V.

Юношеская любовь.

Однажды мистеръ Гибсонъ, но какому-то непредвидѣнному обстоятельству, возвратился домой гораздо ранѣе обыкновеннаго. Онъ вошелъ чрезъ садовую калитку -- садъ примыкалъ къ двору, гдѣ онъ оставилъ свою лошадь -- и проходилъ черезъ переднюю, когда внезапно отворилась кухонная дверь и на порогѣ показалась молодая дѣвушка, помощница Бетти и кухарка. Она держала въ рукахъ письмо, которое какъ будто намѣревалась нести наверхъ; но, увидѣвъ доктора, вздрогнула и поспѣшно скрылась въ кухнѣ. Еслибъ не это движеніе, то мистеръ Гибсонъ, нисколько неотличавшійся подозрительностью, не обратилъ бы на нее ни малѣйшаго вниманія. Теперь же, онъ быстро отворилъ дверь въ кухню и такъ строго крикнулъ "Беттія", что ей ничего болѣе не оставалось, какъ немедленно явиться на его зовъ.

-- Дай мнѣ письмо, сказалъ онъ. Она замялась.

-- Это къ мисъ Молли, запинаясь проговорила она.

-- Дай его мнѣ! повторилъ онъ энергичнѣе прежняго. Она чуть не плакала, но продолжала держать письмо за спиной.

-- Онъ мнѣ сказалъ, чтобъ я его отдала ей въ собственныя руки, и я обѣщалась съ точностью выполнить его приказаніе.

-- Кухарка, пойдите, отыщите мисъ Молли. Скажите ей, чтобъ она сейчасъ же шла сюда.

Онъ не спускалъ глазъ съ Беттіи. Всякая попытка къ бѣгству оказалась бы безполезной; она, правда, могла бы бросить письмо въ огонь, но у нея не хватило на то присутствія духа. Она стояла неподвижно, и только старалась не смотрѣть на своего господина.

-- Молли, моя милая!

-- Папа! Я не знала, что вы дома! сказала Молли съ удивленіемъ.

-- Беттія, сдержите ваше слово: мисъ Молли здѣсь, отдайте ей письмо.

-- Право, мисъ, я не могла поступить иначе!

Молли взяла письмо и не успѣла еще открыть его, какъ отецъ сказалъ.

-- Вотъ и все, моя милая; тебѣ не зачѣмъ его читать. Дай мнѣ его. А вы, Беттія, скажите тому, кто васъ послалъ, что всѣ письма, адресованныя на имя мисъ Молли, должны проходить чрезъ мои руки. Ну, гусенокъ, отправляйся, откуда пришла.

-- Папа, я васъ попрошу мнѣ сказать, отъ кого это письмо.

-- Хорошо, мы это увидимъ.

Она неохотно, съ неудовлетвореннымъ чувствомъ любопытства, пошла вверхъ по лѣстницѣ къ мисъ Эйръ, которая продолжала быть, если не гувернанткой ея, то компаньонкой. Онъ уже вошелъ въ пустую столовую, заперъ дверь, распечаталъ письмо и началъ читать. Это было пламенное признаніе въ любви мистера Кокса. Онъ объявлялъ, что не можетъ ежедневно видѣть Молли и долѣе хранить молчаніе о страсти. Неужели она не подаритъ ему ни одного ласковаго взгляда? Неужели никогда не станетъ думать о немъ, единственной мыслью котораго была она? И такъ далѣе, примѣшивая ко всему этому приличную дозу самыхъ отчаянныхъ комплиментовъ на счетъ ея красоты. Цвѣтъ ея лица былъ нѣженъ, но не блѣденъ; ея глаза свѣтились, какъ двѣ полярныя звѣзды; ямочки на щечкахъ были слѣдами купидонова перста и проч.

Мистеръ Гибсонъ прочелъ письмо и задумался. "Кто бы подумалъ, что въ мальчикѣ столько поэзіи? Вѣроятно въ библіотеку попалъ томъ Шекспира; я возьму его прочь и замѣню Джонсоновымъ словаремъ. Одно меня утѣшаетъ -- это ея невинность, или лучше сказать, невѣденіе, въ которомъ она пребываетъ. Ясно, что это его первое "признаніе въ любви". Тѣмъ не менѣе это предосадная исторія! Слишкомъ рано приходится начинать дѣло съ поклонниками. Ей всего семнадцать лѣтъ, да нѣтъ, еще даже менѣе: ей минетъ семнадцать только въ іюлѣ. Шестнадцать и три четверти. Она совершенный ребёнокъ. Конечно, бѣдная Джени была не старѣе... а какъ я ее любилъ!" Мистрисъ Гибсонъ звали Мери, слѣдовательно, онъ не о ней говорилъ. Затѣмъ мысли его унеслись въ далекое прошлое, а письмо оставалось открытымъ въ рукѣ. Взоръ его нечаянно снова упалъ на него и мысли опять обратились къ настоящему. "Я не буду съ нимъ слишкомъ строгъ. Я только сдѣлаю ему намёкъ, а онъ достаточно востеръ и самъ все пойметъ. Бѣдный мальчуганъ! Самое благоразумное -- было бы отослать его прочь, но, я полагаю, ему некуда будетъ идти".

