Благонамѣренная англичанка при дворѣ.-- Вдовствующая королева плюется.
Въ одно прекрасное утро іюня мѣсяца 1869 г., столь чреватаго роковыми для Неаполя и бурбонской короны событіями, полицейскія ищейки министра Аіоссы были въ большихъ хлопотахъ.
Въ "Hotel de l'Univers", лучшей гостиницѣ Неаполя, остановилась молодая англичанка миссъ Уэсси. Она пріѣхала въ дормезѣ; несомнѣнно, была богата: одѣвалась изящно, но очень просто; зато въ ушахъ ея сверкали такіе солитеры, что передъ ними невольно склонялся весь штабъ отельной прислуги, начиная съ важнаго хозяина француза monsieur Louis. На катанье она выѣзжала въ роскошномъ экипажѣ, запряженномъ кровными англійскими лошадьми, съ кучеромъ и лакеемъ въ пудренныхъ парикахъ и гербовыхъ ливреяхъ. Ее повсюду сопровождала пожилая компаньонка, превосходившая своей величавостью самого monsieur Louis.
Конечно, нынче пріѣздъ богатой англичанки въ Неаполь не обратилъ бы на себя ни малѣйшаго вниманія полиціи. Но въ 1869 г., когда бурбонской полиціи приходилось неустанно выслѣживать появлявшихся и изъ верхней Италіи и изъ-за границы эмиссаровъ Маццини и пьемонтскаго правительства, всякое лыко шло въ строку.
Миссъ Уэсси пріѣхала, какъ разсказывали лица ей близкія, прямо изъ Англіи. Между тѣмъ она, хотя и съ нѣкоторымъ акцентомъ, хорошо говорила по-итальянски. Она получала много писемъ, говорила очень мало и еще меньше улыбалась.
Этого было достаточно, чтобы полиція не сводила глазъ съ англичанки въ первые дни ея пребыванія въ столицѣ. Однако скоро министръ полиціи и его усердный подручникъ оберъ-полицеймейстеръ Аверсано были сбиты съ толку: миссъ Уэсси была принята принцессой Викторіей Савойской, супругой принца Леопольда Сиракузскаго, а вслѣдъ затѣмъ донной Дженарой Бразильской, женой другого дяди короля, принца Луиджи. Ходили слухи, что она вскорѣ появится и при королевскомъ дворѣ.
Эти знаменательные факты почти совершенно уничтожили подозрѣнія Аіоссы. А Аверсано (которому удалось прочесть нѣсколько перехваченныхъ писемъ) сталъ утверждать, что англичанка особа не только благонамѣренная, но и безусловно преданная самодержавію.
Вскорѣ дѣйствительно Уэсси была представлена принцессой Дженарой королевѣ Софіи. Дочь Альбіона, сдѣлавъ три низкихъ реверанса, приложилась къ рукѣ молодой королевы и была ею особенно обласкана.
Въ этотъ вечеръ у королевы былъ малый пріемъ; собрались наиболѣе близкія ей придворныя дамы и жены сановниковъ. Иностранка держала себя не только скромно, но застѣнчиво, какъ будто конфузилась, и почти ничего не говорила. Относясь къ ней весьма любезно, съ ней однако перестали стѣсняться. А она не переставала прислушиваться. Изъ оброненныхъ собесѣдницами фразъ она поняла мало-по-малу, что вдовствующая королева Марія-Терезія продолжала подъ предлогомъ траура сторониться отъ придворной жизни, и хотя Софія не давала большихъ праздниковъ, но все-таки возбуждала неудовольствіе свекрови тѣмъ, что часто каталась верхомъ, ѣздила на охоту и пр. Терезія не могла примириться съ тѣмъ, что Францискъ не обращается къ ней за совѣтами по дѣламъ государственнымъ. Болѣе же всего она негодовала, что онъ вновь приблизилъ къ себѣ конституціоналиста князя Филанджіери, настаивавшаго, между прочимъ, на союзѣ съ пьемонтскимъ королемъ.
Пока Уэсси все это слушала, самъ король Францискъ пришелъ въ салонъ жены, которая представила ему англичанку, повидимому, еще болѣе переконфуженную, а можетъ быть, и взволнованную тѣмъ, что вмѣстѣ съ государемъ вошли два лица, имѣвшія на него въ тотъ моментъ значительное, хотя по существу совершенно противоположное вліяніе. То были генералъ Филанджіери герцогъ Сатріано и старый герцогъ Санвито.
