Подготовка революціи въ Сициліи.-- Монахи-инсургенты.-- Репрессіи.
Надъ дивнымъ островомъ Сициліей вѣяла весна {1860 г.}. Разгоралось солнце, пышно расцвѣтали алые миндали. Любовь зажигала молодыя сердца.
Но въ этомъ году сициліанская весна шла съ краснымъ беретомъ на головѣ. Ея нѣжныя пѣсни звучали любовью къ отечеству, смѣшивались съ пѣснями свободы, которой жаждали милліоны южныхъ итальянцевъ.
Пробилъ роковой часъ революціи.
Вся Сицилія волновалась.
На горахъ появились вооруженные отряды повстанцевъ, грозившіе даже столицѣ Палермо, хотя ее охраняло болѣе 20.000 бурбонскихъ войскъ. Правда, внутри страны въ мелкихъ стычкахъ, начавшихся еще съ прошлой осени, бурбонскіе солдаты одерживали верхъ, но, пользуясь успѣхомъ, такъ жестоко, такъ безумно и безчеловѣчно обращались съ жителями, что только увеличивали негодованіе и удваивали число тайно вербуемыхъ революціонными комитетами добровольцевъ. Бурбонскія войска сжигали цѣлыя селенія, стрѣляли безъ разбора въ дѣтей и женщинъ, думая этимъ подавить возстаніе, но они только раздували его.
Изстрадавшіеся сициліанцы поголовно клялись драться до послѣдней капли крови съ Бурбонами, которые раздавили ихъ въ 1820 г., которые нарушили свою клятву конституціи въ 1848 г. и обманули въ 1869 году.
Жестокое то было время. Женщины тихо плакали у очаговъ, на которыхъ нечего было варить. Мужчины съ винтовками за плечами убѣгали въ горы. Поля не обрабатывались. Знатные и богатые владѣльцы содѣйствовали искренно подготовкѣ революціи. Духовенство, особенно монахи, столь многочисленные въ Сициліи, готовились къ борьбѣ. Одинъ изъ умнѣйшихъ и ученѣйшихъ настоятелей, игуменъ монастыря Ганчіа въ Палермо, былъ другомъ Маццини, переписывался съ нимъ и говорилъ своей братіи въ тайныхъ собраніяхъ:
-- Душа человѣческая имѣетъ право стремиться къ высшимъ видамъ свободы и равенства, ибо житейскія потребности народа не могутъ быть удовлетворяемы одними матеріальными благами. Хлѣбъ насущный пріобрѣтаетъ настоящій добрый вкусъ только тогда, когда духъ человѣка независимъ.
Революціонные комитеты въ то же самое время не дремали Маццини изъ Генуи неустанно помогалъ и направлялъ совѣтами, его единомышленники были разсѣяны по всему Апеннинскому полуострову и называли себя сынами Молодой Италіи (Giovanne Italia). Правда, эта партія, согласно иниціативѣ Маццини, не принимала {Лѣтомъ 1869 г.} прямого участія въ войнѣ между Пьемонтомъ и Франціей противъ Австріи. Однако, вытѣсненіе послѣдней съ равнинъ Ломбардіи, побѣды подъ Палестро и Сольферино, одержанныя Викторомъ-Ммануиломъ II въ союзѣ съ Наполеономъ III, пробудили радостный энтузіазмъ и закрѣпили надежды революціонеровъ-объединителей во всей странѣ.
Но Виллафранкскій миръ {Виллафранкскимъ трактатомъ былъ заключенъ миръ между союзными Франціей и Пьемонтомъ, съ одной стороны, и Австріей -- съ другой. Ломбардія была отдана Пьемонту, но Пьемонтъ уступилъ за это Франціи Савойю и Ниццу родину Гарибальди. (Прим. перев.)} сильно поколебалъ эти надежды. Неутомимый агитаторъ Маццини и его ближайшіе сотоварищи рѣшили, что свобода и объединеніе Италіи могутъ быть осуществлены только революціоннымъ путемъ, причемъ считали необходимымъ организовать прежде всего возстаніе въ Сициліи. Маццини, еще осенью 1859 г., вскорѣ послѣ заключенія Виллафранкскаго мира, направилъ для подготовки движенія Розолино Пило въ Романью, а Франциска Криспи {Криспи послѣ 1860 г. игралъ видную роль въ правительствѣ и неоднократно былъ премьеромъ. (Прим. перев.)} на его родину, Сицилію. Криспи тайно высадился въ Мессинѣ, инкогнито, съ безпрестанными переодѣваніями, онъ объѣхалъ весь обширный, родной ему островъ, и вездѣ подготовлялъ возстаніе на подготовленной народными страданіями и общимъ недовольствомъ высшихъ классовъ почвѣ. Онъ пробрался въ Палермо, гдѣ былъ радушно встрѣченъ мѣстнымъ комитетомъ, въ составъ котораго входили и представители высшей аристократіи, и представители рабочаго элемента. На ихъ совѣщаніяхъ было рѣшено, что возстаніе должно произойти 9-го октября одновременно въ четырехъ пунктахъ Сициліи, въ томъ числѣ и столицѣ Палермо.