Подумавъ еще немного, мистеръ Гибсонъ сѣлъ къ письменному столу и написалъ:

Мастеръ Коксъ.

(Наименованіе "мастеръ" его сильно оскорбитъ, подумалъ онъ, написавъ это слово).

Rp. Verecumliae 3і.

Fidelitatis Domesticae 3i.

Reticentiae gr. iij.

M. Capiat hanc dosim ter d'e in aquâ purâ.

R. Gibson, Ch.

Мистеръ Гибсонъ печально улыбнулся, перечитывая эти слова. "Бѣдная Дженни", сказалъ онъ громко; затѣмъ взялъ конвертъ и положилъ туда пламенное любовное посланіе и вышеприведенный рецептъ. Онъ запечаталъ это своей печатью съ отчетливо вырѣзанными готическими буквами: R. G. и задумался надъ адресомъ.

"Ему непонравится, если я и снаружи поставлю "мастеръ Коксъ" -- незачѣмъ причинять ему безполезную боль". И онъ написалъ на конвертѣ:

Эдуардъ Коксъ Эск.

Затѣмъ мистеръ Гибсонъ занялся дѣломъ, такъ неожиданно приведшимъ его домой; а потомъ пошелъ на дворъ къ своей лошади. Вскочивъ въ сѣдло, онъ, какъ бы невзначай, сказалъ конюху: "А кстати вотъ письмо къ мистеру Коксу. Не посылайте его къ нему черезъ служанокъ, а сами отдайте ему въ руки. Да сдѣлайте это сейчасъ же".

Когда онъ выѣхалъ изъ воротъ и очутился въ уединеніи тѣнистыхъ аллей, легкая улыбка исчезла съ его лица. Онъ умѣрилъ шагъ своей лошади и погрузился въ размышленіе. Весьма неловко положеніе отца, думалъ онъ, имѣющаго сиротку дочь, уже вышедшую изъ дѣтства и поставленную въ необходимость жить въ одномъ домѣ съ двумя молодыми людьми, хотя бы она и встрѣчалась съ ними только за обѣдами и завтраками, и хотя бы ихъ разговоръ состоялъ только изъ слѣдующихъ словъ: "позвольте вамъ передать картофель", или, какъ съ необыкновеннымъ постоянствомъ, ежедневно, повторялъ мистеръ Уиннъ: "не могу ли я вамъ помочь съ картофелемъ?" -- оборотъ рѣчи, выводившій изъ себя мистера Гибсона. А между тѣмъ, мистеру Коксу, виновнику настоящихъ размышленій, еще надлежало пробыть три года въ ученьи у мистера Гибсона. Онъ уже, безъ всякаго сомнѣнія, будетъ послѣднимъ изъ породы. Но, оставалось еще три года времени и что если эта нелѣпая страсть вздумаетъ длиться, что тогда дѣлать? Рано или поздно, а Молли о ней узнаетъ. Эта послѣдняя возможность до такой степени волновала мистера Гибсона, что онъ поспѣшилъ сдѣлать усиліе и стряхнуть съ себя непріятную, неотвязчивую мысль. Онъ поскакалъ галопомъ и нашелъ, что быстрая ѣзда по тряской дорогѣ, вымощенной круглыми и отъ времени повыскакавшими изъ своихъ мѣстъ камнями, была весьма хорошимъ средствомъ для того, чтобъ возвратить бодрость духу, если не тѣлу. У него въ этотъ день было много больныхъ и онъ возвратился домой поздно, полагая, что худшее уже прошло, и что мистеръ Коксъ понялъ намекъ, заключавшійся въ рецептѣ. Оставалось только позаботиться о пріисканіи хорошаго мѣста для несчастной Беттіи, выказавшей такія удивительныя способности къ интригѣ. Но мистеръ Гибсонъ поторопился радоваться. Молодые люди имѣли обыкновеніе пить чай со всѣмъ семействомъ въ столовой. Они являлись, проглатывали по двѣ чашки чаю, съѣдали приличное количество хлѣба, и исчезали. Въ этотъ вечеръ мистеръ Гибсонъ изподтишка наблюдалъ за ихъ физіономіями и въ то же время, вопреки своей привычкѣ, старался развязно поддерживать разговоръ объ обыкновенныхъ предметахъ. Онъ замѣтилъ, что мистеръ Уиннъ съ трудомъ удерживался, чтобъ не фыркнуть со смѣху, а что рыжеволосый, краснолицый мистеръ Коксъ былъ краснѣе и яростнѣе обыкновеннаго и выказывалъ явные признаки негодованія и гнѣва.

