Москва, 3 мая 1924 г.
Милый Лев Исакович,
Давно не писал тебе и скучно, что от тебя письма нет. Настроение было плохое; сперва угнетала денежная забота, теперь отлегло, зато большие трудности по квартире. А все заботы -- гибель души. Ничего нет прекраснее и желаннее в жизни, как уменье воспарять над заботою. Оттого не пишу ничего, даже писем. -- Поблагодари пожалуйста за меня С[емена] В[ладимировича]. Третьего дня видел В[арвару] Гр[игорьевну] и немного помог ей; у нее теперь есть перевод, заминка только временная, скоро начнет получать гонорар. На днях к тебе должна явиться М.И. Балтрушайтис1, она расскажет тебе про Москву. Она везет сына для операции. Он год назад в Ковно, летая на аэроплане, был страшно исковеркан: нос вдавило внутрь, нёбо треснуло, левая рука сломана. Год лечат его, теперь в Париже хотят оперировать руку. Я их не видел, только раз недавно виделся с Ю[ргисом] Каз[имировичем]2 -- Шпет у них бывает; о нем М.И. может тебе много рассказать. Он теперь материально лучше устроен: получает приличное жалованье в Акад[емии] Худож[ественных] Наук, где взялся заведовать финансовой частью. И он, и Нат[алия] Конст[антиновна] в хорошем виде. Он прочитал "Паскаля" и говорит о нем с большими похвалами. Я думаю, он тебе написал с М.И. Между прочим, он говорит об этой книге то же, что и я сказал: это уже потому твоя лучшая книга, помимо всего прочего, что в ней нет твоей иронии или сарказма, который тебе не идет и у тебя не выходит. А это немало, когда 8-ая или 9-ая книга, под старость, оказывается едва ли не лучше прежних; итак, гордись! У меня недавно гостил брат из Одессы3, с которым мы не виделись 8 1/2 лет. Между прочим, он меня слушал и остался доволен моим состоянием; но тут же дал исследовать мокроту, и оказалось, что Коховские палочки есть. Он настоятельно советовал нам всем провести лето в Крыму, но это трудно осуществить. Весна у нас холодная, с дождями, снегом, ветрами, и предсказывают дождливое лето. Где вы будете летом? Напиши мне о Герм[ане] Леоп[ольдовиче]; на два моих письма он не отвечал, я ничего не знаю о них. Когда представлю себе их жизнь в пансионе, как видел ее, -- тоже невесело, и жаль их. Так что и не знаю, что лучше. У меня голова полна мыслей, но душа не свободна, оттого не пишется. Даже странно: не могу склеить фразы, или пишется так вяло, что кладу перо. А без этого плохо. Читаю много и много думаю, и от этого устаю без пользы. Бывали у меня и раньше такие полосы, но никогда так долго: вот два года, что не пишу. Впрочем, и много пишущий А.Белый теперь ничего не пишет4 -- всю осень и зиму, а судя по его лицу -- ходит порожний, без мыслей. Съездил в Петербург, съездил в Киев, читал лекции там и там, накопил немного денег на лето, и только. Ему пришлось круто, когда 2 года назад, он уезжал за границу, его провожали в Петербурге и здесь с энтузиазмом; его последние выступления были сплошными и трогательными овациями. А вернулся -- его встретили с полным равнодушием, и теперь -- точно его нет. Обидно за него; он это верно больно чувствует, да и в самом деле безобразно: чем провинился перед публикой?
Передай мой привет Анне Елеазаровне и детям, и Лидии Алексеевне] и Ремизовым. И пиши, если можно, почаще. М.Б. кланяется вам всем сердечно. Обнимаю тебя и остаюсь
твой М.Г.
1 Мария Ивановна Оловянишникова -- жена Балтрушайтиса. Сын -- Юргис (1903-1988), учился в Германии, затем жил в Париже, в 30-е годы получил известность как искусствовед, знаток средневековой живописи. Автор множества книг по средневековому искусству.
2 Юргис Казимирович Балтрушайтис (1873-1944), поэт, переводчик. Окончил Ковенскую гимназию, затем естественное отделение Московского ун-та. Занимался филологией, активно участвовал в символистском движении. В печати выступил в 1899 ("Северные цветы", "Весы" и т.д.). Выпустил несколько сб. стихов. Вместе с С.А. Поляковым основал издательство "Скорпион". В 1921-39 -- полномочный представитель Литвы в СССР; с 1939 жил в Париже.
3 Абрам Осипович Гершензон (1868-?), детский врач в Одессе.
4 В апреле 1924 при посредничестве Пильняка А.Белый подписал договор с С.Е. Хельминским на издание романа МОСКВА. По свидетельству К.Н. Бугаевой (ВОСПОМИНАНИЯ О БЕЛОМ, с. 135), в это время он усиленно работал над романом.