-- Что съ тобой?-- спросилъ старикъ Вивальди сына, черезъ нѣсколько дней послѣ появленія Плейделя въ Palazzo Uffizzi,-- ты на всѣхъ накидываешься словно дикій звѣрь!
Въ этихъ словахъ выразилось все безпокойство старика при видѣ перемѣны, подмѣченной въ сынѣ.
-- Джемма переварила курицу, а салатъ, должно быть, валяла по полу!-- проворчалъ Гуго, съ отвращеніемъ глядя на кушанья и придвигая стулъ къ столу.
-- Обѣдъ какъ обѣдъ. У тебя ужъ не мигрень ли?
Гуго засмѣялся.
-- Ты когда нибудь слыхалъ, чтобы я жаловался на мигрень? Но ты правъ, я сильно не въ духѣ. Со мной это бываетъ. Гдѣ Гвидо?
-- Пошелъ къ нотаріусу подписывать контрактъ на квартиру. Сегодня съ нимъ серьезно говорить нельзя: онъ дурачится, какъ ребенокъ. Я думаю, что Строцци и Корсини не такъ гордятся своими дворцами, какъ Гвидо своей мастерской въ четвертомъ этажѣ.
-- Мальчикъ правъ, онъ радъ своей независимости. А, вотъ и онъ!
Мимо окна быстро промелькнула стройная фигура юноши.
-- Привѣтствую тебя, владѣлецъ четвертаго этажа! Что ты это притащилъ?
-- Бутылку Орвіетто!-- провозгласилъ Гвидо, бережно устанавливая ее на столъ,-- надо спрыснуть мои начинанія!
-- И ознаменовываешь ихъ неразсчетливой тратой на дорогое вино? Или ты полагаешь, что за будущую твою славу нельзя выпить дешевенькаго Chianti?
Гвидо налилъ три стакана.
-- Немыслимо!-- возразилъ онъ,-- слава будетъ, это неоспоримо. Я чувствую, что добьюсь ея, и не столько благодаря своему таланту, сколько потому, что я обязанъ выказать вамъ этимъ мою благодарность за вашу любовь и возню со мной. Мысль эта придастъ мнѣ силы и будетъ вдохновлять мои произведенія. Дайте руку, маэстро, и ты, Гуго. Пока, я благодарю васъ только на словахъ; но въ будущемъ надѣюсь доказать благодарность свою на дѣлѣ!
Гуго добродушно засмѣялся и потрепалъ юношу по плечу; но Андреа былъ, видимо, растроганъ: итальянцы страстные охотники до всякихъ сердечныхъ изліяній, а Гвидо, очевидно, говорилъ отъ души, хотя и высокопарнымъ слогомъ. Со слезами на глазахъ поднялся старикъ на ноги и отвѣтилъ тоже краткой рѣчью:
-- Гвидо, пріемный сынъ мой, пью за твой успѣхъ! Желаю тебѣ счастья и славы до глубокой старости. Я буду молиться за тебя, пока не умру. Только, Гвидо, помни мой совѣтъ: не злоупотребляй бистромъ! Эта твоя слабость. Такую краску надо употреблять крайне осмотрительно и умѣренно.
Андреа осушилъ стаканъ и сѣлъ; ни одинъ изъ молодыхъ людей не улыбнулся при рѣзкомъ переходѣ отъ прочувствованныхъ словъ къ краскѣ. Они видѣли, что голосъ стараго художника дрожитъ, какъ дрожитъ и его рука, ставя на столъ стаканъ.
-- Но вы не совсѣмъ покинете меня?-- довѣрчиво спросилъ Гвидо;-- позволите мнѣ забѣгать къ вамъ за помощью и совѣтомъ? Не забывайте, что я вашъ сынъ, не отказывайтесь отъ меня! Я вѣдь еще сильно нуждаюсь въ вашей поддержкѣ!
