Получивъ 26 мая свой багажъ, я продолжалъ путь -- на этотъ разъ не одинъ, а въ сопровожденіи русскаго чиновника, который везъ въ Якутскъ кррабельныя книги и бумаги съ "Жаннетты", а также много мелкихъ вещей, найденныхъ у Де Лонга и его товарищей. Ихъ рѣшили передать, какъ послѣднюю память о погибшихъ, ихъ близкимъ.
Нагруженная тяжелымъ ящикомъ, лошадь не разъ падала во время перехода черезъ многочисленные потоки. Дорога здѣсь была въ ужасномъ состояніи.. Намъ постоянно приходилось чинить мосты, раньше чѣмъ осторожно переводить черезъ нихъ животныхъ. Туземцы плели изъ тонкихъ вѣтокъ гибкіе канаты, на которыхъ и вели лошадей черезъ мосты и рѣки. Багажъ приходилось неоднократно перегружать съ сѣделъ на лодки. Все время царила безпорядочная суматоха и безбожный сумбуръ. По вполнѣ понятнымъ причинамъ, я, какъ церберъ, охранялъ ящикъ съ драгоцѣнными реликвіями несчастныхъ героевъ "Жаннетты". Жилища якутовъ очень страннаго вида: чтобы сдѣлать стѣны домовъ непроницаемыми, якуты обмазываютъ ихъ снаружи коровьимъ навозомъ. Какъ богатые, такъ и бѣдные живутъ въ подобныхъ домахъ, причемъ только небольшая часть помѣщенія отводится для людей, остальная же служитъ хлѣвомъ для коровъ и телятъ. Много мѣсяцевъ въ году молоко является единственной пищей какъ богатыхъ, такъ и бѣдныхъ; моя поѣздка по якутской области пришлась какъ разъ на такое время. Молоко обыкновенно смѣшивается съ мелко-истолченной корой сосенъ и лиственницъ, часто замѣняющей здѣсь муку. Изъ этой смѣси варятъ густой супъ и въ него опускаютъ мелкихъ рыбокъ -- видъ гольяновъ -- которыя въ изобиліи ловятся въ мѣстныхъ озерахъ и рѣкахъ. Во время моего путешествія мнѣ не разъ приходилось ѣсть это любимое блюдо якутовъ. Всякій мужчина, участвующій въ трапезѣ, получаетъ большую деревянную ложку, съ помощью которой онъ хозяйничаетъ въ общемъ горшкѣ. Женщины пользуются при ѣдѣ почти исключительно пальцами. На голодный желудокъ супъ этотъ кажется совсѣмъ недурнымъ, но мнѣ всегда было непонятно, какъ могутъ сильные, рослые мужчины довольствоваться такой пищей, имѣя огромныя стада и, слѣдовательно, возможность пользоваться прекраснымъ мясомъ. Возможно, что недостаточное питаніе отчасти способствовало выработкѣ трусливаго, приниженнаго характера якутовъ.
Еще четыре дня пришлось намъ пробираться по невѣроятнымъ дорогамъ -- частью на быстрыхъ лошадяхъ туземцевъ, частью на лодкѣ -- пока мы, наконецъ, не добрались до Якутска. Одну ночь мы провели въ деревнѣ, въ домѣ мелкаго русскаго чиновника; другую -- у стараго, почтеннаго, хотя и нѣсколько страннаго на видъ, священника, въ высшей степени радушно принявшаго насъ. Все лучшее, что хранилось въ его кладовой, было вытащено и поставлено на столъ: разныя сорта мяса, сухари, чай, сахаръ, вкусно замаринованная рыба. И онъ открылъ не только кладовую, но и еще одно святилище: погребецъ, изъ котораго появилась бутылка водки. Наполняя рюмки, онъ неизмѣнно благословлялъ благородный напитокъ. "За счастливое возвращеніе въ Америку!" Но до Америки было еще далеко. Въ Якутскъ я пріѣхалъ днемъ, 30-го мая, черезъ 28 дней послѣ отъѣзда изъ Верхоянска -- голодный, въ изодранной одеждѣ, носившей слѣды поѣздки по водѣ и болотамъ.