"Онъ, какъ будто, не хочетъ покончить дѣло втихомолку", думалъ про себя мистеръ Гибсонъ и приготовлялся къ борьбѣ. Онъ не послѣдовалъ -- какъ то обыкновенно дѣлалъ -- за Молли и мисъ Эйръ въ гостиную, но остался на своемъ мѣстѣ, подъ предлогомъ чтенія газеты. Беттія, съ лицомъ опухшимъ отъ слезъ и смущеннымъ видомъ, прибирала чашки. Не прошло и пати минутъ, послѣ ухода всѣхъ изъ столовой, какъ въ дверь послышался ожидаемый стукъ.

-- Могу я съ вами поговорить, сэръ? сказалъ изъ-за двери невидимый мистеръ Коксъ.

-- Конечно. Войдите, мистеръ Коксъ. Я самъ хотѣлъ съ вами поговорить объ аптекарскомъ счетѣ. Садитесь, пожалуйста.

-- Я не объ этомъ... сэръ... пришелъ -- хотѣлъ -- нѣтъ, благодарю васъ... а лучше не сяду. И онъ стоялъ передъ докторомъ съ видомъ оскорбленнаго достоинства.-- "Я пришелъ говорить съ вами о письмѣ, сэръ... о письмѣ съ оскорбительнымъ рецептомъ, сэръ".

-- Съ оскорбительнымъ рецептомъ! Я не привыкъ слышать подобные отзывы о моихъ предписаніяхъ. Конечно, больные иногда сердятся, когда имъ называютъ ихъ болѣзнь по имени; они, я полагаю, также ненавидятъ и лекарства, которыя имъ даютъ.

-- Я не просилъ васъ мнѣ прописывать лекарства.

-- О, нѣтъ! Такъ это вы тотъ мистеръ Коксъ, который послалъ письмо съ Беттіей? Позвольте васъ увѣдомить, что это ей стоило мѣста, а, вдобавокъ, письмо было въ высшей степени нелѣпо.

-- Вы поступили не такъ, джентльменъ, сэръ, перехвативъ его, распечатавъ и прочитавъ слова, которыя не вамъ были адресованы.

-- Будто! сказалъ мистеръ Гибсонъ, и въ глазахъ его блеснулъ лукавый свѣтъ, а на губахъ мелькнула усмѣшка. Меня нѣкогда считали довольно красивымъ молодцомъ, и въ двадцать лѣтъ я былъ щеголемъ не хуже другихъ; но не думаю, чтобъ и тогда даже я принялъ на свой счетъ милые комплименты, заключающіеся въ письмѣ.

-- Вы поступили не по джентльменски, сэръ, повторилъ мистеръ Коксъ, запинаясь на каждомъ словѣ. Онъ собирался еще что-то сказать, но мистеръ Гибсонъ предупредилъ его.

-- А мнѣ позвольте замѣтить вамъ, молодой человѣкъ, заговорилъ онъ съ внезапной строгостью въ голосѣ: -- что вашъ поступокъ могутъ извинить только развѣ ваша молодость и крайнее невѣжество на счетъ того, что называется законами домашней честности. Я принялъ васъ въ мой домъ, какъ члена семейства, вы же склонили одну изъ моихъ служанокъ, безъ сомнѣнія, подкупивъ ее...

-- Право, нѣтъ, сэръ: я въ жизнь не далъ ей ни одного пенни.

-- Такъ вамъ слѣдовало бы дать. Всегда должно платить тѣмъ, кто исполняетъ за васъ грязную работу.

-- Но, сэръ, вы, кажется, только что меня упрекали за подкупъ, пробормоталъ мистеръ Коксъ.

Мистеръ Гибсонъ, не обративъ вниманія на эти слова, продолжалъ: "Вы склонили одну изъ моихъ служанокъ на дурное дѣло. Она изъ-за васъ рисковала своимъ мѣстомъ, а вы даже не предложили ей за то приличнаго вознагражденія. Вы подослали ее съ письмомъ къ моей дочери -- еще ребёнку"...

-- Мисъ Гибсонъ, сэръ, почти семнадцать лѣтъ! Вы сами это на дняхъ говорили, сказалъ двадцатилѣтій мистеръ Коксъ. Но мистеръ Гибсонъ и это замѣчаніе пропустилъ мимо ушей.