-- Мы и не думаемъ отказываться отъ тебя!-- ласково возразилъ старшій Вивальди,-- приходи, когда вздумается, мы всегда будемъ тебѣ рады. Совѣты мои тоже къ твоимъ услугамъ, если ты дорожишь ими, но... ты былъ ужасно упрямъ, Гвидо, насчетъ бистра!
На этотъ разъ Гвидо разсмѣялся.
-- Виноватъ, но обѣщаюсь исправиться. Скажи мнѣ, Гуго, ужъ не купить-ли мнѣ бархатный пиджакъ и широкополую sombrero, чтобы быть похожимъ на артиста, какъ тотъ англичанинъ, что знакомъ съ нашей синьориной?
Лицо Гуго омрачилось и онъ проворчалъ что-то невнятное; но Гвидо продолжалъ, словно не замѣчая:
-- Миссъ Грей разсказывала мнѣ сегодня, какъ онъ имъ надоѣдаетъ, въ особенности миссъ Беатрисѣ: вѣчно торчитъ въ галлереѣ, критикуетъ ея работу и толкуетъ о будущихъ своихъ великихъ произведеніяхъ... Хочетъ тоже скопировать что-нибудь въ галлереѣ, но только еще ничего не выбралъ достойнаго его кисти. Бѣдная миссъ Гэмлинъ!
-- Почему же бѣдная?-- спросилъ Гуго.
-- Потому что она его терпѣть не можетъ. Писать онъ умѣетъ такъ же прекрасно, какъ любой котъ концомъ своего хвоста, за то мнѣнія о себѣ необычайно высокаго! Словомъ, настоящій англичанинъ. Синьоринамъ онъ надоѣлъ до тошноты.
-- Ты видалъ его?-- оживился Гуго.
-- Какъ же! Его костюмъ сталъ посмѣшищемъ всего города! Я и пошелъ сегодня въ Уфицци, съ спеціальной цѣлью поглядѣть на него. Онъ торчалъ по обыкновенію на подмосткахъ, возлѣ миссъ Гэмлинъ; она познакомила насъ и шепнула мнѣ: "уведите его! Я не могу работать, когда онъ торчитъ у меня подъ бокомъ"! Я и утащилъ его въ другую комнату, хоть онъ и упирался. Кстати, гдѣ же ты былъ, Гуго? Я тебя не видалъ.
-- Я не былъ тамъ сегодня.
Гвидо приподнялъ кверху брови; Андреа съ безпокойствомъ взглянулъ на сына. Ужъ вѣрно Гуго боленъ, если не работаетъ!
-- Ну-съ, а какъ же вы провели время съ синьоромъ Плейделемъ?-- рѣзко спросилъ Гуго: его раздражало безмолвное недоумѣніе отца и Гвидо.
Послѣдній засмѣялся.
-- Мы отправились по галлереямъ, и онъ комично критиковалъ и попадалъ пальцемъ въ небо. На меня просто страху нагналъ своими безапелляціонными сужденіями. Наконецъ, мы остановились передъ Венерой Ботичелли. Я всегда неособенно любилъ эту Венеру, а теперь я ее просто ненавижу!
-- Должно быть, мистеръ Плейдель одобрилъ ее?
-- Впалъ въ восторгъ неописанный. Приподнялся на цыпочки, склонилъ головку на бокъ и началъ говорить стихами. Всплескивалъ руками и билъ себя въ грудь. Я сначала молча наблюдалъ за нимъ, а потомъ не выдержалъ и сказалъ: "васъ смущаетъ ея поза, синьоръ? Я самъ всегда боюсь, какъ бы она не упала: ишь вѣдь стоитъ на самомъ краю раковины"! Онъ обдалъ меня презрительнымъ взглядомъ и спросилъ, неужели я не понимаю, что картина заключаетъ въ себѣ аллегорію? Я сознался, что слыхать про аллегорію слыхалъ, но никакъ въ толкъ не возьму, въ чемъ она заключается,-- и обратился за разъясненіемъ непосредственно къ нему самому. Онъ отвѣчалъ, что понимать мало, надо ощущать... Я придрался къ буквальному значенію слова и выразилъ сожалѣніе, что сторожъ не позволитъ мнѣ трогать картину руками. Тутъ ужъ онъ окончательно задралъ носъ и отказался вразумлять меня. И мы разстались.
