Буря.
Напомнимъ читателямъ, что дѣйствіе нашего разсказа происходитъ во второй половинѣ февраля, а этотъ мѣсяцъ,-- худшій изъ всѣхъ для находящихся въ морѣ, особенно въ Средиземномъ. "Февраль коротокъ, да хуже турка", говорятъ здѣсь наивно моряки.
Капитанъ Томсонъ, торопясь скорѣе исполнить приказаніе Джуліи, не обратилъ особеннаго вниманія на барометръ, а барометръ падалъ страшно. Въ этихъ же мѣстахъ усиленное паденіе барометра -- вѣрный признакъ наступленія крѣпкихъ вѣтровъ Либеціи.
"Клелія", какъ мы уже сказали, вышла на всѣхъ парусахъ, и шла бойко, приведенная по вѣтру. Встрѣчная старая зыбь встрѣтила ее легкой, убаюкивающей качкой, "легкой и убаюкивающей", впрочемъ, только для капитана Томсона или для наблюдателей съ прибрежья. Ни Манліо, ни Аврелія не находили ее такой, и брошенные игрою судьбы, противъ желанія, въ первый разъ на произволъ капризной стихіи, они не находили въ вачкѣ особеннаго наслажденія и уже испытывали всѣ непріятные симптомы морской болѣзни.
Пристать къ мѣсту, гдѣ оставались Ораціо и двѣ женщины, должно было ночью, такъ-какъ мѣсто это находилось мили за три на сѣверъ отъ мыса Анцо. Джулія просила капитана непремѣнно быть тамъ около полуночи, и съ Ораціемъ было условлено, что онъ при приближеніи яхты разведетъ востеръ, для опредѣленія мѣста своего нахожденія. Казалось, все было обдумано отлично и неуспѣха трудно было ожидать, такъ-какъ и Томсонъ и Ораціо не принадлежали къ людямъ, останавливающимся передъ исполненіемъ, взятаго ими на себя, долга. Но... буря рѣшила иначе.
Легкій восточный вѣтеръ, называемый мѣстными жителями "грекомъ", провожавшій "Клелію" за двѣ мили отъ порта, вдругъ совершенно стихъ. На небѣ со стороны Либеціи показались черныя тучи, и, что всего было хуже, по этому направленію шло сильнѣйшее волненіе. Наши путники стали желать вѣтра, котораго сначала боялись, такъ-какъ при безвѣтріи и при невозможности наставлять паруса, ихъ тянуло волненіемъ прямо на скалистые берега, гдѣ ихъ ожидало неизбѣжное крушеніе.
Наступила ночь; опасный берегъ былъ совсѣмъ близко и Томсону, къ его неудовольствію, пришлось объявить Джуліи, что единственнымъ средствомъ къ спасенію было -- встать на мертвый якорь.
Джулія, безстрашная на морѣ, какъ и на землѣ, стояла на палубѣ, закутавшись въ большой платокъ. Она слѣдила за всѣмъ: и за ходомъ облаковъ, и за направленіемъ зыби, и за каждымъ движеніемъ своей бѣдной яхты, которая, подобно страдающему и утомленному человѣку, заявляла особымъ скрипомъ свои усилія противостоять бѣшеному напору волнъ, толкавшихъ ее на опасныя береговыя скалы.
Замѣчаніе капитана о необходимости встать на мертвый якорь было конечно справедливо, но едва-ли какое либо судно въ этой мѣстности могло бы удержаться на якорѣ при крѣпкомъ вѣтрѣ, дувшемъ прямо на берегъ. Дѣлать было однако нечего -- другихъ средствъ спасенія не оставалось, и Джулія должна была согласиться. Матросы уже стали тянуть якорную цѣпь, какъ вдругъ Джулія громкимъ крикомъ остановила начатую работу.
Дѣло въ томъ, что первымъ, легкимъ порывомъ вѣтра отъ Либеціи у ней унесло перчатку. Этого было достаточно, чтобы она увидѣла, что якорная стоянка будетъ невозможною. И въ самомъ дѣлѣ, паруса Клеліи начали вздуваться, судно сдѣлалось устойчивѣе, стало слушаться руля и нѣсколько накренилось влѣво. Яхта, носъ которой тянуло къ сѣверу, вставъ противъ зыби, принимала направленіе къ югу -- и во время! Судно дрейфовало къ прибрежному мелководію и во время поворота набѣжавшею волною его едва не захлестнуло. Гибель -- у римскаго прибрежья не заставляетъ себя долго ожидать!