Намѣстникомъ Сициліи въ то время былъ генералъ-адъютантъ Кастельчикала, человѣкъ дюжинный, мало соотвѣтствовавшій критическому моменту и увѣренный, что при тѣхъ 25.000 солдатъ, которые находились въ его распоряженіи, бояться нечего. Зато полицеймейстеръ города Палермо, Сальваторе Манискалько, никогда не дремалъ. Онъ былъ проницателенъ и рѣшителенъ, жестокъ безпредѣльно и прямолинеенъ въ своей преданности старому режиму, одаренъ рѣдкой физической силой; не спавъ ночью и оставаясь безъ пищи цѣлыя сутки, онъ работать такъ же бодро, какъ при самомъ нормальномъ образѣ жизни. Практически онъ, а не намѣстникъ, управлялъ Сициліей, хотя, къ его великой досадѣ, онъ не могъ распоряжаться самостоятельно войсками. У него было, впрочемъ, цѣлое полчище шпіоновъ, доставлявшихъ ему свѣдѣнія изъ отдаленнѣйшихъ уголковъ страны.
Благодаря этимъ шпіонамъ, полиція узнала заблаговременно о назначенномъ на 9-е октября возстаніи и приняла, по соглашенію съ военнымъ начальствомъ, такія мѣры, что оно не могло состояться. Королевскій намѣстникъ распорядился, чтобы у всѣхъ безъ исключенія обывателей было отобрано оружіе. Манискалько могъ отрапортовать въ Неаполь, что "благодаря дѣятельности сициліанскихъ полицейскихъ властей, отвращено приведеніе въ исполненіе безстыднаго и нечестиваго предпріятія злонамѣренной шайки".
Главные организаторы движенія Криспи, Маруцца, Кампо успѣли покинуть Сицилію.
Остальные ихъ сообщники, конечно, должны были скрываться. Но они не упали духомъ. Напротивъ, къ нимъ присоединилось много лицъ изъ высшихъ классовъ, съ одной стороны, и простолюдиновъ, съ другой. Особенно энергиченъ и полезенъ былъ въ то время Франческо Ризо, простой, но очень умный рабочій.
Не взирая на зоркость полиціи, сѣть конспиративныхъ союзовъ и комитетовъ продолжала разрастаться. Задуманное на 9-е октября общее возстаніе не могло состояться. Но чрезъ нѣсколько дней, именно 6 ноября, вожаки движенія уже собрались въ нѣсколькихъ верстахъ отъ Палермо, у подошвы горы Пеллегрино, на дачѣ графа Андрея Раммака. Совѣщаніе было посвящено внимательному разсмотрѣнію обстоятельствъ, въ которыхъ находится страна и осужденію средствъ для улучшенія такого положенія. Между прочимъ вотъ что было говорено на этомъ засѣданіи.
Гаэтано Ла Лоджіа замѣтилъ: "Сицилія лишена всякаго промышленнаго и торговаго движенія; она наполнена нищими; буржуазія грубо подавлена; дворянство еле дышитъ".
-- Государственные сборы идутъ исключительно на содержаніе шпіоновъ и деморализацію народа. Единственную твердую опору правительства представляетъ начальникъ полиціи,-- добавилъ баронъ Сальваторе де-Бенедето.
-- Это шпіоно-полицейское правительство,-- воскликнулъ Лизани,-- поддерживаетъ власть вѣроломной династіи. Его ненавидитъ не только вся Сицилія, но и Европа. Вотъ ужъ двѣнадцать лѣтъ, что сициліанцы конспирируютъ и проливаютъ свою кровь, чтобы освободиться отъ гнусныхъ цѣпей, въ которыхъ они закованы.