-- Съ письмомъ, продолжалъ онъ, которое вы хотѣли скрыть отъ ея отца, принявшаго васъ въ свой домъ съ полнымъ довѣріемъ къ вашей чести. Сыну вашего отца -- я хорошо знаю майора Кокса -- слѣдовало прійдти ко мнѣ и сказать открыто: мистеръ Гибсонъ, я люблю...-- или лучше... я воображаю, что люблю вашу дочь. Я полагаю, нечестно отъ васъ это скрывать, хотя я не въ состояніи заработать ни одного пенни. Не имѣя возможности еще въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ содержать даже самого себя безъ посторонней помощи, я ей ни слова не скажу о моихъ чувствахъ...-- или лучше воображаемыхъ чувствахъ... Вотъ, какъ слѣдовало бы поступить сыну вашего отца, если только скромное молчаніе во всякомъ случаѣ не было бы лучше.

-- А еслибъ я это сказалъ, сэръ -- можетъ быть мнѣ и дѣйствительно слѣдовало такъ поступить, сказалъ мистеръ Коксъ въ несказанномъ безпокойствѣ:-- что бы вы мнѣ отвѣтили?.. Одобрили бы вы мою страсть, сэръ?

-- Весьма вѣроятно; я сказалъ бы вамъ -- я не могу знать съ достовѣрностью, что я сдѣлалъ бы въ предполагаемомъ случаѣ -- но весьма вѣроятно, я сказалъ бы вамъ, что вы молодой, но не безчестный, безумецъ, и посовѣтывалъ бы вамъ поменѣе думать о вашемъ чувствѣ и не раздувать его въ страсть. Затѣмъ, въ вознагражденіе за эту обиду, я предписалъ бы вамъ сдѣлаться членомъ голлингфордскаго крикетскаго клуба и давалъ бы вамъ полную свободу каждое воскресенье послѣ обѣда. Теперь же, я долженъ написать въ Лондонъ, къ агенту вашего отца и просить его взять васъ отсюда. При этомъ я, конечно, выплачу ему внесенную за васъ сумму денегъ, которая поможетъ вамъ поступить въ домъ какого либо другого доктора.

-- Это очень огорчитъ моего отца, сказалъ мистеръ Коксъ съ испугомъ, если не съ раскаяніемъ.

-- Я не вижу передъ собой другой дороги. Это доставитъ новые хлопоты майору Коксу (я позабочусь о томъ, чтобъ это ему не обошлось слишкомъ дорого), но его болѣе всего опечалитъ то, что вы могли обмануть оказанное вамъ довѣріе: я вѣрилъ вамъ, Робертъ, какъ собственному своему сыну!-- Когда мистеръ Гибсонъ говорилъ серьёзно, и особенно въ тѣхъ рѣдкихъ случаяхъ, когда онъ намекалъ на свои чувства, въ его голосѣ было что-то такое, чему многіе рѣшительно не могли противостоять: переходъ отъ шутки и сарказма къ нѣжной задумчивости невольно трогалъ до глубины души.

Мистеръ Коксъ опустилъ голову и, повидимому, размышлялъ.

-- Я люблю мисъ Гибсонъ, произнесъ онъ наконецъ.-- Да и кто можетъ не любить ее?

-- Мистеръ Уиннъ, я надѣюсь! сказалъ мистеръ Гибсонъ.

-- Его сердце уже не принадлежало ему, когда онъ ее увидѣлъ, отвѣчалъ мистеръ Коксъ.-- Мое же было свободно, какъ вѣтеръ.

-- Помогло ли бы вамъ исцѣлиться -- такъ и быть, скажу -- отъ вашей страсти, еслибъ она являлась къ обѣду въ синихъ очкахъ? Я замѣтилъ, вы особенно напираете на красоту ея глазъ.

-- Вы смѣетесь надъ моимъ чувствомъ, мистеръ Гибсонъ. Вы точно забыли, что сами когда-то были молоды.

-- Бѣдная Дженни! поднялось въ сердцѣ мистера Гибсона, и онъ почувствовалъ упрекъ.

-- Ну, мистеръ Коксъ, посмотримъ, не удастся ли намъ съ вами сторговаться, сказалъ онъ послѣ минутнаго молчанія.-- Вы дурно поступили и, я надѣюсь, сами въ этомъ убѣждены, или убѣдитесь, когда пройдетъ первый пылъ и вы спокойно обо всемъ поразмыслите. Но я не хочу потерять всякое уваженіе къ сыну вашего отца. Дайте мнѣ честное слово, что доколѣ вы останетесь въ кругу моего семейства -- въ качествѣ ученика, помощника, чего хотите -- вы не сдѣлаете новой попытки открыться въ вашей страсти -- вы видите, я стараюсь смотрѣть съ вашей точки зрѣнія на дѣло, которое въ моихъ глазахъ чистый пустякъ -- вы не сдѣлаете новой попытки открыться письменно или словесно, или какимъ бы то ни было способомъ моей дочери, или кому либо другому. Подъ этимъ условіемъ, вы можете у меня жить. Если вы не въ состояніи дать мнѣ слово, я принужденъ буду обратиться къ вышеупомянутому средству и написать агенту вашего отца.

