XIX.

Мистеръ Киркпатрикъ.

Цинція нисколько не измѣнилась къ Молли. Она была попрежнему къ ней добра, внимательна; всегда съ удовольствіемъ оказывала ей услуги; увѣряла ее въ своей къ ней привязанности и, кажется, дѣйствительно любила ее болѣе всѣхъ на свѣтѣ. Но Молли заняла это мѣсто въ сердцѣ Цинціи почти съ первыхъ же дней, какъ та поселилась въ домѣ ея отца. Еслибъ она чувствовала хоть малѣйшую склонность анализировать характеръ людей, къ которымъ сама была привязана, то непремѣнно замѣтила бы, что, при всей своей наружной откровенности, Цинція не переступала за извѣстныя границы довѣрія. Была черта, за которой она начинала себя сдерживать и окружать какой-то таинственностью. Напримѣръ, ея отношенія къ мистеру Престону составляли настоящую загадку для Молли. Она видѣла, что между ними въ былое время въ Ашкомбѣ непремѣнно должна была существовать гораздо большая интимность, воспоминаніе о которой волновало и раздражало Цинцію, явно стремившуюся забыть то, что онъ, напротивъ, всячески старался ей напоминать. Но что положило конецъ этой интимности, почему Цинція такъ не взлюбила его теперь, и еще многія другія связанныя съ этимъ обстоятельства оставались неразъясненными для Молли. Цинція очень ловко отражала невинныя усилія Молли, въ первое время ихъ знакомства, узнать подробности прошедшаго существованія своей подруги. Не разъ случалось Молли внезапно встрѣчать на своемъ пути высокую стѣну, которую не было возможности пробить, но крайней-мѣрѣ, тѣми деликатными орудіями, какія для того избирала милая дѣвушка. Можетъ быть, Цинція и открыла бы всѣ свои тайны, еслибы, для удовлетворенія своего любопытства, къ ней приступили съ большей настойчивостью или хитростью. Но Молли но изъ любопытства, а изъ участія, желала проникнуть въ тайну Цинціи, и потому, лишь только замѣтила, что та предпочитаетъ молчать о ней, перестала ее разспрашивать.

Молли была единственная особа, къ которой Цинція продолжала относиться съ неизмѣнной лаской и привѣтливостью. Вліяніе мистера Гибсона на своенравную красавицу только до тѣхъ поръ и было дѣйствительно, покуда она видѣла, что нравится ему. Она старалась поддержать въ немъ хорошее о себѣ мнѣніе, и ради этого, не разъ удерживалась при немъ отъ саркастической выходки противъ матери или отъ соблазна сдѣлать маленькое отступленіе отъ той или другой истины. Теперь же ею овладѣла какая-то трусость въ ея сношеніяхъ съ мистеромъ Гибсономъ, и даже Молли, ея постоянная защитница, не могла не замѣтить, какъ она увертывалась, и не всегда съ безукоризненной правдивостью отвѣчала на его нападки и замѣчанія. Ея остроумныя, насмѣшливыя возраженія матери сдѣлались рѣже; но ихъ замѣнила какая-то нетерпѣливость, и точно раздражительность, въ обращеніи съ ней. Всѣ эти измѣненія въ настроеніи духа Цинціи совершились не вдругъ, а постепенно въ теченіе многихъ зимнихъ мѣсяцевъ, длинныхъ вечеровъ и ненастныхъ дней, которые какъ-то имѣютъ способность съ особенной отчетливостью выставлять мрачныя стороны характеровъ людей и ихъ непріязненныя расположенія другъ къ другу.

