Недѣлю спустя послѣ первой встрѣчи съ Эмелиною, Ричардъ, выходя изъ парка, опять столкнулся съ нею возлѣ калитки. Онъ пристально посмотрѣлъ на все. Онъ никогда не позволялъ себѣ цинично-нагло оглядывать встрѣчную женщину, но если она нравилась ему, то онъ безъ церемоніи разглядывалъ ее. Во взорѣ его было въ такихъ случаяхъ такъ много искренняго восхищенія и увлеченія, что женщины ничуть не чувствовали себя оскорбленными имъ. Такъ было и теперь. Эмелина ничуть не обидѣлась, не улыбнулась и даже не отвернулась отъ него. По натурѣ она была совсѣмъ не кокетка, скорѣе напротивъ. Отличительная ея черта была склонность все принимать трагически. Долгіе годы мрачныхъ думъ и постояннаго недовольства своею скромною судьбою не прошли для нее безслѣдно и наложили на нее свой мрачный отпечатокъ.
Эмелина совершенно измѣнилась, о прежней худой, неловкой дѣвочкѣ теперь не было и помина. Къ двадцати годамъ она была поразительно хороша и привлекательна, ея фигура поражала своею красотою, гибкостью и чувственностью. Въ ея мрачныхъ глазахъ свѣтилось ненасытное желаніе наслажденій. Но всѣ ея страсти были чисто головныя. Удовлетворять свои чувственные порывы не входило въ ея разсчеты. Она мечтала о видномъ положеніи въ обществѣ и о власти и убѣдилась, что сможетъ этого достигнутъ только благодаря своему красивому, пышному тѣлу. Поэтому она тщательно оберегала себя отъ всякихъ искушеній, отлично одѣвалась и холила свое прекрасное тѣло, которое должно было обезпечить ей то, о чемъ она мечтала еще ребенкомъ.
Съ тѣхъ поръ, какъ она жила вполнѣ самостоятельно, прошелъ уже цѣлый годъ. Владѣлецъ магазина, у котораго она состояла на службѣ, вполнѣ оцѣнилъ ея прекрасную фигуру и эффектную внѣшность и рѣшилъ, что многія французскія модели привлекутъ къ себѣ большее вниманіе публики, если нарядить въ нихъ Эмелину. Эмелина съ увлеченіемъ принялась изучать разныя эффектныя позы, необходимыя для ея новой должности. Она имѣла громадный успѣхъ, денежныя дѣла шли отлично. Ея великолѣпныя платья не стоили ей ни единаго цента и, кромѣ того, она еще получала еженедѣльно двадцать пятъ долларовъ за свою службу. Теперь она получила возможность нанять себѣ комнату на Тридцать-третьей улицѣ между Бродвей и Пятой авеню и довольно хорошо обмеблировать ее. Ей каждый день приходилось сталкиваться съ самыми разнообразными людьми. Изъ окна своей комнаты она видѣла, какъ они входили и выходили изъ ресторана Вальдорфа. Теперь уже она не чувствовала себя не на мѣстѣ среди нарядной гуляющей публики и часто прогуливалась по Пятой авеню. Мужчины засматривались на нее, но этимъ пока все и ограничивалось. Но Эмелина отлично понимала, что скоро настанетъ день ея полнаго торжества.
Въ теченіе всей зимы она ни разу не была у рѣшетки Грамерси парка. Онъ уже не притягивалъ ее къ себѣ, какъ магнитъ, но настала весна и она опять стала иногда заглядывать сюда. Но Грамерси паркъ воскресилъ въ ней прежнія стремленія и неудовлетворенность и она съ грустью подумала, что не настало еще то время когда и для нея раскроется наконецъ калитка заколдованнаго парка.
Въ тотъ вечеръ, когда она встрѣтила Ричарда и Дору у калитки парка, Эмелина вернулась домой совершенно разстроенная и обезсиленная. Встрѣченная ею молодая дѣвушка имѣла въ своемъ распоряженіи все то, о чемъ Эмелина такъ страстно мечтала. Ее холили и баловали, она была богатая, свѣтская дѣвушка, жила среди роскоши, и въ довершеніе всего у нея былъ красивый, изящный женихъ. Настоящее этой дѣвушки было полно счастья, а будущему не грозило никакихъ треволненій. А она, Эмелина, принуждена носить на показъ красивыя платья и выбиваться изъ силъ цѣлый день; она совершенно одинока, никто ее не любитъ, никому нѣтъ до нея дѣла, она сама должна добиваться осуществленія своей мечты, на на чью либо помощь ей нечего разсчитывать. Какъ ей хотѣлось узнать, что такое шепнулъ про нее молодой человѣкъ своей спутницѣ.