Мистеръ Коксъ стоялъ въ нерѣшимости.

-- Мистеру Уинну извѣстны мои чувства къ мисъ Гибсонъ, сэръ. Мы не имѣемъ другъ отъ друга секретовъ.

-- Я полагаю, онъ игралъ роль тростника. Вамъ знакома повѣсть о цирюльникѣ короля Мидаса, который узналъ, что подъ кудрями его царственнаго господина скрываются ослиныя уши. Цирюльникъ, за неимѣніемъ мистера Уинна, пошелъ на берегъ сосѣдняго озера и тамъ безпрестанно шепталъ тростинку: "У короля Мидаса ослиные уши". Но онъ такъ часто повторялъ эти слова, что тростникъ выучилъ ихъ, и тоже началъ повторять; секретъ его, такимъ образомъ, пересталъ быть секретомъ. Если вы не перестанете говорить мистеру Уинну о вашей любви, увѣрены ли вы, что и онъ въ свою очередь не будетъ о ней говорить?

-- Если я вамъ даю за себя честное слово джентльмена, сэръ, то въ то же время ручаюсь и за мистера Уинна.

-- Я полагаю, что могу рискнуть. Но не забывайте, какъ мало надо для того, чтобъ затмить добрую славу дѣвушки. У Молли нѣтъ матери, и поэтому вы должны уважать ее еще болѣе.

-- Мистеръ Гибсонъ! если вы желаете, я поклянусь вамъ библіей... воскликнулъ легко воспламеняющійся юноша.

-- Пустяки. Какъ будто недостаточно вашего слова, если оно только чего-нибудь стоитъ.

Мистеръ Коксъ быстро подошелъ, и почти вдавилъ мистеру Гибсону кольцо въ палецъ пожатіемъ его руки.

Выходя изъ комнаты онъ сказалъ нерѣшительно:

-- Могу я дать крону Беттіи?

-- Ни подъ какимъ видомъ. Предоставьте Беттію мнѣ. Я надѣюсь, вы ей не скажете ни слова, пока она еще здѣсь. Я постараюсь доставить ей хорошее мѣсто.

Затѣмъ мистеръ Гибсонъ поѣхалъ доканчивать свои визиты. Онъ высчиталъ, что въ теченіе года совершаетъ кругосвѣтное путешествіе. Во всемъ графствѣ не было другого доктора съ столь обширной практикой. Онъ посѣщалъ уединенные коттеджи по окраинамъ большихъ селеній, фермы, къ которымъ вели узкія проселочныя дороги, осѣненныя вязовыми и буковыми деревьями. Онъ лечилъ всю знать на пятнадцать миль въ окружности отъ Голлингфорда, и былъ домашнимъ врачомъ аристократическихъ семействъ, которыя, слѣдуя модѣ, уѣзжали въ Лондонъ каждый февраль, и возвращались въ свои помѣстья въ началѣ іюля. Онъ, по необходимости, долженъ былъ часто отлучаться изъ дому, но никогда не чувствовалъ до какой степени это неудобно, и даже вредно, какъ въ настоящій лѣтній вечеръ. Его поразило открытіе, что его маленькая дѣвочка начинаетъ превращаться въ женщину, и что она уже сдѣлалась пассивнымъ предметомъ одного изъ самыхъ важныхъ интересовъ въ жизни женщины. А онъ, ея отецъ, и въ то же время заступающій ей мать, не можетъ за ней наблюдать такъ, какъ бы желалъ того. Его безпокойство разрѣшилось поѣздкой на слѣдующее утро въ Гамлей, гдѣ онъ и просилъ мистрисъ Гамлей позволить его дочери воспользоваться ея послѣднимъ приглашеніемъ -- приглашеніемъ, которое въ свое время не было принято.

-- Вы можете обратить противъ меня слѣдующее изреченіе: "Тотъ, кто не хочетъ, когда можетъ, когда захочетъ, получаетъ отказъ. И я не буду вправѣ роптать", сказалъ онъ.

Но мистрисъ Гамлей несказанно обрадовалась надеждѣ имѣть у себя въ гостяхъ молодую дѣвушку, которую не трудно будетъ занимать, которую, если больная устанетъ разговаривать, можно безъ церемоніи послать въ садъ, или заставить, читать, но которой молодость и свѣжесть должны были, подобно нѣжному дыханію лѣтняго вѣтерка, внести новый элементъ въ ея однообразную, скучную жизнь. Ничто не могло доставить ей большаго удовольствія, и такимъ образомъ было рѣшено, что Молли пріѣдетъ погостить въ Гамлей.