-- Ты ужасно дерзкій юноша!-- засмѣялся Гуго,-- отецъ, дай я положу тебѣ еще кусокъ курицы: она очень вкусна!
-- Che-e!-- воскликнулъ Андреа, и черные глазки его блеснули изъ-подъ нависшихъ бровей:-- значитъ, не совсѣмъ переварила ее Джемма?
-- Я ухожу!-- заявилъ Гвидо, вставая изъ-за стола,-- загляну сегодня въ клубъ... Не зайти-ли мнѣ мимоходомъ въ пансіонъ Больдъ, Гуго? Не пойдутъ-ли синьорины завтра вечеромъ гулять?
-- Какъ хочешь,-- сказалъ Гуго, но на душѣ у него стало необыкновенно легко. Не далѣе какъ утромъ, онъ обвинялъ себя въ томъ, что слишкомъ навязываетъ свое общество молодой англичанкѣ и рѣшилъ положить конецъ прогулкамъ, которыя они предпринимали каждое воскресенье. Это было умѣстно, говорилъ онъ самъ себѣ, пока у нихъ не было во Флоренціи болѣе близкихъ друзей, чѣмъ онъ, его отецъ и Гвидо; но теперь вполнѣ понятно и естественно, что онѣ предпочитаютъ общество своего соотечественника и стараго знакомаго. Непосредственно, положимъ, за этимъ разсужденіемъ послѣдовалъ припадокъ ярости, и бѣдному Плейделю за глаза порядкомъ таки досталось! Гуго обозвалъ его мысленно обезьяной и шутомъ, и вообще не жалѣлъ для него самыхъ лестныхъ эпитетовъ. Теперь уже въ его чувствахъ произошла моментальная перемѣна: онъ уже относился къ Плейделю съ полупрезрительнымъ сожалѣніемъ, а негодовалъ и злился лишь на самого себя.
"Сидѣлъ дома, какъ дуракъ,-- ругалъ онъ себя,-- а ее, бѣдную, отдалъ на съѣденіе этой глупой мартышкѣ! И вчера хорошъ я былъ, когда огрызался на нее на каждомъ шагу! Ахъ Гуго Вивальди, ты просто злой, неотесанный болванъ"!
-- Иди, иди, Гвидо! куда собирался!-- громко сказалъ онъ.
-- До свиданія!-- весело крикнулъ Гвидо съ порога.
-- Скучно намъ будетъ безъ малаго!-- замѣтилъ Андреа Вивальди, зажигая толстую сигару и располагаясь въ креслѣ поудобнѣе, чтобы отдохнуть послѣ дневныхъ трудовъ,-- я, по крайней мѣрѣ, привыкъ къ его проказамъ и мнѣ будетъ не доставать ихъ. Скучно въ домѣ безъ молодежи, неправда-ли, Гуго?
-- Онъ не за тридевять земель отъ насъ уѣзжаетъ. Что же касается до молодежи, то и мои волосы еще не убѣлены сѣдинами!-- возразилъ Гуго, спуская на лобъ прядь темно-каштановыхъ кудрей и скашивая глаза съ цѣлью увидать ихъ.
-- Ну, тебѣ ужъ за тридцать перевалило!.. Не коси такъ глаза, Гуго!.. А многіе женятся раньше двадцати пяти лѣтъ.
-- Дураки!-- рѣшилъ Гуго.
-- Я женился на твоей матери двадцати семи лѣтъ, Гуго!
-- Твое счастье, отецъ. Но... я до сихъ поръ не встрѣчалъ ни одной женщины, которая походила бы на мою мать.
-- Есть же на свѣтѣ хорошія! Присмотрись. Что ты скажешь о дочери Берлети, напримѣръ? Полненькая, ясноглазая вострушка съ прелестной улыбкой...