Большую часть этого времени мистеръ Престонъ провелъ въ Ашкомбѣ, такъ-какъ лордъ Комноръ не могъ найдти другого управляющаго, который былъ бы въ состояніи замѣнить мистера Престона. Пока его мѣсто оставалось незамѣщеннымъ, мистеръ Престонъ взялся исполнять обязанности своего прежняго и новаго положенія. Мистрисъ Гудепофъ подверглась серьёзной болѣзни, и все время, что она хворала, маленькое голлингфордское общество, желая высказать сочувствіе къ страданіямъ одного изъ своихъ членовъ, не давало вечеровъ и не устроивало ннеакого рода собраній. Мисъ Броунингъ находила, что отсутствіе шумныхъ удовольствій весьма пріятно для развитыхъ умовъ, особенно послѣ разсѣяннаго образа жизни, какой вели голлингфордцы прошлую осень, но случаю вступленія въ среду ихъ мистера Престона. Но мисъ Фёбе какъ-то разъ въ принадкѣ откровенности проговорилась, что она и сестра ея взяли привычку ложиться спать въ девять часовъ вечера, такъ-какъ ежедневно повторяемая игра въ карты, начиная съ пяти и до десяти часовъ, имъ сильно наскучала. Говоря правду, настоящая зима прошла для голлингфордскихъ обитателей очень мирно и спокойно, по за то въ высшей степени однообразно. Наконецъ, въ мартѣ все общество было пріятно поражено извѣстіемъ, что мистрисъ Гибсонъ ожидала пріѣзда своего деверя, мистера Киркпатрика, недавно возведеннаго въ званіе королевскаго совѣтника. Комната мистрисъ Гуденофъ сдѣлалась центромъ, гдѣ обсуживалось это важное событіе. Сплетни въ теченіе всей ея жизни были для нея насущнымъ хлѣбомъ; теперь же онѣ составляли для нея настоящее угощеніе.

-- Господи, помилуй! воскликнула старая леди, приподымаясь въ креслѣ и спираясь локтями о его ручки: -- кто бы подумалъ, что она имѣетъ такихъ важныхъ родственниковъ! Мистеръ Аштонъ однажды мнѣ сказывалъ, что королевскій совѣтникъ почти такъ же неизбѣжно современемъ превращается въ судью, какъ котенокъ въ кошку или кота. И какъ подумаешь, что она, пожалуй, скоро будетъ сестрой судьи! Мнѣ въ мою жизнь разъ только привелось видѣть судью, и я тогда же подумала, какъ пріятно было бы имѣть шубу, въ родѣ той мантіи, которая была на немъ. Я охотно купила бы подобную, еслибъ могла достать ее изъ вторыхъ рукъ. А между тѣмъ, когда она жила въ Ашкомбѣ, то, то и дѣло, перешивала, выворачивала, чистила и красила свой старыя шелковыя платья. Мнѣ это извѣстно изъ вѣрнаго источника. Содержательница пансіона въ такомъ близкомъ родствѣ съ королевскимъ совѣтникомъ! Впрочемъ, это почти нельзя назвать пансіономъ: число ея воспитанницъ едвали простиралось до десяти, и онъ врядъ-ли когда нибудь объ этомъ слышалъ.

-- Желала бы я знать, какой они ему приготовятъ обѣдъ, сказала мисъ Броунингъ.-- Настоящая минута весьма неудобна для пріема и угощенія посѣтителей. Дичи не достанешь теперь но за какія деньги, цыплятъ тоже, а для баранины еще не настало время.

-- Ему придется удовольствоваться телячьей головкой, торжественно произнесла мистрисъ Гуденофъ.-- Еслибъ я была здорова, то списала бы рецептъ, по которому моя бабушка приготовляла телячью головку подъ соусомъ, и послала бы его мистрисъ Гибсонъ. Докторъ былъ такъ ко мнѣ добръ въ теченіе всей моей болѣзни, что я и сказать вамъ не умѣю. Очень желала бы я, чтобъ дочь моя, проживающая въ Комбермирѣ, прислала мнѣ осеннихъ цыплятъ, я тотчасъ же препроводила бы ихъ къ мистеру Гибсону; Но, къ сожалѣнію, она уже всѣхъ ихъ попереубивала и попересылала ко мнѣ, и въ послѣднемъ своемъ письмѣ увѣдомила меня, что у нея болѣе ни одного изъ нихъ не осталось.

-- Какъ вы думаете, дадутъ они по случаю его пріѣзда вечеръ? спросила мисъ Фёбе.-- Мнѣ хотѣлось бы хоть разъ въ жизни посмотрѣть на королевскаго совѣтника. Однажды только я видѣла копьеносца, и это самый высшій сановникъ, какого мнѣ привелось видѣть по части правосудія.

-- Они, конечно, пригласятъ мистера Аштона, замѣтила мисъ Броунингъ.-- Тогда у нихъ собрались бы представители трехъ важныхъ отраслей науки: законовѣдѣнія, медицины и богословія. Приходскаго священника каждое благородное семейство считаетъ долгомъ приглашать при всякомъ мало-мальски удобномъ случаѣ.

