XIV.

Молли замѣчаетъ, что ей покровительствуютъ.

Свадьба совершилась такъ, какъ обыкновенно совершаются подобнаго рода дѣла. Лордъ Комноръ и леди Гарріета должны были пріѣхать изъ Тоуэрса, и потому для брачной церемоніи назначили самый поздній часъ. Лордъ Комноръ явился въ качествѣ посаженаго отца со стороны невѣсты и, повидимому, больше всѣхъ радовался. Леди Гаріета хотѣла провожать невѣсту къ вѣнцу и такимъ образомъ -- какъ говорила она -- раздѣлить съ Молли ея обязанности. Они отправились изъ Манор-гауза въ церковь въ двухъ экипажахъ. Въ одномъ ѣхали мистеръ Престонъ и мистеръ Гибсонъ, въ другомъ -- къ своему неописанному ужасу, очутилась Молли вмѣстѣ съ лордомъ Комноромъ и леди Гарріетой. Бѣлое кисейное платье леди Гарріеты уже видѣло два-три праздника на открытомъ воздухѣ и потому не отличалось свѣжестью. Вообще поѣздка молодой леди на свадьбу совершилась совершенно нечаянно; мысль о томъ пришла ей въ голову почти въ послѣднюю минуту. Она была очень весела и расположена говорить съ Молли. Ей хотѣлось узнать, что за особа будущая дочь Клеръ, и она начала:

-- Какъ бы намъ не смять ваше хорошенькое кисейное платьице. Положите юбку къ папа на колѣни; это его нисколько не обезпокоитъ.

-- Что? Кисейное платье! Конечно, нѣтъ. Напротивъ, мнѣ это очень пріятно. Да къ тому же, что можетъ безпокоить людей, ѣдущихъ на свадьбу? Вотъ еслибъ мы ѣхали на похороны -- тогда другое дѣло.

Молли старалась доискаться смысла этой рѣчи, но прежде, чѣмъ ей удалось того достигнуть, леди Гарріета снова заговорила, прямо ударяя въ цѣль, на что она, по ея мнѣнію, была всегда мастерица:

-- Я думаю, вамъ не совсѣмъ-то пріятна вторая женитьба вашего отца, но вы найдете въ Клеръ добрѣйшую изъ женщинъ. Она всегда позволяла мнѣ дѣлать все, что я хотѣла, и безъ сомнѣнія не станетъ стѣснять васъ.

-- Я намѣрена употребить всевозможныя усилія, чтобъ полюбить ее, сказала Молли тихимъ голосомъ, удерживая слезы, которыя съ самаго утра то и дѣло навертывались у нея на глазахъ.-- Пока, я слишкомъ мало знаю ее.

-- Это самое лучшее, что могло съ вами случиться, моя милая, сказалъ лордъ Комноръ.-- Вы ростете, превращаетесь въ молодую леди и -- позвольте старику сказать вамъ это -- въ прелестную молодую леди. Кому же, какъ не женѣ вашего отца, выводить васъ въ свѣтъ, на балы и прочее? Я всегда говорилъ, что этотъ бракъ -- весьма хорошая вещь и для васъ еще болѣе, нежели для нихъ самихъ.

-- Бѣдное дитя! сказала леди Гарріета, взглянувъ на печальное личико Молли.-- Мысль о балахъ въ настоящую минуту ей нисколько не улыбается. Но вамъ пріятно будетъ имѣть подругой Цинцію Киркпатрикъ, неправда-ли, моя милая?

-- И даже очень, отвѣчала Молли, нѣсколько развеселясь.-- Вы ее знаете?

-- Я видѣла ее довольно часто, когда она была маленькой дѣвочкой, а съ тѣхъ поръ всего разъ или два. Она прелестнѣйшее существо, какое мнѣ когда-либо приходилось встрѣчать, съ глазами, необѣщающими ничего добраго, если я не ошибаюсь. Но, когда она бывала у насъ, Клеръ постоянно сдерживала ее, изъ опасенія, вѣроятно, чтобъ она намъ не надоѣла.

Молли не успѣла выговорить новаго вопроса, который у нея вертѣлся на языкѣ, какъ они подъѣхали къ церкви. Она и леди Гарріета остановились у скамьи, близь двери, въ ожиданіи невѣсты, чтобъ съ ней потомъ приблизиться къ алтарю. Графъ поѣхалъ за мистрисъ Киркпатрикъ въ ея собственный домъ, отстоявшій отъ церкви менѣе, чѣмъ на четверть мили. Ее пріятно щекотала мысль, что посаженымъ отцомъ ея былъ графъ, а графская дочка хотѣла сопровождать ее къ вѣнцу. Мистрисъ Киркпатрикъ, въ приливѣ удовлетвореннаго тщеславія, на краю супружества съ человѣкомъ, который ей нравился, и на которомъ отнынѣ лежала обязанность содержать ее безъ всякаго съ ея стороны труда, сіяла счастьемъ и красотой. Легкое облако пробѣжало у ней по лицу при видѣ мистера Престона; безконечный рядъ ея сладкихъ улыбокъ нѣсколько разстроился, когда она замѣтила, что онъ шелъ слѣдомъ за мистеромъ Гибсономъ. Но его лицо ни на мгновеніе не измѣнилось; онъ серьёзно поклонился ей, а затѣмъ весь погрузился въ службу, по крайней-мѣрѣ по наружности. Прошло десять минутъ и все было кончено. Молодые вмѣстѣ поѣхали въ Манор-гаузъ, мистеръ Престонъ пошелъ туда же пѣшкомъ по кратчайшей дорогѣ, а Молли снова очутилась въ каретѣ съ хихикавшимъ и умильно потиравшимъ руки лордомъ и съ леди Гарріетой, которая старалась произносить ласковыя, утѣшительныя рѣчи, тогда какъ ея молчаніе было бы, въ этомъ случаѣ, наилучшимъ утѣшеніемъ для Молли.