Филанджіери представлялъ типъ красиваго, внушающаго довѣріе стараго солдата. Онъ много лѣтъ провелъ за границей, не покидая Наполеона I во время всѣхъ его кампаній.
Его еще трудно было назвать старикомъ, хотя ему было подъ семьдесятъ: такъ онъ былъ строенъ и бодръ. Однако лицо уже было испещрено морщинами, среди которыхъ замѣтны были два-три сабельныхъ шрама. Его манеры были нѣсколько рѣзки, и во взглядѣ сказывалась настойчивость характера. Контуженный въ Іенскомъ сраженіи, онъ былъ туговатъ на ухо. Санвито же былъ извѣстенъ какъ необузданный сторонникъ политики покойнаго Фердинанда П. Его политическій лозунгъ былъ кратокъ: репрессіи. Длинный и прямой, какъ шестъ, съ тупо-упрямымъ выраженіемъ всегда гладко выбритаго лица, онъ производилъ весьма несимпатичное впечатлѣніе. Членомъ кабинета министровъ онъ оставался по настоянію Маріи-Терезіи, которой онъ часто повторялъ, что министръ обязанъ звонить въ колоколъ, указанный ему государемъ, но звонить такъ, чтобы оглушать народъ.
Надо напомнить читателю, что то были дни, когда пьемонтское войско совмѣстно съ французскимъ только что выступило на войну во имя независимости Италіи. Нѣсколько дней тому назадъ, 7-го іюня, въ Неаполѣ была получена депеша о побѣдѣ союзниковъ, одержанной надъ австрійцами подъ Маджентой. Подданные Франциска II приняли эту вѣсть съ радостнымъ энтузіазмомъ. А король понялъ наконецъ необходимость поставить Филанджіери во главѣ министерства. Подходя къ салону Софіи, оба министра продолжали начатый съ королемъ въ его кабинетѣ разговоръ. Филанджіери доказывалъ полезность заключенія союза съ сардинскимъ королемъ. А Санвито лукаво намекалъ на опасность такого союза, уже, дескать, потому, что на немъ за кулисами настаиваетъ французскій посланникъ Сальмуръ.
-- Прекрасно, господа, прекрасно, мы еще поговоримъ объ этомъ,-- сказалъ король, входя въ апартаменты жены.
Очевидно было, что ему наскучили разсужденія министровъ. Но, отдѣлавшись отъ политики, онъ въ ту же минуту повеселѣлъ, обмѣнялся ласковой улыбкой съ Софіей, сказалъ нѣсколько комплиментовъ ея гостямъ и охотно усѣлся съ ними за игру въ фараончикъ.
Уэсси вглядывалась въ его доброе лицо, въ его прекрасные голубые глаза и подумала: "Вотъ человѣкъ, который могъ бы быть всегда счастливъ, если бы не былъ королемъ".
Появились другіе гости. Между прочими Фердинандъ Тройя, который имѣлъ портфель въ первомъ министерствѣ Филанджіери. Его провела въ совѣтъ тоже Марія-Терезія, какъ человѣка способнаго ловко противодѣйствовать всѣмъ начинаніямъ перваго министра. Главными достоинствами Тройя были ханжество и низкопоклонство.
Подойдя къ Филанджіери, онъ сказалъ ему, что вдовствующая королева желаетъ его видѣть и ожидаетъ въ залѣ принцевъ.
Первый министръ поспѣшилъ исполнить приказаніе МаріиТерезіи.
Тогда какъ въ половинѣ молодой королевы царило если не шумное веселье, то все-таки оживленіе, движеніе и хорошее настроеніе духа, въ аппартаментахъ ея свекрови все было мрачно, уныло, безмолвно, всѣ окна были заперты; канделябръ о двухъ свѣчахъ слабо освѣщалъ обширный роскошный покой, въ которомъ вдовствующая королева ожидала перваго министра.
Марія-Терезія не была никогда красавицей. Но въ этотъ моментъ обычная блѣдность ея лица особенно бросалась въ глаза, благодаря траурному одѣянію. Она была вся въ черномъ вплоть до шеи, плотно охваченной густой креповой оборкой. Только ея замѣчательно красивыя руки съ локтя были открыты. Она ходила по комнатѣ; длинный шлейфъ волочился по художественной мозаикѣ пола. Ея большіе глаза, которые такъ любилъ Фердинандъ II, не утратили своей почти обаятельной красоты. Теперь они были глубоко задумчивы. Лицо этой горделиво-властной женщины было печально -- лицо покинутой, но не примирившейся съ своимъ безсиліемъ царицы. Она еще не могла позабыть, что всего нѣсколько мѣсяцевъ назадъ повелѣвала всѣмъ...