-- Женатъ ли онъ? спросила мистрисъ Гуденофъ, къ великому удовольствію мисъ Фёбе, жаждавшей разрѣшенія этого вопроса, но изъ дѣвической стыдливости нерѣшавшейся обратиться съ нимъ даже къ своей сестрѣ, которая была главнымъ источникомъ всѣхъ свѣдѣній. Она, идя къ мистрисъ Гуденофъ, встрѣтилась на дорогѣ съ мистрисъ Гибсонъ и отъ нея узнала коекакія подробности о посѣщеніи королевскаго совѣтника.

-- Да, онъ женатъ и, должно быть, имѣетъ нѣсколькихъ дѣтей, такъ-какъ мистрисъ Гибсонъ сообщила мнѣ, что Цинція Киркпатрикъ одно время шила у него въ Лондонѣ и брала уроки вмѣстѣ съ своими кузинами. Она очень хвалитъ его жену, которая, говоритъ она, превосходно образована и происходитъ изъ хорошей фамиліи, хотя и не принесла за собой мужу никакого приданаго.

-- Да, это очень пріятное родство, глубокомысленно замѣтила мистрисъ Гуденофъ.-- Странно только, что мы прежде ничего о немъ не слышали. Признаюсь, я не считала мистрисъ Гибсонъ способной скрыть свое родство съ такой значительной особой. Да, сказать правду, кто изъ насъ не любитъ вставлять напереди лучшее полотнище въ платьѣ? Кстати о полотнищахъ, я вспомнила, какъ часто перешивала платья, стараясь помѣстить запачканное мѣсто по ту сторону, которая приходилась ближе къ мистеру Гудепофу, когда мы шли съ нимъ подъ руку. У него было доброе, нѣжное сердце. Это было тотчасъ послѣ нашей свадьбы, при нашемъ возвращеніи изъ церкви, когда мнѣ сказалъ: "Патти, продѣнь твою правую руку въ мою лѣвую; ты, такимъ образомъ, будешь ближе къ моему сердцу". И съ тѣхъ поръ это у насъ вошло въ привычку, которой мы не покидали даже и тогда, когда моему бѣдному голубчику было уже не до того, чтобъ нѣжничать и разыскивать, въ какомъ боку у него находится сердце. Итакъ, творю я, всякій разъ, какъ въ моемъ платьѣ бывало запачканное полотнище, я его вставляла въ правую сторону, и пятна его, когда мы шли подъ руку, оставались ни для кого невидимыми.

-- Я нисколько не буду удивлена, если онъ опять пригласитъ Цинцію провести нѣсколько времени у него въ Лондонѣ, сказала мисъ Браунингъ.-- Онъ сдѣлалъ это, когда былъ бѣденъ; теперь же, достигнувъ званія королевскаго совѣтника, весьма вѣроятно, повторитъ свое приглашеніе.

-- Это почти несомнѣнно. Надѣюсь только, что случай побывать въ Лондонѣ въ ея лѣта не вскружитъ ей голову. Я въ первый разъ попала въ Лондонъ пятидесяти лѣтъ!

-- Но она была во Франціи, и привыкла путешествовать, замѣтила мисъ Фёбе.

Мистрисъ Гуденофъ цѣлую минуту качала головой, пока, наконецъ, рѣшилась высказать свое мнѣніе.

-- Это большой рискъ, многозначительно произнесла она: -- большой рискъ! Я не хочу объ этомъ говорить съ докторомъ; но, на его мѣстѣ, не стала бы воспитывать свою дочь въ обществѣ съ молодой дѣвушкой, которая жила въ странѣ, гдѣ родились Робеспьеръ и Бонапартъ.

-- Но Буонапарте былъ корсиканецъ, возразила мисъ Броунингъ, которая отличалась гораздо большей начитанностью и либеральностью мнѣній, чѣмъ мистрисъ Гуденофъ.-- И, право, посѣщеніе чужихъ краевъ очень развиваетъ людей и даетъ имъ какой-то особенный лоскъ. Я всегда восхищаюсь граціозными манерами Цинціи. Она никогда не бываетъ ни слишкомъ застѣнчива, ни слишкомъ смѣла въ обращеніи. Въ обществѣ она настоящее сокровище. Всѣ ея маленькія мины и привычки, какъ нельзя болѣе къ ней идутъ и очень натуральны въ ея лѣта! Совсѣмъ иное дѣло наша дорогая Молли. Въ ней есть какая-то неловкость. Въ послѣдній разъ, какъ мы давали вечеръ, она разбила нашу лучшую фарфоровую чашку и пролила кофе на новый коверъ. А послѣ этого совсѣмъ растерялась, сконфуженная усѣлась въ уголъ, и во весь вечеръ не выговорила ни слова.

