъ не то досаду, не то замѣшательство на лицѣ этого жестокаго человѣка и попробовалъ воспользоваться такимъ его настроеніемъ. Быстро приблизясь къ королевѣ, онъ опустился на колѣни у ея стремени.
-- Ваше величество, самъ Господь привелъ васъ сюда, чтобъ спасти невиннаго.
Жена Франциска II изумилась, но черезъ нѣсколько секундъ произнесла со своей- обычной привѣтливостью:
-- Во-первыхъ, встаньте. Времена, когда подданные становились на колѣни при появленіи государей, уже миновали. Во-вторыхъ, скажите мнѣ откровенно, что такое здѣсь происходитъ.
Урбанъ всталъ, но ласковый голосъ Софіи и ея обаятельная красота такъ его смутили, что онъ не зналъ, что и какъ ей отвѣтить.
Въ эту минуту старшая статсъ-дама королевы, графиня Сарро, приблизясь къ ней, почти шопотомъ посовѣтовала: "Государыня, ужъ солнце заходитъ, намъ пора бы возвращаться въ Неаполь".
-- Не тревожьтесь, графиня,-- отвѣчала Софія, улыбнувшись: -- я непремѣнно хочу узнать, что происходитъ въ этой странной гостиницѣ.
И затѣмъ обратилась къ Аіоссѣ:
-- Господинъ министръ, можете вы мнѣ объяснить, что значатъ два выстрѣла, которые я слышала нѣсколько минутъ назадъ, и зачѣмъ окруженъ жандармами этотъ молодой человѣкъ, который проситъ меня спасти его.
Аіосса низко поклонился. Но его раздраженіе еще не улеглось, да и вообще его натура была очень грубая, такъ что онъ не безъ оттѣнка дерзости отвѣчалъ:
-- Ваше величество, ружейные выстрѣлы и жандармы, окружающіе этого господина, означаютъ, что когда дворъ развлекается -- министръ полиціи заботится о безопасности государства.
-- Ого!-- воскликнула королева, сдвинувъ брови.
Аіосса продолжалъ:
-- Я былъ увѣдомленъ моими агентами, что сегодня утромъ два опаснѣйшихъ заговорщика проникли въ наше королевство. Они принадлежатъ къ шайкѣ этого демона Маццини. Я знаю, что они члены конспиративнаго общества Молодой Италіи. Я посовѣтовался только съ моей личной безпредѣльной преданностью престолу и моему королю, и никому, кромѣ себя, не довѣряя, пріѣхалъ нарочно въ Казерту, чтобы схватить и предать въ руки правосудія двухъ злѣйшихъ враговъ династіи и нашей церкви.
Королева внимательно вглядывалась въ "злѣйшаго врага династіи и церкви". Онъ стоялъ въ двухъ шагахъ отъ нея, съ кроткимъ и грустнымъ видомъ. Испанскій принцъ выпустилъ изъ глаза свой монокль и сказалъ вполголоса стоявшей около него хорошенькой фрейлинѣ, графинѣ Скалеа:
-- Что-то этотъ заговорщикъ мнѣ не кажется ни злѣйшимъ, ни опаснѣйшимъ.
-- Напротивъ,-- отвѣчала фрейлина:-- онъ, на мой взглядъ, даже очень симпатиченъ...
-- Мнѣ удалось-таки,-- -продолжалъ министръ,-- арестовать одного изъ заговорщиковъ. Другой же стоитъ передъ вашимъ величествомъ. Онъ имѣлъ дерзость обезпокоить васъ просьбой о помилованіи...
Софія понимала, что какъ бы ни сочувствовала она лицу, котораго преслѣдуетъ Аіосса, она не имѣетъ права вырвать изъ рукъ правосудія заговорщика, государственнаго преступника. Она рѣшилась, однако, обратиться къ нему.
-- Вы еще такъ молоды,-- сказала она,-- и пренебрегаете правосудіемъ. Неужели васъ не страшитъ перспектива влачить всю жизнь въ тюрьмѣ.
