Въ теченіе слѣдующихъ двухъ недѣль я усердно старался собрать дальнѣйшія свѣдѣнія объ этой потрясающей драмѣ. Мнѣ хотѣлось въ первую очередь найти отвѣтъ на вопросъ, какимъ образомъ дневникъ Де Лонга оказался въ рукахъ Мельвиля.

Во время моего пребыванія въ Верхоянскѣ мнѣ удалось познакомиться съ господиномъ Леонъ, политическимъ ссыльнымъ, совершенно свободно владѣвшимъ англійскимъ языкомъ. Этотъ человѣкъ оказалъ неоцѣнимыя услуги въ качествѣ переводчика при переговорахъ Мельвиля съ русскими чиновниками и, благодаря этому, зналъ всѣ подробности плаванія "Жаннетты", а также многое, касающееся дальнѣйшаго пути и печальной участи каманды. Отъ него я, наконецъ, узналъ о томъ, какіе шаги предпринялъ Мельвиль для розысковъ и погребенія погибшихъ.

Мельвиль уже зимой тщательно подготовлялъ планомѣрные, основательные розыски Де Лонга и его несчастныхъ спутниковъ. Была образована новая спасательная экспедиція, членами которой состояли: Джемсъ Г. Бартлеттъ, второй инженеръ съ "Жаннетты", Вильгельмъ Ниндерманнъ, одинъ изъ двухъ матросовъ, высланныхъ Де Лонгомъ впередъ за помощью, что спасло ихъ отъ общей участи, два переводчика, одинъ казакъ и одинъ русскій ссыльный, которому были поручены самыя разнообразныя работы и, главнымъ образомъ, надзоръ за якутами -- рабочими и ямщиками и, наконецъ, поваръ, за которымъ, въ качествѣ его помощницы, слѣдовала его жена. Эта экспедиція покинула послѣднее жилье въ дельтѣ Лены 23-го марта и вскорѣ нашла тотъ остовъ лодки, который, по совѣту Ниндерманна, тщательно искала, считая его вѣрнѣйшимъ указателемъ пути. Мимо этого остова Ниндерманнъ и Норосъ прошли въ первый же день своего путешествія на югъ. Зная, въ какомъ безнадежномъ состояніи находились уже тогда оставшіеся товарищи, Ниндерманнъ былъ твердо увѣренъ, что они не могли отойти далеко отъ этого мѣста.

Его предположеніе оправдалось. Пройдя около 500 метровъ вдоль берега, они увидѣли большой снѣжный сугробъ съ торчащимъ изъ него дуломъ ружья. Немедленно двое рабочихъ стали разгребать снѣгъ и очень скоро обнаружили два, лежащихъ вплотную другъ около друга, трупа. Это были Бойдъ и Герцъ.

Приблизительно въ километрѣ отъ мѣста стоянки, Мельвиль наткнулся на что-то твердое и, нагнувшись, увидѣлъ промерзшую человѣческую руку какъ-бы съ мольбой протянутую изъ подъ бѣлаго снѣжнаго покрова. Быстро отгребли снѣгъ, слой котораго здѣсь достигалъ лишь 30 сантиметровъ, и Мельвиль увидѣлъ тѣло несчастнаго капитана Де Лонга.

Въ одномъ метрѣ отъ него лежалъ докторъ Амблеръ, а въ ихъ ногахъ китаецъ-поваръ А-Самъ. Ноги всѣхъ трехъ были покрыты брезентомъ палатки, очевидно принесеннымъ сюда съ мѣста стоянки, когда другіе товарищи уже больше въ ней не нуждались. Тутъ-же лежало нѣсколько обрывковъ теплаго шерстяного одѣяла. Недалеко отъ снѣжной могилы найдены были слѣды костра. Въ походномъ котлѣ сохранилось еще нѣсколько вѣтокъ полярной ивы, изъ которой они варили чай.

На землѣ, рядомъ съ тѣломъ Де Лонга, лежалъ его дневникъ. Въ предыдущей главѣ я передалъ его содержаніе. Несомнѣнно, Де Лонгъ скончался въ день послѣдней записи. Вѣроятно, онъ уже не былъ въ состояніи положить дневникъ обратно въ карманъ. Возлѣ дневника на снѣгу лежалъ карандашъ, выскользнувшій, повидимому, изъ коченѣвшихъ пальцевъ Де Лонга.

Передъ тѣмъ, какъ Де Лонгъ и его послѣдніе оставшіеся въ живыхъ спутники покинули палатку, чтобы, еле передвигая свои измученныя необутыя ноги, дотащиться до мѣста своего послѣдняго успокоенія, они благоговѣйно накрыли платкомъ лицо своего умершаго товарища Коллинса.

Ноги умершихъ были укутаны тряпками, представлявшими плохую защиту отъ холода и сырости. Ни у кого изъ нихъ не было на ногахъ сапогъ, но въ карманахъ ихъ платья были. найдены изгрызанные куски кожи и остатки мѣховыхъ сапогъ, свидѣтельствовавшіе о томъ, до чего довелъ ихъ голодъ. Руки и платье погибшихъ были опалены и обожжены. Очевидно, несчастные, измученные голодомъ и холодомъ, пытаясь какъ-нибудь согрѣться, напрягая послѣднія силы забирались въ самый огонь. Бойдъ лежалъ прямо на остаткахъ костра; одежда его была прожжена насквозь, но на тѣлѣ ожоговъ не было.

Мельвиль велѣлъ перенести всѣ тѣла на скалистый утесъ, возвышавшійся надо льдомъ метровъ на сто. Тамъ, изъ деревянныхъ частей той лодки, возлѣ которой были найдены тѣла, соорудили гробницу. Большой крестъ, сдѣланный изъ огромнаго бревна, былъ воздвигнутъ на самой вершинѣ скалы, и у подножья его поставили гробъ, въ видѣ ящика длиною въ 6,5 метровъ, шириною въ 1,8 метровъ и высотою въ 60 сантиметровъ, продольную ось котораго установили въ плоскости магнитнаго меридіана. Когда всѣ трупы были положены на это общее ложе, гробъ закрыли крышкой изъ крѣпкихъ досокъ, надъ которою сдѣлали высокій настилъ изъ наклонно поставленныхъ бревенъ. Все это сооруженіе обложено было толстымъ слоемъ песку и камней; такимъ образомъ возникъ громадный памятникъ, видный съ рѣки на разстояніи 20 километровъ.

Надпись на крестѣ, вырѣзанная Мельвилемъ и его товарищемъ, гласитъ:

"Въ память двѣнадцати офицеровъ и матросовъ полярнаго корабля "Жаннетта", погибшихъ отъ голода въ дельтѣ Лены въ октябрѣ 1881 г."

Далѣе слѣдуютъ имена погибшихъ.