-- Она такъ сожалѣла о своей неловкости, сестра, съ кроткимъ упрекомъ въ голосѣ замѣтила мисъ Фёбе, всегда остававшаяся вѣрной своей привязанности къ Молли.

-- А развѣ я говорю противное? Но тѣмъ не менѣе, ей незачѣмъ было остатокъ вечера просидѣть совершенно безгласной дурочкой.

-- Но ты была очень рѣзка, сестра -- ты разсердилась...

-- Я считаю своей обязанностью быть рѣзкой, и сердиться также, когда вижу, какъ молодые люди провиняются въ невнимательности и неловкости. А когда передо мной ясно лежитъ какая нибудь обязанность, я никогда не пренебрегаю ею, а прямо пду къ цѣли. Мнѣ кажется, молодёжь должна бы была благодарить меня за это. Не каждый день встрѣчаются люда, которые возьмутъ на себя трудъ упрекать ее и наставлять на путь истинный. Не правда ли, мистрисъ Гуденофъ? Я очень люблю Молли Гибсонъ, ради нея самой столько же, сколько ради ея матери. Я предпочитаю ее полдюжинѣ Цанцій, но все-таки нахожу, что ей не слѣдовало разбивать моей лучшей фарфоровой чашки, а затѣмъ" цѣлый вечеръ сидѣть въ углу и не говорить мы слова.

Между тѣмъ, мистрисъ Гуденофъ начала высказывать явные признаки усталости. Неловкость Молли и разбитая чашка мисъ Броунингъ представляли для нея гораздо менѣе интереса, чѣмъ извѣстіе о пріѣздѣ въ Голлингфордъ вновь открытаго родственника мистрисъ Гибсонъ и заслуженнаго законовѣда.

Мистеру Киркпатрику, подобно многимъ другимъ мужчинамъ, пришлось самому прокладывать себѣ путь въ жизни. Обремененный многочисленнымъ семействомъ, онъ, однако, не былъ прочь оказать услугу своимъ родственникамъ, если только эта услуга не требовала большой потери времени, а главное, если онъ помнилъ объ ихъ существованіи. Появленіе Цинціи въ Дофти-стритъ, девять или десять лѣтъ тому назадъ, не произвело на него большаго впечатлѣнія. Онъ поговорилъ съ добродушной своей супругой о возможности пригласить ее къ себѣ, пригласилъ, и позабылъ все дѣло. Онъ иногда даже не вдругъ могъ сообразить, кто была эта маленькая, хорошенькая дѣвочка въ числѣ его собственныхъ дѣтей, приходившая въ столовую къ десерту. Послѣ обѣда онъ сейчасъ же удалялся въ кабинетъ и оставался тамъ, погруженный въ бумаги, до конца вечера: гдѣ же ему было замѣчать и помнить, что происходило вокругъ него? Онъ, по всей вѣроятности, опять вспомнилъ о существованіи Цинціи не прежде, какъ когда получилъ отъ мистрисъ Киркпатрикъ письмо, въ которомъ та просила его принять у себя ея дочь, отправлявшуюся въ Булонь оканчивать воспитаніе. То же самое повторилось при ея возвращеніи въ Англію. Случилось, что онъ не видѣлъ ея ни въ тотъ, ни въ другой разъ, и только смутно помнилъ замѣчанія по этому поводу своей жены, находившей немного страннымъ, что такую молоденькую дѣвушку посылали одну въ далекое путешествіе, не принявъ почти никакихъ мѣръ для обезпеченія ея безопасности. Онъ зналъ, что жена его позаботится о Цинціи, какъ о собственной дочери, и позабылъ о ней, пока не получилъ приглашенія присутствовать при бракосочетаніи мистрисъ Киркпатрикъ съ мистеромъ Гибсономъ, многоуважаемымъ голлингфордскимъ врачомъ и проч. и проч. Такого рода вниманіе гораздо болѣе раздосадовало его, чѣмъ доставило ему удовольствія... Эта госпожа, кажется, думаетъ, что мнѣ нечего больше дѣлать, какъ рыскать по свѣту и отыскивать жениховъ съ невѣстами, въ особенности теперь, когда у меня на рукахъ огромное дѣло Гоутона противъ Гоутона и я не имѣю ни минуты свободной, сказалъ онъ своей женѣ.

