ШТУРМ ЗАМКА
Едва взошло солнце, как послышались звуки труб, и перед воротами замка появились два рыцаря в сопровождении оруженосца, на копье которого развевался белый флаг. К ним на стены вышла сама графиня.
-- Именем его величества,-- закричал один из рыцарей,-- приглашаю вас, графиня Амелия де Лаваль, сдаться! В своем милосердии его величество дарует жизнь и свободу всем находящимся в замке, за исключением вас и сына вашего; вас отвезут в Париж и будут судить за восстание против короля.
-- В таком случае,-- ответила графиня громко,-- вам не следовало бы пытаться овладеть замком в полночь, подобно шайке разбойников, и, я думаю, мы не много услышали бы о милосердии короля, если бы вам удалось напасть на нас врасплох.
Рыцари уехали. Они были убеждены, что графиня решила защищать замок, и предложили ей сдаться только для формы.
-- Едва ли нам следовало предпринимать этот поход, де Бриссак,-- говорил один из них другому на пути.-- Нас уверили, что замок слабо укреплен и плохо охраняем и что нам нетрудно будет дать хороший урок гугенотам всей этой местности, а между тем мы уже потерпели неудачу.
-- Пустяки! -- ответил другой.-- Гарнизон, как нам известно, состоит всего из пятидесяти человек солдат да двух десятков слуг и конюхов, положим, даже, вдвое больше, так ведь с нашими силами мы в полчаса возьмем замок, пусть только устроят лестницы да нанесут досок с ферм.
Когда они вернулись в лагерь, к ним подъехал один из дворян.
-- Ну, что хорошего, де Вильетт?
-- Плохие вести,-- ответил тот.-- Де Бовуар просил меня передать вам, что фермы пусты, а скот и лошади куда-то исчезли вместе с жителями.
-- Черт возьми! Собаки гугеноты, должно быть, спали с открытыми глазами и заранее приняли меры. Впрочем,-- прибавил говоривший хвастливо,-- раз они все в замке, значит, избавили нас от труда загонять их туда.
Тем временем осажденные с раннего утра усиливали средства защиты. Нижние окна замка, не защищенные стеной, но укрепленные железными решетками, представляли довольно основательную твердыню, и при них поставили только нескольких солдат, потайная же дверь была завалена камнями и тяжелой мебелью, а в окнах следующего и верхних этажей поставили множество солдат, Филипп занял место в первом этаже, на который должен был прежде всего устремиться неприятель с помощью лестниц. В комнатах везде кипятили воду, и всюду стояли наготове мальчики с ведрами, чтобы подавать кипяток для обливания осаждающих. Такие же котлы кипели и на дворе для защиты стен.
Если бы у осаждающих были пушки, защита не могла бы длиться долго -- стены не устояли бы против ядер; но пушки в те времена были редки и слишком неудобны для перевозки, чтобы сопровождать легкие отряды, и потому защитники спокойно ждали нападения.
Атака началась часов в десять. Неприятель приближался отрядами, которые одновременно устремлялись к разным частям замка. Перед каждой колонной несли лестницы и длинные доски. Подпустив их на известное расстояние, осажденные, только головы которых во время выстрелов были открыты неприятелю, осыпали их стрелами и пулями. Побуждаемые офицерами, осаждающие тщетно старались перебросить доски через рвы и подняться по лестницам на стены или в замок. Их всюду сталкивали, поражали, обливали кипятком. Фермеры, видя вдали свои пылающие жилища, с ожесточением соперничали с солдатами. Два часа продолжался жестокий штурм. Наконец де Бриссак, видя безуспешность усилий, несмотря на страшные потери, приказал дать сигнал к отступлению.
Вожди католиков собрались тотчас на совет.