-- Я только сожалѣю о томъ, что Осборна и Роджера нѣтъ дома, сказала мистрисъ Гамлей своимъ тихомъ, нѣжнымъ голосомъ: -- она можетъ соскучиться, съ утра до вечера имѣя дѣло только со стариками, подобными сквайру и мнѣ. Когда она можетъ пріѣхать, моя голубушка? Я ужь начинаю ее любить.

Мистеръ Гибсонъ въ глубинѣ души былъ очень радъ, что молодые Гамлей находились въ отсутствіи; онъ ни чуть не хотѣлъ, чтобъ его маленькая Молли попала изъ Сциллы въ Харибду. А онъ, какъ впослѣдствіи самъ шутливо сознавался, началъ смотрѣть на всѣхъ молодыхъ людей, какъ на волковъ, гоняющихся за его дорогой овечкой.

-- Она ничего не знаетъ объ ожидающемъ ее удовольствіи, отвѣчалъ онъ: -- я полагаю, встрѣтятся надобность въ какихъ-нибудь приготовленіяхъ, но сколько времени онѣ продлятся, мнѣ рѣшительно неизвѣстно. Не забывайте, что она маленькая невѣжа, и не была воспитана... въ правилахъ этикета. Нашъ домашній образъ жизни, я боюсь, не совсѣмъ-то пригоденъ для молодой дѣвушки. Но я знаю, что нигдѣ ей не будетъ такъ хорошо, какъ здѣсь.

Когда мистрисъ Гамлей передала сквайру предложеніе мистера Гибсона, онъ остался не менѣе ея доволенъ предполагаемымъ посѣщеніемъ молоденькой дѣвушки. Онъ былъ очень гостепріименъ, когда ничто не затрогивало его гордости, и съ восторгомъ думалъ, что для его больной жены будетъ пріятная собесѣдница. Немного погодя онъ сказалъ: "А хорошо, что мальчики-то въ Кембриджѣ: будь они дома, у насъ, пожалуй, завязалась бы любовная исторія."

-- Такъ что-жь, еслибы и такъ? спросила его болѣе романическая супруга.

-- "Это негодится", рѣшительно произнесъ сквайръ.

-- Осборнъ получилъ высокое образованіе, не хуже любого мужчины въ графствѣ; онъ наслѣдникъ помѣстья; онъ Гамлей изъ Гамлея. Во всемъ графствѣ нѣтъ болѣе древней фамиліи, чѣмъ наша. Осборнъ можетъ жениться когда захочетъ. Еслибъ у лорда Голлингфорда была дочь, Осборнъ какъ разъ пришелся бы ей подъ пару. Совсѣмъ не кстати бы ему было влюбиться въ дочь Гибсона -- да я этого и не допустилъ бы. Нѣтъ, лучше, что его здѣсь нѣтъ.

-- Правда, Осборну, можетъ быть, приличнѣе метить повыше.

-- Можетъ быть! Я говорю: онъ долженъ. И сквайръ стукнулъ кулакомъ по столу, вслѣдствіе чего у его жены сильно забилось сердце. "А что касается до Роджера", продолжалъ онъ, не подозрѣвая трепета, въ какой повергъ свою собесѣдницу, "онъ самъ долженъ проложить себѣ дорогу; ему предстоитъ трудомъ заработывать свой хлѣбъ. Но, я боюсь, онъ не слишкомъ-то отличится въ Кембриджѣ, и ему впродолженіе многихъ лѣтъ еще нечего и думать о женитьбѣ."

-- Исключая развѣ того случая, если онъ женится на-богатствѣ, сказала мистрисъ Гамлей, имѣя въ виду скрыть свое біеніе сердца, а не чуть не высказать настоящее свое мнѣніе: она была до крайности неразсчетлива и романична.

-- Ни одинъ изъ моихъ сыновей никогда не возьметъ съ моего согласія жены, у которой больше денегъ, чѣмъ у него, сказалъ сквайръ выразительно, но уже безъ удара кулакомъ.

-- Конечно, если Роджеръ, достигнувъ тридцатилѣтнаго возраста, будетъ заработывать до пятисотъ фунтовъ въ годъ, то онъ можетъ взять за женою капиталъ до десяти тысячъ. Но я нашелъ бы непростительнымъ, еслибы мой сынъ, имѣя всего двѣсти фунтовъ въ годъ, а Роджеръ будетъ получать отъ насъ не болѣе этого -- женился на женщинѣ съ пятидесятью тысячами. Я бы отрекся отъ него.

-- Но еслибы они любили другъ друга и все счастіе ихъ жизни зависѣло бы отъ ихъ соединенія? мягко спросила мистрисъ Гамлей.