-- Можетъ быть, она никогда не слыхала объ этомъ дѣлѣ.

-- Пустяки! Всѣ газеты, въ послѣднее время, о немъ только и толковали.

-- Но она можетъ не знать, что ты имъ занимаешься.

-- Это правда, согласился онъ, допуская возможность подобнаго рода невѣденія.

Но теперь дѣло Гоутона противъ Гоутона было кончено; борьба за существованіе прекратилась; мистеръ Киркпатрикъ достигъ почетнаго званія королевскаго совѣтника и могъ безъ ущерба своимъ занятіямъ посвятить нѣсколько времени семейнымъ привязанностямъ и воспоминаніямъ. Однажды, находясь по сосѣдству съ Голлингфордомъ, онъ написалъ Гибсонамъ письмо, въ которомъ спрашивалъ, согласятся ли они принять его, если онъ пріѣдетъ къ нимъ въ качествѣ гостя провести у нихъ два или три дня, выражая при этомъ свое желаніе (въ сущности, впрочемъ, весьма умѣренное) познакомиться съ мистеромъ Гибсономъ. Докторъ, хотя очень занятый, всегда охотно оказывалъ гостепріимство всякому желавшему имъ воспользоваться. Къ тому же, ему пріятно было повременамъ выходить изъ тѣсной атмосферы маленькаго городка, въ который судьба заключила его, и хоть изрѣдка вдыхать въ себя внѣшній воздухъ и бросать взглядъ за границы своихъ ежедневныхъ мыслей и будничныхъ занятій. Онъ, вслѣдствіе этого, готовъ былъ оказать самый дружескій пріемъ своему незнакомому родственнику. Мистрисъ Гибсонъ пришла въ неописанный восторгъ, и то и дѣло произносила сентиментальныя общія мѣста о семейныхъ привязанностяхъ. Но выраженія ея удовольствія врядъ-ли были бы такъ же горячи, еслибъ мистеръ Киркпатрикъ продолжалъ занимать скромное мѣсто усердно трудящагося законовѣда, обремененнаго семью Дѣтьми и проживающаго въ Дофти-стритъ.