Молли съ ужасомъ узнала, что ей предстоитъ возвратиться въ Голлингфордъ вмѣстѣ съ лордомъ Комноромъ и леди Гарріетой, которые намѣревались уѣхать въ Тоуэрсъ въ этотъ же вечеръ. Между тѣмъ, у лорда Комнора были дѣла съ мистеромъ Престономъ, а счастливая, вновь обвѣнчанная чета отправилась на свое недѣльное путешествіе; Молли внезапно осталась наединѣ съ страшной для нея леди Гарріетой. Онѣ расположились въ гостиной. Леди Гарріета сидѣла передъ каминомъ, заслонивъ лицо вѣеромъ, и минуты съ двѣ пристально смотрѣла на Молли. Бѣдняжка чувствовала на себѣ этотъ продолжительный взглядъ и собиралась съ силами, чтобы отвѣчать на него тѣмъ же. Вдругъ леди Гарріета заговорила.

-- Вы мнѣ нравитесь, сказала она:-- вы маленькое, дикое существо и мнѣ хочется васъ укротить. Подите сюда, сядьте на этотъ стулъ возлѣ меня и скажите мнѣ, какъ васъ зовутъ.

-- Молли Гибсонъ. Мое настоящее имя Мери.

-- Молли -- хорошенькое, пріятно-раздающееся въ ушахъ имя. Люди прошлаго столѣтія не гнушались простыхъ именъ; теперь же мы любимъ все пріукрашенное и изысканное и никогда болѣе не слышишь, чтобъ кого-нибудь называли "леди Бетти". Я удивляюсь, какъ это еще не перекрестили до сихъ поръ всѣхъ шерстяныхъ и бумажныхъ работъ, которыя носятъ ея имя. Вдругъ бы стали говорить: бумага леди Констанціи или шерсть леди Анны-Маріи.

-- Я не знала, что существуетъ бумага леди Бетти, сказала Молли.

-- Это только доказываетъ, что вы не занимаетесь рукодѣльемъ! Клеръ засадитъ васъ, погодите. Она то и дѣло заставляла меня вышивать колѣнопреклоненныхъ передъ дамами рыцарей, да какіе-то неслыханные цвѣты. Но надо отдать ей справедливость, когда они мнѣ надоѣдали, она всегда оканчивала ихъ сама. Желала бы я знать, какъ вы съ ней сойдетесь?

-- И я тоже! со вздохомъ промолвила Молли.

-- Я была увѣрена, что управляю ею, пока въ одинъ прекрасный день въ меня не закралось непріятное подозрѣніе, что, напротивъ, она все время заставляла меня плясать по своей дудочкѣ. Во всякомъ случаѣ, очень нетрудно давать собою управлять, по крайней-мѣрѣ до тѣхъ поръ, пока не замѣчаешь процеса управленія, а потомъ становится забавно, если только успѣешь примириться съ этимъ.

-- Я не потерплю, чтобъ иною управляли, съ негодованіемъ воскликнула Молли.-- Я постараюсь дѣлать ей пріятное, ради папа, всякій разъ, когда она прямо выскажетъ мнѣ свое желаніе, но я не хочу, чтобъ меня хитростью заставляли поступать по своему.

-- Что до меня касается, возразила леди Гарріета:-- то я, отъ лѣни, не ищу избѣгать ловушекъ, а меня, напротивъ, забавляетъ остроуміе, съ какимъ ихъ разставляютъ мнѣ. Но, конечно, я никогда не выпускаю изъ виду, что стоитъ мнѣ только сдѣлать маленькое усиліе, и немедленно порвутся всѣ нити, которыми стараются связать меня. Но вы, можетъ быть, не будете въ состояніи этого сдѣлать.

-- Я не вполнѣ васъ понимаю, сказала Молли.

-- И не старайтесь; я даже думаю, что вамъ лучше не понимать. Мораль всего мною сказаннаго слѣдующая: "Будьте доброй дѣвочкой, дайте руководить себя, и вы убѣдитесь, что ваша мачиха добрѣйшее существо". Я не сомнѣваюсь, вы съ ней прекрасно уживетесь. Какъ вы сойдетесь съ ея дочерью -- это другой вопросъ, но я и тутъ не теряю надежды, что все устроится, какъ нельзя лучше. Теперь мы велимъ подать себѣ чаю.

Въ эту самую минуту въ комнату вошелъ мистеръ Престонъ, и Молли была не мало удивлена хладнокровіемъ, съ какимъ леди Гарріета выпроводила его вонъ. Не далѣе еще, какъ вчера вечеромъ онъ разсказывалъ ей о своей короткости съ ея сіятельствомъ.

-- Я не выношу подобныхъ людей, сказала леди Гарріета почти прежде, чѣмъ онъ успѣлъ удалиться.-- Они имѣютъ дерзость любезничать съ вами, когда обязаны оказывать вамъ только свое уваженіе. Я могу находить удовольствіе въ разговорѣ съ любымъ работникомъ моего отца, но при встрѣчѣ съ подобнымъ франтомъ тотчасъ вооружаюсь иглами и колючками. Какъ это ирландцы называютъ такого рода людей? У нихъ для этого есть отличное слово.