Встрѣтившись вторично, она въ отвѣтъ на его пристальный взоръ устремила на него свои темные глаза, которые такъ и горѣли страстнымъ желаніемъ. Она моментально овладѣла собою и приготовилась къ рѣшительному сраженію.
На Ричарда она произвела глубокое впечатлѣніе, тѣмъ болѣе, что онъ никакъ не ожидалъ ее встрѣтить. Она не походила на публичную женщину и потому онъ рѣшился заговорить съ нею.
-- Добрый вечеръ, -- привѣтливо сказалъ онъ, застѣнчиво улыбаясь и краснѣя, какъ умѣютъ краснѣть только очень молодые люди. Она полу-закрыла глаза, но все продолжала смотрѣть на него, вспыхнувъ отъ волненія. Ричардъ подумалъ, что онъ смутилъ ее своимъ обращеніемъ и рѣшилъ дѣйствовать дальше.
-- Теперь очень хорошо въ паркѣ, не зайдете-ли вы немного пройтись?-- сказалъ онъ, движеніемъ руки указывая на паркъ.
-- А вамъ не покажется страннымъ, если я приму ваше предложеніе?-- Она говорила низкимъ, чрезвычайно музыкальнымъ голосомъ, очень медленно и серьезно выговаривая каждое слово. Ея улыбка и взглядъ были обворожительно трогательны.
-- Но развѣ вамъ иногда не надоѣдаетъ однообразіе? -- спросилъ онъ.-- Жизнь обыкновенно такая сѣрая, скучная. Войдите, пожалуйста.
Она колебалась съ минуту и затѣмъ прошла мимо него въ калитку. Онъ моментально захлопнулъ калитку и оба, внутренно волнуясь, направились по дорожкѣ въ уединенную часть парка и усѣлись на лужайкѣ на скамейкѣ. Эмелина думала, что наконецъ-то судьба улыбнулась ей и ей не хотѣлось упускать изъ рукъ такого случая. Ричарда же, какъ мужчину, близость Эмелины глубоко волновала; онъ былъ еще очень молодъ и потому со свойственнымъ ему легкомысліемъ и порывистостью отдался мощно охватившему его чувству. Онъ не хотѣлъ заводить легкой интриги, но при первомъ же напорѣ сильнаго чувства онъ совершенно забылъ Дору и то глубокое раскаяніе и сознаніе своей вины, которое она въ немъ вызывала. Его новая знакомая привлекала его своею новизною и загадочностью и приковывала къ себѣ все его вниманіе.
Онъ инстинктивно понялъ, что обычный банальный разговоръ ни къ чему съ нею. Онъ немного помолчалъ, не зная, какъ удобнѣе предложить ей мучившіе его вопросы и не находилъ подходящихъ выраженій. Ему приходили въ голову однѣ стереотипныя фразы, которыя онъ не рѣшался даже произнести. Эмелина сосредоточенно думала о немъ, старалсь угадать, что ей дастъ эта встрѣча, и молча ждала, чтобы онъ заговорилъ съ нею.
-- Знаете, -- сказать онъ, наконецъ, -- вы меня чрезвычайно заинтересовали.
Она посмотрѣла ему прямо въ глаза и медленно отвѣтила:
-- Очень рада, вы меня также заинтересовали.
Вся ея манера, голосъ, напряженное спокойствіе придавали ея словамъ какое то особенное таинственное значеніе.
-- Почему? -- спросилъ онъ пріятно удивленный ея отвѣтомъ. Она ничего не отвѣтила, но продолжала глядѣть ему прямо въ глаза.
-- Чѣмъ я васъ заинтересовалъ?-- добивался онъ настойчиво своего.-- Неужели вы мнѣ не отвѣтите?
Но онъ такъ ничего и не добился отъ нея, сверкающіе глаза, устремленные на него, сбивали его съ толку.
-- Мнѣ бы очень хотѣлось знать, почему вы такъ часто бываете здѣсь?-- смѣло спросилъ онъ.
-- Потому что паркъ закрыть для меня, -- отвѣтила она съ оттѣнкомъ горечи въ голосѣ.
-- Неужели только поэтому? Отчего это васъ такъ волнуетъ? Вѣдь такъ много мѣстъ, куда вамъ открытъ свободный входъ. Вы живете гдѣ-нибудь по близости отсюда?