-- Нам невозможно вернуться в Пуатье, после того как мы потеряли двести человек,-- говорил де Бриссак.-- Мы взялись перебить здесь всех гугенотов и пригнать в лагерь массу скота для армии, а вместо этого сожгли только несколько деревушек. С другой стороны, у нас нет времени строить стенобитные машины. Осажденные, оказавшие нам такую неожиданную встречу, наверняка успели послать за помощью в Ла-Рошель, и завтра, самое позднее к полудню, перед нами появится адмирал. Атаки на стены не удаются. Поэтому нам следует попробовать сжечь большие ворота и потайные двери. Нужно послать людей набрать побольше дров и хвороста и затем тотчас начать атаку. Мы должны к ночи покончить с осадой замка, иначе будет поздно.
С этим все согласились.
Между тем в замке с башни зорко наблюдали за действиями неприятеля и тотчас угадали его намерения.
-- Что нам делать? -- говорил Франсуа Филиппу.-- Положим, мы их перестреляем множество, но при решимости они добьются цели и ворвутся в замок, как только сгорят ворота, а нам, кроме ворот, нужно защищать и стены.
-- Да, это наше больное место,-- заметил Филипп,-- В узких потайных дверях сорок человек удержат целую армию, даже большие ворота защитить можно, но одновременно защищать стены и ворота будет нелегко...-- Он остановился и задумался.-- Стой, Франсуа, я нашел средство,-- сказал он с живостью.-- Надо убить несколько быков и коров и туши их нагромоздить в дверях и в воротах. Пусть они сожгут двери и ворота, но с тяжелыми тушами они ничего не поделают. Тогда ста человек будет вполне достаточно для охраны ворот и потайных дверей, а сто останется для защиты стен и дома.
-- Великолепная мысль, Филипп! За дело! Не будем терять времени.
Позвали людей, закипела работа. Филипп приказал снять с животных шкуры и прикрыть ими каждый ряд мясных туш внутренней стороной наружу, а к верхнему ряду прибить шкуры гвоздями, чтобы их не стащили.
-- По этой скользкой поверхности никто не сможет взобраться к нам,-- сказал он Франсуа,-- в особенности если мы еще польем ее кровью.
-- Превосходно! -- восхищался Франсуа, когда мясные баррикады были устроены.-- Теперь тут двадцать человек могут удержать целое войско!
Едва осажденные окончили работу, как три неприятельские колонны приблизились к замку с фашинами и множеством мешков.
-- Что это у них в мешках? -- спросил Филипп у одного из дворян.
-- Я думаю, земля,-- ответил тот.
-- Земля! -- повторил Филипп с беспокойством.-- Для чего им она?
-- Вероятно, чтобы покрыть ею доски, которые в противном случае могут сгореть и упасть в воду раньше, чем огонь сделает свое дело в воротах.
-- Да, это так,-- согласился Филипп,-- я не подумал об этом.
Подпустив неприятеля шагов на сто, осажденные начали стрелять из ружей и луков. Но из рядов католиков беглым шагом отделились четыре сотни, быстро подбежали ко рву и открыли такой сильный огонь против защитников, что они должны были искать спасения за прикрытиями; тем не менее они успели уже нанести неприятелю большой урон.
Филипп поднялся на небольшую башенку и стал оттуда следить за нападающими, которые в это время перекинули смоченные водой доски через ров, положили на них толстый слой земли и полили ее водой. Несмотря на выстрелы осажденных, они нагромоздили фашины у дверей и ворот, бросили в них пылающие факелы и поспешно отступили, потерпев большой урон во время этой работы. Защитники пытались было потушить фашины, но носить воду со двора было далеко, и огонь успел разгореться. Филипп и Франсуа решили остаться при главных воротах со своим отрядом, более привычным к рукопашной схватке, а стены и дом предоставили защищать фермерам и слугам под командой Монпеса и одного дворянина. Обойдя затем все укрепления, они убедились, к своему удовольствию, что все в порядке и что люди уверены в успехе защиты.