-- Я не знаю, я никогда не слышала, сказала Молли, немного стыдясь своего невѣжества.

-- Это доказываетъ, что вы никогда не читали романовъ мисъ Эджевортъ -- такъ ли? Еслибъ вы ихъ читали, то вы помнили бы, что тамъ есть такое слово, хотя, можетъ быть, и забыли бы, какое именно. Это такого рода книги, которыя могутъ васъ какъ нельзя лучше занять въ предстоящемъ вамъ уединеніи: онѣ очень нравственны и въ то же время не лишены интереса. Я вамъ дамъ ихъ на время, пока вы будете однѣ.

-- Я не одна и не дома, а гощу у мисъ Броунингъ.

-- Въ такомъ случаѣ, я вамъ принесу ихъ туда. Я знаю обѣихъ мисъ Броунингъ: онѣ всегда были неизмѣнными посѣтительницами тоуэрскаго школьнаго торжества. Я называла ихъ Пенси и Фланси. Мнѣ нравятся эти мисъ Броунингъ; онѣ такія почтительныя и я всегда желала посмотрѣть на подобныхъ людей въ ихъ домашнемъ быту. Я принесу вамъ туда романы мисъ Эджевортъ, моя милая.

Молли съ минуту посидѣла неподвижно, какъ-бы собираясь съ мужествомъ высказать то, что у ней на душѣ, а потомъ начала:

-- Ваше сіятельство (титулъ былъ первымъ плодомъ урока о возданіи должнаго уваженія, который Молли приняла къ свѣдѣнію) -- ваше сіятельство отзываетесь о классѣ людей, къ которому я принадлежу, какъ о какой нибудь породѣ рѣдкихъ звѣрей. И вы говорите мнѣ это такъ откровенно...

-- Ну, что же, продолжайте; мнѣ нравится васъ слушать.

Молли молчала.

-- Вы меня въ глубинѣ вашего сердечка считаете немножко дерзкой, не такъ ли? сказала леди Гарріета почти добродушно.

Молли обождала двѣ-три минуты, потомъ, поднявъ свои прекрасные, правдивые глаза, взглянула прямо въ лицо леди Гарріетѣ и сказала:

-- Да! немножко. Но я, кромѣ того, думаю о васъ еще многое другое.

-- Пока, мы оставимъ въ сторонѣ "многое другое". Развѣ вы не видите, дитя, что у меня своя манера говорить, какъ и у васъ своя. Но, и у васъ, и у меня, это касается только поверхности предметовъ. Я увѣрена, что многія изъ вашихъ добрыхъ голлингфордскихъ дамъ отзываются о бѣдномъ народѣ съ презрѣніемъ, которое тотъ, въ свою очередь, нашелъ бы дерзкимъ, еслибы слышалъ, что о немъ говорится. Но, признаюсь, мнѣ слѣдовало бы быть осторожнѣе; я помню, какъ часто во мнѣ самой кипятилась кровь, когда я слышала рѣчи и видѣла обращеніе одной изъ моихъ тётокъ, сестры мам а, леди... Нѣтъ! Не надо именъ. Она всѣхъ, существующихъ трудами головы или рукъ своихъ, начиная съ ученыхъ и богатыхъ купцовъ и кончая ремесленниками, поденьщиками, называетъ "эти люди". Въ своей безсвязной болтовнѣ она никогда не даетъ имъ даже условнаго имени "джентльмена". Право, стоитъ посмотрѣть, какъ она трактуетъ "этотъ народъ"! Но тѣмъ не менѣе, это только манера говорить. Конечно, мнѣ не слѣдовало употреблять ее съ вами, но я какъ-то невольно отдѣляю васъ отъ всѣхъ этихъ голлингфордцевъ.

-- Но почему же? настаивала Молли.-- Я одна изъ нихъ.

-- Да, вы одна изъ нихъ. Но смотрите же, не упрекните меня снова въ дерзости -- онѣ всѣ большею частью такъ неестественны и, являясь въ Тоуэрсъ, выказываютъ ко всему такой преувеличенный восторгъ и въ то же время такія претензіи на знаніе свѣтскихъ приличій, что поневолѣ дѣлаются смѣшны. Вы же просты и правдивы, и вотъ почему я въ душѣ отдѣляю васъ отъ нихъ и безсознательно заговорила съ вами -- смотрите, новый образчикъ дерзости -- какъ съ равной себѣ, по положенію, конечно. Я ни чуть не хвастаюсь превосходствомъ надъ моими сосѣдями въ болѣе солидныхъ вещахъ. Но вотъ и чай; онъ подоспѣлъ кстати, чтобъ помѣшать мнѣ сдѣлаться черезчуръ смиренной.

И онѣ принялись за чай, составляя прелестную картинку на сѣроватомъ фонѣ сентябрскихъ сумерокъ.

Едва онѣ окончили, снова явился мистеръ Престонъ.

-- Леди Гарріета, сказалъ онъ;-- не доставите ли вы мнѣ удовольствіе, согласясь, пока совсѣмъ не стемнѣетъ, посмотрѣть измѣненія, сдѣланныя мною въ цвѣтникѣ? Я старался приноровить ихъ къ вашему вкусу.