-- Вы думаете, что я вполнѣ обезпечена и что я вольна сама рѣшать, что мнѣ дѣлать и куда идти. Вѣдь такъ?-- сказала она, критически наблюдая за нимъ полузакрытыми глазами.
-- Да, вотъ именно.
-- Я сама заработала это платье, -- сказала она, глядя въ сторону. Голосъ ея звучалъ теперь еле слышно и грустно.
-- У меня нѣтъ никого близкаго на свѣтѣ, нѣтъ друга. Ребенкомъ я была худая, несчастная, одинокая дѣвочка и всѣ меня ненавидѣли. Мои родные были ужасающе бѣдные люди. Я живу одна въ маленькой комнаткѣ, на наемъ которой у меня какъ разъ только и хватаетъ денегъ. Я зарабатываю двадцать пять долларовъ въ недѣлю. Сегодня я еще не нищая, но завтра же могу оказаться на улицѣ безъ гроша. Скажите мнѣ, отчего существуетъ на свѣтѣ такая несправедливость?
Она была замѣчательно хороша и трогательна въ колеблющемся освѣщеніи сгущающихся сумерекъ. Онъ осторожно взялъ ее за руку. Она дала ему подержать минуту свою дрожащую руку и затѣмъ быстро отдернула ее. Глаза ея наполнились слезами и она грустно прошептала:
-- Даже сочувствіе опасно для меня!
-- Нѣтъ, нѣтъ, -- возразилъ онъ горячо.-- Зачѣмъ же? Позвольте мнѣ быть вашимъ другомъ?
-- Это немыслимо, -- отвѣтила она.-- Развѣ вы могли бы быть моимъ другомъ? Зачѣмъ вы меня просите о такихъ вещахъ? Какъ трудно было уберечь себя и честно пробиваться впередъ. Мое одиночество ужасно, но въ немъ мое единственное спасеніе.
Большинство людей очень сострадательны. Наибольшею силою обладаютъ тѣ страсти, которыя застаютъ человѣка врасплохъ и завладѣваютъ его сердцемъ. Ричардъ былъ глубоко тронутъ. Когда Эмелина отправилась домой, Ричардъ пошелъ проводить ее.
-- Не поднимайтесь наверхъ, -- сказала она, останавливаясь передъ подъѣздомъ и кладя свою руку ему на рукавъ.
-- Почему? Пожалуйста, примите меня.
-- Нѣтъ. Не сегодня, -- нерѣшительно прибавила она.-- Мнѣ надо сперва все обдумать. Хочется вѣрить, что вы не похожи на большинство мужчинъ, -- но -- я... она въ замѣшательствѣ замолчала.
-- Хорошо, -- сказалъ онъ, цѣлуя ея руку.-- Я буду вамъ вѣрнымъ другомъ и вы можете распоряжаться мною, какъ хотите.
-- Вы очень добры.
-- Пойдемте со мною въ театръ.
Она посмотрѣла на него, видимо колеблясь, принять ли ей приглашеніе или отказаться.
-- Можно будетъ зайти за вами завтра вечеромъ?
-- Такъ скоро?
-- Позвольте зайти къ вамъ не надолго?
-- Только не сегодня.
-- И такъ до завтрашняго вечера. Я буду у васъ въ половину восьмого.
Онъ медленно пошелъ прочь, сердце усиленно билось, мысли спутались.-- Что за дивная женщина, -- думалъ онъ.-- Какая страстная, и вмѣстѣ съ тѣмъ какая сила воли. Какъ она трогательна со своимъ мужествомъ и одиночествомъ. Я докажу ей, что я не похожъ на большинство мужчинъ.-- У него промелькнула мысль о Дорѣ. Какъ онъ теперь горько раскаивался въ своей минутной слабости, но въ глубинѣ души онъ надѣялся, овладѣть и Эмелиною. Онъ увидѣлъ Дору только на слѣдующій вечеръ. Онъ уже не любилъ ее больше, въ немъ бушевала теперь страстная, безумная любовь къ Эмелинѣ.
Онъ готовъ былъ проводить съ Эмелиною каждый вечеръ, но она рѣшительно воспротивилась этому.
-- Нѣтъ, -- говорила она.-- Я не хочу васъ видѣть два дня, а то слишкомъ привяжусь къ вамъ.-- Все это сопровождалось томными взглядами, сулившими неисчерпаемое блаженство тому, кому она въ минуту опьяненія страстью, рѣшилась бы отдаться.