Недѣлю спустя прибыли также другіе члены экспедиціи Мельвиля, и мы всѣ вмѣстѣ пользовались еще нѣсколько дней гостепріимствомъ любезныхъ жителей. Губернаторъ, генералъ Черняевъ, отнесся ко мнѣ съ поистинѣ отцовской заботливостью, и я съ глубокой благодарностью вспоминаю ту любовь и вниманіе, которыми все населеніе, отъ мала до велика, окружало, какъ меня, такъ и членовъ экспедиціи Мельвиля.
11-го іюня мы сѣли на маленькій пароходъ "Піонеръ". Половина населенія города провожала насъ на пристань. Даже губернаторъ и его чиновники не испугались большого растояніи и явились на пристань, чтобы еще разъ, по русскому обычаю, крѣпко поцѣловать насъ на прощанье.
"Піонеръ" -- маленькое, жалкое суденышко -- съ трудомъ пробирался, пыхтя и шипя, противъ сильнаго теченія Лены, постоянно обдавая насъ дождемъ искръ. Въ Витимскѣ мы, наконецъ, сошли съ этого ужаснаго судна и пересѣли на пароходъ "Константинополь", гораздо болѣе благоустроенный и уютный. Здѣсь мы застали пеструю смѣсь народностей: русскихъ, якутовъ, тунгузовъ, татаръ, монголовъ и персовъ.
Плаваніе было-бы ужасно скучнымъ, если бы не живописный пейзажъ долины Лены.
Отвѣсныя береговыя скалы, поднимающіяся въ видѣ зубчатыхъ крѣпостныхъ стѣнъ, увѣнчанныхъ башнями, не менѣе живописны, чѣмъ покрытые, прекраснымъ лѣсомъ откосы, окаймляющіе долину на протяженіи многихъ миль. Богатыя пашни, трудолюбиво, но неумѣло обработанныя, простираются далеко вглубь лѣсовъ; по берегу рѣки разбросаны маленькія села, на разстояніи 20--30 километровъ другъ отъ друга. Въ каждомъ селѣ виднѣется одна или нѣсколько церквей, пестро раскрашенные или золоченые купола которыхъ придаютъ группамъ деревянныхъ домовъ какую-то торжественность. Дома въ городахъ украшены красивой рѣзьбой; особенно хорошъ орнаментъ оконныхъ наличниковъ. Даже водосточныя трубы заканчиваются на крышѣ головами драконовъ, львиной пастью или другими подобными художественными украшеніями. Маленькіе балконы и вышки пріятно нарушаютъ однообразіе скромныхъ деревянныхъ стѣнъ. Ставни часто выкрашены въ яркіе, кричащіе цвѣта; вездѣ видно стараніе внести красочность и радость въ сѣрые будни.
За этой поѣздкой по рѣкѣ послѣдовала четырехдневная поѣздка на почтовыхъ, и я, наконецъ, пріѣхалъ въ Иркутскъ -- первый настоящій городъ, который я увидѣлъ въ Сибири. Такъ какъ мнѣ много разъ приходилось слышать, что грѣшно быть въ Иркутскѣ и не видѣть Байкальскаго озера, то я отправился туда и два дня наслаждался величественной красотой его береговъ.
Отсюда я долженъ былъ кратчайшимъ и удобнѣйшимъ путемъ добраться до родины.
Этотъ путь шелъ сначала на протяженіи 1600 километровъ по почтовому тракту до Томска, виднаго города съ 40000 жителей. Въ Томскѣ я свелъ интересное знакомство съ городскимъ головой. Въ юности своей онъ былъ охотникомъ, понемногу копилъ деньги и, наконецъ, такъ разбогатѣлъ, что могъ купить крупную долю въ золотомъ пріискѣ. Теперь его считали однимъ изъ богатѣйшихъ людей Сибири.
Изъ Томска я поѣхалъ въ Екатеринбургъ, связанный желѣзной дорогою съ Пермью, городомъ, находящимся по ту сторону Урала, уже въ Европѣ. Здѣсь мы сѣли на пароходъ и въ четыре дня доѣхали до Нижняго-Новгорода, города, расположеннаго на южномъ берегу Волги и извѣстнаго своей ярмаркой. Это была въ то время конечная восточная станція большой европейской желѣзнодорожной сѣти.
Итакъ, непроторенныя, безколейныя дороги лежали позади меня, а впереди вновь открывались прозаическіе, изъѣзженные пути современной культуры и цивилизаціи. Моя задача была закончена.