Москва, 4 июня 1924 г.
Милый Лев Исакович,
Г[устав] Г[уставович] рассказал мне со слов Балтруш[айтис] о тебе. Я очень рад, что ты последнее время лучше чувствуешь себя; хорошо также, что ты из живого рассказа теперь лучше представляешь себе нашу жизнь, чего в письмах не расскажешь. Ты пишешь, что летом собираешься к д-ру Эйтингону1; удивляюсь я тому, что ты не предпочитаешь более здоровых условий -- деревни, Швейцарии, юга; какой отдых в таком большом городе? По словам Балтр., Таня все-таки имеет шансы получить место в Кембридже; вот это -- пока -- было бы хорошо.
"Событие" у нас -- приезд Вяч. Ив[анова]2 -- 6 июня -- 125-я годовщина рождения Пушкина; по этому случаю Общ[ество] Люб[ителей] Росс[ийской] Слов[есности] устраивает в Большом театре грандиозный вечер -- и выписало В.И. для произнесения речи. Он согласился, и дней 5 назад приехал один. Хорош, как давно не был: молод, свеж, бодр и светло настроен -- очарователен; и весь блеск прежнего великолепия знаний, памяти, чудесного произнесения иностранных фраз и цитат, и тонкость и сложность афоризмов; и так как принимают его всюду царственно, то окрылен и весело возбужден, и каждого окутывает волной ласки и доброты; словом, Крез-триумфатор, лучезарный Ра, или тому подобный. Нет, правда, в высшей степени обаятелен и удивителен. Он приехал с целью выхлопотать себе командировку с содержанием, и наверное получит ее; тогда он осенью уедет с Лидией и Димой, и вы увидитесь. Он пробудет здесь недели 3-4, живет в Доме Ученых. Видимся каждый день, я наслаждаюсь им и опять влюбился в него; обыкновенно приходит вечером часов в 9, после дневной беготни и приглашенного обеда, усталый и светлый, и сидит до часу, рассказывая о дневных своих хлопотах и встречах и о жизни в Баку. И о тебе я должен был подробно рассказать ему. Он физически очень хорош и прекрасно выглядит; сед и брит.
Вчера приходила Е.В. Шик, уезжающая на дачу; по ее словам, Варв[ара] Гр[игорьевна] имеет заработок (как я и писал тебе). Белый на днях уехал в Крым к Макс[имилиану] Волошину. Мы насчет лета еще ничего не решили; нас опять мучают квартирные дела. Наташа в Крыму, поехала на 3 недели в экскурсию со своим классом. В городе ужасный зной, деваться некуда. Работы все не могу найти, но пока есть чем жить; а самому не пишется (за полной ненадобностью). Единственно -- служба, т.е. Академия и Н.-Исслед. Институт, -- и чтение. Счастлив ты, что пишешь, хоть немного; ведь только и жизни у нас, что пока пишется; а в промежутках -- какое тягостное прозябание!
Об Александре] Елеаз[аровиче] ничего не знаю, и узнать трудно; зайти к нему -- покажется странно, семьи я не знаю, а самого редко можно застать. "Эстет[ические] фрагменты]"3 Г[устава] Г[уставовича] я не читал: написано не по-русски, а на диалекте, которого я не знаю; верно личный диалект Г.Г. для собственного употребления. На днях прочитал 1-ую часть "Паскаля" по-русски.
Передай пожалуйста мой привет Лидии Алексеевне, и прежде всего, конечно, твоим. Анна Елеаз. верно уже в Châtel-Guyon.
От М.Б. сердечный привет.
Обнимаю тебя от души
Твой М.Г.
(Внизу приписка Гершензона Г.Л. Ловцкому. -- Публ.)
1 Макс Ефимович Эйтингон (1881-1943), немецкий психоаналитик русского происхождения, руководил занятиями Фани Исааковны. Шестов познакомился с ним осенью 1922 в Париже и "с этого времени они встречались почти ежегодно в течение 15-ти лет. Отношения Эйтингона к Шестову были совершенно исключительными. Он во многом ему помогал и оказал множество услуг не только ему, но и его друзьям" ( ЖИЗНЬ ЛЬВА ШЕСТОВА, т.1, с.235). Лето 1924 Шестов провел у Эйтингона в Берлине.
2 6 июня 1924 на вечере в Большом театре Иванов выступал вместе с А.В. Луначарским. Об этом выст. см.: О.Дешарт. ВВЕДЕНИЕ..., с. 172-173; см. также в 4-м томе Собр. соч. В.Иванова (с.744-745) воспоминания В.А. Мануйлова об этом вечере.
3 ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ФРАГМЕНТЫ, вып. 1-3, Пг., 1922-23.