Убѣжище.
Аттиліо, Сильвіо и Манліо, тотчасъ же по освобожденіи послѣдняго, бросилась въ Кампанью, направляясь прямо кх жилищу стараго Марчелло, занятому теперь Камиллой съ молодымъ Марчеллино. Они шли молчаливо, каждый подъ тяжестью своего раздумья. Манліо радовался свободѣ -- свободѣ какъ бы то ни было, ибо самая смерть предпочтительнѣе мучительнаго заключенія въ папскихъ тюрьмахъ, по подозрѣнію въ политическомъ проступкѣ, и летѣлъ мыслью къ своей Сильвіи и къ своей Клеліи, составлявшимъ весь смыслъ его существованія.
Сильвіо, предложившій скрыть бѣглеца покуда въ домѣ Марчелло, подумывалъ о необходимости пріискать для Манліо пріютъ болѣе надежный и болѣе скрытый, хотя бы въ понтійскихъ топяхъ, въ это время не опасныхъ.
Аттиліо припоминалъ самъ съ собою всѣ обстоятельства, связанныя съ арестомъ Манліо, посѣщеніе Джіани его студіи, сцену въ палаццо донъ-Прокопіо, слова Дентато о предлогѣ къ аресту Манліо, придумапномъ прелатомъ и, сближая факты и взвѣшивая обстоятельства, пришелъ невольно въ заключенію, что Клеліи неизбѣжно должны угрожать какія-то козни.
Послѣ долгихъ колебаній, Аттиліо рѣшился открыть свои опасенія Манліо, и разсказалъ ему все подробно. Манліо, при первыхъ же намёкахъ, вскричалъ:
-- Ma, per Dio! не хочу я отдаляться отъ моего семейства... Куда мы идемъ? Ну, что если ихъ тамъ, однѣхъ, обидитъ эта сволочь!?...
Аттиліо его успокоивалъ.
-- Какъ только доберемся до мѣста, я самъ навѣдаюсь къ вашимъ и разскажу имъ все, какъ думаю... Смѣю васъ увѣрить, что прежде, чѣмъ кто нибудь осмѣлится ихъ обидѣть, я подниму на нихъ весь Римъ.
Аттиліо, несмотря на свою молодость, пользовался сочувствіемъ и уваженіемъ всѣхъ; даже пожилые люди всегда согласовались съ его совѣтами: оттого-то Манліо, любившій его, какъ сына, сдался безъ оговорокъ на его мнѣніе.
Заря начинала уже разсвѣчать небо, когда дошли до тропинки, ведшей къ дому Марчелло. Фидо попробовалъ было сердито залаять, но, увидя Сильвіо, угомонился; на лай его выбѣжалъ Марчеллино.
-- Гдѣ Камилла? обратился къ нему Сильвіо.
-- Пойдемте за мной и я укажу ее вамъ, отвѣчалъ мальчикъ.
И онъ направился къ пригорку, куда послѣдовали за нимъ и всѣ другіе. Марчеллино указалъ оттуда на неотдаленную часовенку, прислоненную въ оградѣ кладбища, и проговорилъ:
-- Тамъ, на зарѣ и при закатѣ, вы всегда найдете Камиллу, она и теперь тамъ...
Сильвіо, не сказавъ ни слова своимъ спутникамъ, направился въ указанному мѣсту, гдѣ Камилла, одѣтая въ траурное платье, стояла колѣнопреклоненная передъ скромною насыпью свѣжей могилы, и была такъ погружена въ свою молитву, что не разслышала приближенія постороннихъ.
Сильвіо смотрѣлъ на нее благоговѣйно, и не посмѣлъ мѣшать ей, пока она не кончила своей молитвы, и не проговорила: "Прости, прости, отецъ, если я, я одна, причиной твоей смерти!" И она поднялась, оглянулась, и, замѣтивъ Сильвіо и его спутниковъ, не выказала ни смущенія, ни досады, но улыбнулась кроткою улыбкой, и направилась къ дому.
Помѣшательство Камиллы было тихое. Съ того дня, какъ Сильвіо отвелъ ее подъ отцовскій кровъ, оно перешло въ тихую меланхолію, такъ что она повидимому казалась совершенно здоровою; но измѣнилась только форма недуга, разсудокъ не возвращался.
"-- Если тебя станутъ спрашивать, кто этотъ синьоръ, что поселился съ вами?-- говори всѣмъ, что это антикварій, изучающій руины римской Кампаньи".
Таково было истолкованіе, которое Сильвіо счелъ за нужное дать Марчеллино, на случай, еслибъ Манліо пришлось остаться у нихъ на нѣсколько дней.
Аттиліо, послѣ краткаго совѣщанія съ Манліо и Сильвіо, касательно плана дальнѣйшаго ихъ бѣгства, отправился въ Рамъ, куда влекли его сердце и обѣщаніе, данное имъ Манліо.