-- Зачѣмъ вы не вѣрите мнѣ, -- спрашивалъ онъ ее. -- Отчего вы не хотите быть счастливой съ много?
-- Мнѣ нельзя. Это слишкомъ опасно для меня. Кромѣ моей чести у меня почти ничего нѣтъ. А у васъ такъ много. Если бы я разонравилась вамъ, вы не стали бы скучать обо мнѣ. Но я могу серьезно увлечься вами и если бы вы меня бросили, я погибла бы.
Но стоило ей только заговоритъ съ нимъ въ этомъ тонѣ и онъ съ юношескимъ пыломъ начиналъ ее увѣрять, что она ему дороже, чѣмъ жизнь, и что она причиняетъ ему ужаснѣйшія муки своими колебаніями и предосторожностями.
Вечерами, когда она была одна, Эмелина дѣятельно занималась украшеніемъ своей комнаты. Ей оклеили стѣны новыми обоями, одна полоска была темно синяя, другая янтарнаго цвѣта. Благодаря содѣйствію ея хозяина ей удалось выбрать то, что ей нравилось, съ условіемъ выплатить за забранное по частямъ. На окна она повѣсила темно синія занавѣси съ выпуклыми бронзовыми фигурами. На кушетку она накинула кусокъ сукна и бросила нѣсколько яркихъ подушекъ. Японская ширма почти совершенно закрывала узенькую бѣлую кровать и бѣлый эмалированный туалетный столъ. На газовые рожки она надѣла красные бумажные абажуры. Они вышли очень пышными и были украшены атласными лентами. Затѣмъ она сшила себѣ два капота съ низкимъ вырѣзомъ у шеи и безъ рукавовъ. Одинъ былъ изъ бѣлаго шелка, другой изъ краснаго. Окончивъ всѣ эти приготовленія, она сказала Ричарду, что теперь онъ можетъ притти къ ней. Онъ каждый день присылалъ ей по дюжинѣ великолѣпныхъ розъ. Онѣ отлично сохранялись и Эмелина наполняла ими хорошенькіе кувшины и вазы съ ледяною водою. Въ комнатѣ, благодаря абажурамъ, царилъ пріятный полусвѣтъ и красный цвѣтъ не казался такимъ рѣзкимъ, кричащимъ. Напротивъ, получалась цѣлая гамма нѣжныхъ тоновъ. Послѣ перваго вечера, проведеннаго въ ея комнатѣ, Ричардъ вернулся домой въ состоянія полной невмѣняемости. Она ловко и умѣло возбуждала въ немъ чувственность. Ричардъ принималъ всѣ ея взгляды за выраженіе неподдѣльнаго чувства, а красивыя позы, которыя она принимала, все больше опьяняли его. Ричардъ удивлялся и восхищался благородству женщины, которая умѣла такъ сильно любитъ и такъ себя сдерживать и не допускала себя до паденія. Онъ благословлялъ небо за ея чистоту и мужество и приходилъ въ отчаяніе отъ ея непоколебимой твердости. Онъ долженъ былъ удовлетворить свою страсть, иначе онъ могъ сойти съ ума.
Онъ все еще вѣрилъ, что со временемъ онъ женится на Дорѣ. Но вся его нѣжная жалость къ ней исчезла теперь подъ напоромъ бурной страсти и любви къ Эмелинѣ. Дора не видѣлась съ нимъ цѣлыми днями. Въ ея обществѣ онъ былъ мраченъ и разсѣянъ. Такая перемѣна поразила ее и она стала доискиваться причины. На ея умоляющіе взоры, на ея встревоженные вопросы онъ отвѣчалъ съ мальчишескимъ нетерпѣніемъ или съ циничной враждебностью, совершенно чуждой его натурѣ. Онъ сталъ явно избѣгать ея общества. На нее напалъ страхъ.
Какъ то ночью она вдругъ заболѣла. Она нѣсколько дней была въ полубезсознательномъ состояніи. Когда она пришла въ себя, то почувствовала какую то таинственную перемѣну въ своемъ организмѣ. Убитая отчужденностью Ричарда, сознаніемъ, что онъ уже больше не любитъ ее, что все теперь кончено, она лежала и дрожала при мысли о той трагедіи, которую ей еще предстояло пережитъ.
Ричардъ ничего не зналъ о ея болѣзни: его не было дома. Онъ уѣхалъ въ субботу вдвоемъ съ Эмелиною на Виллетъ Пойнтъ. Она согласилась провести къ нимъ воскресенье. Они впервые поѣхали вмѣстѣ за городъ. Покинувъ городъ и выѣхавъ на гладкую деревенскую дорогу, тянувшуюся между лугами и огородами, пылкому влюбленному казалось, что экипажъ уноситъ его въ какой то призрачный рай.