Когда Карлъ Филанджіери вошелъ, она сдѣлала нѣсколько шаговъ ему навстрѣчу. Онъ низко поклонился. Она нѣсколько секундъ молчала. Видимо, ей хотѣлось спокойно отнестись къ этому ненавистному ей человѣку. Но, не овладѣвъ собой, она почти закричала:
-- Я не желаю этой нелѣпой итальянской федераціи, этого сближенія съ сардинскимъ революціонеромъ {Королемъ Викторомъ-Эмануиломъ II.}. Я вамъ запрещаю заикаться обо всемъ этомъ при Франческелло {Францискъ II.}. Ваша федерація погубитъ бурбонскую корону. Францискъ ни въ какомъ случаѣ не долженъ уклоняться отъ политики австрійскаго дома... моего дома... понимаете? Австрія требуетъ, чтобы самодержавіе осталось неприкосновеннымъ.
Голосъ королевы звучалъ презрительно и гнѣвно; а когда она не могла сдерживать гнѣва, то всегда обнаруживался тщательно скрываемый недостатокъ: она немного заикалась. Это ее еще болѣе раздражало.
-- Ваше величество,-- спокойно отвѣчалъ министръ:-- я обязанъ доложить вамъ, что вы ошибаетесь: только федерація можетъ спасти тронъ Франциска II. Если онъ будетъ медлить вступить въ нее, то не далѣе, какъ черезъ годъ, объединеніе Италіи надъ властію короля Виктора-Эмануила Савойскаго будетъ совершившимся фактомъ.
Марія-Терезія позеленѣла отъ ярости. Въ ея груди клокотало такое жестокое негодованіе противъ человѣка, который осмѣлился говорить ей, вдовѣ Фердинанда II, объ единой Италіи, какъ о неизбѣжномъ въ близкомъ будущемъ фактѣ, что она слова не могла произнести, только вперила въ него проницательный взглядъ, полный непримиримой ненависти.
Затѣмъ по лицу ея скользнула слабая улыбка, подобная улыбкѣ умирающаго человѣка, который впадаетъ въ агонію, она приблизилась къ князю и плюнула ему въ лицо.
У Филанджіери сжались кулаки; онъ рванулся было впередъ, но удержался.
-- Негодяй, революціонеръ!-- крикнула, или, вѣрнѣй, прошипѣла Марія-Терезія и внѣ себя удалилась изъ залы.
Первый министръ Карлъ Филанджіери, оставшись одинъ, нѣсколько мгновеній стоялъ недвижимъ, какъ статуя. Онъ чувствовалъ, что на его глаза навернулись слезы. Онѣ были вызваны невозможностью отплатить за неслыханное оскорбленіе.
-- Безумецъ я,-- произнесъ онд" почти вслухъ:-- я жертвую покоемъ послѣднихъ лѣтъ моей жизни, и жертва моя безплодна. Сколько бы я ни старался, мнѣ не отвратить отъ несчастнаго Франциска рокового удара, навстрѣчу которому онъ идетъ.
Опомнясь наконецъ, старикъ вышелъ изъ дворца и, уже сидя въ экипажѣ, продолжалъ размышлять о томъ же.
"Вѣнецъ Франциска уже и теперь, думалъ Филанджіери нечто иное, какъ блуждающій огонекъ, который неминуемо долженъ потухнуть, и очень скоро потухнетъ".
Экипажъ министра спускался съ Каподимонтскаго холма по широкой платановой аллеѣ, ведущей къ городу. Его сначала обогнало, а потомъ остановилось у тротуара закрытое ландо. Какой-то человѣкъ, видимо поджидавшій экипажъ, приблизился къ спущенному окну, черезъ которое ему подали клочокъ бумажки. Затѣмъ ландо быстро укатило, а мужчина подошелъ къ фонарю и читалъ записку.
-- Любовью занимаются!-- подумалъ Филанджіери.
Но передъ нимъ промелькнулъ не любовный, а политическій эпизодъ. Въ ландо сидѣла и подала записку мужчинѣ миссъ Уэсси, возвращавшаяся съ раута молодой королевы. Бумажку получилъ Цезарь Бесси. А въ запискѣ было начертано: "Филанджіери старается устроить итальянскую федерацію, союзъ Неаполя съ Пьемонтомъ".
-- Ну, эта федерація,-- подумалъ Бесси,-- только затормозитъ на многіе годы полное объединеніе. Надо поскорѣй извѣстить революціонный комитетъ и- Маццини.