Когда оба джентльмена встрѣтились, они немедленно почувствовали сильное другъ къ другу влеченіе, основанное на сходствѣ характеровъ и на различіи мнѣній, достаточномъ для того, чтобъ сдѣлать ихъ сношенія въ высшей степени пріятными и полезными для того и другого. Что касается до мистрисъ Гибсонъ, то мистеръ Киркпатрикъ, хотя и не придавалъ почти никакого значенія соединявшему ихъ родству, однако, оказывалъ ей большое вниманіе и радовался за нее, видя какъ хорошо успѣла она устроиться, выйдя замужъ за добраго, умнаго, честнаго человѣка, который могъ содержать ее въ довольствѣ и который такъ великодушно поступалъ въ отношеніи къ Цинціи. Молли показалась ему нѣсколько болѣзненной дѣвушкой. "Она была бы очень хороша собой", думалъ онъ: "еслибъ имѣла болѣе здоровый и оживленный видъ". Дѣйствительно, лицо Молли представляло прекрасныя особенности: продолговатые, сѣрые съ глубокимъ взглядомъ глаза, черныя, длинныя, загнутыя къ верху рѣсницы, изрѣдка показывающіяся на щекахъ ямочки, безукоризненной формы и бѣлизны зубы, все это дѣлало изъ нея необыкновенно хорошенькую дѣвушку. Но въ обращеніи ея была какая-то вялость, въ движеніяхъ проглядывала томность, которая составляла рѣзкую противоположность съ блестящей, живой, подвижной, граціозной, остроумной Цинціей. Мистеръ Киркпатрикъ впослѣдствіи разсказывалъ женѣ, Что совсѣмъ влюбился въ молодую дѣвушку. Цинція, всегда готовая очаровывать новыя личности, встрепенулась, отложила въ сторону свои заботы и печали, перестала на время сокрушаться объ охлажденіи къ ней мистера Гибсона и приложила все свое стараніе къ тому, чтобъ понравиться гостю. Она внимательно слушала его, скромно вмѣшивалась въ разговоръ, и повременамъ, самымъ наивнымъ образомъ, дѣлала забавныя возраженія и произносила остроумныя шутки. Мистеръ Киркпатрикъ былъ въ полномъ смыслѣ слова очарованъ. Уѣзжая изъ Голлингфорда, онъ не безъ удивленія замѣтилъ, что нашелъ удовольствіе тамъ, гдѣ думалъ только выполнить обязанность. Къ мистрисъ Гибсонъ и къ Молли онъ возъимѣлъ дружеское расположеніе, хотя нисколько не заботился о томъ, увидитъ ли онъ ихъ еще когда нибудь или нѣтъ. О мистерѣ Гибсонѣ онъ составилъ себѣ высокое мнѣніе, почувствовалъ къ нему истинную симпатію и уваженіе и радъ бы былъ сойдтись съ намъ поближе. Но что касается до Цинціи, то онъ твердо рѣшился вскорѣ опять увидѣться съ ней. Онъ хотѣлъ познакомить ее съ женой и, пригласивъ къ себѣ въ Лондонъ, показать ей нѣсколько, Какъ люди живутъ и вращаются въ болѣе обширномъ столичномъ мірѣ. Но, возвратясь домой, мистеръ Киркпатрикъ нашелъ такую массу занятій, что принужденъ былъ запереть въ тайникѣ своего сердца всѣ свои дружескіе намѣренія и планы и весь отдаться дѣламъ. Затѣмъ въ маѣ мѣсяцѣ онъ отправился съ женой на академическую выставку и увидѣлъ тамъ портретъ, напомнившій ему Цинцію. Это побудило его разсказать женѣ нѣкоторыя подробности своего посѣщенія въ Голлингфордѣ, а на другой же день было отправлено къ мистрисъ Гибсонъ письмо съ приглашеніемъ Цинціи провести нѣсколько времени въ Лондонѣ и возобновить знакомство съ ея кузинами. Въ письмѣ, между прочимъ, упоминалось о нѣкоторыхъ событіяхъ изъ дѣтства Цинціи, какъ-бы съ цѣлью показать ей, что дружба къ ней семейства мистера Киркпатрика началась еще въ тѣ отдаленныя времена.

Письмо, достигнувъ мѣста своего назначенія, было совершенно различно встрѣчено четырьмя особами, въ то время сидѣвшими за завтракомъ. Мистрисъ Гибсонъ сначала прочитала его про себя. Затѣмъ, не говоря, въ чемъ заключалось его содержаніе, такъ что слушатели ея оставались въ полномъ невѣдѣніи. къ чему относились ея замѣчанія, сказала:

-- Они, кажется, могли бы вспомнить, что я на цѣлое колѣно къ нимъ ближе, чѣмъ она, но въ теперешнія времена никто не думаетъ о семейныхъ привязанностяхъ. А я-то его такъ полюбила, купила новую кухонную книгу, съ цѣлью сдѣлать ему пріятнымъ его пребываніе здѣсь!-- Она произнесла все это жалобнымъ голосомъ и съ обиженнымъ видомъ; но такъ-какъ никто не зналъ, къ чему и къ кому относились ея упреки, то никто и не могъ утѣшить ее. Ея мужъ заговорилъ первый:

-- Если ты желаешь, чтобъ мы оказали тебѣ сочувствіе, то скажи намъ, въ чемъ состоитъ твое горе.

-- Конечно, онъ очень любезенъ и добръ, только, я полагаю, ему слѣдовало прежде пригласить меня, а потомъ ужь Цинцію, отвѣчала она, снова перечитывая письмо.

-- Кто это онъ? И въ чемъ заключается его доброта и любезность?

-- Мистеръ Кирпатрикъ. Это письмо отъ него. Онъ приглашаетъ Цинцію къ себѣ погостить, и ни слова не говоритъ обо мнѣ. Какъ тебѣ кажется это, мой милый? А мы-то чего-чего не дѣлали, чтобъ угодить ему! Ему, безъ сомнѣнія, слѣдовало насъ прежде пригласить,

-- Я, вѣроятно, во всякомъ случаѣ, не могъ бы поѣхать; слѣдовательно, что до меня касается, то это рѣшительно ничего не значитъ.