Тутъ же было прочитано письмо Криспи, въ которомъ онъ писалъ:
"Пять мѣсяцевъ назадъ, когда на поляхъ Ломбардіи сыны нашего общаго отечества боролись съ Австріей, со всѣхъ концовъ Италіи сходились подъ національныя знамена тѣ, кто воодушевленъ любовью къ родинѣ. Одна Сицилія не выслала своихъ представителей. Кто же виноватъ? Конечно, цѣпи, которыми она скована; море, которымъ она окружена. Но знайте, однако, что ваше отсутствіе всѣ мы чувствовали, и не одни вы скорбѣли, что сициліанцы не имѣли возможности появиться на полѣ брани.
"Въ настоящій моментъ борьба съ Австріей пріостановлена. Она, отступивъ за рѣку Минчіо, укрѣпилась тамъ и не выпускаетъ еще изъ рукъ итальянской земли. Сателиты Австріи -- Бурбоны и папа -- подавляютъ своихъ подданныхъ необузданнымъ деспотизмомъ; покинувшіе было свои престолы герцоги грозятъ вновь водвориться у насъ. Въ виду всего этого итальянцы не могутъ наслаждаться мирнымъ покоемъ, они должны неусыпно заботиться объ устроеніи своего будущаго.
"Мы обязаны добиваться, чтобы всѣмъ этимъ опасеніямъ положить конецъ, чтобы итальянская нація получила право господства на своей землѣ, стала хозяиномъ отъ Альпъ до Африки.
"Сѣверъ и центръ Апеннинскаго полуострова усердно готовятся къ новому столкновенію съ Австріей. Оно неизбѣжно закончится изгнаніемъ чужеземцевъ и полнымъ объединеніемъ Италіи.
"Пьемонтъ вооружается; Модена, Парма, Тоскана, Эмилія уже независимы и содѣйствуютъ увеличенію юныхъ итальянскихъ полчищъ. Венеція, стонущая подъ гнетомъ 250000 нѣмцевъ, не имѣетъ силы возстать. Но она посылаетъ своихъ сыновъ подъ знамена Гарибальди, этого воина, этого народнаго трибуна, желая участвовать въ опасностяхъ и славѣ будущей народной войны.
"Сициліанцы! ужели вы не отзоветесь на этотъ общій порывъ!
"На васъ лежитъ великая обязанность; вамъ суждены великая честь и слава: раздавите на вашемъ островѣ власть Бурбоновъ и завоюйте себѣ свободу. Когда вы будете свободны, вамъ будетъ уже легко протянуть руку вашимъ континентальнымъ братьямъ, присоединиться къ нимъ для достиженія политическаго освобожденія всей Италіи.
"Для всякой борьбы необходимы организація и дисциплина. Иначе трудно побѣдить. Одной силы -- мало. Вы и безъ того сильны. Но чтобъ восторжествовать, необходимо сознательно относиться къ своей силѣ. Мы будемъ съ вами въ дни испытаній и приносимыхъ вами жертвъ".
Это письмо будущаго премьера объединенной Италіи вызвало восторженныя рукоплесканія. По обсужденіи его было рѣшено, что начало возстанія должно возникнуть въ самомъ Палермо.
Въ селахъ налаживались отряды волонтеровъ. Въ столицѣ организовалось тайное, можно сказать, войско волонтеровъ. Простолюдины, благодаря энергіи Франческо Ризо и его сподвижниковъ, вступали въ ряды революціоннаго отряда съ восторгомъ, а кто и оставался въ сторонѣ, все-таки сочувствовалъ цѣлямъ движенія. Достаточное количество оружія было скоплено. Часть его изготовлялась въ самомъ Палермо и хранилась въ двухъ тайныхъ складахъ, изъ которыхъ одинъ находился въ связи съ мастерской Ризо. Большая доля огнестрѣльнаго оружія, снарядовъ и пороха подвозилась тайно съ моря на рыбачьихъ лодкахъ, съ виду совершенно невинныхъ.
Главный складъ подвозимаго находился въ старинномъ монастырѣ Ганчіа. Стѣны его, окаймляющія сады и огороды, подходятъ къ берегу моря, а главныя зданія и соборъ вдаются въ городъ и доходятъ до самаго центра Палермо.
Къ марту 1860 г. сициліанскій комитетъ считалъ революцію настолько подготовленною, что по письменному соглашенію съ Криспи (жившимъ опять на континентѣ Италіи) рѣшился приступить къ дѣлу и прежде всего поднять знамя революціи въ Палермо. Ризо ручался за народную партію; средній и высшій классы въ лицѣ своей молодежи тоже были готовы, всѣ были снабжены оружіемъ. Монахи обители Ганчіа, съ благословенія своего либеральнаго настоятеля, тоже рѣшились принять непосредственное участіе. Четвертое марта было назначено днемъ возстанія.