Прощаніе съ Венеціей.
Послѣ похоронъ князя Т., отшельникъ недолго пробылъ въ Венеціи.
"Прощай Венеція", думалъ онъ, разставаясь съ ней: "и твой народъ, подобно другимъ итальянскимъ городамъ, отъ продолжительнаго подчиненія чужеземцамъ, утратилъ тотъ отпечатокъ величія, какимъ онъ отличался при Венье и Дондоло. Современные венеціанцы слабы и духомъ и тѣломъ и -- также какъ и остальные ихъ итальянскіе братья, могутъ только тщеславиться своимъ славнымъ прошедшимъ!"
Нельзя не удивляться, какъ портитъ и вырождаетъ людей продолжительное рабство и господство духовныхъ! Взгляните на гордаго янки, какъ онъ смѣлъ, бодръ, силенъ и даже красивъ. Для него въ мірѣ нѣтъ ничего невозможнаго, и при самомъ отчаянномъ рискѣ онъ твердо произноситъ свое непреклонное: впередъ!
Таковъ же и англичанинъ, таковъ же и швейцарецъ.
Сравните съ этими смѣлыми людьми потомковъ Леонида или Брута, и вы увидите, какъ продолжительное рабство, и вѣчный страхъ изувѣчили ихъ, исказили самыя черты ихъ, измѣнніи осанку и походку. Очевидно, что папа Стамбула и папа Рима стоютъ одинъ другаго.
Отшельнику случалось видѣть въ Константинополѣ грековъ, которые были въ наказаніе пригвождены ухомъ въ ихъ лавкамъ. Прохожіе съ презрѣніемъ смѣялись надъ ними, отворачивались отъ нихъ и называли ихъ плутами и негодяями, и они были дѣйствительно плуты и негодяи, такъ-какъ ихъ наказывали за плутни и мошенничества въ торговлѣ.
Римскіе нищіе, толпящіеся у колоннадъ своихъ храмовъ, конечно не возбуждаютъ такого отвращенія, какъ константинопольскіе греки. Они все-таки выше ихъ, хотя также нравственно изуродованы и испорчены до мозга костей.
И Венеція, какъ и другія ея итальянскія сестры, выродилась и развратилась!...
Эти печальныя мысли отшельника подтвердились фактами.
Хотя его появленіе въ Венеціи и страстная проповѣдь правды и произвела всеобщій энтузіазмъ; хотя, куда бы онъ ни шелъ, его всюду сопровождали толпы народа съ громкими криками, но этимъ все дѣло и ограничивалось. Ни однимъ совѣтомъ его не воспользовались.
Въ депутаты были избраны не тѣ лица, на которыхъ онъ указывалъ; патерамъ попрежнему льстили и кланялись...
А между тѣмъ, путь его былъ рядомъ овацій.
Въ Падуѣ онъ отдохнулъ и помолодѣлъ душой, встрѣтивъ въ средѣ студентовъ этого славнаго университета, горячія чувства патріотизма и гуманности.
Въ Виценцѣ, Тревизѣ, Удинѣ, Беллуно, Фельтре, Конельяно всегда народъ встрѣчалъ его съ горячими знаками сочувствія, и благодарное воспоминаніе этого никогда не заглохнетъ въ его душѣ.