-- Но я могла бы поѣхать; а кромѣ того, ему слѣдовало бы пригласить насъ изъ учтивости, и тѣмъ самымъ доказать свое уваженіе къ намъ. Какъ хочешь, это въ высшей степени неблагодарно, особенно послѣ того, какъ я ему уступила мою уборную!

-- Ужь коли дѣло пошло на воспоминаніе всѣхъ жертвъ, какія мы ради него принесли, то и я долженъ сказать, что каждый день, пока онъ здѣсь былъ, я одѣвался къ обѣду. Но, несмотря на это, я нисколько не разсчитывалъ на то, что онъ меня пригласитъ въ свой домъ. За то я буду очень радъ, если онъ когда-нибудь вздумаетъ снова посѣтить мой домъ.

-- Я почти намѣрена не пустить Цинцію, въ раздумьи сказала мистрисъ Гибсонъ,

-- Я и безъ того не могу ѣхать, мама, замѣтила Цинція, сильно покраснѣвъ.-- Всѣ мои платья ужь очень поношены, и у меня нѣтъ новой шляпки къ лѣту.

-- Но ты можешь купить ее, а также и шелковое платье, въ которомъ, сказать правду, ты давно нуждаешься. У тебя вѣрно отложена порядочная сумма денегъ: я и не запомню, когда ты покупала себѣ обновки.

Цинція начала что-то говорить, и вдругъ остановилась. Она продолжала намазывать масло на кусокъ хлѣба, который держала въ рукѣ, но, повидимому, забыла ѣсть его. Не поднимая глазъ, она минуты черезъ двѣ сказала:

-- Я не могу ѣхать, хотя бы очень желала принять приглашеніе мистера Киркпатрика. Но, право, это невозможно. Прошу васъ, мам а, напишите ему поскорѣй отказъ.

-- Вздоръ, дитя! Когда человѣкъ въ положеніи мистера Киркпатрика оказываетъ намъ свое вниманіе, мы не должны безъ достаточныхъ на то причинъ отвѣчать ему отказомъ.

-- Не можете ли вы поѣхать вмѣсто меня? предложила Цинція.

-- Нѣтъ, нѣтъ, это не годится, вмѣшался мистеръ Гибсонъ.-- Приглашенія не передаются такимъ образомъ. Но ваше извиненіе на счетъ бѣдности вашего туалета, право, ужь очень тривіально, Цинція.

-- Это истинная и весьма важная для меня причина не принять приглашеніе, отвѣчала Цинція, взглянувъ ему прямо въ глаза.-- Я въ этомъ дѣлѣ лучшій судья. Мнѣ не пристало ѣхать туда въ старомъ, изношенномъ платьѣ. Я помню, какъ даже въ Дофти-стритъ тётушка была взыскательна насчетъ туалета. А теперь, когда Еленъ и Маргарита выросли, и такъ много выѣзжаютъ... Нѣтъ, нѣтъ, лучше оставимъ этотъ разговоръ, который рѣшительно ни къ чему не приведетъ.

-- Не могу себѣ представить, куда ты дѣвала свои деньги? сказала мистрисъ Гибсонъ.-- Ты имѣешь двадцать фунтовъ въ годъ, благодаря Мистеру Гибсону и мнѣ. Ты никакъ не могла истратить больше десяти.

-- У меня было очень мало вещей, когда я возвратилась изъ Франціи, сказала Цинція вполголоса, и видимо-смущенная этими разспросами.-- Прошу васъ, рѣшимъ это дѣло разомъ. Я не могу ѣхать, и все кончено. Она встала и быстро вышла изъ комнаты.

-- Я ничего тутъ не разберу, сказала мистрисъ Гибсонъ.-- А вы, Молли?

-- И я тоже. Но мнѣ извѣстно, что она очень бережлива, и не любитъ много тратить на свой туалетъ. Молли сказала это и сама испугалась, чтобъ слова ея не повредили Цинціи.

-- Но куда же нибудь должна она была дѣвать свои деньги? Я постоянно была того мнѣнія, что кто не имѣетъ слишкомъ роскошныхъ привычекъ и не тратитъ всего свого дохода, тотъ непремѣнно къ концу года что-нибудь да откладываетъ. Не говорила я тебѣ этого много разъ, мистеръ Гибсонъ?

-- Весьма вѣроятно.

-- Приложимъ это самое разсужденіе къ Цинціи, и что мы получимъ въ результатѣ? Остается только опять и опять повторить вопросъ: куда могли дѣваться деньги?

