"Сегодня двѣнадцатое іюня, день свадьбы Розы... Да, да!" Бенони съ утра находился въ торжественномъ настроеніи, былъ тихъ, кротокъ и неразговорчивъ. Свенъ Дозорный, который жилъ у него, былъ занятъ такой работой, съ которой могъ справиться и одинъ.
Бенони вытеръ клавесинъ и вычистилъ серебро. Не послать ли сокровища Розѣ? Самому ему они были ни къ чему. И вышло бы -- словно король посылаетъ богатѣйшіе дары королевѣ, а кстати заткнуло бы ротъ всѣмъ, кто теперь разноситъ по околотку сплетни о разореніи Бенони Гартвигсена. Вначалѣ ни самъ Бенони, ни писарь ленемана не дѣлали тайны изъ негодной закладной на пять тысячъ далеровъ, а молва ужъ и пошла писать, преувеличивая потери и включая въ ихъ число даже домъ, сарай и неводной комплектъ. Бенони опять сталъ подозрительнымъ; ему чудилось что старые знакомые опять стали обращаться съ нимъ развязнѣе и больше не называютъ его Гартвигсеномъ. О, ему еще по-карману одарить Розу по-царски!
Но приметъ ли она его сокровища?
Во всякомъ случаѣ онъ могъ бы послать ей серебро. Съ сантиментальной нѣжностью онъ представлялъ себѣ, какъ этотъ щедрый даръ увлажнитъ глаза Розы, и она скажетъ: "О, Бенони! Какъ я жалѣю, что, все-таки, не за тебя вышла!"
А вѣдь она все еще не вернула кольца и креста, какъ собиралась. Можетъ статься, она такъ и оставитъ ихъ у себя изъ любви къ нему? Нельзя ли послать ей хоть ложку и вилку, которыя онъ завернулъ для нея особо?
Нѣтъ; пожалуй, она ничего не возьметъ.
Бенони побрелъ въ Сирилундъ, печальный и разстроенный, завернулъ въ погребокъ выпить подъ предлогомъ, что ему нездоровится, затѣмъ вернулся назадъ къ себѣ. Успѣвъ порядочно охмелѣть, онъ досталъ книжку съ псалмами, но, боясь, что Свенъ Дозорный услышитъ его зычное пѣніе, ограничился однимъ чтеніемъ вслухъ, а это ему скоро наскучило. Онъ вышелъ на закрытую веранду и постоялъ тамъ, глядя въ окна. Но глядѣлъ ли онъ въ синія стекла, или въ желтыя, или въ красныя, все было то же самое: голуби сидѣли себѣ и, какъ ни въ чемъ не бывало, упражнялись надъ стѣной сарая... Охъ, не такъ онъ рисовалъ себѣ все это -- и цвѣтныя стекла и голубей!.. Все вѣдь было для Розы!..
Онъ побрелъ по скалистому берегу. Впереди него шелъ смотритель маяка Шёнингъ, изношенный, искалѣченный, словно измочаленный нуждою. Онъ тоже бродилъ по горамъ, прислушиваясь къ крикамъ морскихъ птицъ и разглядывая изрѣдка попадавшіяся растенія. Противъ всякаго обыкновенія, онъ поздоровался съ Бенони и завелъ разговоръ.
-- Вы человѣкъ со средствами, Гартвигсенъ; вамъ бы купить всѣ эти горы.
-- Мнѣ? У меня и безъ того ихъ довольно на моемъ участкѣ,-- отвѣтилъ Бенони.
-- Нѣтъ, не довольно. Вамъ бы купить весь кряжъ вплоть до общественнаго лѣса.
-- А на что мнѣ его?
-- Онъ имѣетъ большую цѣнность.
-- Большую цѣнность?
-- Эти горы полны руды.
-- Ну, и что жъ? Руды! -- пренебрежительно отозвался Бенони.
-- Да, руды. Руды на милліонъ. Руда-то съ серебромъ.
Бенони недовѣрчиво поглядѣлъ на смотрителя. -- Почему же вы сами не купите?
Смотритель отвѣтилъ безцвѣтной улыбкой и устремилъ взглядъ въ пространство. -- Во-первыхъ, у меня нѣтъ средствъ; во-вторыхъ, къ чему мнѣ? А у васъ вся жизнь впереди.
-- Ну, и вы еще не такъ стары.
-- Положимъ. Но на что мнѣ больше того, что я имѣю? Я смотритель маяка четвертаго разряда; какъ разъ хватаетъ, чтобы не умереть съ голоду, а на большее мы не годны.
Бенони вдругъ спросилъ:-- Вы говорили объ этомъ съ Маккомъ?
На это смотритель отвѣтилъ только двумя словами:-- Съ Маккомъ! -- и, скорчивъ презрительную гримасу, повернулся и пошелъ назадъ.
А Бенони, шагая въ противоположную сторону, раздумывалъ про себя: не худо, что эти горы полны серебра; хозяинъ ихъ -- Аронъ изъ Гопана, а у него тяжба съ рыбакомъ изъ крайнихъ шкеръ изъ-за самовольнаго захвата лодки; тяжба стоитъ не дешево, и онъ еще недавно отвелъ адвокату на кистерскій дворъ одну изъ своихъ коровъ... Охъ, да, Николай сегодня женится, такъ корова пригодится ему съ Розой...
Воспоминанія о Розѣ такъ и нахлынули на Бенони. Онъ свернулъ въ лѣсъ; глаза его стали влажными, и онъ, не глядя ни на что, повалился ничкомъ у самой дороги... "Развѣ я не велъ себя, какъ слѣдовало, скажи ты мнѣ на милость? Развѣ не обращался съ тобой по всѣмъ статьямъ и бережно и деликатно, чтобы какъ нибудь не помять тебя? О, Господи Боже, будь милостивъ ко мнѣ!а
-- Борре эккедъ!