-- Вздоръ! Пустяки! Мы съ тобою, моя милая, горячо любили другъ друга и не могли бы быть счастливы ни съ кѣмъ кромѣ самихъ себя; но это иное дѣло. Теперь люди не похожи на то, чѣмъ были во-дни нашей молодости. Нынѣшняя любовь чистый вздоръ, на сколько я понимаю -- это не что иное, какъ сентиментальная чепуха.

Мистеръ Гибсонъ полагалъ, что къ отъѣзду Молли въ Гамлей не могутъ встрѣтиться никакія препятствія, и потому онъ умолчалъ о своемъ планѣ до утра того самого дня, коіда мистрисъ Гамлей уже ожидала его къ себѣ. Онъ сказалъ: "кстати, Молли! Сегодня послѣ полудня ты ѣдешь въ Гамлей. Мистрисъ Гамлей пригласила тебя на одну или на двѣ недѣли, и мнѣ очень хочется, чтобы ты приняла это приглашеніе."

-- Ѣхать въ Гамлей! Сегодня послѣ полудня! Зачѣмъ? Тутъ есть какая-нибудь тайна; пожалуйста, скажите мнѣ, папа, въ чемъ дѣло. Ѣхать въ Гамлей за недѣлю или на двѣ! Я до сихъ поръ никогда нигдѣ не бывала безъ васъ.

-- Можетъ быть, и нѣтъ. Я полагаю, ты никогда не ходила, пока не поставила ногъ на землю. Всякая вещь должна имѣть начало.

-- Это непремѣнно имѣетъ что-нибудь общее съ тѣмъ письмомъ, которое было ко мнѣ адресовано, но которое вы взяли у меня изъ рукъ прежде, чѣмъ я успѣла взглянуть на почеркъ адреса.

Она устремила свои острые глаза на отца, какъ-бы желая проникнуть тайну.

Онъ усмѣхнулся: "ты колдунья, гусенокъ".

-- Такъ это правда! Но если письмо было отъ мистрисъ Гамлей, почему же я не могла на него взглянуть? Мнѣ съ тѣхъ поръ не разъ приходило въ голову, что вы что-нибудь да затѣваете. Это было въ четвергъ, не правдали? Вы ходили, повеся носъ, въ глубокой задумчивости, точь въ точь заговорщикъ. Скажите мнѣ папа -- и она подошла къ нему съ умоляющимъ видомъ -- почему я не могла видѣть письма и почему я должна немедленно ѣхать въ Гамлей?

-- Развѣ тебѣ не хочется ѣхать? Ты предпочла бы остаться дома? Еслибы она отвѣтила на его вопросъ утвердительно, онъ остался бы очень доволенъ, несмотря на то, что изъ этого возникло бы новое затрудненіе; ему было тяжело разстаться съ ней даже на такое короткое время. Она немедленно отвѣчала.

-- Я не знаю. Я полагаю, что захочу, когда свыкнусь съ этой мыслію. Теперь же я такъ удивлена неожиданностью, что и сама не знаю: чего хочу, чего нѣтъ. Вы знаете, мнѣ грустно разставаться съ вами. Зачѣмъ я должна ѣхать, папа?

-- Въ эту самую минуту три старыя леди сидятъ и думаютъ о тебѣ; у одной изъ нихъ въ рукахъ прялка, и она прядетъ нитку; у нея завязался узелъ и она не знаетъ, что ей съ нимъ дѣлать. Сестра ея держитъ ножницы и хочетъ, какъ всегда въ затруднительныхъ случаяхъ, перерѣзать нитку. Но третья, самая умная, думаетъ, какъ-бы ей развязать узелъ, и она-то и порѣшила, что тебѣ слѣдуетъ ѣхать въ Гамлей. Обѣ другія убѣждены ея доводами. Сама судьба назначила этой поѣздкѣ совершиться, и мнѣ ничего болѣе не остается, какъ покориться.

-- Все это пустяки, папа, и вы только подстрекаете мое любопытство.

Мистеръ Гибсонъ перемѣнилъ тонъ и заговорилъ серьёзно.

-- У меня есть причина, Молли, но я нехочу тебѣ сказать ее. Говоря это, я полагаюсь на твою честность; не думай объ этомъ и не старайся выводить заключеній, которыя могли бы навести тебя на истину и открыть тебѣ то, что я желаю сохранить въ тайнѣ.

-- Папа, я не буду болѣе объ этомъ думать. Но я хочу обезпокоить васъ еще вопросомъ. Я въ этомъ году не дѣлала себѣ новыхъ платьевъ, а изъ прошлогоднихъ совсѣмъ выросла, такъ что у меня имѣется въ наличности всего три такихъ платья, которыя я еще кое-какъ могу надѣть. Не далѣе, какъ вчера, Бетти говорила, что мнѣ необходимо имѣть новыя.

-- А то, что на тебѣ, развѣ негодится? Оно хорошенькаго цвѣта.