-- Черезъ десять лѣтъ растолстѣетъ до того, что перестанетъ двигаться!-- съ отвращеніемъ перебилъ Гуго.
-- А Джулія Панни? Она худенькая, съ хорошимъ приданымъ!
-- Съ ней умрешь отъ скуки.
-- Она просто робѣетъ въ твоемъ присутствіи! Женись, и сразу увидишь въ ней перемѣну.
-- Рискъ слишкомъ великъ!
-- Да ты ни одной дѣвушки не узнаешь хорошо до свадьбы,-- потому что совсѣмъ въ обществѣ не бываешь!
-- Не желаю. Каждая маменька видитъ во мнѣ жениха, и раньше чѣмъ познакомить меня со своей дочерью, взвѣшиваетъ всѣ выгоды и невыгоды брачнаго союза со мной. Спасибо!
-- Упрямый оселъ!-- вскипѣлъ вдругъ старикъ,-- ну, такъ и живи одинъ, пока не впадешь въ дѣтство и сдуру не женишься на своей кухаркѣ или натурщицѣ, какъ старый Джакопо Форли. Прекрасно она съ нимъ обращается, нечего сказать! Дошло дѣло до того, что онъ не знаетъ, въ правѣ ли считать свою голову собственностью. Кстати, и натурщицы лишился, а вмѣсто нея пріобрѣлъ сварливую жену, отравляющую ему послѣдніе годы жизни. То же и съ тобой будетъ, вотъ увидишь!
-- Не будетъ!-- невозмутимо отвѣчалъ Гуго, покуривая сигару.
-- А дѣтки, Гуго?!-- продолжалъ старикъ, поглаживая колѣни и съ мольбой глядя на сына,-- рѣзвились бы вокругъ тебя милыя крошки, ласкали бы тебя, называли бы папой... Ты всегда любилъ даже чужихъ дѣтей, а своихъ-то...
Лицо Гуго смягчилось.
-- Я не говорю, отецъ, что избралъ для себя лучшую долю, но... такова, значитъ, судьба!
Старикъ продолжалъ потирать колѣни и шепталъ: "Nonno! nonno!" (по-итальянски: дѣвушка).
Сердце Гуго сжалось. Онъ подошелъ къ отцу и ласково положилъ ему руку на плечо.
-- Желалъ бы я, ради тебя, отецъ, осуществить твою мечту, но...
Но минутная слабость Андреа уже миновала; онъ снова разсердился и стряхнулъ съ плеча руку сына.
-- Какъ ты великодушенъ! Пожалуйста, не стѣсняйся изъ за меня. Прелестно, когда молодой человѣкъ съ постной физіономіей говоритъ своему отцу: "и радъ бы для тебя жениться, да не могу!" Скоро ты и курить, и пить вино будешь исключительно въ угоду мнѣ!
Гуго пожалъ плечами и вернулся на свое мѣсто.
-- Я начинаю подозрѣвать тебя въ несчастной любви!-- вспылилъ отецъ.
-- Ты лучше примись за Гвидо,-- посовѣтовалъ Гуго, не обращая вниманія на послѣднія слова отца,-- онъ изъ тѣхъ, которые рано женятся.
-- Славный выйдетъ отецъ семейства изъ этой мартышки! А по моему, ты похожъ на человѣка, который страдаетъ отъ несчастной любви, слышишь ты?
Онъ повторилъ эту догадку въ насмѣшку надъ сыномъ, потому что злился на него и разсчитывать разсердить его, но никакъ не подозрѣвалъ, насколько онъ недалекъ отъ истины.
-- Слышу!-- откликнулся Гуго, поднимая голову и съ вызывающимъ видомъ глядя на отца,-- мысль эта дѣлаетъ тебѣ честь. И къ кому же, по твоему, я питаю роковую страсть?
-- Къ своей картинѣ, можетъ быть, почемъ я знаю! Женщинъ ты почти не видишь, Богъ тебя пойметъ! За этотъ мѣсяцъ ты только и говорилъ, что съ Джеммой, да съ нашими синьоринами...