-- Я не знаю, отвѣчала Молли, видя что вопросъ относится къ ней.-- Она могла отдать ихъ кому-нибудь нуждающемуся.

Мистеръ Гибсовъ положилъ газету.

-- Ясно, сказалъ онъ:-- что у нея нѣтъ" ни платьевъ, ни денегъ, на которыя она могла бы купить ихъ для предстоящей поѣздки въ Лондонъ. Ясно также и то, что она не хочетъ отвѣчать на наши разспросы. Она, нечего сказать, любитъ-таки таинственность, а я отъ всего сердца ненавижу секреты. Тѣмъ не менѣе, я нахожу, что ей необходимо поддержать сношенія, дружбу, или что бы тамъ ни было, съ семействомъ брата ея отца. Я охотно дамъ ей десять фунтовъ; если этого мало, то, или ты пополни сумму, или пусть она обойдется безъ какой-нибудь наименѣе необходимой туалетной принадлежности.

-- Во всемъ мірѣ не найдется другого такого милаго, добраго, великодушнаго существа, какъ ты, мистеръ Гибсонъ! воскликнула его жена.-- И какъ подумаешь, что ты для нея не болѣе, какъ отчимъ! Кто другой могъ бы быть такъ добръ къ бѣдной сироткѣ? Но Молли, моя милая, за то и вы должны сознаться, что очень счастливы вашей мачихой, не правда ли, моя голубушка? Какія пріятныя tête-à-tête будемъ мы проводить съ вами послѣ отъѣзда Цинціи! Мнѣ, право, даже кажется, что я съ вами болѣе схожусь, чѣмъ съ ней; хотя она мнѣ и родная дочь, но, какъ говоритъ вашъ дорогой папа, она любитъ таинственность. Для меня же нѣтъ ничего ненавистнѣе сдержанности и утайки.-- Десять фунтовъ! Да это совсѣмъ освѣжитъ ея гардеробъ! Она можетъ на нихъ сшить себѣ два платья и купить новую шляпку. Дорогой мистеръ Гибсонъ, какъ ты великодушенъ!

Изъ-за газеты послышалось нѣчто въ родѣ презрительнаго ворчанья.

-- Могу я пойдти и сказать ей? спросила Молли, вставая.

-- Конечно, душенька. Да убѣдите ее въ томъ, что было бы въ высшей степени неблагодарно отказаться отъ подарка вашего отца, который очень желаетъ, чтобъ она поѣхала въ Лондонъ. Скажите ей еще, что было бы очень нехорошо съ ея стороны не принять приглашенія, которое современемъ можетъ распространиться и на другихъ членовъ семьп. Пусть теперь ѣдетъ Цинція: я никогда не думаю о себѣ, и къ тому же, очень незлопамятна, вслѣдствіе чего охотно прощаю имъ нанесенную мнѣ обиду. Если же они потомъ пригласятъ меня -- что они даже обязаны сдѣлать -- то я не успокоюсь, пока не дамъ имъ понять, что не лишнее было бы и вамъ прислать приглашеніе. Мѣсяцъ, другой, проведенные въ Лондонѣ, принесли бы вамъ, Молли, большую пользу.

Молли вышла изъ комнаты задолго до конца этой рѣчи. Мистеръ Гибсонъ былъ весь погруженъ въ газету. Но мистрисъ Гибсонъ, не смущаясь, продолжала говорить. Она была очень довольна, что хоть кто-нибудь изъ семьи поѣдетъ въ Лондонъ, находя это гораздо лучшимъ, чѣмъ отвѣчать на приглашеніе мистера Киркпатрика отказомъ, и никогда потомъ не быть въ состояніи даже поговорить о его вниманіи къ ней и къ ея дочери. Въ благодарность мистеру Гибсону за его доброту къ Цинціи; она рѣшилась быть тоже доброй къ Молли. Она станетъ нарядно одѣвать ее, пригласитъ къ себѣ въ домъ молодыхъ людей; однимъ словомъ, она будетъ дѣлать все, чего не желаютъ ни Молли, ни ея отецъ, но ни за что не сдѣлаетъ для нихъ того, чего они хотятъ. Отецъ и дочь желали одного: свободно, безъ опасеній возбудить ея ревность, сноситься другъ съ другомъ; но въ этомъ случаѣ, мистрисъ Гибсонъ то и дѣло воздвигала на пути ихъ непреодолимыя препятствія.