Опять этотъ лопарь Гильбертъ тутъ какъ тутъ! Онъ вѣчно снуетъ взадъ и впередъ по общественному лѣсу, словно ткацкій челнокъ, оставляя за собой нитки и петли въ селеньяхъ по обѣ стороны кряжа.
-- А я тутъ присѣлъ маленько...-- сказалъ Бенони, не зная что сказать отъ смущенія -- Такъ пріятно послушать шопотъ осинъ.
-- Я прямо со свадьбы,-- сказалъ Гильбертъ. -- Встрѣтилъ тамъ знакомыхъ.
-- Ты, пожалуй, и у церкви былъ? -- спросилъ Бенони.
-- Былъ и у церкви. Важная свадьба! И Маккъ тамъ былъ.
-- Еще бы.
-- Сперва женихъ пріѣхалъ. Верхомъ.
-- Верхомъ?
-- Потомъ невѣста. Тоже верхомъ.
Бенони покачалъ головой,-- важно, дескать.
-- На ней была бѣлая кисея до самой земли.
Бенони погрузился въ глубокую задумчивость. Да, вотъ теперь дѣло сдѣлано. Бѣлая кисея... охъ, да! Затѣмъ онъ всталъ и отправился съ лопаремъ Гильбертомъ.
-- Ну, да мы съ Бенони, вѣрно, какъ-нибудь справимся! Пойдемъ-ка поскорѣе ко мнѣ,-- сказалъ Бенони.
-- Спасибо; какъ же я смѣю васъ безпокоить? У меня нѣтъ никакого дѣла...
Но Бенони поставилъ водочки и пригласилъ лопаря выпить съ нимъ, а Гильбертъ опять за свое:-- Не стою я, чтобы вы тратились для меня на угощеніе...
-- Я угощаю тебя за твою великую новость,-- проговорилъ Бенони, а губы у него такъ и дрожали.-- И Богъ съ ней! -- закончилъ онъ.
Гильбертъ пилъ и, оглядывая горницу, выражалъ свое изумленіе, что находятся люди, которые брезгуютъ жить въ такой горницѣ, полной всякихъ сокровищъ. Бенони же отвѣчалъ на это, что устроился, молъ, по мѣрѣ своихъ малыхъ средствъ... И показалъ Гильберту клавесинъ, объяснивъ, что это музыка; потомъ показалъ рабочій столикъ, выложенный чернымъ деревомъ и серебромъ, и, наконецъ, добрался до столоваго серебра.
-- Сто далеровъ заплатилъ за это,-- пояснилъ онъ.
Гильбертъ долго качалъ головой и опять въ толкъ взять не могъ, какъ это находятся люди, которые отталкиваютъ отъ себя такое великолѣпіе!
Подъ конецъ онъ сказалъ:-- А видъ-то у нея былъ невеселый.
-- У Розы? Не веселый?
-- Нѣтъ. Она словно каялась.
Бенони всталъ, выпрямился и сказалъ:-- Видишь кольцо? Я не стану больше носить его на правой рукѣ на соблазнъ моей жизни... -- И онъ снялъ кольцо и надѣлъ его на лѣвую руку.
-- Ты видѣлъ, что я сдѣлалъ?
Гильбертъ торжественно подтвердилъ:-- Да.
Затѣмъ Бенони досталъ календарь и сказалъ:-- Видишь эту черту? Теперь я ее перечеркиваю. Я ставлю крестъ на днѣ Сильверіуса.
-- На днѣ Сильверіуса,-- повторилъ Гдльбертъ.
-- Ты былъ свидѣтелемъ,-- закончилъ Бенони.
Больше ему не чѣмъ было поддерживать въ себѣ торжественное настроеніе, и онъ погрузился въ молчаніе...
Гильбертъ зашелъ въ Сирилундскую лавку разсказать про свадьбу. Этакой пышности, дескать, и не видано было; бѣлая кисея стелилась по землѣ, а невѣста вся сіяла отъ радости, что заполучила кого хотѣла. И самъ Маккъ былъ въ церкви.
Когда лопарь Гильбертъ покончилъ свои дѣла въ Сирилундѣ, онъ сталъ бродить по дорогѣ ко двору кистера и встрѣтилъ тамъ новобрачныхъ, которые добрались до дому только къ вечеру. Роза по-прежнему ѣхала верхомъ, но молодой Аренценъ стеръ себѣ кожу сѣдломъ и угрюмо плелся пѣшкомъ, ведя свою лошадь за поводъ. Вечеръ былъ свѣтлый, погода теплая, солнце еще не заходило, но морскія птицы уже улеглись на покой.
Гильбертъ снялъ шапку передъ новобрачными. Роза проѣхала, а молодой Аренценъ остановился и передалъ лошадь Гильберту. Онъ усталъ и злился.
-- Возьми ты эту животину и привяжи гдѣ-нибудь. Намаялся я съ ней.
-- Я былъ въ церкви и видѣлъ васъ,-- сказалъ лопарь.
Молодой Аренценъ огрызнулся:
-- Я тоже былъ въ церкви и видѣлъ свадьбу. Никакъ нельзя было убрать себя самого.
Такъ совершили Роза и молодой Аренценъ свой въѣздъ на кистерскій дворъ въ свое будущее жилище...
Черезъ нѣсколько дней Бенони отправился на ловъ съ большимъ неводомъ и съ большой артелью. Вѣра въ его счастье была такъ велика среди рыбаковъ, что къ нему пришло даже больше народу, чѣмъ требовалось. Свенъ Дозорный поѣхалъ тоже, въ качествѣ подручнаго самого хозяина невода.