-- Благодарю васъ, мистеръ Престонъ. Я когда нибудь опять пріѣду съ папа и мы тогда посмотримъ, заслуживаютъ ли они одобренія.

Лицо мистера Престона покрылось яркой краской, но онъ сдѣлалъ видъ, будто не замѣчаетъ высокомѣрія леда Гарріеты и обратился къ Молли.

-- А вы, мисъ Гибсонъ, не желаете ли взглянуть на сады? Вы, кажется, кромѣ церкви никуда сегодня не выходили.

Молли ни чуть не улыбалась прогулка наединѣ съ мистеромъ Престономъ, но ей хотѣлось подышать свѣжимъ воздухомъ, полюбоваться садами и осмотрѣть Манор-гаузъ съ различныхъ сторонъ. Кромѣ того, несмотря на непріятное впечатлѣніе, какое на нее производилъ мистеръ Престонъ, ей было жаль его.

Пока она колебалась, медленно склоняясь къ принятію его предложенія, леди Гарріета заговорила:

-- Я не могу обойтись безъ мисъ Гибсонъ. Если она желаетъ осмотрѣть здѣшнее мѣсто, то я когда нибудь снова сюда привезу ее и сама покажу ей все.

Когда онъ ушелъ, леди Гарріета сказала:

-- Моя эгоистическая лѣнь продержала васъ цѣлый день въ комнатѣ. Но во всякомъ случаѣ вамъ не слѣдуетъ идти гулять съ этимъ человѣкомъ. Я питаю къ нему инстинктивное отвращеніе, не совсѣмъ инстинктивное, впрочемъ: оно отчасти основано на фактѣ, и я совѣтую вамъ никогда съ нимъ не сближаться. Онъ хорошій управляющій и вѣрно служитъ папа. Я не хочу прослыть клеветницей, но опять и опять повторяю, помните мои слова!

Вскорѣ была подана карета. Графъ, повидимому, отложилъ до послѣдней минуты всѣ распоряженія, какія намѣревался передать мистеру Престону. Стоя и покачиваясь на подножкѣ кареты, какъ неловкій Меркурій, онъ произносилъ безчисленное множество "послѣднихъ словъ". Наконецъ они поѣхали назадъ въ Тоуэрсъ.

-- Что вы предпочитаете: остаться у насъ обѣдать, мы послѣ отправили бы васъ домой, или прямо ѣхать къ себѣ? спросила лэди Гарріета у Молли. Она и отецъ ея всю дорогу спали и проснулись только, когда карета остановилась у подъѣзда.

-- Скажите еще разъ правду, да и всегда говорите ее. Правда, если она ужь не что иное, то по крайней-мѣрѣ забавна.

-- Я охотнѣе бы немедленно возвратилась къ мисъ Броунингъ, если вы позволите, сказала Молли, которую какъ кошемаръ мучило воспоминаніе объ единственномъ вечерѣ, когда либо проведенномъ ею въ Тоуэрсѣ.

Лордъ Комноръ стоялъ на ступенькахъ, приготовляясь высадить свою дочь. Лэди Гарріета замѣшкалась, цалуя Молли въ лобъ.

-- Я скоро къ вамъ пріѣду, сказала она: -- привезу большой запасъ сочиненій мисъ Эджевортъ и поближе познакомлюсь съ Пекси и Фланси.

-- Нѣтъ, прошу васъ, не надо, сказала Молли, удерживая ее.-- Вамъ не слѣдуетъ пріѣзжать ко мнѣ, право не слѣдуетъ.

-- Почему?

-- Потому что я не хотѣла бы... Потому что съ моей стороны было бы очень дурно принимать посѣщенія отъ особы, которая насмѣхается надъ друзьями, оказывающими мнѣ гостепріимство, и которая прозываетъ ихъ разными именами. Сердце Молли сильно билось, но она твердо произнесла свою рѣчь, всю до послѣдняго слова.

-- Мое милое, доброе дитя! сказала лэди Гарріета, наклоняясь къ ней и говоря теперь совершенно серьёзно.-- Я очень сожалѣю о томъ, что прозвала ихъ разными именами и еще болѣе о томъ, что оскорбила васъ. Но если я вамъ дамъ обѣщаніе быть съ ними почтительна на словахъ и на дѣлѣ и, по возможности, даже въ мысляхъ, то тогда вы мнѣ позволите къ вамъ пріѣхать?

Молли колебалась.

-- Я лучше поскорѣй уѣду домой, а то наговорю еще такихъ вещей, которыхъ не слѣдуетъ говорить. Къ тому же мы заставляемъ ждать лорда Комнора.

-- О немъ не заботьтесь; онъ весь погруженъ въ новости, сообщаемыя ему Броуномъ. Такъ я пріѣду -- конечно, съ условіемъ?

Молли важно отправилась во свояси. Плохо пришлось въ этотъ вечеръ дверямъ дома мисъ Броунингъ. Сопровождавшій Молли лакей лорда Комнора такъ усердно принялся стучать въ нихъ молотомъ, что старинныя массивныя петли, на которыхъ тотъ висѣлъ, сильно поослабли.

