Баденвейлер, 17 ноября 1922 г.
Милый Лев Исакович,
Все-таки очень скучно; день размерен по частям, то надо гулять 3/4 часа, то table d'hôte, то лежать, и опять гулять, и опять table d'hôte; и в голове пусто. Вероятно так и надо, но томительно. Дети учатся, М.Б. штопает, читает. Климат все-таки удивительный: не ниже -1о, часто густой туман, и потом дни безоблачно-солнечные и мягкий воздух. Вспоминаю Москву, Россию и читаю в "Руле"1 о берлинских русских. Философы наши и там водрузили знамя, привезенное из Москвы, -- ты верно читал: открывают там религиозно-философские курсы2, чтобы посредством лекций и семинаров перевести горизонтальное движение человечества в вертикальное -- духовное; комики! Правда, я давно не читал ничего более комического, как манифест этих курсов3, даже грустно стало: седые дети. А все оттого, что философствуют отвлеченно, не вспоминая о самих себе, о своей жизни и смерти. Кажется, и вся Европа так философствует, даже теперь, после таких уроков. Это хотя и в духе, но тоже горизонтально, а не вертикально. Я очень доволен, что не живу в Берлине. Здесь, хоть мало что есть, но все существенное: горы и лес, вода, туман; в пансионе у нас пусто.
Никакие американские евреи ко мне не приходили, а за присылку их я тебя очень благодарю. Ты спрашиваешь о деньгах; по-видимому, у меня должно уходить при теперешнем курсе около 350, скажем, 400 фр. в месяц, а с 1 ноября по 1 мая -- шесть месяцев; вот и весь счет. Г[ерман] Л[еопольдович] до сих пор прислал мне 40 т. и 55 т. марок. Мне очень неловко, что приходится его беспокоить, но другого способа нет, раз деньги лежат в банке. Здесь все очень вздорожало, и в пансионе значительно подняли цены. Топят по утрам, и к вечеру холодно. Как в Париже насчет топлива? Шварцвальдцы привыкли к свежему воздуху: мужчины здесь сплошь и рядом ходят в одном пиджаке по улице, а если в пальто, то неизменно не застегнув его. Кормят нас хорошо. Говорят, с виду я поправился, но чувствую себя не лучше прежнего. Стараюсь: добросовестно съедаю все, что на тарелке, и т.д. Повторяю, очень скучно. В Москве было "веселей" -- очень трудным весельем. На днях должен получить книги из Берлина, тогда будет что читать; отродясь не жил так бездельно.
Ну, вот тебе все обо мне. Издатели пишут мне, просят статей, а я так же далек от писания статей, как от модных танцев. Говорят, около 5 час. можно видеть в Prager Diele A.Белого4 и жену Б.Зайцева танцующими модные танцы.
М.Б. и я шлем привет твоим, и я обнимаю тебя и остаюсь твой
М.Гершензон.
1 "Руль" -- берлинская газета, выходила в 1921-1930, под редакцией И.В. Гессена, В.Д. Набокова и А.И. Каминки.
2 Приезд в Берлин высланных из России философов оживил общественную жизнь русской колонии. Был основан Русский Научный ин-т и Религиозно-философская академия. Председателем первого стал проф. В.И. Ясинский, в организационный комитет вошли Ю.Айхенвальд, Н.Бердяев, А.Кизеветтер, И.Ильин, А.Каминка и др. Религиозно-философская академия, в отличие от Ин-та, официального статуса не имела. Создавая ее, Бердяев пытался возродить деятельность Вольфилы. (См. его САМОПОЗНАНИЕ, с.270-271; Robert С. Williams, op. cit., p.242-252).
3 Объявление о целях и сотрудниках Русского Научного ин-та появилось в "Новой Русской Книге", 1922, No 1, с.36; об официальном открытии Ин-та и программе лекций -- там же, 1923, No 2, с.39.
4 Трагическое душевное состояние Белого в Берлине и его постоянную истерику описывают В.Ф. Ходасевич (См.: НЕКРОПОЛЬ, с.89); М.Цветаева ( ПЛЕННЫЙ ДУХ. -- в кн. М.Цветаева. ПРОЗА. Нью-Йорк, изд. им. Чехова, 1953, с.347); Н.Берберова (КУРСИВ МОЙ. Автобиография. München, Wilhelm Fink Verlag, 1972, с. 177-181); см. также: Daniella Rizzi. BERLI NO NEGRA. "In forma di parole", 1986, No 2, p.66-78. Неоднократно упоминает об этом периоде в своих мемуарах и сам Белый.