Наконецъ, когда передъ ними заблестѣло громадное водное пространство и на самомъ берегу среди деревьевъ показалась одноэтажная гостинница, Ричардъ умоляюще пожалъ руку Эмелины. Ахъ, если бы она только была бы по добрѣе съ нимъ теперь. А затѣмъ? У него была смутная, нелепая мечта о томъ, какъ было бы хорошо прожить здѣсь съ нею вдвоемъ всю свою жизнь. Она не отняла у него своей руки, но откинулась назадъ въ экипажѣ и задумчиво смотрѣла вдаль на бѣлые паруса.
Къ закату они вышли погулять и отправились на поросшій травой отлогій беретъ; у ихъ ногъ текла рѣка. Они молча провожали глазами удалявшіеся въ проливъ пароходы и наблюдали, какъ вода постепенно пріобрѣтала тускло-лиловый оттѣнокъ. До нихъ слабо доносился призывный звукъ трубы, затѣмъ, гдѣ то за ихъ спиной и напротивъ, черезъ рѣку, изъ форта Шюлеръ грянули ружейные выстрѣлы, возвѣщавшіе заходъ солнца. Выстрѣлы громко раскатились по воздуху и эхо дружно подхватило ихъ. Ричардъ и Эмелина молча прислушивались къ грохоту, пока онъ не замеръ наконецъ. Настала тишина и послышалось чириканье воробьевъ и голоса насѣкомыхъ, пробуждающихся только къ вечеру. Онъ опять посмотрѣлъ на нѣжившееся рядомъ съ нимъ красивое тѣло. Онъ встрѣтилъ ея взоръ, устремленный на него и опять увидѣлъ въ немъ тотъ жгучій томный призывъ, на который онъ уже не разъ откликался, каждый разъ встрѣчая съ ея стороны отпоръ.
-- Зачѣмъ вы меня такъ искушаете, Эмелина?-- спросилъ онъ.
-- Развѣ? У меня и въ помыслахъ нѣтъ ничего подобнаго. Я просто счастлива побыть съ вами, вотъ и все.
-- Я знаю, что вы это дѣлаете не преднамѣренно. Оттого-то оно такъ и дѣйствуетъ на меня. Я не могу больше выносить эту пытку. Развѣ вы не можете любить меня, вѣрить мнѣ и быть счастливою?
-- Но и люблю васъ. И я вамъ вѣрю. Оттого-то я и пріѣхала сюда.
-- Эмелина, -- нерѣшительно проговорилъ онъ.-- Я сказалъ имъ въ гостинницѣ... что... что вы моя жена.
-- Ахъ!..-- вскричала она, быстро поднимаясь.-- Зачѣмъ вы это сдѣлали? Зачѣмъ вы испортили нашу чудную поѣздку? Я была такъ счастлива!
-- Но, Эмелина, -- бурно запротестовалъ онъ, -- чѣмъ же я испортилъ нашу поѣздку?
-- Какъ вы могли это сдѣлать? Какъ вы могли рѣшиться на это? Я не могу теперь вернуться туда. Мы должны поѣхать домой.
Она стремительно встала, отвернулась отъ него и закрыла лицо руками.
-- Эмелина, -- вскричалъ онъ, доведенный до полнаго неистовства мыслью вернуться теперь домой.-- Не уходите -- не надо намъ уѣзжать. Если вы останетесь со мною, то на обратномъ пути домой можно будетъ гдѣ-нибудь обвѣнчаться.
Она быстро повернулась къ нему, опустилась рядомъ съ нимъ на колѣни и свирѣпо посмотрѣла на него.
-- Вы серьезно говорите?-- спросила она.
-- Конечно, вѣдь, вы сами знаете, что да.
-- Я вѣрю вамъ, -- сказала она.-- Но мы должны обвѣнчаться сегодня же вечеромъ. Я ничего не могу вамъ дать, кромѣ себя, не я хочу стать вашею женою съ незапятнанною честью.
-- Отлично, -- сказалъ онъ.-- Мы поѣдемъ въ колледжъ Пойнтъ.
Онъ былъ и подавленъ и возбужденъ. Передъ нимъ промелькнулъ образъ Доры, но его чувства были слишкомъ сильно возбуждены и онѣ побѣдили.