Но вот большие ворота сгорели и рухнули с шумом, и в рядах католиков раздался крик торжества, на который гугеноты ответили также вызывающим криком. Осаждающие построились и бросились тремя колоннами к воротам и дверям, а четыре отряда устремились на стены, несмотря на осыпавшие их выстрелы. Католики шли на приступ с громкими криками, считая замок уже взятым. Самый сильный отряд направился к главным, еще дымящимся воротам. Ворвавшись в них, он наткнулся на баррикаду. Она показалась им неопасной, и, предводимые несколькими дворянами, они бросились на нее. Добежав до нее, передние ряды остановились, но, теснимые задними, стали делать тщетные попытки взобраться наверх. Тем временем защитники сверху с ожесточением стреляли, кололи их копьями и рубили мечами.
Целых полчаса продолжалась борьба, и скоро перед грудами бычьих туш нагромоздились груды тел нападающих, перед которыми все еще находилась все та же непреоборимая скользкая стена. Потерпев полное поражение, католики наконец отступили. Не больше успеха имели они и у потайных дверей. Что касается атаки на стены и окна, то она была предпринята главным образом для отвлечения защитников от ворот и не отличалась настойчивостью, почему и не имела серьезных результатов. При этом втором приступе нападающие потеряли до четырехсот человек, из которых более полутораста полегло у главных ворот.
Как только неприятель отступил, Франсуа и Филипп распорядились сбросить доски с землей в ров, наполовину наполненный водой; и это было кстати, потому что ко рву уже неслась вражеская конница, которая своими длинными копьями могла бы оттеснить защитников от баррикады и перескочить через нее. Но, видя, что мосты через ров уничтожены, всадники ускакали обратно.
-- Я думаю, что после того, как мы отбили два таких штурма, католики уже не предпримут нового нападения,-- сказал Франсуа Филиппу.
Действительно, часом позже все католическое войско двинулось обратно по тому же пути, по которому пришло. В замке тотчас было отслужено благодарственное молебствие, после чего многие из фермеров хотели немедленно воротиться на свои фермы, но Франсуа оставил их до утра в замке.
-- Пожар на ваших фермах уже показал вам, что вас там ожидает,-- сказал он.-- Днем вы лучше осмотритесь, и если найдете сараи или какие-либо помещения для ваших семей, то придите за ними, а пока оставьте их в замке до приискания или устройства убежищ. Притом ведь здесь еще многое надо сделать. Мертвых надо похоронить, а раненых ввести в сарай, который мы превратим в лазарет.
-- Прежде всего надо выловить доски из рва и сделать новый подъемный мост,-- заметил Филипп.-- Да нужно еще послать Эсташа и Жака вслед за католиками, чтобы посмотреть, куда они пойдут; ведь они могут вернуться и напасть на нас врасплох, если мы не будем настороже.
Раненных пулями и стрелами, обваренных кипятком и искалеченных оказалось сто тридцать человек. Раненых дворян внесли в замок, а солдат -- в лазарет, устроенный в сарае. При свете факела графиня с хирургом и со своими служанками ухаживала за ними, перевязывала им раны и ободряла их.
Было уже около полуночи, когда вдали послышался топот большого числа всадников, приближавшихся к замку. Все схватились за оружие. Франсуа взбежал на стену.
-- Кто едет? -- закричал он.-- Отвечайте, или мы будем стрелять!
Всадники остановились, и один из них крикнул:
-- Это ты, Франсуа?
-- Да, де Лану! -- ответил с радостью Франсуа.
-- Где же неприятель? -- спросил хорошо знакомый голос адмирала.
-- Он отступил вечером, оставив около семисот человек ранеными и убитыми.
Из отряда послышались восклицания одобрения.
-- Факелов к мосту! -- приказал Франсуа.-- Адмирал приехал к нам на помощь.
Минуту спустя отряд адмирала переправился через временный мост. Франсуа сбежал вниз и встретил гостей в воротах.
-- Как! -- сказал адмирал.-- Они сожгли ваш подъемный мост и ворота? Как же им не удалось взять замок? А, вижу -- вы устроили баррикаду... Что это -- свежие бычьи туши?
Франсуа объяснил, из чего устроена была баррикада.
-- Счастливая мысль! -- воскликнул адмирал.-- Ваши кузены, де Лану, молодцы. Самые опытные воины не придумали бы ничего лучшего! И вы говорите, Лаваль, что неприятель потерял семьсот человек?