-- Да; но, папа, и она подобрала платье, какъ бы собираясь танцовать: -- оно изъ шерстяной матеріи; въ немъ жарко и тяжело, а теперь съ каждымъ днемъ становится все теплѣе и теплѣе.

-- Зачѣмъ это, право, дѣвочки не одѣваются такъ, какъ мальчики, сказалъ мистеръ Гибсонъ съ досадой: -- ну какъ знать человѣку, какія его дочери нужны платья и что ему дѣлать въ случаѣ, если онъ это узнаетъ въ ту минуту, когда они ей всего нужнѣе.

-- Да, вотъ вопросъ! сказала Молли.

-- Нельзя ли тебѣ побывать у мисъ Розы? Вѣдь у нея, кажется, есть готовыя платья для дѣвушекъ твоихъ лѣтъ?

-- Мисъ Роза! Я въ жизнь никогда у нея ничего не покупала, отвѣчала Молли съ удивленіемъ.

Мисъ Роза содержала первый модный магазинъ въ городѣ, но до сихъ поръ Бетти шила всѣ платья Молли.

-- На тебя начинаютъ смотрѣть, какъ на женщину, а я полагаю, ты, какъ и другія, должна имѣть счеты въ модныхъ магазинахъ. Это, впрочемъ, не значитъ, чтобъ ты не могла платить чистыми деньгами за все, что покупаешь. Вотъ тебѣ десятифунтовый билетъ; отправляйся къ мисъ Розѣ или къ какой хочешь другой мисъ, и возьми все, что тебѣ нужно. Гамлейскій экипажъ пріѣдетъ за тобой въ два часа; если что-нибудь не поспѣетъ во-время, тебѣ можно будетъ переслать это въ субботу, когда изъ Гамлея непремѣнно кто-нибудь да пріидетъ на рынокъ. Не надо, не благодари меня! Я ни чуть не желаю ни тратить деньги, на съ тобой разлучаться: мнѣ безъ тебя будетъ скучно. Только крайняя необходимость принуждаетъ меня отпустить тебя и истратить десять фунтовъ на твои наряды. Ну, уходи, ты мнѣ надоѣла, и я постараюсь какъ можно скорѣе разлюбить тебя.

-- Папа! И она подняла пальчикъ въ видѣ угрозы: вы снова дѣлаетесь таинственнымъ, и хотя я очень крѣпка въ своемъ словѣ, но все же не поручусь за себя, если вы не перестанете намекать на секреты.

-- Иди, иди скорѣе прочь, да позаймись своими десятью фунтами. На что жъ я тебѣ и далъ ихъ, какъ не для того, чтобъ отъ тебя отдѣлаться.

Но запасы мисъ Розы въ соединеніи со вкусомъ Молли не привели почти ни къ какому удовлетворительному результату. Она купила лиловую набивную матерію, которая хорошо стиралась, была не тяжела и прохладна для утра. Сшить же изъ нея платье могла и Бетти къ субботѣ. А для праздниковъ -- подъ этимъ подразумѣвались воскресные дни и обѣденное время -- мисъ Роза уговорила ее заказать себѣ платье изъ легкой шелковой, ярко-клѣтчатой матеріи, которая, увѣряла она, въ большой модѣ въ Лондонѣ, и которая, думала Молли, польститъ шотландскому вкусу отца. Но мистеръ Гибсонъ, увидя принесенный ею образчикъ, такъ и ахнулъ: въ немъ не было ничего шотландскаго, объявилъ онъ, и Молли слѣдовало бы знать это по инстинкту. Идти мѣнять матерію -- было слишкомъ поздно, да къ тому же мисъ Роза обѣщалась приняться за кройку платья немедленно послѣ ухода Молли изъ ея магазина.

Въ этотъ день мистеръ Гибсонъ не сдѣлалъ ни одного отдаленнаго визита; онъ не хотѣлъ уѣзжать изъ города. Раза два онъ встрѣтилъ на улицѣ Молли, но не останавливался съ ней, а только бѣгло на нее взглядывалъ и посылалъ ей легкій поклонъ, все время упрекая себя за слабость, вслѣдствіе которой печалился при одной мысли о двухнедѣльной разлукѣ съ дочерью.

Къ тому же, думалъ онъ, я ничего не выигрываю. Къ ея возвращенію ничто не измѣнится, развѣ только мальчуганъ рѣшится покончить со своей воображаемой страстью. Она должна же будетъ возвратиться домой и чортъ знаетъ, что изъ этого выйдетъ, если глупецъ вздумаетъ быть постояннымъ. И онъ началъ насвистывать арію:

I wonder any man alive

Should ever rear а daughter.

(Я удивляюсь, къ чему это только люди ростятъ и воспитываютъ дочерей).