Хозяйка встрѣтила Молли съ радостью; любопытство ихъ было въ высшей степени раздражено. Онѣ скучали безъ своей гостьи, и по три, по четыре раза въ теченіе каждаго часа спрашивали себя, что-то въ эту самую минуту дѣлается въ Манор-гаузѣ. Ихъ особенно озабочивалъ вопросъ, какъ провела Молли время, начиная съ полудня? Извѣстіе о томъ, что она удостоилась великой чести нѣсколько часовъ сряду провести наединѣ съ лэди Гарріетой, ихъ до крайности смутило. Одинъ этотъ фактъ занялъ ихъ болѣе всѣхъ другихъ подробностей свадьбы, которыя, впрочемъ, отчасти были уже извѣстны имъ заранѣе. Молли начала думать, что лэди Гарріета не совсѣмъ безъ основанія считала себя въ правѣ осмѣивать подобострастное поклоненіе, оказываемое добрымъ голлингфордскимъ людомъ своему землевладѣльцу. Она спрашивала себя, съ какими знаками уваженія мисъ Броунингъ примутъ лэди Гарріету, если та вздумаетъ привести въ исполненіе свое обѣщаніе и дѣйствительно пріѣдетъ навѣстить ихъ. До настоящаго вечера ей никогда въ голову не приходила мысль о необходимости скрывать нѣчто подобное; теперь же она пришла къ убѣжденію, что лучше до поры до времени умолчать объ обѣщаніи, въ осуществленіи котораго она сама сомнѣвалась.

Но прежде лэди Гарріеты Молли навѣстилъ кто-то другой.

Въ одинъ прекрасный день явился Роджеръ Гамлей съ запиской отъ матери и съ подаркомъ отъ самаго себя, въ видѣ осинаго гнѣзда. Молли услышала звукъ его сильнаго голоса, когда тотъ раздавался на лѣстницѣ, спрашивая у служанки, дома ли мисъ Гибсонъ. Ей стало немножко досадно и отчасти смѣшно при мысли, что это посѣщеніе дастъ новую пищу мечтамъ мисъ Броунингъ. Я предпочитаю никогда не быть замужемъ, думала она, чѣмъ выдти за некрасиваго мужчину, а милый, добрый мистеръ Роджеръ очень дуренъ собой. Однако, мисъ Броунингъ, которая не считала шлемъ и панцырь необходимымъ украшеніемъ молодыхъ людей, нашла мистера Роджера Гамлея весьма пригожимъ юношей, особенно, когда, войдя въ комнату съ раскраснѣвшимся отъ движенія лицомъ и бѣлыми зубами, сверкавшими изъ полураскрытыхъ улыбкою губъ, онъ отвѣсилъ всему обществу низкій и почтительный поклонъ. Онъ былъ немного знакомъ съ мисъ Броунингъ и вступилъ съ ними въ разговоръ, пока Молли читала письмо мистрисъ Гамлей, преисполненное сочувствія и заключавшее въ себѣ поздравленія, по случаю недавно состоявшагося брака. Затѣмъ Роджеръ обратился къ ней, но хотя мисъ Броунингъ слушали ихъ разговоръ съ напряженнымъ вниманіемъ, онѣ не могли уловить ничего особеннаго ни въ его словахъ, ни въ тонѣ, какимъ они произносились.

-- Я привезъ вамъ обѣщанное гнѣздо осъ, мисъ Гибсонъ. Въ этомъ году въ нихъ не было недостатка, мы ихъ набрали семьдесятъ-четыре штуки только на землѣ моего отца. Одинъ изъ нашихъ работниковъ, бѣдняга, который въ подмогу своему жалованью занимается разведеніемъ пчелъ, сильно отъ нихъ пострадалъ: осы выгнали пчелъ изъ его семи ульевъ, поселились тамъ и съѣли весь медъ.

-- Какой прожорливый маленькій червь! сказала мисъ Броунингъ.

Молли видѣла, какъ глаза Роджера весело сверкнули при этомъ не кстати примѣненномъ словѣ. Но хотя въ немъ была сильно развита способность подмѣчать въ людяхъ смѣшныя стороны, это, однако, ни чуть не уменьшало его уваженія къ личностямъ, которыя возбуждали въ немъ смѣхъ.

-- Они гораздо болѣе заслуживаютъ истребленія огнемъ и сѣрой, нежели бѣдныя, милыя, невинныя пчелки, сказала мисъ Фёбе.-- И какъ это неблагодарно со стороны человѣческаго рода, который лакомится медомъ! Она вздохнула, какъ-бы опечаленная до глубины сердца.

Пока Молли оканчивала чтеніе письма, Роджеръ разсказывалъ его содержаніе мисъ Броунингъ.

-- Въ четвергъ мой братъ и я, вмѣстѣ съ отцомъ, отправляемся въ Канонбёри, гдѣ назначено земледѣльческое собраніе. Моя мать поручила мнѣ передать вамъ, на сколько она будетъ вамъ обязана, если вы согласитесь уступить ей на этотъ день мисъ Гибсонъ. Она очень желала также видѣть васъ у себя, но она такъ плохо себя чувствуетъ, что мы уговорили ее удовольствоваться одной мисъ Гибсонъ: съ молодой особой она не будетъ стѣсняться, и въ случаѣ усталости, оставитъ ее забавляться одну, чего никакъ не рѣшилась бы сдѣлать съ вами и съ вашей сестрой.

-- Она очень, очень добра. Ничто не могло бы намъ доставить большаго удовольствія, сказала мисъ Броунингъ, выпрямляясь съ достоинствомъ и съ удовлетвореннымъ самолюбіемъ.-- О, мы вполнѣ васъ понимаемъ, мистеръ Роджеръ, и какъ нельзя болѣе цѣнимъ вниманіе мистрисъ Гамлей. Мы примемъ желаніе за дѣло, какъ говорятъ въ простонародьи. Мнѣ кажется, поколѣніе или два тому назадъ, между Гамлеями и Броунингами существовало родство.