-- Да.
-- Сколько же было сил у вас?
Филипп объяснил. В это время графиня показалась на крыльце, чтобы встретить гостей.
-- Примите мою горячую благодарность за быструю помощь,-- сказала она.-- Мы не могли ожидать вас раньше утра.
-- Да, мы очень спешили,-- ответил адмирал.-- Ваш гонец прибыл к нам с рассветом; лошадь его пала в пути, и последние пять миль он шел пешком. Я, не медля ни минуты, выехал с четырьмястами всадниками и помчался сюда. Мы сделали остановку только на три часа днем, чтобы дать отдохнуть нашим коням, да всего один час вечером. И то мы боялись, что застанем замок в огне.
Графиня пригласила гостей в дом и предложила им ужин. Часть быков, оказавших столь важную услугу осажденным, разрезали и зажарили над большими кострами, пылавшими во дворе.
-- Не знаете ли вы, где теперь католики? -- спросил адмирал.
-- Они остановились в деревне, в семи милях отсюда,-- ответил Франсуа.-- Мы послали двух верховых за ними, чтобы убедиться, что они не замышляют вернуться и захватить нас ночью врасплох.
-- А что, де Лану,-- воскликнул адмирал,-- не ударить ли нам на них ночью? Вероятно, после сегодняшней схватки они спят крепко и не ожидают нас.
-- Превосходно, адмирал! Только вынесут ли новый переход наши измученные кони?
-- У нас есть двести коней, адмирал,-- вмешался Франсуа,-- пятьдесят моего отряда и полтораста пригнанных фермерами. Можно оседлать их для вас. Хотя мы и сильно побили католиков, наши фермеры все-таки не забыли, что их фермы сожжены, а потому с радостью последуют за вами вместе с моими солдатами.
-- Хорошо,-- сказал адмирал.-- Пусть сто пятьдесят дворян, прибывших со мной, поедут с вашим отрядом, а остальные пойдут с фермерами. В силах ли вы сделать это, господа, после нашей утомительной скачки?
Все изъявили согласие.
-- Итак, после ужина, адмирал? -- спросил де Лану.
-- Конечно, после ужина,-- согласился с улыбкой Колиньи.-- Час не составит никакой разницы. Они наверняка не двинутся дальше раньше утра, и если мы выступим даже в три часа, все-таки успеем вовремя.
Филипп тотчас вышел и приказал солдатам и слугам прилечь на два часа, объявив им, что адмирал намерен вести их вдогонку за католиками.
Весть эта была принята с бурной радостью.
В три часа все были готовы к выступлению. Де Лану взял на себя командование двумя сотнями всадников, а адмирал стал во главе трехсот человек пехоты; для защиты замка остался небольшой отряд.
Католиков застали врасплох. Триста из них поплатились жизнью; двести вместе с начальником своим, де Бриссаком, были взяты в плен, а остальные шестьсот человек спаслись бегством, оставив в руках победителей оружие и лошадей.
-- Ну, де Бриссак,-- говорил граф де Лану на обратном пути в Лаваль,-- времена очень переменились с тех пор, как мы с вами сражались под начальством вашего отца в Италии. Думали ли вы тогда, что нам придется биться друг против друга?
-- Нет, я никогда не ожидал сделаться вашим пленником, де Лану,-- грустно ответил де Бриссак.-- Нас встретили жестоко в замке, а мы-то думали застать его врасплох и вернуться в Пуатье, по крайней мере, с тысячью голов скота. Теперь мы пленники, лошадей наших отобрали, и из отряда в тысячу восемьсот человек едва шестьсот спаслось чуть не: голыми. Герцог Анжуйский будет в отчаянии, когда узнает обо всем этом. Да скажите мне, де Лану, разве в замке были такие опытные начальники?
-- Нет, там находился только молодой граф да его кузен, вон что едет рядом с ним. Ему и принадлежит мысль о бычьих баррикадах, помешавших вам ворваться в замок.