Вторую ночь нашего путешествія мы провели въ деревнѣ Жинретленѣ, вблизи которой зимой съ 1878--1879 годъ была стоянка "Веги". Меня пріютили въ палаткѣ начальника племени -- самой большой, какую мнѣ доводилось видѣть до сихъ поръ. Мнѣ пришлось изъ-за бури пробыть тамъ четыре дня и четыре ночи, вмѣсто предполагавшагося короткаго отдыха и я дѣйствительно могъ почитать за счастье, что это жилье было сравнительно благоустроено. Кромѣ того, у моихъ хозяевъ были большіе запасы моржеваго мяса и оленины, такъ что по чукотскимъ понятіямъ мы жили очень хорошо. Здѣсь мнѣ удалось познакомиться съ домашней жизнью и бытомъ туземцевъ.
Какъ бы рано ни проснулся гость въ чукотской палаткѣ, онъ видитъ хозяйку уже на ногахъ. Замѣтивъ чье-нибудь пробужденіе, она немедленно приноситъ нѣсколько кусковъ мяса, около 30--50 граммъ, не больше, но этого количества достаточно, чтобы успокоить желудочные нервы. Затѣмъ хозяйка идетъ во внѣшнее помѣщеніе, въ отгороженное мѣсто въ родѣ кладовой, гдѣ прячутъ запасы отъ собакъ. Послѣ пятнадцати минутъ усердной, шумной работы ступкой и сѣчкой, она возвращается съ завтракомъ. Теперь на полъ ставятъ плоское, деревянное корыто, у одного конца садится на корточкахъ хозяйка, остальные члены семьи и гости располагаются "вокругъ стола", то есть ложатся плашмя на животъ, головой къ ѣдѣ, вытянувъ ноги отъ корыта. Съ птичьяго полета такой чукотскій столъ съ вѣнкомъ изъ ѣдоковъ выглядитъ, какъ огромный, страшный жукъ.
Первымъ блюдомъ на завтракъ подаютъ мороженныя травы, перемѣшанныя съ ворванью. Къ этому полагаются маленькіе кусочки свѣжаго сала опредѣленной величины, нарубленные хозяйкой при помощи сѣчки. По старинному обычаю это блюдо ѣдятъ слѣдующимъ образомъ: каждый кладетъ на гору зелени, находящуюся въ общемъ корытѣ, свой кусокъ сала; затѣмъ, при помощи большого пальца и еще трехъ другихъ, набираетъ на сало какъ можно больше зелени, послѣ чего ловкимъ движеніемъ препровождаетъ свой комокъ въ ротъ.
Второе блюдо состоитъ изъ мяса моржа. Хозяйка раздаетъ его щедрой рукой. Здѣсь уже преимущество на сторонѣ того, кто можетъ проглотить большіе куски съ наибольшей скоростью, не теряя времени на разжевываніе. Кто не хочетъ отставать отъ прожорливыхъ, торопливыхъ ѣдоковъ, тотъ долженъ привыкнуть, имѣя одинъ кусокъ во рту, держать всегда еще два въ рукѣ.
Послѣ мясного блюда подаютъ большой кусокъ моржевой кожи. На ея внутренней сторонѣ находится еще тонкій слой сала, внѣшняя же сторона покрыта щетиной. Если мясо уже гніетъ, можно легко сцарапать волосы, если же нѣтъ, то волосы глотаютъ вмѣстѣ съ кожей въ 2 1/2 сантиметра толщиной и такой твердой, что самая добросовѣстная обработка зубами не можетъ промять ее. Даже собаки жуютъ иногда цѣлый день маленькій кусокъ моржевой кожи и все-таки не могутъ отдѣлить мяса. Главная заслуга этого дессерта состоитъ, очевидно, въ томъ, что желудокъ занятъ имъ все время, вплоть до слѣдующей ѣды.
Кромѣ опредѣленныхъ ежедневныхъ трапезъ, каждому гостю, прибывшему въ теченіе дня, подаютъ особую закуску. Къ этой закускѣ домочадцы такъ энергично пріобщаются, что путешественникъ долженъ быть очень насторожѣ, чтобы получить хоть что-нибудь изъ яствъ. Я это знаю по собственному опыту, купленному дорогою цѣной. Достаточно часто предложенная мнѣ обильная закуска истреблялась другими, только-что, можетъ быть, поѣвшими! Пока я, изъ вѣжливости, медлилъ, домочадцы усердно поглощали все. Постепенно и я сталъ отвыкать отъ излишней деликатности и теперь всегда вставалъ изъ-за стола съ успокоительной увѣренностью, что и я получилъ свою скромную долю трапезы.