Ураганъ быстро приближался. Мачты, паруса, снасти, цѣпи, все трещало, все грозило гибелью. Правый бокъ Клеліи залило на нѣсколько мгновеній водой, но благодаря своимъ хорошимъ морскимъ качествамъ, легкое судно, съ быстротою дельфина, вынырнуло на поверхность пѣнившихся волнъ. Смѣлый Томсонъ энергически отдавалъ приказанія и сильная, отрывистая рѣчь его команды разносилась по палубѣ. Онъ приказалъ матросамъ находиться на готовѣ у снастей, но безъ надобности не стягивать парусовъ.
Сдѣлавъ оборотъ назадъ съ тою отчетливостью, какою обыкновенно отличаются суда этого рода, яхта стала подъ вѣтеръ, качка стала тотчасъ же меньше, и такъ-какъ вѣтеръ крѣпчалъ, то Томсонъ приказалъ уменьшить паруса. Почти черезъ полчаса всѣ лишніе паруса были убраны и все закрѣплено и приготовлено для борьбы съ насиліемъ моря.
Клелія пошла съ лѣвымъ вѣтромъ, а черезъ часъ она уже штормовала съ вполнѣ развившимся ураганомъ.
-- Что за ужасный порывъ вѣтра, сказалъ Томсонъ Джуліи, не хотѣвшей еще оставить палубу.-- Юнгу Джона унесло въ море!
-- Бѣдный юноша! вздохнула Джулія.
-- Однако, вамъ необходимо уйти въ каюту, сказалъ капитанъ: -- иначе я ни за что не отвѣчаю! вы видите, что мы сами приняли всѣ предосторожности, чтобы насъ не снесло въ море...
Въ самомъ дѣлѣ, готовилось какъ бы нѣчто страшное: всѣ люки были забиты, люди находились у вантъ, и оба рулевыхъ были привязаны веревкою въ судну.
Джулія вынуждена была согласиться на просьбу Томсона, хотя она и не страшилась погибели; согласилась она только для того, чтобы успокоить своихъ друзей.
При входѣ въ каюту она увидала сцену, при видѣ которой не могла не разсмѣяться. Вѣроятно, тѣмъ же ударомъ волни, которымъ снесло въ море Джона -- Аврелію и Манліо сбросило съ коекъ на полъ, какъ разъ на одно и то же мѣсто. Бѣдная женщина, первый разъ въ жизни испытывавшая бурю, потеряла всякое соображеніе, думала, что насталъ конецъ міра, и видя подлѣ себя живое существо, какъ бы желая убѣдиться, что это дѣйствительно человѣкъ, схватилась за Манліо съ тою силою, какую даетъ отчаяніе. Напрасно Манліо кричалъ ей, что она его задушитъ,-- она услыхала дружескій голосъ, но въ приливѣ симпатіи еще сильнѣе сжала своого невольнаго сосѣда. Бѣдный Манліо не зналъ, что дѣлать; ему было трудно дышать, и хотя, привыкнувъ таскать цѣлыя глыбы мрамора, онъ могъ бы при нѣкоторомъ усиліи высвободиться отъ объятій своей сосѣдки, но отчасти по добродушію, отчасти отъ истощенія вслѣдствіе морской болѣзни -- онъ ничего не предпринималъ для своего освобожденія.
Въ этомъ траги-комическомъ положеніи застала своихъ друзей Джулія... Это произвело въ ней неудержимый взрывъ смѣха и веселости. Съ помощію прислуги она тотчасъ же кое-какъ высвободила Манліо, и старалась ободрить какъ его, такъ и Аврелію.
Клелія всю ночь боролась съ бурею, и если она не погибла, то благодаря только своимъ отличнымъ морскимъ качествамъ, такъ же, какъ энергіи Томсона и всего экипажа.
На зарѣ буря стала какъ бы нѣсколько стихать, и направленіе вѣтра позволило судну направиться для стоянки въ портъ Ферайо или Лонгоне, чтобы оправиться тамъ отъ вынесенныхъ имъ аварій, которыя были весьма значительны. Шлюпки, привязанныя къ бокамъ судна, были разбиты въ щепы, борты поломаны, и обѣ рубки снесены въ море, отъ кормы до носа была одна гладкая поверхность.
При самомъ наступленіи дня громадная волна, вкатившаяся на палубу, свалила фокъ-мачту, и такимъ образомъ доставила бурѣ возможность довершать свободно свое дѣло разрушенія.
Такимъ образомъ Томсонъ, рѣшившись искать порта, былъ вынужденъ къ этому крайнею необходимостью. Такъ же, какъ и большая часть его земляковъ, онъ на подобную мѣру рѣшался не охотно, если оставалась еще хотя малѣйшая возможность держаться. Потакать безумнымъ прихотямъ моря было не въ его духѣ...