Москва, 19 сентября 1922 г.
Милый Лев Исакович,
Сердечно благодарю тебе за твое доброе, дружеское письмо от 13-го. Не писал я тебе, потому что дети, оба, были больны паратифом; лежат третью неделю, теперь поправляются. Паспорты наши готовы, осталось получить только визы. Но главное -- эта проволочка и болезни сделали то, что из накопленных мною 1 1/2 миллиардов на дорогу ушло больше половины; теперь приходится опять добывать. Это здесь трудно; те деньги я накопил из последних сил, запродав дешево переиздание книги; а теперь и этого ресурса нет. Придется продать большую часть библиотеки. Так что, когда выедем, не могу сказать: все зависит прежде всего от детей! Очень жаль, что так поздно, -- надо было ехать месяцем раньше, но ничего нельзя было сделать. Большая мне будет обида, ежели не увидимся. А увидишься ты скоро с Н[иколаем] А[лександровичем] и со многими другими здешними знакомыми1. Что будут обо мне рассказывать, не верь. Я жил эти годы замкнуто, имея свои мысли и не разуверяя охотников до сплетен. А говорили и печатали обо мне много вздора. Вот, случайно, и на сегодня пришелся такой вздор. Праздновали здесь 40-летие артиста А.И. Южина2, ты понимаешь, как мне это безразлично. И вот сегодня читаю в "Известиях" отчет о торжественном спектакле в Большом театре; после "Отелло" с юбиляром -- 60 депутаций, адресы, ура и пр. Первыми поздравляли от Комиссариата] Нар[одного] Просвещения] -- М.Н. Покровский3 и -- твой покорный слуга; я в это время, конечно, давно уже спал в своей постели, даже не зная об этом спектакле. И Покровский произнес длинную речь, -- она здесь же приведена. А днем сегодня один из бывших на спектакле рассказал мне, что и Покровского там не было, а говорил от К.Нар.Пр. кто-то другой.
Меня пугают рассказы о дороговизне, наступившей в Германии. Сколько марок в месяц нам нужно в самом скромном пансионе? Напиши мне пожалуйста средние пансионные цены с человека, хотя бы в тот день, когда будешь писать; я слежу за изменением цены марки, и смогу ориентироваться. У меня в Берлине такие гроши, а у тебя ведь наличными для меня только 1 1/2 тыс. франков. Было бы хорошо -- ежели только ты можешь, -- чтобы ты собрал к себе наличными же остальные деньги, какие ты имел в виду. Слишком страшно в чужой стране и вдали от знакомых остаться с семьей без денег. Жаль, что ты не спросил в письме твоего знакомого в St. Blasein, сколько он платит в пансионе; это мне помогло бы рассчитать, с помощью движения цены марки.
От Ал[ександра] Елеаз[аровича] никто не приходил и не принес твоих оттисков. Была на прошлой неделе Ал[ександра] Ал[ександровна] Бах4, рассказала о Лидии Ал[ексеевне] и об английской поездке твоих дочерей. Она спросила у меня совета: звать ли Лидию Ал. сюда назад, или предоставить ей оставаться за границей. Я откровенно ответил ей: место Л.А. -- здесь; только здесь она может найти разумный и приятный ей труд, но ей не следует жить в родительском доме, и объяснил, почему я так думаю. Они какие-то уверенные, положительные, и она среди них вянет, бледнеет. Ее узнать нельзя было -- такая стала апатичная. Ей нужна своя отдельная жизнь, своя атмосфера.
Правда ли, что в Берлине и хлеб и мясо по карточкам, и нет ни молока, ни масла? Видаешься ли ты с Лундбергом? Он странный человек. Продал в Берлине переиздание "Переп[иски] из 2 углов" -- и никакого гонорара, ни деньгами, ни в виде посылок, мы с Вяч. Ив[ановым] не видели; мне неловко перед В.И., который все спрашивает об этом. А книга Л. мне понравилась -- искренно и хорошо написано. Что бы я не дал, чтобы съехаться с тобою и поговорить! да просто посидеть вместе, в одной комнате, и согреться. Ежели бы была возможность, я поехал бы с семьей не в St. Blasein, а в Швейцарию, и, устроив их там, поехал бы на 2-3 месяца к тебе в Париж.
Будь здоров, милый Л.И. Передай мой привет Ловцким. М.Б. сердечно тебе кланяется.
Твой М.Гершензон.
1 Речь идет о Н.А. Бердяеве. 31 августа 1922 г. "Правда" сообщила о высылке из России "группы наиболее активных контр-революционных элементов из среды профессоров, врачей, агрономов, литераторов". Мера касалась, главным образом, оппозиционно настроенной творческой интеллигенции. Было выслано более 160 человек, в том числе цвет русской философии: Н.Бердяев, Н.Лосский, С.Франк, Ф.Степун, И.Ильин, А.Изгоев, И.Лапшин, Б.Вышеславцев, С.Трубецкой, Л.Карсавин и др.
2 Александр Иванович Сумбатов-Южин (1857-1927), известный актер и режиссер. На сцене с 1876, с 1882 в Малом театре.
3 Михаил Николаевич Покровский (1868-1932), один из основоположников советской историографии, академик АН СССР с 1929, крупный государственный деятель. С 1918 -- заместитель Наркома просвещения.
4 Жена А.Н. Баха.