-- Весьма вѣроятно, сказалъ Роджеръ.-- Моя мать очень слаба здоровьемъ, вслѣдствіе чего постоянно избѣгаетъ общества.

-- Такъ я могу поѣхать? спросила Молли, восхищенная мыслью, что снова увидитъ свою дорогую мистрисъ Гамлей. Но она сдерживала свою радость, изъ опасенія оскорбить другихъ добрыхъ, старыхъ друзей.

-- Конечно, моя милая. Напишите любезный отвѣтъ мистрисъ Гамлей и скажите, между прочимъ, что мы ей очень благодарны за ея вниманіе къ намъ.

-- Я боюсь, что мнѣ некогда ждать письменнаго отвѣта, сказалъ Роджеръ.-- Я ей нередамъ его на словахъ; отецъ ждетъ меня домой къ часу, и мнѣ надо торопиться.

Онъ ушелъ, а Молли была такъ счастлива, думая о четвергѣ, что едва, едва слышала, о чемъ толковали мисъ Броунингъ. Одна изъ нихъ говорила о хорошенькомъ кисейномъ платьи Молли, которое въ настоящее утро было отдано въ мытье, и придумывала, какъ бы его добыть отъ прачки къ назначенному дню. Другая, мисъ Фёбе, не обращая ни малѣйшаго вниманія на слова сестры, пѣла иную пѣсню, на всевозможные лады превознося Роджера Гамлея.

-- Что за прекрасный молодой человѣкъ, и какой учтивый, какой обходительный! Точь въ точь какъ были молодые люди въ наше время, не правда ли, сестра? А между тѣмъ всѣ говорятъ, что мистеръ Осборнъ гораздо красивѣе. Вы какого мнѣнія, дитя?

-- Я никогда не видѣла мистера Осборна, сказала Молли, покраснѣвъ и сильно за то презирая себя. Да и къ чему было ей краснѣть? Она, какъ и сама говорила, никогда его не видѣла, а только иногда о немъ мечтала.

Онъ и оба другіе джентльмена ушли изъ дому, прежде чѣмъ экипажъ, посланный за Молли, успѣлъ вернуться въ Гамлей. Но Молли была этому почти рада: она очень боялась разочароваться. Къ тому же она, такимъ образомъ, имѣла мистрисъ Гамлей въ полномъ своемъ распоряженіи. Онѣ сидѣли въ маленькой гостиной и говорили о поэзіи, потомъ пошли бродить по саду, испещренному осенними цвѣтами съ сверкающими каплями росы на пунцовыхъ, голубыхъ, алыхъ и желтыхъ листкахъ. Когда они сѣли завтракать въ передней, вдругъ раздались чьи-то шаги и звуки незнакомаго голоса. Дверь отворилась и въ комнату вошелъ молодой человѣкъ, безъ сомнѣнія Осборнъ. Онъ былъ очень хорошъ собой, но имѣлъ томный, почти такой же слабый видъ, какъ у матери, на которую сильно походилъ. Эта кажущаяся слабость сложенія старила его нѣсколькими годами. Подойдя къ матери, онъ взялъ ее за руку и устремилъ на Молли взглядъ, не дерзкій или смѣлый, а скорѣе критическій.

-- Да, я возвратился! Быки и телята не по моей части. Я только сердилъ отца, не умѣя цѣнить ихъ, какъ слѣдовало но заслугамъ, а учиться этому я не чувствую въ себѣ ни малѣйшей склонности. Къ тому же запахъ, тамъ господствующій, былъ для меня рѣшительно невыносимъ въ такой жаркій день, какъ сегодня.

-- Мой милый мальчикъ, не трать со мной своихъ извиненій; побереги ихъ для отца. Я могу только радоваться твоему возвращенію. Мисъ Гибсонъ, этотъ высокій молодой человѣкъ мой сынъ, Осборнъ, какъ безъ сомнѣнія вы уже сами угадали. Осборнъ -- мисъ Гибсонъ. А теперь не хочешь ли ты чего нибудь съѣсть?

Онъ сѣлъ и окинулъ взоромъ столъ.

-- Ничего изъ того, что здѣсь есть, сказалъ онъ.-- Но тамъ, кажется, былъ холодный паштетъ съ дячью. Я позвоню и велю принести.