И вдругъ, при послѣднихъ словахъ, старика какъ громомъ поразило: что-то въ лицѣ Гуго навело его на слѣдъ, и онъ мгновенно все понялъ! Холодный потъ выступилъ по его тѣлу, слова замерли на губахъ и онъ простеръ къ сыну дрожащія руки:
-- Гуго, сынъ мой!-- пробормоталъ онъ упавшимъ голосомъ.
Гуго почувствовалъ къ нему смутную жалость, но ни слова не сказалъ. Всего только нѣсколько дней тому назадъ онъ и самъ-то понялъ, что съ нимъ творится, а теперь чужая рука неосторожно коснулась его раны...
Андреа испугался дѣйствія своихъ словъ, когда увидѣлъ, что сынъ смертельно поблѣднѣлъ. Онъ схватилъ его руку и прижалъ ее къ своей груди.
-- Гуго, скажи мнѣ хоть одно слово! Сынъ мой, я вѣдь не могъ знать... ахъ, я оселъ! ахъ, дуракъ старый! Я ровно ничего не подозрѣвалъ!
-- Я понимаю это, отецъ.
Гуго уже поборолъ своё волненіе и говорилъ обычнымъ, твердымъ голосомъ.
Безпокойство Андреа нѣсколько поулеглось, и любопытство, полное сочувствія и страха, взяло верхъ надъ другими чувствами.
-- Любишь ее? Лучше бы ты прямо влюбился въ одну изъ Мадоннъ въ церкви!
-- Это вѣрно.
-- Сынъ мой... а можетъ быть, я ошибаюсь... она отвѣчаетъ тебѣ?
Гуго подскочилъ какъ ужаленный.
-- Она ничего не знаетъ! Какъ могъ ты вообразить!..
-- И ты смиренно, молча страдаешь?
Гуго передернуло.
-- Могу ли я не страдать, когда болятъ зубы?
-- Тебѣ будетъ нелегко!-- покачалъ головой старикъ.
-- Лучше вѣкъ терпѣть, чѣмъ вдругъ умереть!-- былъ рѣзкій отвѣтъ,-- равнодушіе ея я переношу, но презрѣніе ея убьетъ меня. А съ моей стороны было бы подло открыть ей мои чувства. Она на чужбинѣ, у нея здѣсь нѣтъ ни защитниковъ, ни покровителей; она надѣется на самое себя, да еще довѣряетъ намъ, нашимъ совѣтамъ... Мыслимо ли мнѣ надоѣдать ей любовью при существующихъ условіяхъ?
Андреа съ восхищеніемъ посмотрѣлъ на сына.
-- Да, да, ты правъ,-- если ты только вполнѣ увѣренъ... Но...-- старикъ заёрзалъ на креслѣ,-- почему ты такъ увѣренъ Гуго, что она не раздѣляетъ твоего чувства?
-- Ахъ, какая я ей пара!
-- Чѣмъ же ты не женихъ?-- обидчиво сказалъ Вивальди, съ гордостью оглядывая статную фигуру сына,-- чѣмъ ты плохъ?
-- Не въ томъ дѣло. Но я считаю постыднымъ нарушить ея душевный покой моими сердечными изліяніями. Неужели ты думаешь, что я бы не догадался, если бъ она питала ко мнѣ болѣе нѣжное, чѣмъ дружба, чувство? Я не такъ ужъ тупъ.
-- Положимъ!..-- съ видомъ мрачной покорности проворчалъ старикъ,-- ты не бойся, я вмѣшиваться въ твои дѣла не стану...
-- Ну и будемъ считать разговоръ исчерпаннымъ!-- сказалъ Гуго, усталымъ жестомъ проводя рукой по лбу,-- только ты ужъ больше не приставай ко мнѣ съ Лизой Берлети и Джуліей Панни! Не такъ ли, отецъ?-- добавилъ онъ съ улыбкой, но Андреа въ отвѣтъ пробормоталъ что-то невнятное: онъ, видимо, былъ разстроенъ и недоволенъ.