-- Ваше величество,-- отвѣчалъ твердымъ голосомъ молодой человѣкъ,-- меня ничто не страшитъ, потому что моя совѣсть чиста. Я покинулъ Баварію, пріѣхалъ въ ваше прекрасное королевство, въ надеждѣ, подобно многимъ баварцамъ {Послѣ распущенія швейцарскихъ полковъ многіе баварцы нанимались на службу къ неаполитанскому королю.}, поступить на службу въ войска его величества, вашего супруга. Я привезъ съ собою изъ Мюнхена милостивую рекомендацію вашей августѣйшей родительницы.
-- Какъ?-- воскликнула изумленная королева:-- вы пріѣхали изъ моей родины?
-- Да, ваше величество, передъ моимъ отъѣздомъ сюда ваша матушка соблаговолила дать письмо, адресованное къ вамъ.
Аіосса, кинувъ исподлобья свирѣпый взглядъ на смѣльчака, который теперь пытался обмануть королеву, обратился къ ней:
-- Всемилостивѣйшая государыня, онъ васъ обманываетъ, онъ нагло лжетъ. Я долженъ еще разъ повторить, что онъ очень смѣлый и очень опасный революціонеръ. Я долженъ его обыскать, ибо увѣренъ, что онъ привезъ письма къ здѣшнимъ заговорщикамъ и новыя прокламаціи, взывающія къ возстанію.
Слабо улыбаясь, еще дрожавшимъ отъ волненія голосомъ, Урбанъ возразилъ своему врагу:
-- Какъ вы жестоко ошибаетесь, ваше превосходительство, и какъ вы жестоко на меня клевещете. Позвольте только одну минуту, и вы убѣдитесь, что принимаете меня за кого-то другого.
Молодой человѣкъ подошелъ къ столу, за которымъ обѣдалъ съ дядей. Со стола еще не было убрано, и онъ, взявъ маленькій серебряный подносикъ, положилъ на него письмо, которое вынулъ изъ кармана. Приблизясь къ королевѣ и опустясь на одно колѣно, онъ подалъ ей письмо.
-- Позвольте смиреннѣйшему изъ смертныхъ взывать о справедливости къ той, которая представляетъ самую блестящую жемчужину прекраснѣйшаго изъ королевствъ.
И едва королева приняла письмо, онъ почтительно отступилъ въ сторону. У министра Аіоссы ротъ былъ полонъ горькой желчи.
У парадныхъ дверей гостиницы и около ея кухни скопились группы любопытныхъ. Всѣ съ большимъ интересомъ слѣдили за разыгравшейся предъ ними сценой. Симпатіи были на сторонѣ юноши, котораго министръ во что бы то ни стало хотѣлъ ввергнуть въ темницу. Передъ министромъ весь Неаполь трепетно склонялся, но зато и искренно его ненавидѣлъ.
Испанскій принцъ донъ-Чичилло все время продолжалъ любезничать съ хорошенькой фрейлиной Скалеа и замѣтилъ ей:
-- Этотъ "заговорщикъ", какъ рекомендуетъ его Аіосса, мнѣ, по крайней мѣрѣ, вовсе не кажется конспираторомъ. Онъ не только очень изящный юноша, но и вполнѣ благовоспитанный придворный. Вы замѣтили, графиня, какъ деликатно и кстати онъ сравнилъ королеву съ жемчужиной.
Королева между тѣмъ, прочитавъ письмо своей матери, подозвала къ себѣ министра и сказала ему:
-- Это письмо вполнѣ удостовѣрило меня, что вы ошиблись. Молодой человѣкъ, которому вы приготовили такую негостепріимную встрѣчу, знакомъ моей матери. И вы, господинъ министръ, безо всякаго опасенія можете оставить его на свободѣ.
Аіосса что-то промычалъ, но возражать супругѣ Франциска II не осмѣлился. Софія же сказала Урбану:
-- Великая герцогиня, моя мать, выражаетъ желаніе, чтобъ вы были зачислены офицеромъ въ королевскую гвардію. Это желаніе будетъ выполнено. Я сама буду просить его величество. Явитесь завтра утромъ во дворецъ.
Промолвивъ это, молодая женщина такъ проворно вскочила на лошадь, которую держалъ конюхъ, что никто не успѣлъ ей помочь, и выѣхала за ворота сада. Всѣ присутствовавшіе, не исключая ея свиты, искренно прокричали: "Viva la regina!" (Да здравствуетъ королева). Софія была очень популярна. Народъ ее звалъ: "nostra Reginella" {Наша королевочка.}.