Молли, между тѣмъ, старалась согласовать свой идеалъ съ дѣйствительностью. Идеалъ былъ полонъ жизни и силы, съ греческимъ профилемъ и быстрымъ орлинымъ взоромъ, способный переносить усталость и голодъ, и равнодушный къ тому, какого рода пищу ему предлагаютъ. Дѣйствительность носила на себѣ отпечатокъ женственности, если не въ фигурѣ, то, по крайнеймѣрѣ, въ движеніяхъ. У Осборна, правда, былъ греческій профиль, но глаза его имѣли холодное, утомленное выраженіе. Онъ былъ разборчивъ въ пищѣ, и аппетитъ его не имѣлъ въ себѣ ничего гомерическаго. Но вѣдь и герой Молли не долженъ былъ ѣсть болѣе, чѣмъ Айвенго, когда тотъ гостилъ у монаха Тука. Во всякомъ случаѣ, она начала думать, что мистеръ Осборнъ Гамлей можетъ съ нѣкоторыми измѣненіями все-таки оказаться поэтической, если не рыцарской личностью. Онъ былъ очень внимателенъ къ матери, что совершенно подкупило Молли, а мистрисъ Гамлей, съ своей стороны, до такой степени была имъ занята, что Молли раза два подумала, не лишняя ли она тутъ? Но въ то же время проницательная, несмотря на свое простодушіе, дѣвушка не могла не замѣтить, что Осборнъ, говоря съ матерью, искоса поглядывалъ на нее. Въ его разговорѣ встрѣчались граціозные обороты и украшенія, неупотребляемые обыкновенно въ обмѣнѣ обыденныхъ мыслей между матерью и сыномъ. Ей льстило то, что молодой человѣкъ, поэтъ съ головы до ногъ, считалъ нелишнимъ передъ ней немножко порисоваться. Къ концу утра, хотя она лично не сказала съ нимъ и двухъ словъ, Осборнъ снова занялъ прежнее высокое мѣсто въ воображеніи Молли. Она даже упрекала себя въ измѣнѣ своей неоцѣненной мистрисъ Гамлей за то, что осмѣлилась въ первую минуту знакомства съ Осборномъ сомнѣваться въ его правахъ на безграничную преданность матери. Его красота все болѣе и болѣе выказывалась по мѣрѣ того, какъ онъ разгорячался, споря съ нею; его манеры и позы, хотя нѣсколько изысканныя, отличались необыкновеннымъ изяществомъ. Сквайръ и Роджеръ вернулись изъ Канонбёри еще при Молли.

-- Осборнъ здѣсь! воскликнулъ сквайръ весь красный и пыхтя.-- На кой чортъ ушелъ ты домой, не сказавъ намъ, куда идешь? Я вездѣ искалъ тебя. Мнѣ хотѣлось тебя представить Грантлею, Фоксу и лорду Форресту, которые всѣ живутъ на другомъ концѣ графства, и съ которыми тебѣ не мѣшаетъ познакомиться. Роджеръ прогулялъ полобѣда, отъискивая тебя, а ты, между тѣмъ, преспокойно тутъ сидѣлъ съ женщинами. Прошу тебя въ другой разъ меня предупредить, если тебѣ снова вздумается удрать такую штуку. Я потерялъ половину удовольствія при осмотрѣ великолѣпнѣйшаго, когда либо мной видѣннаго скота, думая, что съ тобой приключился одинъ изъ твоихъ старыхъ припадковъ слабости.

-- Я непремѣнно подвергся бы одному изъ нихъ, еслибъ остался дольше въ этой атмосферѣ. Но мнѣ очень жаль, что я поднялъ такую тревогу.

-- Ну, ну! сказалъ сквайръ, немного смягчаясь.-- Я совсѣмъ загонялъ бѣднаго Роджера, то и дѣло посылая его то туда, то сюда.

-- Это ничего не значитъ, сэръ; я только тревожился за васъ, видя ваше безпокойство. Я былъ увѣренъ, что Осборнъ ушелъ домой, такъ-какъ все видѣнное сегодня нами не по его части.

Молли поймала взглядъ, которымъ обмѣнялись братья. Онъ выражалъ полное довѣріе и взаимную любовь, что внезапно придало имъ какое-то фамильное сходство, странно ее поразившее.

Роджеръ подошелъ и сѣлъ возлѣ нея.

-- А что подѣлываетъ нашъ Губеръ? спросилъ онъ: -- не находите ли вы, что онъ очень интересенъ?

-- Я слишкомъ мало читала его это время, сказала Молли печально.-- Мисъ Броунингъ любятъ, чтобъ я съ ними сидѣла и разговаривала. Кромѣ того, надо еще многое приготовить къ пріѣзду папа, а мисъ Броунингъ требуетъ всегда, чтобъ я сопровождала ее, когда она ходитъ къ намъ въ домъ. Я знаю, все это не болѣе какъ мелочи, но онѣ отнимаютъ много времени.

-- Когда ждутъ вашего отца?

-- Въ будущій вторникъ, кажется. Онъ не можетъ долго оставаться въ отсутствіи.

-- Я непремѣнно явлюсь засвидѣтельствовать мое почтеніе мистрисъ Гибсонъ, сказалъ онъ, и сдѣлаю это какъ можно скорѣе. Вашъ отецъ всегда былъ ко мнѣ добръ. А когда я къ вамъ пріѣду, то надѣюсь, что найду мою ученицу снова прилежной, заключилъ онъ, улыбаясь лѣнивой Молли своей доброй, пріятной улыбкой.

Затѣмъ подали карету и Молли поѣхала назадъ къ мисъ Броунингъ. Когда она достигла ихъ дома, уже совсѣмъ стемнѣло. Мисъ Фёбе стояла на лѣстницѣ съ зажженной свѣчой и старалась разсмотрѣть Молли во мракѣ.

-- О, Молли! Я думала, вы никогда не вернетесь. Какія новости! Сестра легла спать: у нея голова разболѣлась -- отъ волненія, я полагаю, хотя она утверждаетъ, что отъ свѣжаго хлѣба. Идите на верхъ, моя милая, да только, смотрите, не шумите; я вамъ все разскажу. Кто здѣсь былъ, какъ вы думаете -- и пилъ съ нами чай, самымъ снисходительнымъ образомъ?

-- Леди Гарріета? сказала Молли внезапно, просвѣщенная словомъ: "снисходительный".

-- Да. Какъ это вы угадали? Впрочемъ, ея визитъ предназначался собственно вамъ. Молли, милочка моя, если вы не очень хотите спать, посидите со мной и послушайте, что со мной случилось. Меня такъ и тянетъ вамъ разсказать, какъ я попалась. Она -- то-есть ея сіятельство -- оставила карету у "Георга" и пошла пѣшкомъ сдѣлать покупки -- ни дать ни взять, вы или я, Сестра дремала; я сидѣла, поднявъ платье до колѣнъ, положивъ ноги на каминную рѣшетку, и расправляла старинныя, доставшіяся намъ отъ бабушки кружева, которыя только что вымыла. Но худшее впереди. Я сняла чепчикъ; начинало смеркаться и я была увѣрена, что никто не зайдетъ къ намъ. Вотъ сижу я въ одной черной шелковой шапочкѣ; вдругъ Нанси просовываетъ голову въ дверь и шепчетъ: "тамъ, внизу, пришла какая-то леди -- настоящая, важная, судя по ея разговору". А вслѣдъ за ней немедленно входитъ леди Гарріета, такая милая, ласковая. Я долго не могла опомниться и совсѣмъ забыла, что сняла чепчикъ. Сестра не просыпалась. Она говоритъ, что слышала движеніе, но думала, что это Нанси принесла чай. Ея сіятельство, увидя, въ какомъ положеніи находятся дѣла, подошла къ камину и самымъ прелестнымъ образомъ начала извиняться въ томъ, что послѣдовала наверхъ за Нанси, не дожидаясь позволенія. Ей очень понравились мои кружева; она полюбопытствовала узнать, какъ я ихъ мыла, спросила, гдѣ вы, когда вернетесь и когда мы ожидаемъ пріѣзда счастливой четы. Къ тому времени сестра проснулась; вы знаете, она всегда бываетъ немного не въ духѣ, когда пробуждается отъ послѣобѣденнаго сна. Такъ и теперь, не поворачивая головы, она сказала сердито.-- Что ты тамъ жужжишь, какъ муха! Не говорила я развѣ тебѣ, что шопотъ безпокоитъ меня больше, чѣмъ громкій говоръ? Твоя болтовня съ Нанси не дала мнѣ спать. Это такъ показалось сестрѣ: она, напротивъ, все время преисправно храпѣла. Я подошла къ ней, нагнулась и сказала тихонько:

-- Сестра, я разговаривала съ ея сіятельствомъ.

-- Какое тамъ у тебя сіятельство! Или ты рехнулась, Фёбе, что говоришь такой вздоръ, да еще въ своей черной шапкѣ!

Но тутъ она привстала, и обернувшись увидѣла леди Гарріету, которая въ бархатѣ и шелку сидѣла у камина и улыбалась. Она сняла шляпку и густые волосы ея ярко лоснились отъ игравшаго на нихъ пламени. Въ одно мгновеніе сестра очутилась на ногахъ и низко кланяясь и присѣдая, начала извиняться въ томъ, что спала. Я ускользнула изъ комнаты и пошла надѣть свой лучшій чепчикъ. Сестра была права, говоря, что я рехнулась: шутка ли, столько времени пробесѣдовала съ графской дочкой въ старой, черной, шелковой шапочкѣ! Вдобавокъ, на мнѣ было старое черное платье. Еслибы я могла предвидѣть, что она пріѣдетъ, я бы непремѣнно надѣла мое новое коричневое платье, которое безъ употребленія лежитъ въ сундукѣ. Когда я возвратилась, сестра уже приказывала подавать чай. Она, въ свою очередь, ушла переодѣться въ воскресное платье, а я заняла ея мѣсто. Только ужь ни мнѣ, ни ея сіятельству не было болѣе такъ легко и свободно, какъ прежде, когда я сидѣла въ старой шапочкѣ и расправляла кружево. Нашъ чай она нашла превосходнымъ, спросила, гдѣ мы покупаемъ его и говорила, что ей никогда не случалось пить такого. Я сказала, что мы покупаемъ его у Джонсона по три шиллинга четыре пенса за фунтъ. (Сестра говоритъ, мнѣ слѣдовало сказать цѣну чая, который мы держимъ для гостей и который стоитъ пять шиллинговъ за фунтъ; къ сожалѣнію, на этотъ разъ у насъ его не было дома). Ея сіятельство обѣщала намъ прислать своего чая, получаемаго ими изъ Россіи, или изъ Прусіи, или изъ другого какого-то отдаленнаго края. Она говорила, чтобъ мы сравнили его съ нашимъ, и если онъ намъ больше понравится, то она намъ достанетъ его по три шиллинга за фунтъ. Уходя, она велѣла вамъ кланяться и сказать, что уѣзжаетъ и проситъ васъ не забывать ея. Сестра сначала не хотѣла вамъ передать это порученіе, говоря, что вы возгордитесь, а она не хочетъ брать на себя такой отвѣтственности. "Но", сказала я, "порученія всегда надо передавать по назначенію; Молли сама будетъ виновата, если возгордится. Мы покажемъ ей примѣръ смиренія, сестра, несмотря на то, что бокъ о бокъ сидѣли съ ея сіятельствомъ". Сестра пожала плечами, сослалась на головную боль и ушла спать. Теперь, моя милая, вы можете мнѣ разсказать ваши новости".

Молли передала ей всѣ маленькія событія дня, которыя во всякое другое время показались бы очень интересными любопытной и болтливой Фёбе, но на этотъ разъ они поблѣднѣли отъ болѣе яркаго факта посѣщенія графской дочери.